Отрывок тринадцатый. (2/2)

А сзади слышались неторопливые приближающиеся шаги.

– Сколько раз ты его за ночь? Задницу ему не порвал? Или он тоже в этом деле опытный?

- Прекрати, - в тон девушке тихо отрезал Влад. Кажется, без скандала не обойдется…

- Что прекратить? – она остановилась прямо за его спиной, и Влад, набравшись мужества, повернулся к своей подружке лицом. Перед собой он увидел женщину, уязвленную и обиженную, брошенную, а брошенная женщина – это самое жалкое,и в то же время самое страшное зрелище. И Владу было и жалко ее, потому что чувствовал себя виноватым, и страшно, потому что даже представить себе не мог, что Марьяна со злости может выкинуть. И ладно бы досталось ему одному, но предметом ее гнева в этот раз был не он один – под ударом находился еще и Джун, слабый и наивный подросток, который не сможет защититься от нападок взрослой, опытной и хитрой женщины.- С каких это пор ты в гомосеки заделался? – тем временем выспрашивала Марьяна, наклонив голову к плечу и сузив красивые глаза. - Или ты ничем не брезгуешь: ни вагиной, ни подростковой задницей, ни козой?

- Марьяна!

- ЧТО МАРЬЯНА?! – сорвалась девушка на визг и с размаху влепила мужчине пощечину. Влад не стал уклоняться – щеку обожгло, приятного было мало, но он это заслужил и должен был стерпеть. А потом удары посыпались градом, каждый под аккомпанемент грязного ругательства:

- Педофил гребанный! Скотина! Хуесос! Со мной никогда так не стонал, молчал, как партизан хренов, а с ним!.. Что, больше нравится тугая мальчишечья задница?!- Марьяна! – рявкнул Влад, отбрасывая в сторону кружку и перехватывая обе занесенные для удара руки. – Тише. Не ори.- Ах, не ори? – девушка дернулась, но тщетно, - Не ори?! Что, спит твой благоверный, не хочешь, чтобы нас слышали?!

- Не хочу, - спокойно подтвердил Влад.

- Ты когда в гомосеки заделался? Поэтому в армию пошел – там таких каждый год штабелями возят…- Думай, что говоришь! Он первый…- Ах, он еще и первый!.. – Марьяна наконец вырвала из цепкого захвата запястья и отступила на шаг назад, прожигая своего бывшего любовника взглядом. – Первый, значит? Это он тебя огомосячил, задницей своей тощей вертел, подлизывался… Я как его увидела – сразу поняла, что-то тут неладно!

- Ничем он не вертел. Это я… к нему первый. – Влад запнулся, закрыл на мгновение рукой глаза. Зачем он вообще это все говорит? Только глубже могилу роет… - Давай спокойно обо всем поговорим.

- А о чем тут еще разговаривать? Ты педик, педофил к тому же, извращенец долбанный – подростка в кровать уложил, да он тебе в сыновья годится, забыл, что ли, сколько тебе лет?

- Не забыл, - ответил Влад сдержанно. Кто-то из них двоих должен был сохранять спокойствие, иначе без мордобоя не обойдется. Уже не обошлось, но пощечины – это все так, милые прелюдии к основному действу.

- Да если это всплывет – тебя нахрен посадят за совращение малолетних, звания лишат…- Ему уже есть восемнадцать.

Какого черта он вообще оправдывается?..- Да кто ему поверит, он выглядит, как школьник! – снова завелась девушка. Потом вдруг успокоилась, выдохнула, провела по лбу рукой. – Короче… этого гаденыша нахрен отсюда вышвыривай, чтобы я больше его не видела. Мы с тобой возвращаемся в город и живем вместе, как примерная семья. А его чтобы не вспоминал больше. Иначе каждая собака узнает, как ты его в потемках у стиральной машинки нагибал! Тогда ни тебе, ни ему житья не будет. Понял?

Марьяна выдохнула, встала в позу, уперев руки в бока, уставившись на своего возлюбленного с вызовом. Влад, немного опешивший от такого разворота событий, молча глядел на нее и не верил своим ушам. Вот как, да? Не битьем, так катаньем решила взять, шантажировать вздумала… Про бесконечные попытки Марьяны залететь от него Влад все прекрасно знал – не слепой и не дурак. Про то, что жених он видный – тоже знал. Полковник, как никак, в городе его все знают, и Марьяна пользовалась бы большим уважением, как его единственная законная жена.

Но Влад уже два года активно сопротивлялся ее попыткам перебраться под его кров, а тут еще эта история с Джуном, и Марьяна, видимо, решила окончательно взять быка за рога.

- Понял, - удовлетворенно кивнул Влад. Наклонился, поднял с пола кружку, поставил в пустую раковину. – А теперь слушай сюда: Джун никуда не денется, а поедет в город со мной. И будет жить в моем доме и спать в моей постели, есть за моим столом – потому что он моя семья. Извини, но так получилось. Я надеюсь, что ты достаточно зрелая, чтобы это понять и принять.

Марьяна молчала несколько секунд, прожигая взглядом дыру на лице мужчины, но Влад не отворачивался и так же открыто смотрел прямо ей в глаза. Не отступит, не смалодушничает… для него все это по-настоящему, он серьезен в том, что сейчас говорит. И, более того, что бы ни случилось потом – он будет нести за мальчика ответственность, не сбросит со счетов.

Маленькая узкоглазая шлюха… Это Марьяна должна быть той, за кого Влад будет стоять горой!

- Влюбился, значит?

- Может и влюбился, - пожал плечами Влад. – Это неважно.

- Ну что ж, посмотрим, надолго ли тебя хватит. Сам будешь ему готовить и стирать? Он же ничего не умеет, и не привык. Будет сидеть у тебя на шее, да и что-то сомневаюсь я, что он тебе верность хранить будет. Сам от тебя убежит, через год или полгода – к девчонке, с сиськами, у тебя-то их нет. Я дала тебе шанс, Влад, а ты выбрал его. Флаг тебе в руки. И не думай, что я с этим так просто смирюсь…-Хочешь рассказать всем – рассказывай, – кивнул мужчина. - Я к этому готов. Рано или поздно все равно люди узнают, я это переживу и сделаю все, чтобы он тоже пережил. Мне не страшно уважение и работу потерять – у меня есть друзья, которые от меня не отвернутся, а до остальных мне дела нет. Но не надейся, что после этого у нас с тобой могут быть хоть какие-то отношения.

- А на кой черт ты мне сдался после такого, а? – с горечью обронила Марьяна. – Если ты его сейчас ебешь… еби дальше, но я этого так не оставлю.

В сенях снова хлопнуло-звякнуло, по коридору прошаркала баба Мара.

- Ой, Марьянушка, и ты здесь? Садись скорей, кушать будем.- Спасибо, бабушка, - Марьяна натянуто улыбнулась старушке и прошла мимо нее к выходу. – Я ела уже. Зайду еще попозже.

Короткий предостерегающий взгляд Владу, и девушка уходит, гордо вздернув подбородок и расправив плечи.

- Владик, а Джунушка где?- Спит еще, мам, – на автопилоте отреагировал командир. Схватился снова за кружку, повертел в руках, и положил обратно в раковину.

На душе было неспокойно – если Марьяна и вправду пойдет сейчас и начнет трепать языком, тут такое начнется… мало никому не покажется. Особенно если учесть, какое положение командир занимает в обществе, и сколько народу знает его лично, в лицо. Марьяне Влад не соврал – потерять уважение окружающих он не страшился, гораздо больше его тревожил тот, кого он в это болото втянул. И вполне возможная месть обиженной женщины – это уже проходили, и Джун из-за слабости старшего мог серьезно пострадать. Он и так тут чужак, оторван от семьи, от своего мира, чувствует себя неуверенно, как в воздухе подвешенный, а если на него еще и весь город ополчится – тогда Владу придется что-то делать. Уезжать, наверное, вместе с ним…

Злился Влад только на себя. Это Джуну простительно, неважно, что там было: подействовал так алкоголь или просто поддался романтичности момента, или, может, командир ему на самом деле нравится… Влад улыбнулся было, но тут же тряхнул головой, отметая нелепейшую мысль. Испугался он, скорее всего, что его одного бросят. Вот и целоваться полез. Винить Джуна за это нельзя – он пытается защитить себя, как может. А Влад, в тридцать-то три года, уже должен был научиться своих сперматозоидов при себе держать… Устоял бы тогда перед искушением – ничего этого сейчас бы не было. Ни разозленного и обиженного Джуна, ни скандала с Марьяной, ни опасений за их с Джуном совместное будущее.

Если оно вообще будет. Если Джунни вообще с ним после такого заговорит…Марина Павловна, что-то бормоча себе под нос, заботливо раскладывала по тарелкам блины и доставала из холодильника сметану. Влад сполоснул за собой кружку и вышел в коридор.- Долго еще тут сидеть будешь? – сухо спросил, заглядывая в спальню. Джун сидел на кровати, одетый, обняв колени руками, и от звука его голоса вздрогнул. – Умывайся и завтракать давай.

Влад закрыл за собой дверь, вернулся на кухню. Может, не надо было с ним так грубо, но изображать из себя что-то командир сейчас просто физически не мог – слишком было больно в груди, а на душе неуютно и тревожно.