Death Bride (Лея/Люк; Лея/Энакин) (1/2)
Холода пришли как-то совсем внезапно. Не?успели слуги смести золотые ковры листьев с?дорожек, подготовить землю к?отдыху, как внезапно ночью ударил мороз.
Да?такой сильный, что все окна затянуло белым узором, и?сухие стебли под ними тонко зашуршали на?ветру. Неустанно заскреблись они внутрь, точно невидимые гости, да?так настырно, что старая Бреха то?и?дело бормотала под нос что-то про злых духов и?знаки защитные вычерчивала перед собой, надеясь на?верное свое колдовство.
Лею?же, сонную, одетую в?одну тонкую сорочку, меланхолично расчесывавшую поутру косы, никакие сказки не?согнали?бы с?любимого места?— из?окна ее?светлицы был виден весь внутренний двор как на?ладони. И?мелкие фигурки слуг суматошно кидались с?одного угла в?другой, словно не?знали, за?что первым делом браться, что спасать.
Старые отцовские ладьи, вытащенные для последнего осмотра, тоже покрылись серебром.
Гладкие, выбеленные, выставленные на?пригорке, они спросонья напоминали Лее лебедей. Только вот она прекрасно помнила бурые пятна, въевшиеся в?дерево намертво за?десятки кровавых походов, своими глазами видела зазубрины, оставшиеся от?ударов?— их?отец не?велел убирать. Говорил, они не?хуже защитных знаков Брехи, а?может, и?лучше, раз боги всегда были с?ним в?каждой схватке.
Непобедимым выходил отец из?любого боя. Словно грудь его невидимая кольчуга опутала, укрыла от?вражеского меча и?колдовства. Впрочем, время его щадило куда меньше. Былое золото волос, темное, налитое, кудрявое, выцвело и?потускнело.
Бреха говорила, это все разом случилось: и?шрамы, и?культя, и?седина, только вот Лее не?верилось. Не?помнила она железных пальцев, скользящих по?ее?щеке нежной лаской?— они всегда горячими были.
Отец любил?ее.
Так любил, что замуж отдавать не?захотел.
На?морозном стекле вывела она свое имя, ощетинившееся множеством черточек,?— все они должны были отпугнуть злых духов?— и?горестно вздохнула.
Ну?вот и?чем она была нехороша? Бреха говорила, лицом Лея пошла в?мать, а?то?и?красивее была, у?той всегда вид был печальный, а?дочери ее?кручиниться было не?о?чем. Золота и?мехов полна светлица, уборы, вышитые речным жемчугом, могла?бы носить какая-нибудь королевна. Грамоте опять?же обучена, да?и?древнему колдовству обучили, и?не?основам, как Люка, которому путь был в?воины, а?самым опасным знаниям. Из?мертвых поднять можно было кого при желании, да?спросить обо всем на?свете.
Жаль только, отцу руку?бы она все равно не?вернула, а?до?шрамов своих он?ее?не?допустил. Отмахнулся как от?малого дитяти и?покачал головой?— и?какой-то недобрый взгляд его стал, совсем не?родной. Словно чужой человек на?мгновение перед Леей оказался. Вот так с?тех пор она его и?сторониться начала. И?глаза теперь отводила к?земле, прятала за?вуалью, как положено девице на?выданье.
Отец, конечно, и?слова не?сказал, а?вот Люк заметил. Он?всегда обо всем первым догадывался, словно мысли чужие читать умел.
Лея перед ним всегда что раскрытая книга была, не?могло быть у?нее от?брата кровного, рожденного в?тот?же момент, никаких секретов. В?одной колыбельке спали, одни песни слушали, одним молоком их?губы помазало. В?детстве все равно что в?воду она гляделась?— руку поднимет, и?Люк так?же, и?даже не?кривляется, глаза большие, синие, заблудиться можно. Опустит?— и?он?снова за?нею повторит. По?пяткам бродил, подолы у?платьев все пообрывал, за?что потом от?Брехи досталось.
А?тут сплоховал Люк. Глянул на?нее и?ничего не?понял. Что она не?так сделала, чем отца обидела? К?нему метнулся, а?вернулся уже чернее ночи.
—?Прости, Лея,?— выдохнул он?и?взял ее?за?руки, сжал, что было силы, к?ним приник, забирая ласку. —?Не?плясать мне с?тобой над кострами летом,?— острее игл был его взгляд.
Не?носить ее?поутру на?руках, не?катать по?холодной траве, усыпанной каплями росы, не?вплетать белые, хрупкие цветки лилий в?волосы, чтобы больше похожа она стала на?русалку. Не?сбегать от?нее, пока Лея щекочет его, щиплет больно, словно несносный дух, и?смехом звонким заливается, зная его секрет.
Не?боялся Люк меча, чар, дурных слов, а?вот щекотки...
Не?целовать его в?жаркий полудень, когда под лучами солнца его волосы золотом расплавленным под пальцами текут, а?спящее лицо безмятежно. Не?скакать наперегонки по?отцовским угодьям, до?самого края, где садится солнце. И?в?сизых сумерках не?прятаться в?тени дуба, прильнув к?его груди, точно она не?сестра его, а?нареченная невеста.—?Что? —?так и?осела она там, пышной волной платье под ноги ему застелилось. —?Куда ты?
—?В?поход,?— опустился Люк на?колени. Не?успел он?словить ее?за?руки снова и?к?себе прижать, поползла Лея назад, понимая, что проще пальцы себе отрубить, чем отпустить его.
Да?еще в?поход. Не?ходил Люк с?отцом в?набеги, хранил дом его, сторожил богатства, дочь единственную берег как зеницу ока.
Кто с?нею осень коротать будет?
Не?вышла она провожать его. Назло отцу, что мрачнее обычного выглядел, точно не?человеком Лея была, а?бестелесным духом.
Всю ночь не?спала, на?подушках ворочаясь. И?плакала, и?у?матери совета просила, будто та?стала?бы слушать?— недоброй смерть ее?была, не?пришла Падме вместе с?другими хранителями к?осеннему порогу за?своей едой.А?под утро, когда стащили в?мостков первую ладью, и?та?поползла по?склону, подталкиваемая десятками рук, замерла Лея у?окна своего.
Надеялась она, что он?обернется, хоть вскользь, отдав ей?хоть немного синевы взаймы, на?долгое лето и?осень. Не?повернулся Люк, замер в?седле рядом с?отцом, и?солнце затопило его, разлилось на?плечи, укрытые черным плащом. Поцеловало вместо нее.
***—?Ну?и?что ты?сидишь? —?вернувшаяся Бреха принесла с?собой меховую накидку и?укутала Лею. —?Замерзнешь так насмерть, застрянешь между одним миром и?другим, а?дорогу назад никто не?покажет.
—?А?мне все равно,?— не?сводила Лея глаз с?серебристой ладьи. Где сестры ее?сейчас? В?море? Или тащут их?волоком по?болоту замерзшему, надеясь, что к?концу седмицы уже дома все будут, в?тепле?
А?может, на?дне покоятся, выщербленные, разбитые, все бурые от?крови?
—?Это сейчас все равно,?— не?любила ее?кормилица, когда Лея тосковала, нарочно грубо с?нею говорила, хоть и?запретили это под страхом смерти?— не?годится простой ведунье дочери князя перечить,?— а?к?вечеру что с?тобой станется? Почернеешь вся, сморщишься, что яблоко печеное, замуж никто не?возьмет.
—?И?так никто не?возьмет, отец не?позволит. Зачем я?ему? —?Лея дернула за?наполовину заплетенную косу, и?та?заструилась сквозь пальцы, рассыпавшись. —?Не?любит он?меня, смотреть на?меня не?хочет. Люка с?собой забрал, только?бы меня наказать. А?я?бы... —?и?она ухватилась за?волосы крепче, жалея, что оторвать их?не?сможет. —?Сбежала уже.
Побледнела вся Бреха, глаза круглые, и?рот руками закрыла, чтобы не?услышал никто запретных слов на?древнем языке.
—?Но?куда мне одной бежать,?— Лея нахмурилась и?откинула меховое полотно, ластящееся к?щеке, точно живое. Не?хотела она никаких ласок, ни?от?людей, ни?от?мертвых шкур. —?Да?еще мороз этот. Словно все боги на?нас прогневались. Мало мы?им?подношений у?камней оставили? Мало песен спели? Почему тогда Люк еще не?со?мной?! —?она и?не?заметила, как на?ноги подскочила.
Лицо жаром полыхнуло, а?по?сердцу точно ножом провели?— видела Лея след по?воздуху, распавшийся надвое, один?ее, а?второй побледневший совсем, выцветший.
—?Где он?!
—?Лея... —?зашептала Бреха слова на?незнакомом языке, и?тотчас отозвались они внутри. Стянули боль, смирили гнев, набросили пелену оцепенения.
Сильное это было колдовство, только Лею ни?одни чары толком взять не?могли, и?под паутиной тлела свирепость, знакомая всем из?их?рода. Не?сейчас, позже все вернется, и?к?ночи точно почернеет, опухнет лицо ее?от?горьких слез. Шагу ступить не?сможет?— вывернет все тело наизнанку.
Пошатнулась она и?снова к?окну приникла, разглядывая мутные очертания лодок.И?тут?— точно боги вняли ее?мольбам?— откуда-то снаружи донесся тихий утробный вой, плетью морозной стегнул по?спине, заставив вздрогнуть и?очнуться.
—?Едут,?— Лея коснулась своих волос. Спутались, потускнели, как она такой покажется Люку на?глаза? Что он?скажет, что сестру его подменили, а?вместо нее русалка из?болот. —?Они едут, ну?что?же ты?стоишь... —?гнев ее?потух, пропал, и?вместо него поднялась откуда-то изнутри болезненная радость, словно соединились воедино оборванные концы нити, словно по?жилам потекла новая кровь. —?Бреха, милая,?— и?Лея закружилась по?светлице, перебирая уборы. Белый, нужен тот, что светлее морозной паутинки на?окнах, он?так нравится Люку,?— ступай. Вели растопить печи, готовить блюда, мой бра... отец возвращается,?— поправилась она и?ухватилась за?гребень.
С?этими колтунами и?за?час не?совладать. Впрочем, ладьи тоже не?по?воздуху плывут, да?и?люди небось уставшие.
Управится она к?появлению Люка, а?мороз румянец вернет, и?нипочем он?не?догадается, что все это время провела Лея в?тоске.
Не?видела она лица Брехи, даже не?глянула?— мысли все были о?другом: как разорваться и?одну половину оставить у?окна, чтобы следила ее?тень за?всадниками у?главных ворот.
Совсем не?видела, и?зря.
***Не?была?бы она дочкой князя, а?простой девушкой?— выскочила на?мороз босою. Бросилась?бы брату на?шею и?повисла так до?ночи, а?то?и?до?следующего утра, и?пусть что хочет делает. А?остальные хоть все глаза себе проглядят, да?языки отсушат сплетнями.Но?нет, не?могла она поступить так, опозорило?бы это отца. Вот и?спускалась Лея по?мерзлой тропке чинно, придерживая одной рукою подол платья, а?другой?— меховую накидку у?горла.
Все слуги уже у?ворот столпились, встречая хозяина, и?тяжелое дерево дрогнуло, заскрипело. Распахнулись ворота.
Один всадник сидел на?черном жеребце, закутанный в?черный плащ. Железной рукой крепко держал он?поводья, и?летел ввысь клочьями пар от?его дыхания. Один.
—?Отец... —?осеклась Лея. Глянула она ему за?спину, там под узду вели своих лошадей другие воины, никто из?них не?мог пересечь порог усадьбы верхом, только Люку дозволялось это. Но?его нигде не?было видно. —?Я... —?позабыла она слова приветствия и?о?поклоне. —?Ты... —?не?узнавала она его совсем сейчас: побелели от?холода старые шрамы, слиплись сосульками волосы, только янтарные глаза горели страшным огнем на?изможденном лице. —?Где Люк?
Не?было среди голов золотоволосой. Ни?одни глаза не?осмелились глянуть на?нее, но?и?там не?увидела они синевы небесной, только черноту.
—?Что с?ним... отец?
Не?ответил он?ей, и?оттого стало еще хуже. Изнутри снова поднялась волна болезненной тоски от?разделения целого, и?Лея обернулась по?сторонам.
Бреха стояла поодаль?— среди воинов, вернувшихся из?похода, был и?ее?родной сын. Обнимала она его, а?сама тряслась словно в?лихорадке, и?лицо все блестело от?слез. Счастливые они были или горькие?—?Отец! —?негоже ей?было повышать на?него голос, но?не?сдержалась Лея. Шаг сделала и?другой, а?потом и?щит увидала, что четверо несли на?плечах.
Золотую голову, разбитую, бурую, и?окровавленный обрубок руки, не?укрытый тяжелым плащом.
Из?тысячи других узнала?бы она эту ткань, иссеченную, припорошенную морозным узором?— сама вышивала защитные знаки.
Заохали слуги, застонали и?зарыдали женщины в?толпе, единственный сын князя мертв. Красивый, добрый, молодой совсем?— кому теперь все достанется после смерти Энакина? Не?женщине?же править, значит, новая война начнется.А?Лее не?до?мыслей было?— внутри снова свернулась боль змейкой, вогнала ядовитые клыки в?самое сердце, что дыхание пропало.
—?Люк... —?хотела она броситься к?брату, но?ноги подкосились. Свалилась она кулем прямо отцовскому жеребцу под ноги, и?тот захрапел, затанцевал, на?дыбы поднялся.
Не?помнила Лея, как несли ее?в?дом обратно, что мертвую. Отец это был, руки его?— одна что лед, другая как угли, обнимал?ее, укачивал, словно маленькую.
Молчал?он, только глаза горели?— голодные, янтарные, налившиеся силой. А?затем все стихло.
—?Готовь саван, Бреха. Лучшее платье ее?и?убор,?— слышала она голос его в?темноте, он?то?стихал, то?колотился в?виски надсадным громом. —?Пусть никто не?скажет, что обычаи наш род не?чтит,?— сдавленный вздох был что вопль неупокоенного духа,?— и?чтобы все молчали. А?станет кто что говорит, я?им?языки повырезаю. Понятно тебе?
А?платье-то мне зачем, хотела вымолвить Лея, но?не?смогла. Насела на?нее темнота, укрыла пеленой удушливой, отобрала силу у?тела, хуже злого колдовства. Неужто... вместе с?Люком ее?похоронят?
Половина ее?страшилась этого?— нет хуже смерти, чем заживо гнить,?— только это?ж Люк был, любимый брат?ее. Тот, что отгонял дурные сны у?постели, что носил на?руках словно невесту свою. У?купцов в?первую очередь не?новый лук или кинжал острый смотрел, а?ей?горсти жемчужных горошин, янтарные нити, резные кольца из?священной рябины. Он?любил ее?больше жизни, а?она свою взамен отдать побоится?
—?Спи, Лея,?— виска ее?коснулось что-то холодное. Железные пальцы погладили нежно, а?следом мокрая капля заскользила, прячась в?волосах. —?Потерпи еще немного,?— был голос отца словно чужим совсем, давно он?уже не?говорил с?нею так ласково. —?Скоро все закончится.
Что закончится, хотела спросить она, шевельнуться, сбежать, но?магия старшего из?рода была сильнее. Еще больше навалилась на?нее сонливость.Не?услышала Лея, как зашуршала ткань подвенечного ее?наряда, как тяжело легли на?шею нити жемчужные, греясь от?тепла ее?кожи.