ГЛАВА 12. (2/2)

— Неженатым бетой? Да. Я бы не чувствовал феромон. Сам бы его не имел... Был бы обычным человеком. Художником. Скульптором. — Рисующим детей, — он все же не выдержал. Нет, ну какой он ребенок, этот идиот совсем ошалел?

— Совершеннолетних детей. — О-о-о, да, — угрюмый взгляд встретили улыбкой. Сатаник совершенно точно издевался над ним. — Какой же ты противный, — промолвил он, на удивление, беззлобно.

— В общем, тебе не двадцать шесть, чтобы жалеть о чем-то. Выйдешь замуж через…год? Два? — Некогда мне, — то, куда зашел их разговор, определенно не нравилось Ивлису. Для него это такая же больная тема, как и для художника.

— Брось. Время всегда найдется, — проговорил Сатаник, и омеге даже показалось, что он сказал это…заботливо?

— Зачем мне замуж? Замуж идут, когда детей рожать хотят. — А ты не хочешь детей? — альфа снова оторвался от рисования, удивленно глянув на Ивлиса. Он же работает няней, как это он не хочет детей? Такое не укладывалось даже в его голове. Считал-то он неправильным только себя, а тут выходит, что есть кое-кто не менее странный.

— Нет.

— Хах, да что ты за омега вообще? Это у вас в крови, — говоря это, мужчина не мог не признать, что на самом деле ему это даже нравилось.

— А что ты за альфа вообще? Девственник в двадцать шесть, секс у вас в крови! — парень вдруг сел, нарушая целостность позы, но сейчас ни ему, ни Сатанику не было до этого дела. — Я не хочу. Это сложно. И навсегда. Слишком много забот. А вообще, я могу и умереть.

— …При родах? — художник положил кисть, поглощенный откровенным разговором. Хотелось узнать как можно больше об омеге. Пока он не уехал. — Да.

— Это страшно… — Сатаник действительно много раз думал об этом и каждый раз приходил к выводу, что он бы не был к такому готов. Ни будучи омегой, ни альфой. — Ты любил этого человека, и твой же ребенок его убил… Мда. — …Уж мне ли не знать, каково жить, зная, что ты убил свою мать, — резко вставил омега и замер в ожидании реакции художника. Тот застыл, какое-то время обдумывая сказанное им, после поднял странный, в какой-то мере даже скорбный взгляд на него.

— …Понятно. — Есть большая вероятность, что я повторю ее судьбу, — парень говорил слишком спокойно для того, о чем он говорит, и лишь начал гладить Лорда, который подошел, кажется, потому что тоже понял всю серьезность разговора.

— Тогда лучше не надо.

— Вот и все, — парень лег обратно, расслабленно раскинувшись по постели. — Лучше не говори со мной о таком. Тем более ты сам против всего этого. — Мне не с кем об этом говорить, — мужчина встретил чистый, прямой взгляд золотых глаз. Казалось, сегодня он мог рассказать Ивлису о чем угодно. — Еще года четыре, и отец от тебя отстанет. — В тридцать? Прекрасно, — художник фыркнул, расслабленно откидываясь на спинку стула.

— Может, раньше… В любом случае, не смей показывать ему картину. Даже когда я уеду! — Почему это. — Потому что мне стыдно. — Чего стыдиться? Хорошее тело, — фиолетовые глаза вновь бегло заскользили по омеге, но в этот раз он лишь сжался, спрятав ноги под черной тканью.

— Того стыдиться, что я часами лежу голый перед его сыном.

— Это искусство, — художник пожал плечами и потянулся к кружке кофе, которую он, наверное, заварил еще днем.

— Тогда не показывай хотя бы Фумусу. — Вот уж да…

— ...Он не выдержит, осознав, что мы ночи напролет сидели без него, хах.

— Да, он такой… — Сатаник невольно улыбнулся, и юноша в очередной раз убедился, что, несмотря на такое свое поведение, мужчина все равно сильно любил своего брата.

— Он милый. Я буду скучать по нему…

— Он тоже.

— Брось, вернется его мама. Ему некогда будет, — Ивлис сильнее укутался в ткань, потому что лежать вот так без движения полностью обнаженным оказалось куда холоднее, чем вчера. Но это неудивительно, ведь он был пьян.

— Тоже верно… Но о тебе он еще поплачет в подушку. И правда. Такая мысль заставила омегу одновременно улыбнуться и загрустить. Все же слишком он привык к этой семье. Даже к этому горе-художнику. Уезжать не хотелось, но все как назло складывается так, чтобы он уехал как можно быстрее. Там, в Америке, его ждут, но будут ли его ждать здесь, если он однажды захочет приехать в гости?

— Рисуй уже, балда.

— ДА РИСУЮ Я, — Сатаник вновь схватил кисть, сев ровно. Он и правда слишком расслабился. — Это ты болтаешь. Долго работать не пришлось. Уморенный разговором, Ивлис слишком быстро уснул. Мужчина даже не сразу это заметил, а когда все-таки заметил, будить юношу не стал. Все же это он заставляет омегу торчать здесь ради его картин, вот тот и устает. Не выбрасывать же его из кровати?

Сатаник лишь тихо перенес мольберт в мастерскую, чтобы доработать некоторые детали, с которым он справится и без модели. Оставшись один в огромной постели, гувернер лишь сильнее укутался во все, до чего он смог дотянуться, и обнял чужую подушку, которая сквозь сон пахла так приятно и ненавязчиво, что хотелось уткнуться в нее лицом и не отпускать.