XXXVII-II. Дубль (1/1)

Тем временем, приграничная планета Полус… МЭ-25 проснулся позже обычного. Когда он разлепил веки, наконец, вырвавшись из объятий неприятного, но не особо запоминающегося сна, в помещении уже было совсем светло. Да, на планете Полус существуют понятия дня и ночи, но каждый из этих циклов длится неделями. Сейчас был цикл дня. И вчера. И позавчера. И будет таким же и завтра, и послезавтра, и через неделю. Скорее, дело обстояло в том, что выставленный в системе автоматический механизм поднятия плотных жалюзи на окнах сработал, пока МЭ-25 спал. Обычно он просыпается либо чуть раньше, либо в тот самый момент, когда они негромко, но все равно слышимо поднимаются вверх, превращая комнату из темного пространства, более похожего на дно бездны, в приятную, хоть и скромно обставленную спальню. Двуспальная кровать, одежный шкаф, встроенный в стену, с раздвижной дверью, прикроватная тумбочка, небольшой книжный шкаф и письменный стол с компьютером. Пускай МЭ-25 называет эту комнату спальней, но по сути все это большое и скромно обустроенное пространство является его личной каютой. Точнее, нет, даже не так. Крупным фрагментов одной большой, которую МЭ-25 делит с директором исследовательского научного центра на Полус. —?Шейла, время,?— лежа на спине посреди удобной мягкости нагретых простыни, подушки и одеяла, сказал он в потолок. —?Доброе утро, мисс Накамура,?— тут же зазвучал как будто где-то рядом женский и немного механический голос. —?Сегодня 23 декабря, точное время 11:06 утра по часовому поясу Альтаир. Температура за окном… —?МЭ-25 не стал особо вслушиваться в остальную часть, сев на постели и переместившись на ее край. И без голосового помощника было понятно, что температура за окном опять минусовая и совершенно непригодная для выживания без специального обмундирования. —?За окном буря. Ее примерное окончание, исходя из данных наблюдений за все время работы центра, состоится через 4 дня, 8 часов, 23 минуты и 10 секунд. В случае, если мой прогноз неверен, свяжитесь, пожалуйста, с техническим специалистом. —?Шейла,?— немного подумав и глядя на свой костыль, притулившийся возле прикроватной тумбочки, сказал МЭ-25. Голосовой помощник тут же прервал свою занудную и ненужную речь и откликнулся: —?Вы что-то желаете, мисс Накамура? —?Сегодня мистер Накамура. Обращайся ко мне мистер Накамура. Голосовой помощник сделал короткую паузу, а затем все так же равнодушно произнес: —?Запись в реестре изменена. Доброе утро, мистер Накамура! Желаете, чтобы я запустила программу работы чайника и автоматического приготовления тостов? Директор оставил вам хлеб в тостере. —?Через 10 минут. —?Установила единичный автозапуск на 11:17 по местному времени. Желаете что-то еще, мистер Накамура? —?Статус почты, голосовых сообщений и звонков. —?В вашем почтовом ящике 5 писем, вам оставлено 1 голосовое сообщение и 0 звонков. Желаете, чтобы я прочитала заголовки писем и включила проигрывание голосового сообщения? —?Нет, не надо. —?Желаете что-то еще? —?Нет. —?Приятного вам утра, мистер Накамура! Если вам что-то понадобится, обращайтесь ко мне. МЭ-25 взял серый подмышечный костыль, расположил его так, чтобы ему удобно было подняться, и после этого встал с кровати. Сегодня подъем дался не так уж сложно. Правая нога слушалась его немного лучше, чем в некоторые другие дни. МЭ-25 давно смирился, что будет таким до самой смерти?— которая еще неизвестно, когда наступит. Он может откинуться через год, два, три или через десять, двадцать, тридцать или даже сто лет. Никто точно не знает. МЭ-25?— один из немногих долгожителей среди дублей, или, как их еще называют, гибридов или химер. Он невысокий, достаточно хилый, и с рождения обладает слабой правой ногой, из-за которой вынужден ходить с костылем. Все дело во врожденной деформации центрального нерва?— той самой Т-образной штуки в его груди. Вот только в его случае правая сторона этой самой Т немного скошена, словно вогнута внутрь себя. К счастью, в таком человеческом обличье это влияет только на работу правой ноги. Однако если он примет иной, более инопланетный облик, то часть щупалец будет очень плохо его слушаться, и ему станет еще труднее передвигаться. Отчасти поэтому МЭ-25 всегда чувствует себя намного комфортнее в человеческом облике?— в нем, как бы иронично ни звучало, он более свободен и самостоятелен. Даже если приходится большую часть времени ходить с костылем. По крайней мере, это единственный недуг, который беспокоит МЭ-25. Его более неудачливые дефектные сородичи либо мертвы, либо медленно умирают, сжираемые изнутри развивающейся деградацией центрального нерва. МЭ-25 прошел в небольшую ванную комнату, которую он делит с директором центра, Норбертом Накамурой, его… ?отцом?. Там никого не было, но свет, реагирующий на движения, включился автоматически. Душевая кабина, унитаз, раковина с висящим над ней шкафчиком с зеркалом. На ее ободке с одной стороны, слева от крана, стоит стакан с двумя зубными щетками, а с правой лежит наполовину использованный тюбик с зубной пастой. Кафельный пол же украшают небольшие мягкие ковры в виде животных. Их образы такие детские и дурацкие, что это одновременно мило и глупо. Норберт любит добавлять в интерьер что-нибудь вот такое забавное и не совсем вяжущееся с его образом старого 70летнего, но полного энергии директора научного центра. МЭ-25 поставил костыль в пространство между раковиной и находящимся рядом с ней низким напольным шкафчиком со всякими гигиеническими мелочами и полотенцами, а сам уперся ладонями в края раковины. Ему не нужно было прикладывать так уж много силы?— сегодня нога слушалась более-менее хорошо, и он мог крепко стоять на обеих. Скорее, МЭ-25 сделал это более по привычке и отчасти из осторожности. Он посмотрел на себя в зеркало. Оттуда на него глядело существо андрогинной, но все равно достаточно неплохой (кто-то с чуть более высокой самооценкой даже сказал бы миловидной) внешности. Вот только лицо было бледным, да и его выражение каким-то мрачным и отстраненным. Черные длинные волосы были немного растрепаны, и их не помешало бы причесать. В зеркале даже оголенные плечи и кусок ночной рубашки на бретельках было видно. Странный выбор спальной одежды для мужчины, сносный для женщины и забавный для такого существа, как МЭ-25. Сегодня он захотел стать мужчиной, вчера был женщиной, но особо сильно это на его внешнем облике не отражается?— разве что линии лица и тела совсем немного округляются и наоборот заостряются, и на теле кое-какие выпуклости появляются или исчезают. Вот только две выпуклости, которые обычно появляются на груди, не особо блещут своей пышностью?— скорее, наоборот вводят в уныние излишней миниатюрностью. Эта спальная рубашка на бретельках, что в мужском, что в женском облике болтается на нем, как на худом, как палка, чучеле, то и дело оголяя грудь. Впрочем, МЭ-25 надевает ее только ко сну, и его мало беспокоят такие мелочи. Скорее, сейчас больший вопрос в нижнем белье не того пола, которое было на нем. Этот кусок ткани в данном случае не могло спасти ничто?— даже милые дублированные картинки в виде забавно нарисованной зебры. Нужно было срочно переодеться во что-то более мужское. Однако во время чистки зубов, когда МЭ-25 удалось, наконец, окончательно проснуться и начать соображать в полную силу, он понял один прискорбный… нет, ужасающий факт. Все его мужские трусы находились сейчас в высокой бельевой корзине, располагавшейся в той же ванной комнате, и нуждались в стирке. Даже если сложить их в барабан прямо сейчас и включить стиральную машину, стоящую на кухне, режим стирки и сушки займет более получаса?— у МЭ-25 не было такой роскоши. Он и так проспал. ?Почему меня никто не разбудил???— хмуро подумал МЭ-25. И правда, будильник не звенел, голосовой помощник его не тревожил, да и Норберт не стал будить. Что вообще происходило?.. Умывшись и сходив в туалет, МЭ-25 принялся размышлять, как ему по-быстрому решить проблему с бельем. Не то чтобы он не мог щеголять в женском, но в нем вообще-то не очень-то удобно в таком облике. МЭ-25 решил сегодня побыть мужчиной, а когда дубль что-то такое решает, то не желает отступать. В итоге он рассудил, что раз стирка?— не вариант, значит, он одолжит у Норберта трусы-шорты. Пускай у них есть разница в росте и немного в размере, но МЭ-25 уже проделывал пару раз такой трюк, и ему было более чем нормально в таком белье. Главное только, чтобы ?отец? не узнал… Ну, раз прошлые два раза прошли удачно, то почему бы и третьему не быть таким же. МЭ сходил в спальню отца, обставленную куда поболее его собственной. Бумажных книг и альбомов больше, даже очень старый проигрыватель и коллекция виниловых пластинок к нему имеются. Также в комнате есть немного небольших и забавных плюшевых игрушек-зверей, которые Норберт разложил преимущественно на письменном столе и на прикроватной тумбочке. ?Отец? говорит, что они поднимают ему настроение, и что раньше эти вещи принадлежали его дочери, Мэй Накамура, когда она была маленькой. Также на столе стоит несколько фоторамок. На одной Норберт с женой, с которой тогда еще не развелся, и с двумя детьми?— мальчиком и девочкой. На второй?— его уже выросший сын со своими супругой и дочерью. А на третьей?— Мэй в мантии выпускницы, только-только окончившая университет. На этой фотографии она стояла одна и скромно улыбалась в камеру. МЭ-25 не очень много знает о Мэй Накамура, но по тому, что он видит, и по тому, с какими гордостью и грустью Норберт о ней изредка говорит, дубль может заключить, что директор и правда очень любит свою умершую дочь. Странно… Кодовое имя МЭ-25 означает двадцать пятую попытку создать дубля из образца, принадлежащего Мэй Накамура. В какой-то степени его можно назвать успехом?— хотя и относительным. Вот только он совершенно не чувствует себя Мэй. Да и внешне не является идентичной копией. Конечно, если МЭ-25 постарается, он сможет перестроить свою внешность так, чтобы стать максимально на нее похожим, но… это не подарит ему чувство удовлетворенности?— скорее, наоборот вызовет неуютность. Как будто заставит себя влезть не в свою кожу. Да и Норберт не относится к нему, как к Мэй?— скорее, как к своему третьему ребенку или даже к внуку. МЭ-25 не стал долго рассматривать фотографии, которые и так видел множество раз за все те годы, что живет здесь, и поспешил к одежному шкафу. Открыв его, дубль полез в нижнюю секцию и нашел там то, что искал. Чистые мужские трусы. Темно-синие, без каких-либо рисунков. То, что надо. МЭ-25 переоделся прямо там, особо никуда не отходя. На весу это делать было немного сложно из-за слабой правой ноги и костыля, но он в итоге справился. Даже щупальца выпускать не понадобилось для большей опоры, чему МЭ-25 был очень горд. Может, узнай об этом другие обитатели Секции 1, они бы посмеялись над ним. Или просто сочли бы странным. Хотя, наверное, так и есть. Вот только МЭ-25 все равно?— он будет и дальше продолжать радоваться всякий раз, когда ему не нужно прибегать к своему другому обличью. Потому что только в оболочке человека чувствует себя способным на многое и свободным от оков своего дефекта. МЭ-25 затем отнес женское белье в бельевую корзину и после этого, наконец, дошел до кухни. Чайник к тому времени, подключенный к розетке, уже закипел и автоматически выключился. Что насчет тостера… он тоже не работал, но из него выглядывали два прилично подгоревших тоста. МЭ-25 при виде такого зрелища тяжко вздохнул, затем подошел ближе, вытащил частично остывшие куски хлеба и выкинул их в ближайшее мусорное ведро. Спасибо Норберту за заботу, но лучше бы он сначала проверил, сколько минут на поджаривание хлеба выставлено в тостере. Крутить боковую кнопку-рычажок и выставлять другое значение МЭ-25 не хотелось, поэтому он просто сделал себе чай, налив в кипяток немного заранее заготовленной в емкости с прессом заварки, и достал из кухонного ящика сложенные в контейнер овсяные печенья. Их полнедели назад сделала целую кучу его помощница Дори и раздала части сотрудников их лаборатории, которую уже достаточно лет назад Норберт решил передать под крыло МЭ-25. Сначала местные ученые, конечно же, были поражены таким решением, и некоторые даже высказали свое недовольство директору, но тот был непреклонен. Так МЭ-25 из просто подопечного центра и любимчика Норберта превратился в главу лаборатории Секции 1. Часть недовольных добилась своего перевода из этой лаборатории в другую, и были даже такие, кто уволился и покинул Полус, но основной массив лиц остался?— и некоторые спустя столько лет потеплели к дублю, теперь руководящему ими. Ну, или научились хорошо скрывать свое отвращение. Прихватив с собой рабочий планшет, МЭ-25 уселся завтракать. Голосовое сообщение, как он и ожидал, оказалось от ?отца?. Норберт тепло пожелал ему доброго утра и сказал, что выключил его будильник и не стал будить, чтобы тот хорошенько выспался и набрался сил, тем более скоро Рождество, и МЭ-25 заслужил это. Также директор чуть жестче, но все равно с явной отеческой любовью попросил его перестать так часто переписывать реестр Шейлы в плане того, как она должна к нему обращаться?— иначе голосовой помощник их каюты быстро сломается и придется звать программиста. Далее МЭ-25 проверил почту. Овсяные печенья были замечательными на вкус?— все-таки Дори хорошо готовит. Наверное, одна из немногих научных сотрудников центра, кто в своей каюте активно пользуется предусмотренной на кухне духовкой. Кажется, она упоминала, что это ее доработанный рецепт печений, которые когда-то делала мебельная компания Ikea. МЭ-25 мало что о ней слышал, потому что та закрылась около 40 или 50 лет назад. Или сделала полный ребрендинг?.. Пока Дори ему не рассказала о ней, МЭ-25 даже понятия не имел. Он вообще не особо много знает о мире вне Полус?— в основном то, что рассказывают коллеги, и что можно почерпнуть из имеющейся у них библиотеки фильмов и книг. Интернет на Полус недоступен?— только сооружена встроенная корпоративная Сеть между сотрудниками Центра и, может, точками добычи ресурсов, расположенными на этой планете. МЭ-25 хотел бы когда-нибудь оказаться где-нибудь вне Полус и посмотреть, как живут люди на орбитальных станциях-колониях или, может, даже на планетах Земля, Прайм и Эдем, но увы?— о таком остается только мечтать. Скорее всего, он до самой смерти останется узником этой ледяной планеты и ее центра, спрятанного от бушующих снаружи стихии и радиации местного солнца за защитным куполом. Почта… не содержала ничего особенного. Пара писем от сотрудников научной лаборатории?— сухие по содержанию и с приложенными файлами отчетов. МЭ-25 мельком проглядел их и закрыл. Ничего особенного. Пускай в обязанности лаборатории Секции 1 вверено как слежение за ее подопечными, так и попытки стабилизировать будущих дублей и попытаться создать еще больше таких разумных гибридов, работы в последнее время не так уж и много. Отчасти потому, что никаких особых успехов на поприще создания не наблюдается, а подопечных их секции осталось не так уж и много. Если не считать самого МЭ-25, которому дали особый статус и пропуск с высоким уровнем доступа, то есть еще К-4 и близнецы О-3(1) и О-3(2). Все остальные, кто был воспитанником Секции 1, умерли. Последний из умерших скончался уже как несколько лет назад. МЭ, К и близнецы О, несмотря на то, что были созданы достаточно давно, чувствуют себя стабильно, и у них не наблюдается никакой смертельной дефектности. Как слышал МЭ-25, в других секциях дела обстоят ненамного лучше?— им удается более успешно выводить гибридов или диких, но качество жизни их все равно медленно ухудшается, а смертельные дефекты появляются все чаще и чаще. Должно быть, это связано как-то с постепенным изменением структуры материала, который берут у… полусистов. Пускай МЭ-25 не любит это название, но именно таковым оно зафиксировано в документах. Полусисты. Материалы ранних поколений исчерпаны, и они используют тот, что взят уже у более поздних. Вот только качество его оставляет желать лучшего… МЭ-25 еще не родился тогда, когда ученые, около 30 лет назад, только-только начинали возиться с полусистами, вылупившимися из яиц, найденных в одной из местных пещер. Если судить по словам Норберта, то поколение не могло даже дышать тем же воздухом, что и люди. Интересно, если бы сохранился тот материал, и они попробовали бы сделать дубля из него, получилась бы у них здоровая особь?.. Правда, то, что она не смогла бы дышать в этих помещениях без особого снаряжения, было бы затруднительно. ?Какой смысл гадать?.. Этот материал давно утерян, истрачен, и больше его взять неоткуда?,?— мысленно заключил МЭ-25 и посмотрел последнее непрочитанное письмо в своем почтовом ящике. Оно было от Фрэнка Блумквиста, начальника службы безопасности. Военного, которого прислали им около пяти лет назад. В те годы Mira вдруг постановило усилить охрану центра и увеличило количество военных, пребывающих на объекте. С чем это было связано, точно неизвестно, а если даже Норберт что-то знает?— он не говорит даже МЭ-25, которому безоговорочно доверяет многие свои тайны. Сам дубль догадывается, что это как-то связано с проблемами между их центром и Mira. Корпорация стала считать, что этот объект является слишком большой тратой средств со слишком низкой отдачей. Верхам корпорации не интересно просто изучение диких и дублей?— им интересно использовать их в качестве товара, может, даже оружия… В общем, того, что можно выгодно продать и производить пачками, как на заводе. Вот только эта уродливая мечта так и остается мечтой?— реальность же такова, что после удачных лет, когда был сделан большой прорыв в изучении и созданы МЭ, К, близнецы О и остальные, наступил период стагнации. Они, конечно, продолжают работать и даже добиваются каких-то мелких успехов, но хорошо растет только популяция диких. Более-менее стабильный прирост у дублей наблюдается только в Секциях 4 и 5, куда размещают не сильно разумных собратьев, которые, однако, по своей генной структуре все равно не могут быть определены к диким?— те просто разорвут их, не приняв за своих. Секция 1 пребывает практически в полном упадке, потому что осталось только 4 представителя, Секция 2 медленно вымирает, а Секция 3 еле-еле держится на плаву. Может, Mira правы. Может, их центр?— это плохое вложение денег. Вот только… что станет с ними со всеми, если его решат закрыть? МЭ-25 догадывается, но не решается озвучивать эту ужасную догадку. ?Может, все еще образуется?,?— мысленно говорит он себе, не особо веря этим словам. Так или иначе… Фрэнк сделал рассылку, что сегодня служба безопасности опять проведет проверки лабораторий. Если раньше многих это нервировало, то теперь они вынуждены были привыкнуть к таковому. Прошлый начальник охраны не был такой надоедливой занозой в заднице, но Блумквист, похоже, решил поиграть в борца с воображаемыми преступниками и заговорщиками, периодически устраивая рейды проверок. В основном служебных помещений и секций с воспитанниками, хотя о последнем сотрудники часто просят его не делать, чтобы не нервировать лишний раз дублей. Фрэнк покушается и на каюты персонала, но для этого ему нужен специальный ордер, заверенный директором центра и верхами из Mira, поэтому Блумквисту пока остается только мечтать об этом. Однако все равно это вопрос времени, как скоро ему удастся уговорить начальство корпорации, а оно, в свою очередь, заставит прогнуться Норберта. Позавтракав, МЭ-25 сложил грязную посуду в мойку и пошел к себе переодеваться?— он все еще был в ночной рубашке на бретельках. Очень скоро она сменилась на футболку, удобные джинсы и кроссовки. Также МЭ-25 надел белый халат научного сотрудника и повесил на шею ключ-карту со своей фотографией и необходимой общей информацией как для человеческого, так и для компьютерного глаза. У него, конечно же, есть дубликат на электронном носителе, но дублю удобнее таскаться с распечатанной ламинированной крупной карточкой на специальном мягком шнуре, который он вешает себе на шею. Что-то вроде его ошейника, ха… Конечно, система считает отпечаток пальца и сетчатку, но порой нужно приложить к панели еще и специальный пропуск, чтобы шлюзы и иные помещения с проверочными сканерами перестали блокировать проход ему и всем остальным, кому не посчастливилось оказаться в тот момент рядом с МЭ-25, в связи с обнаружением в радиусе своего действия нечеловеческого существа. Такая система была придумана, чтобы не допустить распространение полусистов по комплексу в случае, если им удастся вырваться из своих секций?— вряд ли ее создатели полагали, что через некоторое время Норберт сделает одного из своих воспитанников научным сотрудником. Наверное, даже сейчас часть сотрудников центра не согласна с этим решением, считая, что всем дублям место строго в выделенной им части секций, где самым разумных из них пускай и выделили комфортабельные каюты, но они ненамного лучше красиво обустроенных клеток с видеонаблюдением. Пожалуй, мистер Блумквист тоже так считает?— мужчина не любит полусистов, даже самых разумных представителей, и вечно смотрит на МЭ-25 так недовольно, как будто видит перед собой то, что не должно рядом с ним находиться. ?Интересно, Фрэнк и его люди уже осмотрели нашу секцию и прилегающую к ней лабораторию???— подумал дубль, направляясь к выходу из просторной каюты с несколькими крупными комнатами. Если Блумквист не увидел на рабочем месте МЭ-25, то, небось, тут же поспешит доложить об этом Норберту. К счастью, ?отец? всегда готов заступиться за него, поэтому недовольные потявкивания Фрэнка снова не увенчаются успехом. Вот только… как долго это будет продолжаться?.. И, таким образом, начался очередной день МЭ-25, также известного как Мэл, в исследовательском научном центре Mira на приграничной планете Полус.