XXX-VI. Мэй (1/1)

Из одного жуткого коридора они попали в другой. Местами такой же заляпанный кровью и грязью. Через этот можно попасть в кафетерий, командную комнату с крупной прямоугольной стратегической голокартой в центре, в выключенном состоянии чем-то напоминающую бильярдный стол, а также в следующий коридор, соединяющий жилые каюты, душевые и туалетные комнаты. Оранжевый не разговаривал с ними и вообще старался вести себя как можно тише. Отряд же ничего не мог у него спросить, даже если бы захотел?— они все были в шлемах, блокирующих голоса. Единственное, на что тогда была способна троица?— это переговариваться друг с другом и идти за незнакомцем, при этом сохраняя бдительность и то и дело оглядываясь по сторонам. Они не стали поворачивать налево, а вместо этого пошли направо, то есть Оранжевый предпочел ту часть коридора, которая ведет в командный центр. Неизвестно, умышленно ли он решил избегать кафетерий, или это был неосознанный выбор. Вот только в командный центр они заходить не стали, а наоборот миновали его. —?Кажется, мы идем в сторону жилых кают,?— подметил Гленн. —?Может, не таких уж и жилых. Судя по тому, в каком все вокруг пребывает состоянии,?— мрачно отозвался капитан. —?Вообще-то это ты порывался их всех спасать,?— не удержался и съязвил доктор. —?И по-прежнему намерен сделать это. Однако когда они, миновав командный центр, приблизились к повороту, Оранжевый вдруг выключил свой фонарь и тихо и панически, но четко скомандовал им: —?Выключи фонарь. Гленн растерялся от неожиданности, и вместо него на резиновую кнопку на внушительной ручке нажал подавшийся к нему Иэн. На них обрушился полумрак коридора, освещенного одним лишь тусклым и красноватым аварийным освещением. —?К стене. Быстро,?— продолжал настойчиво шептать Оранжевый и сам прислонился спиной к стене, совсем рядом с поворотом. Фрэнк, Гленн и Иэн последовали его примеру, хоть и не до конца понимая, что задумал незнакомец. Оранжевый вытянул в их сторону правую руку с фонарем и поднял ее, словно таким образом выказывая им какой-то жест. —?Тихо. Они замолчали. Сначала Гленн понятия не имел, с чего вдруг такая резкая остановка. Доктор, конечно, догадывался, что ничего хорошего это не могло значить: скорее всего, Оранжевый либо что-то приметил, либо услышал, либо и ранее имел проблемы с конкретно этим участком пути. Однако неизвестность все равно напрягала. Оставалось только надеяться, что никакой недоумок на Восьмерке не вздумает сейчас говорить что-либо в общий канал. Если это произойдет, они могут прослушать нечто чрезвычайно важное?— такое, что, может, даже будет стоить им жизней. Сначала доктор не слышал ничего особенного, но затем со стороны коридора, в которую они направлялись, и вправду стало доноситься… что-то. Сначала не совсем понятное, но чем чаще разносился этот звук, тем отчетливее Гленн осознавал, что это. Шаги. В тяжелых ботинках. Еще один выживший?.. Но почему тогда Оранжевый не спешил выходить из убежища? Шаги становились все ближе и ближе. Оранжевый тихо сместил руку с фонарем к поясу. Кажется, он закрепил его к ремню. Или сделал что-то подобное. В полумраке было особо четко не разглядеть. После этого Оранжевый переместил топор из левой руки в правую и ухватился за ручку обеими ладонями. Это не сулило ничего хорошего. —?Приготовились,?— коротко скомандовал Фрэнк, который, похоже, тоже понял, что к чему. —?Без лишнего шума. Затем вдруг совсем неподалеку от них раздался знакомый мужской голос. Неизвестный стал негромко мурлыкать себе под нос музыкальный мотив. Хорошо знакомый поисково-спасательному отряду?— это была та самая колыбельная, которую спел им безумный по радиосвязи. Выходит, к ним сейчас направлялся капитан?.. По крайней мере, голос был очень похож на тот, что звучал во время установления связи. —?По моей команде бегите к двери,?— прозвучал рядом с ними тихий, но слышимый голос Оранжевого. Мурлыканье в коридоре тут же прекратилось, и шаги стихли. Сначала Гленн, потевший в скафандре от страха и давящего чувства неопределенности, пытался вслушаться, гадая, что же могло стать причиной внезапной тишины. Затем рядом с ним раздался громкий голос Оранжевого: —?Сейчас! И начался полнейший беспорядок. Точнее, нет… полумрак превратил его в хаос. Оранжевый бросился за поворот, раздался недовольный рык и раздраженный басистый возглас другого мужчины ?Вот ты где!? За этим последовал какой-то неприятный металлический звук, как будто топор ударился… о другой топор?.. —?Гленн! Иэн! Сейчас! Пошли, пошли! —?скомандовал Фрэнк, и они все втроем забежали за угол и бросились за капитаном, тяжелый топот которого и механические звуки, порой издаваемые экзоскелетом, не давали доктору окончательно потерять ориентацию в пространстве. Фонарь был выключен, и он от страха, спешки и неожиданности забыл его включить. Вот только таскание в обеих руках нелегких медицинского ящика и крупного фонаря замедлило неподготовленного к такому марш-броску Гленна, и док быстро стал отставать. Он был уверен, Фрэнк уже миновал дерущихся в коридоре, а доктору еще только предстояло преодолеть эту размахивающую топорами угрозу. В полумраке не особо четко можно было различить их. Только, пожалуй, то, что одна фигура была намного крупнее другой, и вторая, что помельче, часто уворачивалась и по полной пользовалась преимуществом своего более низкого роста, запутывая соперника и не давая ему нанести четкий удар. Гленн замер неподалеку от них, испуганно и неуверенно глядя на происходящее, как олень, застывший в свете фар, надвигающегося грузовика. Как он должен проскочить мимо такого? А что, если его заметят? Или наоборот не заметят и ненароком ударят топором? Или случайно завалятся на него? —?Мама, мы должны бежать! —?стал взволнованно подгонять его вставший рядом Иэн. Сын, оказывается, все это время был неподалеку. Впрочем, да… Он вряд ли мог бросить Гленна и по собственной инициативе опередить его. Доктор в растерянности бросился вперед, крепко вцепившись в ящик и в фонарь в обеих руках. Он бежал, особо не разбирая дороги. Лишь старался держаться подальше от дерущихся, что было не особо просто в коридоре, ширина которого не располагала особо на такое. Однако только Гленн подумал было, что почти преодолел препятствие, как вдруг в его динамике раздался испуганный возглас Иэна: —?Мама! И затем что-то сильно ударила его в боковину визора. Настолько, что Гленна аж всего оттолкнуло в бок, и он упал, ударился о стену и головой о собственный скафандр, а также уронил ящик и фонарь. Первый с шумом упал куда-то в сторону, а фонарь частично приземлился ему на ногу, но затем съехал с нее и тоже завалился на пол. Было больно, но не критично. Скорее, самыми неприятными были удар о стену и шлем. Из Гленна как будто в одночасье выбили весь воздух, в ушах немного позвенело, а перед глазами на несколько секунд или чуть более сделалось темно. В тот момент казалось, как будто он провалился под воду или в какую-то иную бездну. Где тихо, темно, и тело тебя не слушается. Вот только очень скоро до его ушей стал долетать какой-то посторонний шум. Непонятный и навязчивый, как настойчивое жужжание комара посреди ночи. ?Что?..??— с долей раздражения подумал Гленн, и в тот момент к нему постепенно начало возвращаться осознание происходящего. —…вреждение шлема составляет 10%,?— долетел до ушей обрывок фразы голосового помощника. —?Интеграция цельная. Разгерметизации нет. ?Что?..??— снова подумал доктор, не до конца еще понимая, что случилось, и где он. —?Мама! Мама! —?звучал из динамика голос Иэна, пропитанный ужасом. —?Мама! Ты в порядке?! Мама! Ответь! —?его кто-то уложил на спину и тряс за плечи. Перед глазами появилась трещина на визоре. Неприятная, но раз интеграция не нарушена, да и разгерметизации не произошло, то… И тут Гленн, вздрогнув, окончательно пришел в себя. Точно! Они в коридоре Семерки! Дерущиеся!.. Доктор постарался как можно скорее сесть, но затем поморщился. Голова немного заболела. Как от перенапряжения. Ну, по крайней мере, его не тошнило. Может, еще повезет, и у него не будет сотрясения. Где-то рядом по-прежнему доносились звуки дерущихся, но у Гленна не было никаких сил подняться с пола. Все, что он мог, это сидеть и пытаться собрать все мысли воедино. Рядом с ним находился некто… Вероятнее всего, Иэн. Он опустился на одно колено рядом с отцом и крепко ухватил его за плечи. —?Мама! Скажи что-нибудь! —?Ну и треснули же мне по визору,?— раздраженно проворчал Гленн. —?Проклятье! —?выругался в канал связи Фрэнк. —?Иэн, я попробую его задержать. А ты пока помоги Гленну встать и уведи его отсюда! Вдруг пол немного задрожал от быстрых и тяжелых шагов массивного бронированного экзоскелета, и доктор увидел, как в багровой полутьме одна массивная фигура врезалась в другую, и они обе повалились на пол, сотряся его так, как будто произошло маленькое землетрясение. —?Что вы делаете?! —?воскликнул в ужасе Оранжевый. —?Я сказал вам бежать! Однако затем все шумы рядом потонули в одном далеком, но таком громком и сильном, что аж кровь начинала стыть в жилах. Это были утробные нечеловеческие крики. Более одного. Казалось, их было несколько, и все они превратились в чудовищную какофонию. Такую жуткую. Но такую знакомую… Гленну сделалось страшно. Скорее, не от самих криков, которые то стихали, то звучали вновь, а от того, что они пробуждали в нем. В самой его глубине. Там, где находится необъятная тьма его сердца. Скользкая, гадкая и бездонная, как океаническая бездна. —?Бегите! Бегите! —?испуганно закричал Оранжевый. —?Они идут! Кругом началась большая паника, но часть ее словно проходила мимо Гленна. Голова доктора сделалась немного ватной, а конечности отяжелели. Однако, невзирая на это, кто-то все равно заставил его подняться и помог идти вперед. Скорее всего, это был Иэн. —?Ящик… фонарь… —?выдавил из себя Гленн. —?Забудь о них! Мама, постарайся бежать! Бежать! И доктор постарался. У него, может, даже кое-как получилось. По крайней мере, он старался не спотыкаться и не путаться в собственных ногах. Вот только затем его посетило слабое осознание, что чего-то не хватает, и из горла словно сам собой вырвался возглас: —?Фрэнк! —?Я буду в порядке! Идите! —?раздался запыхавшийся голос капитана в динамике. —?Когда оторвемся, встретимся в жилых помещениях! Я свяжусь с вами! Перед глазами Гленна мелькнула зеленая голокнопка. Иэн нажал на нее, и они очутились в еще одном коридоре. У доктора не было ни сил, ни времени разглядывать его, потому что он и сын тут же ринулись дальше, ища убежище. Вот только в какое-то мгновение Гленн ощутил, как сознание снова начинало ускользать от него. Медленно, но ощутимо. Как песок сквозь пальцы. И вместе с тем доктор ощущал, как тьма в нем подобралась все ближе. Или это он наоборот приблизился к ней, как никогда раньше?.. Казалось, огромное ограждение, которое разделяло их многие и многие годы, даже десятилетия, окончательно пришло в негодность, осыпалось, покрылось трещинами, а где-то даже обвалилось. И теперь он стоял перед тьмой?— огромной, бездонной и пугавшей не менее полусистов. А, может, даже более… Если раньше Гленн постарался бы отвернуться и убежать. Постарался бы снова забыть. То на этот раз он, впервые за много-много лет, протянул к ней руку. И ограждение, которое мужчина сам когда-то выстроил в глубине себя, окончательно рухнуло?— его смело волной вот этого черного и всеядного нечто. И оно поглотило Гленна. И он вспомнил. Теряя сознание, он, наконец, вспомнил. Все, что Гленн помнил, было неверно. Все, что он помнил?— было не более чем песочными замками, которые тот сам и выстроил. Чтобы убежать от чувства вины. Не только перед Мэй. Не только перед Иэном. Но и перед капитаном. Не было на Skeld I-1 никаких разноцветных скафандров. Не было 12 членов экипажа. Не было никаких жесткий предписаний. Не было и Skeld I-2, который бы летел параллельно с ними. Климат-контроль присутствовал и работал исправно, ничего не ломалось. Все было спокойно и тихо. По крайней мере, большую часть полета. Они просто летели на Полус. На частном корабле. Совсем новеньком. И на борту их было трое. Он, Мэй и капитан Гилберт Суарес. Тот, из-за кого Гленн снова и снова ловит себя на мысли, что Стив своим лицом ему кого-то напоминает. Точно, он напоминает Гилберта. Потому что капитан был его… Подождите, трое?.. Почему трое?.. Нет, их было четверо. Он, Мэй, Гилберт… и Иэн. Младенец-гибрид, которого Мэй тайно вывела в лаборатории. Ее подарок отцу, желание помочь ему с созданием жизнеспособного и пригодного для обитания среди людей полусиста. Подарок, который она ему так и не преподнесла. Ее единственное и самое любимое дитя. Нет, неправильно… их дитя. Иэн и вправду был получен из генетического материала его, Мэй и полусистов из лаборатории на Полус. Единственный в своем роде. Гениальное творение не менее гениальной создательницы. И знали о нем только он, Мэй, Гилберт… и Бернард. Если другу было известно об этом, почему тот не рассказал Гленну?.. Впрочем, а давал ли ему доктор когда-то шанс это сделать? Мэй… Прости… Я совершил самое страшное предательство из возможных. Я забыл о тебе. Забыл, что между нами было. И какая постигла тебя участь. Ужасная, которую ты не заслужила… Участь, которую не заслужил и Гилберт. Если бы я мог… Если бы я был в силах вернуться назад во времени и все исправить, то сделал бы так, чтобы выжили вы. Или хотя бы ты, Мэй, и осталась с Иэном. А погиб бы я. Но в итоге погибла ты, а выжил я. И стал в глазах Иэна тобой. Твоей заменой. Долгие годы я думал, что вижу тебя в нем. Но что… если на самом деле все наоборот, и это он неосознанно видит тебя во мне?..