XXXVIII-I. Любопытство Черного (1/1)

В ту ночь Иэн долго не мог уснуть. То ли день выдался слишком насыщенным, то ли его изъедала тревога, что эти странные ?гости? с Семерки могли что-то задумать, то ли полусиста просто нервировала вся ситуация в целом. Сегодня он впервые увидел не только жутких животноподобных представителей своего вида, но и более разумное и похожее на него существо, а также узнал, что, вероятнее всего, существует некий смертельный недуг, поражающий центральный нерв. Каким образом он передается? Как работает? Насколько быстро уничтожает полусиста? И только ли на них он распространяется? Иэн не знал. В его голове крутилось столько всяких мыслей: начиная от безобидных и обсыпанных патокой глупого оптимизма, в которых никто никого не предает, у всех чистые намерения, все выживают и живут дружно и счастливо, и заканчивая такими ядовито-мрачными, в которых все или почти все предатели, что многие погибают, что этот налет въедается в его собственный центральный нерв… Иэн несколько раз проверял на своем планшете время и записи с камер медпункта, а также тех, которые находятся рядом с каютой, где разместили Люсьена. И в том, и в другом месте все было тихо. Ни полусист, ни Люсьен не подавали признаков странной активности. Они, скорее всего, вообще спали. Когда Иэн проверял их в третий раз, его начала посещать мысль, что, может, параноик и странный именно он, а не эти двое. Майкл выпил на ночь какие-то травяные таблетки, которые якобы помогают ему лучше уснуть, но полусист, почитав их состав на этикетке на баночке и количество граммов в каждой дозе, пришел к выводу, что это, скорее, больше работает как панацея. Тем не менее мужчина на соседней кровати спал без задних ног. Должно быть, Иэн его так замотал днем с готовкой, что это, вкупе со всей историей с Семеркой, случившейся ранним утром, сработало получше любого снотворного или якобы травяного успокоительного. Иэн, полежав еще немного в кровати и посмотрев на потолок, залитый приглушенным светом, который так любит оставлять на всю ночь Майкл, в итоге поднялся, прихватил планшет и вышел в коридор. Вокруг было тихо. Оно и неудивительно, все-таки если судить по часам бортового компьютера, то была глубокая ночь. Иэн открыл на своем планшете приложение системы управления кораблем и перешел в раздел, связанный с освещением. Там полусист настроил все так, чтобы свет в коридоре, в котором он находился, сделался более приглушенным на небольшой интервал времени, а затем снова вернулся в прежнее яркое состояние. Стоило только сыну доктора ввести все эти параметры и нажать на кнопку подтверждения, как освещение сделалось более тусклым. Теперь он мог без проблем сделать то, что намеревался. Иэн подошел к входу в каюту, которую теперь делят Фрэнк и Гленн, нажал на голокнопку, дождался, когда дверь откроется, и прошел туда. Внутри совсем не горел свет, и именно поэтому полусист предусмотрительно снизил яркость того, что в коридоре?— иначе он бы точно разбудил этих двоих. Теперь же, даже несмотря на то, что приглушенное освещение коридора, все равно сделало пространство вокруг светлее, разница не была настолько существенной, чтобы разбудить сильно уставших за прошедший день капитана и судового доктора. Они продолжали лежать на кроватях, сдвинутых вместе и прочно скрепленных специальными крупными ремнями в районе каркаса, таким образом преобразованных в пародию на одну двухместную. Фрэнк лежал на левом боку, лицом к Гленну. Должно быть, чтобы ненароком не задеть во сне швы на правой руке. Мама же лежал к нему спиной?— тоже на левом боку. Оба умиротворенно спали. Когда дверь в каюту автоматически закрылась за спиной Иэна, в комнате стало так темно, что хоть глаз выколи. Однако со своим нечеловеческим зрением полусист все-таки смог увидеть даже в такой тьме очертания предметов. Он тихонько подошел к сдвинутой слишком в сторону якобы прикроватной тумбочке, положил на нее свой планшет, стараясь при этом не задеть все остальные предметы, которые были не особо четко видны, но кто-то от души навалил туда всяких мелочей, а затем прямо в таком виде?— в спальной майке и в нижнем белье?— забрался на кровать рядом с Гленном. Не то чтобы там было так уж много свободного места, но Иэну приходилось умещаться и на пространстве поменьше. В ноздри ударил знакомый и приятный запах мамы, и полусисту сразу сделалось немного легче и оптимистичнее. Он аккуратно приобнял Гленна, поцеловал его в лоб, а затем уткнулся носом в волосы и вдохнул знакомый и успокаивающий аромат. Мама немного завозился, тихо промычал и прижался к его груди. Иэн не был уверен, проснулся ли он, сделал ли такое в полусне или вовсе не просыпался. Сын доктора вдруг почувствовал, что одна из рук родителя приобняла его. —?Иэн?.. —?прошептал Гленн. Полусист улыбнулся, подался чуть ниже и уткнулся носом ему щеку. —?Как ты угадал? —?шепнул ему Иэн. —?Просто знаю,?— в сонном голосе Гленна послышалась легкая смешинка, но затем он, похоже, более проснувшись, спросил серьезно и настороженно:?— Что-то случилось? —?Нет,?— спокойно заверил его Иэн и поцеловал в щеку. Мама, поерзав, поднялся к нему выше на постели, обнял и уткнулся в плечо. Его пышные волосы тут же полезли сыну в рот, нос и глаза, но полусист, поморщившись, аккуратно пригладил их и смог расположить голову так, чтобы не соседствовать настолько тесно с пышной шевелюрой своего родителя. Гленн не удивился тому, что сын вдруг оказался в его постели?— скорее, отнесся к этому, как к нечто собой разумеющемуся. Конечно, родитель, скорее всего, не до конца на тот момент проснулся, но Иэну отчего-то казалось, что даже если бы мама был полностью бодр, он все равно бы отреагировал похожим образом. Ведь в какой-то степени это для него и вправду обычное дело. Для них спать в одной кровати в обнимку не является чем-то странным?— скорее, наоборот нормальным и обыкновенным делом. Они не обращают внимания ни на пот, ни на другие телесные запахи друг друга. Словно для них быть так близко?— вполне естественное явление. Вообще… так и есть. Иэн не знает, как именно он появился на свет, но, если честно, его это не так сильно волнует. Полусиста не беспокоило бы даже то, если бы мама вдруг оказался не его биологическим родителем. Гленн всегда будет для Иэна мамой?— что бы ни случилось. Остальные могут сколько угодно потешаться над тем, как полусист странно и смешно обращается к мужчине?— гибрид давно перестал обращать на такое внимание. Он использует слово ?мама? не из-за каких-то биологических нюансов, а потому, что видит в Гленне настолько важную и близкую фигуру. В понимании Иэна отец?— это тоже родитель, но чуть более отдаленный от тебя, пускай в реальности таковое может быть не совсем так. А мама… она всегда обнимет, утешит, будет рядом и поможет. Пускай и это тоже далеко не всегда так в реальности. Но Иэну все равно: слова?— это просто маркеры, придуманные людьми. Вот и Гленна он решил пометить именно таким маркером и считает, что он идеально ему подходит. Остальные могут посмеиваться столько, сколько им влезет. Иэн будет сильно лукавить, если скажет, что ему совершенно наплевать, каким же все-таки образом и при каких обстоятельствах он появился. Однако с годами полусист все более и более свыкается с мыслью, что, может, ему и не дано этого узнать. Да и… настолько ли важно таковое? Может, это та правда, которую не стоит знать. Которая не даст ничего кроме разочарования. Гленн выдумывает много разных воспоминаний и теорий и некоторым из них подчас верит настолько сильно, как будто это произошло взаправду… Вот только даже Иэн давно понял?— мама сам не знает и не помнит, что произошло на самом деле двадцать один год назад. Может, действительно был корабль-эксперимент Skeld I-1 и нападение на него полусистов, а, может, было что-то совершенно другое… Да и важно ли это? Что изменит в их жизни присутствие или отсутствие этого знания? Может, им и правда не следовало садиться на Skeld I-8. Может, им стоило найти другой выход из сложившейся ситуации. Иэн не верит, что его не было. Теперь же мама сделался одержим идеей вспомнить, что произошло двадцать один год назад. Не то чтобы его не посещала подобная обсессия раньше, но рано или поздно находилось какое-нибудь дело, какая-нибудь работа, которая заставляла его на время забыть об этом. Однако то и дело возникавшее из раза в раз желание родителя невольно заставило заинтересоваться и самого Иэна. Несколько лет назад полусисту сделался настолько любопытен этот вопрос, что он в конечном счете смог найти, где живет старший брат Мэй?— Кристоф Накамура?— со своими женой и дочерью. Сначала Иэн побаивался, что это может оказаться Земля, и туда ему путь закрыт из-за отчасти неоправданных опасений родителя, что их схватят, но, к счастью, сын Норберта обитает на Прайме. В одном из его густонаселенных и хорошо защищенных городов. И однажды, когда Иэн и Гленн были в том месте по рабочим вопросам, сын на время отлучился из их съемной квартиры под каким-то предлогом, который уже сам толком не помнит, но который прозвучал достаточно убедительно для родителя, занимавшегося в тот день снова своим трудом о путешествиях сквозь червоточины. Мама пишет этот труд уже столько лет, что это превратилось в часть их рутины. Порой Иэну кажется, что родитель будет писать его вечно?— что это на самом деле что-то вроде психотерапии для него. Иэн заранее связался с Кристофом и, к сожалению, вынужден был прибегнуть к угрозам и демонстрации того, что знает кое-какие грязные секреты мужчины, о которых лучше не знать ни его жене, ни дочери, ни тем более коллегам из строительной конторы, в которой он работает. Приплетать ко всему этому Норберта не имело смысла?— как полусисту удалось выяснить, они крупно разругались через пару лет после смерти Мэй Накамура, и сын ушел из науки и через некоторое время вовсе улетел с Земли и больше туда не возвращался, сначала скитаясь по некоторых орбитальным колониям, а потом осев на Прайме. Секреты Кристофа не были чем-то настолько значимым, чтобы Иэн особо четко помнил их спустя несколько лет, но на тот момент они имели для сына Норберта крупное значение, и мужчина всеми силами желал не допустить того, чтобы полусист раскрыл их. Такого рода тайны есть у каждого. Иэн не был особо рад тому, что ему пришлось прибегнуть к подобному шантажу?— особенно в отношении человека, который ничего плохо ни ему, ни Гленну не сделал, но нужно было встретиться и поговорить с Кристофом, а другой такой возможности могло не выпасть. Полусисту еще повезло, что сын Норберта не удумал обратиться в полицию или к каким-нибудь наемникам. Впрочем… что бы он им сказал? Что его кто-то шантажирует? Тогда пришлось бы невольно раскрыть материалы их переписки, и личные тайны Кристофа тогда всплыли бы сами собой. А наемникам пришлось бы еще и платить. Семья Кристофа жила не бедно, но не настолько роскошно, чтобы позволить себе нанять кого-нибудь. Наемники за свои услуги любят просить впечатляющие суммы. Тем более далеко не все из них чисты на руку?— порой даже сам заказчик не оберется с ними проблем. Кристоф и Иэн встретились в полдень в одной из забегаловок. У сына Норберта был выходной посреди недели. Время еще было не обеденным, но и завтрак себе уже никто не заказывал. Народу было мало, и они выбрали один из дальних столиков, ближе к той части помещения, где их особо не будет слышно, и где никто не будет то и дело сновать под носом. Когда Кристоф?— худощавый мужчина лет под пятьдесят или чуть больше, роста выше среднего, но на голову или полторы пониже Иэна, с черными волосами, напряженным взглядом и в коричневой кожаной куртке с меховым воротником?— вошел в помещение, нашел взглядом дальний столик, за которым уже ждал его полусист, и подошел ближе, лицо Накамуры, казалось, сделалось бледнее, хотя тот и так не мог похвастаться загаром. Сын Гленна же наоборот выглядел спокойным и расслабленным, по крайней мере на поверхности. Было бы наглой ложью заявить, что он не опасался того, что Кристоф может выкинуть что-то нехорошее, опасное или все же привлечь к этому делу правоохранительные органы или наемников. Или что он доложит о своей встречи какому-нибудь другому нежелательному лицу, которое затем обратит свой взгляд на Иэна и его отца. Однако вместе с тем полусист понимал: ему следует изображать само спокойствие и вести себя так, чтобы держать ситуацию в своих руках и иметь над ней полный контроль. Тогда беседа пойдет в нужном ему русле. Кристоф вел себя с ним осторожно, должно быть, приметив их частичное внешнее сходство и рассудив, что Иэн может быть из какой-то другой ветви их семьи. У рода Накамура, как ранее выяснил полусист, достаточно раскидистое генеалогическое дерево, и Норберт с отпрысками являются далеко не самыми влиятельными его членами. Скорее, по большей части аутсайдерами. Чем-то вроде ?низшей?, дальней семьи, которая практически не общается с родственниками. Однако принадлежность к такой отдаленной ветке не означает, что другие члены рода Накамура не могут заинтересоваться ими из каких-то своих меркантильных целей. Скорее всего, именно этого опасался Кристоф. И таковое было на руку Иэну. Полусист не назвал ему своего имени, а Кристоф не спрашивал, должно быть, прекрасно понимая, что ничего не добьется этим, а если ему и сообщат его, то не факт, что оно будет настоящим. От этого мужчины Иэн выяснил, что Мэй Накамура, действительно, работала в одной из лабораторий Первого университета Mira, что она занималась квантовой физикой, но имела также степень в области биологии. Полусисту даже удалось выудить из Кристофа, что женщина, кажется, дружила с неким Бернардом и с коллегой по работе с настолько дурацкими именем и фамилией, что ее брат до сих пор помнит их. Гвендолин Ландон. Однако затем Кристоф, поразмыслив, ошарашил Иэна новостью, что этот самый коллега вообще-то умер как лет 18 назад. Вроде, у него была какая-то неизлечимая болезнь, которую поздно заметили, и она стала быстро прогрессировать. Его смерть настолько выбила Мэй из колеи, что она практически перестала общаться со своей семьей, хотя и раньше имела с ними натянутые отношения?— кажется, только с отцом женщина держала контакт, но Кристоф понятия не имеет, о чем они переписывались. Иэн попытался было выяснить у мужчины, не припомнит ли тот фамилию Бернарда, но сын Норберта на это только покачал головой. Он и правда не знал. Иэн смог выцепить из него еще информацию о Мэй, ее работе и семье, но эти факты не представляли собой ничего особенно выдающегося, полезного или такого, о чем ему не рассказывал Гленн. В конечном счете полусисту все-таки пришлось с неохотой отдать Кристофу флэшку с кое-какими компрометирующими материалами, которыми он его до этого шантажировал. Не то чтобы сын Норберта оказался таким уж полезным источником… Брат и сестра были достаточно близки до определенного этапа в своей жизни, но затем они общались мало, а перед смертью женщина и вовсе почти оборвала с ним и со своей матерью связь. Точная причина неизвестна, но Кристоф подчеркнул, что, скорее всего, дело в смерти Гвендолина Ландона?— она настолько сильно повлияла на Мэй, что та стала более замкнутой и мрачной. Хорошо, что Иэну удалось вытянуть из сына Норберта хотя бы название больницы, где тот лежал до своей смерти. —?Кто ты такой? —?в конце концов спросил его Кристоф после того, как их разговор был исчерпан. Иэн прекрасно видел, с каким любопытством сын Норберта осматривал его все это время. Полусист оплатил свою часть заказа, которая состояла из выпитого слабенького чая из пакета и бельгийских вафель со взбитыми сливками из баллона и шоколадным соусом. Иэн поднялся из-за стола, накинул обратно на плечи свою излюбленную байкерскую куртку, надел солнцезащитные очки, хотя на улице было пасмурно, и только тогда ответил: —?Сын Мэй. Приятно было познакомиться… дядя. На лице Кристофа расплылись шок и неверие, а полусист тем временем направился к выходу из забегаловки. Когда Иэн уже вышел на улицу и хотел было направиться восвояси, сын Норберта выбежал следом и крикнул ему растерянно: —?Стой! Полусист остановился и обернулся к нему. Кристоф растерянно посмотрел на него и спросил: —?Ты… Это правда?.. —?однако Иэн ничего не ответил ему, и мужчина продолжил с неуверенностью:?— Но… кто тогда отец?.. —?Гвендолин Ландон,?— ответил ему спокойно полусист, и, казалось, все краски окончательно покинули лицо сына Норберта. Больше Иэн ничего ему не сказал и ушел. Кристоф не пытался догнать его или окрикнуть. Полусист, естественно, не рассказал об этой встрече своему родителю?— Гленн считал, что его сын опять где-то шатался и искал неприятности. В какой-то степени оно так и было. Однако деталей знать родителю не следовало. Как и того, что Иэн решил после этой встречи связаться со своим знакомым программистом и хакером, Борисом, который обитает в основном в колонии-станции Таурус-2, чтобы попросить его о помощи?— нужно было взломать базу одной крупной больницы на Земле, а также лаборатории Mira, в которой работала Мэй. Иэн решил воспользоваться скупой информацией, предоставленной Кристофом, и влезть во все места, где в те годы бывали Мэй и Гвендолин, и раскопать как можно больше сведений о них. В одиночку это было бы тяжеловато?— учитывая, что полусист решил лезть не в базу данных какой-то никому неизвестной конторки. Тем более у Бориса, которому не нужно постоянно таскаться с места на место, объективно лучше и мощнее оборудование. И, как бы Иэну ни было неприятно это осознавать, этот человек старше его в два раза и знает намного больше об искусстве аккуратного и эффективного взлома и добычи информации. Полусисту тогда было 18. Он и его родитель еще не думали о том, что через несколько лет взойдут на Skeld I-8, а кочевали с места на место, проворачивая мелкие аферы, и полусист тайно дружил с хакером-выходцем с Земли, который родился на территории нынешнего российского округа. Точнее… это какая-то извращенная дружба?— с сильной примесью соперничества на поприще программирования и периодическими обзывательствами. ?Каракатица? Майкла?— это пустяк по сравнению с тем, каким потоком ругани они обливают друг друга. Это понеслось вскоре после того, как Борис узнал, что Иэн по линии Мэй частично японец. —?Эй, узкоглазый сушиед-самурай, ты там еще жив? —?частично посмеивается друг, когда они пишут друг другу или созваниваются. С кочевым образом жизни полусиста и оседлым Бориса встречаться в реальной жизни им удается крайне редко. —?А ты все ждешь, когда я ласты склею, медведь с балалайкой и в шапке-ушанке? Иди лучше выпей водки и заешь ее борщом,?— отвечает ему обычно на такое Иэн. Борис, как правило, смеется и заявляет: —?Ты что! Если ты помрешь, кого мне тогда обсирать? Придется искать себе другого сосунка, который все так медленно взламывает. На самом деле то, что для Бориса медленно, для других является очень быстро, но полусист давно научился игнорировать подколы хакера. Иначе их странной дружбе давно бы пришел конец?— мало кто способен настолько долго относиться с терпением к высокомерию и своеобразным шутливости и хамоватости этого индивида. Не то чтобы Борис?— плохой человек, нет… он просто чудной. Пожалуй, настолько же, насколько сами Иэн и Гленн, но немного в другой плоскости. А еще Борис?— один из немногих, кому полусист рассказал тайну своей истинной природы. Вот только этот русский нашел это забавным и заявил, что какой-то Иэн хреновый инопланетянин, раз не может ни лазерами стрелять из глаз, ни швыряться танками, как Халк, ни владеет телекинезом, как какой-нибудь Доктор Стрендж, ни хотя бы превращается в сексапильную грудастую красавицу. Последнее теоретически полусист способен сделать, но он никогда не расскажет об этом Борису?— иначе тот от него не отстанет, пока сыну Гленна не придется это продемонстрировать. Так или иначе, несмотря на то, что Гленн не одобряет его общение с этим русским, Иэн все равно продолжал и продолжает поддерживать с ним тесный контакт. И тогда, когда ему было 18, и он только-только встретился с Кристофом, полусист позвонил другу через специальное приложение, сделанное ими в тандеме, через специальное зашифрованное соединение и попросил его помочь. Борис, конечно же, тут же начал надувать щеки и быть всем таким важным, занятым и ?Ну, я подумаю?, но Иэн тут же предложил ему в качестве платы файлы кое-каких старых фильмов и анимэ, которые ранее считались потерянными, но полусисту удалось раскопать их на самых отдаленных просторах Сети. Гибрид сомневался, хватит ли этого, но Борис с радостью забрал все?— особенно его обрадовало все это анимэ с нарисованными женщинами в боевых костюмах и с огромными пилотируемыми роботами. Иэн никогда не поймет любовь людей к нарисованным персонажам… В тот вечер полусист ассистировал Бориса во взломе необходимых баз данных. Пускай их разделяло друг от друга внушительное расстояние, технологии, однако, позволили им без проблем общаться и взаимодействовать так, как будто они сидели в одной комнате. Это был один из таких вечеров, когда проще сказать Гленну, что смотришь порно, чем признаться, что на самом деле взламываешь крупную земную больницу и сервера Первого университета Mira, чтобы найти все данные о Мэй и Гвендолине. К счастью, такой глупой и неправдоподобной лжи не понадобилось?— родитель в то время отошел из их съемного жилья куда-то по своим делам. За благосостояние Гленна Иэн не беспокоился?— тот может за себя постоять и вообще бывает очень осторожным и незаметным, когда захочет, а также они пребывали в достаточно охраняемом и крупном городе на Прайме, и мама давно уже более-менее стабилизировался в ментальном плане. Родителю приходилось быть самостоятельным и работать даже в те годы, когда у него с головой все было совсем не в порядке?— где-то в первые десять лет жизни Иэна,?— и то у них как-то получилось выжить и не угодить в руки миграционных служб или службы опеки.