XXXI-I. Иэн (1/1)

21 год назад, Земля, октябрь. Мэй впервые сообщила Гленну об Иэне внезапно, когда они сидели поздно вечером в лаборатории, обложенные бумагами, необходимыми им для отчета, бывшего уже давно не за горами. Мужчина тогда, помнится, сидел за своим рабочим столом, пил чай с молоком и сонно разглядывал лежащие перед ним документы. Мэй, стол которой находился не так уж далеко от его собственного, задумчиво посмотрела на Гленна и сказала ему как ни в чем не бывало: —?У нас появился ребенок. Мужчина чуть не поперхнулся. Рука, державшая кружку, дернулась, и небольшая часть ее содержимого пролилась на бумаги. Гленн тут же поспешил убрать ее как можно дальше, принялся рассматривать полученный отчету урон и без стеснения выругался, когда осознал, что часть придется распечатывать заново. Хорошо хотя бы, что на их месте не был его ноутбук или какая-либо иная техника. Однако что больше взволновало его?— то, что сказала Мэй. —?В смысле ребенок?! —?он с сомнением и настороженностью посмотрел на нее. —?Хочешь сказать, что ты..? От очевидной, но еще не подтвержденной мысли у него аж все внутри напряглось и похолодело. Конечно, Мэй говорила ему, что ее шансы зачать ребенка не равны 0, но все равно очень низкие, и она заранее предупредила его?— если они будут и дальше заниматься сексом без презервативов или противозачаточных, что-то такое в конце концов может случиться. Гленн не то чтобы был против всего этого… скорее, новость эта застала его врасплох, и он пока не был уверен, как относиться к ней. Мэй улыбнулась?— отчасти смешливо, отчасти грустно. —?Что ты там себе напридумывал? —?подразнила она его. —?Не переживай, это не связано с твоим ?не высовыванием?. —?Тогда?.. —?растерялся Гленн, не совсем понимая, к чему та ведет. Мужчина нахмурился. —?Только не говори мне, что ты завела домашнее животное. Мэй хихикнула. —?Нет, конечно!.. —?затем продолжила с улыбкой как ни в чем не бывало. —?Я создала его! —?Его? Кого его? —?продолжал не понимать Гленн, и шарады Мэй начинали порядком раздражать его. Или, может, все дело было в усталости. На часах ведь скоро одиннадцать. Пора было закругляться. Все остальные научные сотрудники уже давно ушли. Даже дурацкий Бернард, который должен был помочь им, свалил под предлогом свидания аж в семь вечера. Это еще ему повезло, что никто из их лаборатории не подумал настучать на пройдоху начальству. Может, потому что он?— бестолковая душа компании, которая не особо много вкладывается в работу, но умудряется держать со всеми дружеские отношения. И как вообще такой попал к ним сюда, в лабораторию?.. —?Ребенка, Гленн. Ребенка! Ты меня вообще слушаешь? —?обиженно надула губы Мэй. —?Я слушаю, но все равно ни черта не понимаю,?— проворчал в ответ Гленн. —?Объясняй нормально,?— его взгляд словно сам собой скользнул по ее соблазнительным плечам, спрятанным за кофтой и белым научным халатом. На них еще и черные, распущенные и длинные волосы Мэй красиво спадали. У Гленна так и чесался язык предложить ей плюнуть на отчеты, пойти к нему в съемную квартиру и хорошенько составить друг другу компанию в постели. Вот только вместе с тем ему особенно было интересно, что там был за таинственный ребенок, который еще и их общий. Раз это была не беременность… то какое-нибудь изобретение? Это вполне в духе Мэй называть неодушевленное детище своим ребенком. Глупая привычка, но Гленн готов был сделать исключение для своей… девушки и не дразнить ее особо на этот счет. Да, их отношения можно окрестить чем-то вроде встречающейся парочки. Хотя сначала общение у них не очень задалось… по крайней мере, с точки зрения Гленна. Он поступил к ним работать год назад, после окончания продвинутого профильного курса. Точнее, Гленн хотел найти себе работы, особо сильно не заморачиваясь, не раскидывая свое скудное резюме во всевозможные компании, где мог бы пригодиться физик, пускай и окончивший учебу в престижном государственном университете с отличием, и не сидя после этого и не ожидая у моря погоды, когда какой-нибудь уродский ответственный за подбор кадров соизволит позвонить ему и сообщить, что, мол, да, они все-таки снизойдут по его жалкую душу и пригласят на собеседование без каких-либо гарантий трудоустройства. Он сделал проще?— пришел на кафедру и спросил, где может найти работу в университете. Ну-у-у, его и привели в эту лабораторию. Рекомендация от завкафедрой, отличные оценки и небольшое собеседование?— все, что Гленну понадобилось, чтобы его приняли сюда на испытательный срок. На самом деле, как мужчина потом выяснил, принимают в это место далеко не всех?— немалую роль сыграли его специальность, диплом с отличием, наличие научных докладов, сделанных на конференциях еще в студенческие годы, и навыки, которые он выказал, решая устные задачки разного характера во время собеседования. Интервью, кстати, то принимала у него Мэй. И Гленна это тогда удивило?— потому что женщина показалась ему весьма юной, а после он и вовсе узнал, что она лишь старше его на пару лет. Однако держалась Мэй… необычно. Вроде, по-взрослому, но при этом немного чудно, слишком приветливо, дружелюбно, а порой даже немного ребячливо. Он ожидал совсем не такого от ученого, работающего в такой серьезной лаборатории. Особенно с учетом, что она принадлежит корпорации Mira, так же владеющей этим университетом. Они тут все-таки не простенькие и мало кому нужные эксперименты проводят, а занимаются целыми научными разработками как для армии, так и для гражданского населения. В том числе проводят расчет, частичные разработку, доработку и тестирование деталей, предназначенных для космических кораблей?— ну, по крайней мере, ту ее часть, которая связана с их отделом физики. Естественно, в тандеме с лабораторией инженерии. Ладно, все эти детали неважны. В общем, работать его сюда приняли, но Мэй показалась ему сначала уж слишком импульсивной, приставучей и не в меру любопытной, как маленький ребенок, который ходит и вечно сует по все пальцы. Так же и женщина эта вечно сует свой нос то в одну научную проблему, то в другую… И ведь у нее получается в итоге разрешить любую. Даже самую запутанную и геморройную. Если что-то не получается у нее с самого начала, она все равно упрямо продолжает над ней возиться, наскакивая если не с одного угла, то с другого. Наверное, именно поэтому Гленн вскоре потеплел к ней, невзирая на порой взбалмошный характер этой особы. Несмотря ни на что, он не может не восхищаться ее интеллектом и неуемными любопытством и упорством. Пожалуй… сама Мэй никогда не испытывала к нему никаких негативных чувств?— даже когда Гленн бурчал на нее и выказывал свое недружелюбное отношение, она продолжала улыбаться и давала ему возможность побыть в стороне от ее общества и остыть. Когда женщина понимала, что буря миновала, она снова приходила к нему, но на этот раз учтя все его прежние недовольства и стараясь вновь не разжигать прежний конфликт. По крайней мере, если это не шло вразрез с ее интересами?— стоит только Мэй вбить себе что-то в голову, она от этого не отступится. И Гленна это порой жутко бесит. А Бернард наоборот, подлец, смеется. И говорит, что этим Гленн и Мэй похожи. Так и хочется каждый раз возмутиться в ответ: ?Нет, мы совсем не похожи!? Да только толку-то… Бернард все равно продолжит унизительно потешаться над ним. Так о чем это он?.. Ах да, в итоге Гленн и сам толком не помнит, в какой конкретно день вдруг взял да предложил Мэй пойти и поужинать с ним в закусочной неподалеку. Кажется, наплел ей какую-то чушь, какие там вкусные бургеры. Последние в той забегаловке, к слову, были отвратительные. Не то чтобы Гленн хотел накормить ее гадкой едой?— скорее, не сообразил ничего другого. Настолько у него вдруг забилось в груди сердце, и сделалось как-то стыдно и неловко просить пойти с ним поесть. Нет, они и до этого многократно обедали, ужинали, а порой и завтракали в столовой университета, но… В общем, тот раз был другим. Почему-то. Гленн и сам не понял, почему именно. Он же не приглашал ее на свидание. Тогда почему ему было так неловко? В общем, Мэй согласилась. И ей даже понравилось. После этого Гленн стал время от времени приглашать Мэй куда-нибудь. Например, в кино, хотя ему неудобно смотреть фильмы в кинотеатре со своей близорукостью (даже в очках?— от всего этого динамизма потом болят глаза), или на выставку, или в кафе, или… в общем, куда в отчаянии придумает его интровертный мозг. Не то чтобы Гленну нравились многие из их прогулок?— он даже готов с уверенностью сказать, что большая часть этих недосвиданий оказалась необычайно скучной, но Мэй все равно нравилось, и она продолжала охотно соглашаться на его все новые и новые предложения. А в лаборатории тем временем все эти лодыри и сплетники со сплетницами стали шептаться о них и хихикать. Им лишь бы сочинить себе какие-нибудь аппетитные слухи и теории. Включили бы телевизор да посмотрели бы какое-нибудь реалити-шоу с истериками и нереалистичными, раздутыми из ничего драмами. Они начали эти странные совместные прогулки где-то через месяц после того, как Гленн начал работать в лаборатории. Вот только уже через 8 недель мужчина совершенно растерял все идеи, куда им сходить. Казалось, они обошли все интересное. Ну, по крайней мере, из того, что шло в голову Гленну. И тогда мужчина пошел на совсем отчаянный и безрассудный, с его точки зрения, шаг и пригласил Мэй к себе домой. Заранее до этого поагонизировав целый вечер и постаравшись как можно лучше прибрать свою холостяцкую берлогу. Не то чтобы она у него была такой уж грязной и заваленной вещами, но пыли в ней, как вскоре выяснил к своему отвращению Гленн, накопилось много. Слишком много. Катастрофически много. И еще он пришел к выводу, что лучше бы ему спрятать поглубже в шкаф все свои анимэ-фигурки. Вряд ли они оставят особенно хорошее о нем впечатление в глазах Мэй. В общем, они пришли к нему домой, и она, наверное, поняла, какой он на самом деле скучный человек. Потому что Гленн проводил часы досуга, играя в видеоигры, смотря фильмы и анимэ и читая книги и мангу. Точнее, о его подчас слишком повышенном интересе к японской медиа Мэй выяснила, своенравно и из любопытства заглянув в один из его шкафов и обнаружив там всю припрятанную продукцию. Гленн тем временем отходил на кухню, чтобы принести им чай и разные снеки, которые осмотрительно купил заранее. Поймав Мэй на ?горячем?, мужчина аж замер и изумленно уставился на нее. А она не менее удивленно?— на него. Держа при этом в руке одну из фигурок?— девушку с огненно-рыжими волосами в военной форме и с винтовкой. Лимитированное издание, за которое Гленн заплатил куда больше, чем хотел признаться. —?Я… —?пискнул он и помедлил, затем собрал жалкие остатки мужества и продолжить чуть более невозмутимо:?— Я ничего такого пошлого не смотрю, не подумай. А, вот, Бернард смотрит,?— Гленн и сам не знал, почему приплел этого извращенца, которого называет и считает своим другом. Вот уж кто действительно смотрит много всякой гадости. Мэй, однако, лишь скептично вскинула бровь. —?Гленн, я знаю, что такое анимэ,?— между ними воцарилась короткая пауза. —?И я знаю, что оно далеко не все является порнухой. Я даже смотрела некоторые анимэ сериалы и фильмы, и они мне понравились. Гленн ощутил, как на него нахлынула волна облегчения. Он знает, что далеко не все женщины (да и мужчины тоже) разделяют такое мнение на этот счет?— часть из них считает, что если кто-то смотрит анимэ, то он автоматически становится либо извращенцем, либо дегенератом, либо инфантильным. Не то чтобы ожидал от Мэй такого проявления невежества, но все равно побаивался, что женщина может не понять его увлечений. И вместе с тем ему стало интересно, какие именно сериалы и фильмы ей понравились… Казалось, он вот-вот найдет с ней общую почву, помимо работы. И это было невообразимо приятно и невероятно. Пускай у них оказалось не все общее, но нашлось немало интересных тем для разговора?— и многое из этого всплыло как раз тогда, когда они перестали тратить время на бесполезное хождение туда-сюда, а сели и спокойно поговорили. Гленну нужно было давно это сделать, а не таскать ее на всякие глупые прогулки. После этого их отношения сделались более искренними, натуральными. Не было больше никакого преодоления себя, поиска непонятных мест свиданий и излишнего стресса по поводу того, как ему все-таки следует вести себя рядом с Мэй. С каждой неделей он чувствовал себя все более и более спокойней и раскрепощенней с ней. И в итоге отношения сами собой перетекли в нечто более интимное?— сначала долгие объятия и поцелуи, а затем в большее… Бернард потом неделю не мог оставить его в покое и докучал своими смешливыми колкостями, когда Гленн рассказал ему, что потерял с Мэй девственность. Он даже пожалел, что поделился об этом с другом. Ну и, естественно, слухи о том, что они спят и вообще полноценная пара, вскоре расползлись по лаборатории. Это вызвало… неоднозначную реакцию среди научных сотрудников. —?Земля взывает к Гленну,?— щелкнула перед его лицом пальцами Мэй, и мужчина, поморгав, перестал витать в облаках. Он по-прежнему сидел за своим рабочим столом в опустевшей лаборатории, на часах было одиннадцать вечера, а его девушка стояла, склонившись, перед ним и ждала, когда тот хоть как-то отреагирует. Если бы не кофта с длинным воротником, он мог бы увидеть с такого ракурса ее ложбинку. Пускай грудь у Мэй не особо большая, но под интересными ракурсами… Хм-м-м… Впрочем, она не любит носить одежду с разрезом в области декольте, поэтому Гленну остается держать свои полусонные шаловливые фантазии при себе. Вместо этого он посмотрел ей в лицо. —?Ты говорила что-то о нашем ребенке. Ты что, опять сделала какой-то гаджет или модификацию и назвала это творением своим ребенком? Мэй выпрямилась, уперла кулаки в бока и недовольно посмотрела на него сверху-вниз. —?Нет же! Проснись уже, Гленн! Живого ребенка. Из плоти и крови. Мужчина замер в недоумении и заморгал. —?Но ты же сказала, что ты не… Мэй обреченно вздохнула. —?Нет, Гленн, я не беременна. Ты вообще меня слушал? Тебе нужно больше спать. Ты в последнее время часто витаешь в облаках. —?Кто бы говорил… —?обиженно проворчал Гленн. Впрочем, его девушка была права. Ему следовало уделять сну чуть больше времени, чем четыре часа в день. Однако в последнее время в лаборатории так много работы, а ведь еще хочется успеть посмотреть пару серий анимэ и, может, даже почитать что-нибудь для досуга. Эх, вот бы в часах было более 24 часов. Правда, тогда, наверное, и работы бы стало больше… —?Искусственно созданный ребенок, Гленн,?— вздохнула и принялась объяснять Мэй. —?Помнишь, я говорила тебе, что отец все-таки прислал мне генетические образцы существ, которых они изучают на Полус? Мужчина неуверенно кивнул. Да, он слышал что-то об этом от Мэй. Определенно, это какой-то особо секретный правительственный проект по изучению жизни, найденной на планете Полус. Судя по рассказам Мэй, это не просто какие-то микроорганизмы, а крупные существа, классификация которых не подпадает под земную флору и фауну. Они похожи… на жижу с острыми как бритва зубами, которая имеют внутри себя определенную и гибкую структуру, служащую чем-то вроде особо важного жизненного… органа? Мэй не говорила об этом особо много и попросила Гленна никому не разбалтывать, но даже те фрагменты, которые он от нее услышал, были… странными. Фантастическими. И ведь и вправду об этих существах не было ни слова?— ни в Интернете, ни в СМИ, нигде. Казалось, Мэй сошла с ума и несла бредни. Вот только Гленн склонен был верить ей. Согласно словам Мэй, эту странную внеземную жизнь нашла лет десять назад экспедиция, которая изучала Полус. Точнее, их яйца. Идеально сохранившиеся и пребывавшие в состоянии анабиоза. В одной из пещер Полус. Местные ученые смогли найти способ, как создать им оптимальные условия для роста и вылупления, а затем стали изучать. Отец Мэй?— весьма крупная шишка в научных кругах и занимающий далеко не последнюю должность в Mira?— лично отправился на далекую планету, чтобы присоединиться к местной ученой команде. Если судить по словам женщины, проект этот неслабо финансируется, и на него возлагаются большие надежды. Вот только, кажется, у них там возникли кое-какие трудности?— а именно с адаптацией этих существ. Они слишком дикие, жестокие, неуправляемые и тупые, а до этого еще и кислородную среду плохо переносили, но, кажется, ученым более-менее удалось генетически модифицировать их и практически полностью исключить хотя бы последнюю проблему. Тем не менее Мэй вызвалась помочь, и отец, пускай сначала не хотел, в итоге тайно прислал дочери некоторые генетические образцы, однако не особо надеясь, что та сможет решить проблему, над которой ученые умы бьются уже годы напролет. Скорее так, кинул ей объедки?— пусть дитя развлекается. Судя по отрывкам, которые ему удалось аккуратно выудить из Мэй во время некоторых их разговоров, она не очень хорошо ладит с отцом. Точнее, он с ней. Мэй-то наоборот жаждет его внимания и признания, но сам мистер Накамура… Молодой человек так и не был уверен?— то ли мужчина завидует уму и таланту дочери, то ли по какой-то причине не хочет признавать ее гениальность. Однако Гленн давно решил держаться от их семейных проблем подальше. Тем более он в этом далеко не специалист. С собственной-то матерью Гленн перед поступлением в университет поругался в пух и прах, ушел из дома и вот уже много лет даже ни разу не связывался с ней. Умом мужчина понимает, что должен в итоге пересилить себя и позвонить ей, но… каждый раз его что-то останавливает. Былая обида?.. Или, может, суммарно плохие воспоминания о бедном детстве без отца и в неблагоприятном районе. Ну да ладно, ребенок… Ребенок, ребенок… —?Гле-е-е-ен,?— недовольно протянула Мэй, прекрасно поняв, что он опять слушает ее вполуха. —?Мэй, я устал,?— вздохнул мужчина. —?Хватит ходить вокруг да около, рассказывай уже. —?В общем, после многих попыток я уже подумала было, что еще немного и у меня кончится генетический материал и придется думать, как попросить папу прислать еще, но в итоге… эврика! —?она довольно улыбнулась, взяла свой смартфон, что-то потыкала в нем и показала ему фотографию. На ней был изображен младенец в полосатой футболке и в памперсе, лежащий на спине на пушистом ковре, держащий в руках грызунок и кусающий его. При этом его широко распахнутые голубые глаза смотрели в камеру так, как будто ребенок не понимал, что это такое к нему поднесли. Внешним видом… он, наверное, напоминал Мэй?.. Хотя в его пышных и завивающихся черных волосах Гленн с ужасом и неуверенностью обнаружил себя. По крайней мере, их структура очень напоминала его собственные. Хотя… цвет глаз тоже был похож на тот, что у Гленна. —?У меня получилось, Гленн! —?радостно произнесла Мэй и улыбнулась. —?Жизнеспособный и здоровый гибрид полусиста и человека! В нем генетический материал, который передал мне отец, а также мой и твой. Я думала, чей лучше взять третьим?— твой или Бернарда, но, если честно, твой мне больше понравился. Гленну оставалось только в шоке смотреть на фотографию. Он не мог поверить, что это происходило именно с ним. Это было… безумие. Этот ребенок… он что, правда гибрид?! Правда их?! Правда его?! —?Мэй! —?в ужасе и раздражении воскликнул мужчина и посмотрел на нее. Его мысли были в полном беспорядке. С одной стороны, Гленн был зол, что Мэй посмела так беспечно взять и использовать его генетический материал для таких целей, даже не предупредив его толком заранее. Черт, так ведь и знал, что она что-то задумала, когда вдруг ни с того ни с сего попросила его и Бернарда предоставить образцы для ее ?маленького личного проекта?. Но, с другой, Гленн был поражен. Ее гениальностью. Ведь это?— первый в мире гибрид человека! Кто-то настолько же высокоразвитый и высокоразумный, как человек! Химера! Древняя мечта человечества, воплощенная в жизнь! Гленн не мог поверить увиденному. —?Здорово, правда?! —?однако пребывала в слепом детском восторге Мэй. —?Ему уже три месяца, и он развивается абсолютно нормально. По крайней мере, настолько, насколько могу судить. —?Ты не можешь вот так использовать мой материал! —?возмутился Гленн. —?Ты даже ничего мне не сказала! Мэй разочарованно надула губы. —?Эй, я тут сделала великое открытие, а ты цепляешься к такой мелочи. Тем более ты и Бернард отдали мне его во имя науки. —?Нет, потому что ты нас доставала,?— нахмурился Гленн. —?Это все детали,?— отмахнулась от него Мэй, как она это обычно любит, когда ее что-то в разговоре не устраивает, но она не хочет с ним спорить. —?Лучше скажи, не хочешь ли ты прямо сейчас пойти ко мне и посмотреть на него? Его зовут Иэн. Я сначала хотела назвать его Флоренс или Лоуренс, но передумала. Слишком длинно. Гленн пребывал в полнейшей растерянности, но все-таки смог выдавить из себя неуверенный кивок. В тот момент он все никак не мог до конца поверить в услышанное. Мэй точно не могла шутить о таком, но Гленн все равно хотел убедиться своими глазами.Смирившись с мыслью, что часть отчета ему придется доделывать завтра, в воскресенье, мужчина на скорую руку расчистил рабочий стол, убрал ноутбук в компьютерную сумку, снял белый халат и стал надевать верхнюю одежду. За окном был октябрь, и погода давно уже превратилась из теплой и приятной в прохладную, а порой даже промозглую. Мэй тоже переоделась в свое коричневое пальто, одного взгляда на которое хватит, чтобы понять, что оно куплено явно в дорогом бутике, и они покинули лабораторию, а затем и корпус университета и направились к ней домой. Ее квартира?— это не жалкая однокомнатная студия Гленна в двадцати минутах езды на метро от Первого университета Mira, а просторная и удобная трехкомнатная в десяти минутах ходьбы от работы. С высокими потолками, большими окнами и красиво отделанными бело-серыми стенами с коричневатыми художественными пятнами и разводами. Гленну о таком оставалось только мечтать, а Мэй, казалось, даже не придавала такой удаче значения, привыкшая смолоду жить в достатке. Все-таки вся ее семья так или иначе связана с Mira, и отец занимает в корпорации далеко не последнюю должность. Хоть Мэй особо не рассказывает обо всем этом, но судя по тому, что Гленн видит со стороны, они очень даже богаты. Наверное. Он никогда не видел родителей Мэй и ее младшего брата в живую и не знает, где они живут. Придя к ней в квартиру, они наспех разделись, а затем девушка настояла на том, чтобы он тщательно помыл руки с мылом, и лишь после этой незамысловатой водной процедуры ему было позволено войти в одну из комнат, которая обыкновенно служила хозяйке квартиры рабочим кабинетом. Вот только сейчас там, помимо письменного стола, книжных шкафов и кое-какого оборудования, стояла детская кровать с бортиком. К ней была подвешена такая чудная игрушка, на веревочках которой болтались игрушки в виде стрекоз и бабочек. Мобиль?.. В общем, неважно. Неподалеку от кроватки, на полу, стояла аккуратная открытая корзинка из лозы, куда были свалены разнообразные детские игрушки. Как мягкие, так и всякие грызунки, погремушки и все такое прочее. Причем в таком количестве, что его обладателю можно было только позавидовать?— похоже, Мэй снова не знает меры и решила с младенчества избаловать свое чудо-творение.

Гленн, однако, при виде все этого напрягся. Значит, женщина и правда не лгала. Не то чтобы он сомневался в ней, просто… —?Чш-ш-ш… —?поднеся палец к губам, начала шептать ему Мэй. —?Он спит. И правда, в кабинете было тихо, и горел только ночник в виде улыбающейся половинчатой луны, стоявший на ее письменном столе. Раньше этой штуки здесь не было. Как и кроватки, игрушек и всего такого. Правда, это было почти полгода назад. Обычно Мэй приходит к нему домой, а не наоборот. Женщина тихонько пошла к кроватке, затем остановилась на полпути, оглянулась на него, по-прежнему растерянно стоявшему в дверях, улыбнулась и поманила к себе. Гленн, сглотнув, неуверенно подошел. Когда они встали напротив кроватки, мужчина, наконец, увидел, что за существо в ней лежало. С виду это и правда был обычный младенец. Точно такой же, как и на фото, которое показала ему Мэй. Вот только затем младенец словно принюхался и, помычав немного, открыл глаза и сонно посмотрел перед собой. Мэй улыбнулась. —?Смотри, кажется, он почувствовал, что пришел кто-то новый,?— она говорила с таким нескрываемым восторгом, что Гленн невольно вскинул бровь. Конечно, хорошо, что она вечно полна энтузиазма, но порой это пугает. —?Почувствовал?.. Мэй тем временем аккуратно взяла ребенка на руки и прижала к своему плечу. Тот беспорядочно подвигал ручками и ножками и прижался щекой к ее плечу. —?Точнее, почуял. Судя по всему, у него лучше развито обоняние, чем у человеческого младенца. Да и, как мне кажется, тактильные ощущения для него важнее… Смотри, правда миленький? —?вдруг чуть ли не радостно начала попискивать Мэй, встав поближе к Гленну и повернувшись к нему так, чтобы тот мог получше рассмотреть младенца. Чудо генной инженерии посмотрело на мужчину своими голубыми пронзительными глазами. Казалось, дитеныш глядел на него с любопытством. Может быть. Гленн не специалист в детской психологии. Он вообще не особо-то детей любит. —?Хочешь его подержать? —?вдруг выдала Мэй, смотря на своего парня с предвкушением и восторгом. Как будто вот-вот готова была дать ему прикоснуться к самому сокровенному. Впрочем, с ее точки зрения оно таковым, вероятнее всего, и было. —?Да нет, не стоит… —?принялся неуверенно отнекиваться Гленн. Мэй, однако, не намерена была выслушивать его вялые протесты и буквально сунула ему ребенка. К счастью, детально объяснив, как правильно взять это чудо природы. В итоге Гленн решил не испытывать судьбу и принялся держать ребенка не горизонтально, а так, чтобы тот прижимался к его правому плечу?— так было проще. Ощущение это… было странным. Таким, когда гладишь или держишь кошку или собаку и ощущаешь их тепло. Интересным, приятным, но в то же время неловким и будоражащим. Как будто вдруг осознаешь, что помимо тебя одного есть в этом мире еще существа?— такие же живые, теплые и мягкие на ощупь. Это ощущение было немного не таким, когда он, например, обнимает Мэй или Бернарда?— это существо в его руках маленькое, более беззащитное… В общем, Гленн не мог до конца описать это чувство. Вместе с тем ему, однако, сделалось любопытно. И он еще более смутился. Кажется, у него даже сердце быстрее забилось. И вместе с тем это маленькое создание показалось ему даже милым. Вот только затем одна из его ручек вдруг превратилась в обсидианово-черное щупальце, которое протянулось к Гленну и коснулось его щеки. Оно было теплым, склизким и, кажется, испачкало лицо мужчины в слизи. От ужаса и неожиданности Гленн аж замер. Может, еще и мелко задрожал. —?Мэ… Мэ-э-эй… —?голос Гленна показался даже ему самому жалким и напуганным. —?Ах, да, извини,?— виновато произнесла Мэй. —?Он иногда так делает,?— и после этих ее слов младенец вдруг немного приоткрыл рот, и из него вылез и сильно удлинился язык, который тут же лизнул кусочек нижней челюсти Гленна. Мужчина еще более испуганно посмотрел на Мэй. Женщина пожала плечами и улыбнулась ему. —?Так он тоже порой делает. Видимо, ты ему понравился. Младенец тем временем убрал от его щеки щупальце и трансформировал его обратно в детскую ручку, а язык так и оставался необычайно длинным и эластичным. Вдруг он пополз выше по его лицу, оставляя за собой след из слюны. Гленну показалось, что тот намеревался добраться до его уха и запихнуть язык туда. Испугавшись сильнее, мужчина отстранил от себя младенца и передал его обратно Мэй. Та немного удивилась, но взяла протянутое. Ребенок сначала изумился, однако потом, спрятав язык, принялся кукситься, ныть и плакать, неуклюже пытаясь повернуть голову в сторону мужчины и дрыгая ручками и ножками, словно в знак протеста. Мэй принялась успокаивать и укачивать его и при этом хитро и лучезарно улыбнулась своему парню. —?Похоже, ты ему и правда понравился. Мне даже немного завидно,?— она коротко и тихо рассмеялась, и ее смех потонул в плаче ребенка. —?Ну-ну, не плачь,?— затем принялась женщина мило убаюкивать это странное дитя. —?Мне… нужно ненадолго отойти,?— выдавил из себя Гленн. Мэй его услышала и кивнула. Мужчина тем временем поспешил ретироваться в ванную, заперся там, быстро помыл лицо и затем извлек из глубокого кармана своих штанов смартфон, набрал Бернарду, поднес гаджет к уху и принялся слушать гудки. Друг ответил далеко не сразу?— Гленн аж подумал было, что тот и вовсе не возьмет трубку. —?Д-да? Гленн?.. —?отчего-то запыхаясь, спросил он. —?Мне нужно, чтобы ты пришел к Мэй. Срочно. Бернард помедлил. —?А это… может подождать? Я тут вообще-то трахаюсь. Между ними возникла короткая пауза. Гленн сильнее разозлился и закричал в трубку: —?Быстро высунь свой хер и иди сюда! Бернард чуть-чуть помолчал и затем сказал тверже: —?Нет. Завтра утром,?— и сбросил звонок. Гленн издал низкое раздраженное рычание, нервно почесал голову и сначала хотел было снова набрать другу, но быстро передумал. Скорее всего, он даже не ответит на звонок. Бернард, ты… бесполезный кусок дерьма! Постояв еще немного в ванной комнате и постаравшись прийти в себя, Гленн в итоге тяжко вздохнул, собрался с духом и вернулся к Мэй. Ребенок по-прежнему продолжал хныкать и не намеревался успокаиваться. Вот только стоило Гленну снова взял его на руки, как тот тут же притих, уткнулся носом в его шею и вскоре уснул. —?Похоже, ему понравился твой запах,?— хихикнула и прошептала Мэй. Мужчина нахмурился. Это напомнило ему то, как одна из тетиных кошек всегда любила совать ему нос подмышки и нюхать их, когда Гленн подростком приходил в пропахшую кошачьей мочой квартиру маминой родственницы, часто бывшей немного не в себе. Естественно, он не стал озвучивать эту мысль своей девушке, чтобы ненароком не обидеть ее. В ту ночь ему пришлось остаться у Мэй. Час был слишком поздним, чтобы идти домой. Тем более раз Бернард обещал прийти утром, то Гленну лучше находиться здесь?— их троих ожидает очень интересный разговор.