Глава VI (2/2)

- Тебе сегодня покоя не дают мои руки, - улыбается тот, приведя себя в порядок и почти незаметно кивнув в сторону массивных дверей ТЦ. - Это кольцо близкого мне человека. Я его не снимаю.Хироки не ожидал, что Эрина будет настолько откровенен, и чувствует себя неловко, будто заставил рассказать что-то явно очень личное. Но вместо того чтобы, как подобает в таких случаях, кивнуть и больше не развивать тему, он берет Эрину за руку, внимательно рассматривая колечко, не обращая внимания на то, что вокруг них множество людей. Они вдвоем будто в вакууме, и над ними незримый купол, отделяющий их от внешнего мира.

- У тебя была девушка? – наконец тихо спрашивает Хироки, припомнив, что Ри в данный момент свободен и живет один.- Мама. Была, - ровным, совершенно не изменившимся тоном отвечает Эрина, мягко и осторожно высвободив руку из ладони певца. - Сходим в кино?- Мы разве не тебе весеннюю одежду здесь смотреть собирались?- Одно другому не мешает. Тут мой любимый во всем Токио кинотеатр, билеты за бесценок, и самая вкусная на свете соленая кукуруза.

- Я люблю сладкую…- Даже не сомневался.

Хироки ругает себя последними словами, молча идя рядом, машинально поддерживая дверь и пропуская Эрину вперед, глядя ему в затылок. Какой черт его дернул лезть с расспросами, он и сам не знает, и хотя друг, вроде бы, умело перевел тему в иное русло, на душе все равно остается осадок, будто влез, куда не просят, подсмотрел, что не надо.

Перед витриной весенней одежды они стоят довольно долго, и Эрина кажется Хироки полностью увлеченным созерцанием, и потому слегка вздрагивает, чувствуя на своей талии легкое знакомое касание, сообразив, что его обнимают. Просто, но в то же время деликатно, невесомо. И почему-то до безумия хочется опустить голову и мягко прижаться щекой к растрепанным каштановым волосам и закрыть глаза.

- Это жизнь, Шаура, просто жизнь. Расслабься, ты не залез на запретную территорию. Всё в порядке.

Он не может себя заставить взглянуть на Эрину, и продолжает смотреть прямо перед собой, но не видит ни витрин, ни выставленной там одежды – ничего. Слегка повернувшись всем корпусом, Хироки молча, без слов, обнимает Эрину за плечо одной рукой, чуть крепче прижав к себе, проведя кончиками пальцев по шву его куртки. А внутри все дрожит от страха и еще какого-то странного, смутно знакомого, но все же совершенно не поддающегося описанию чувства.

- Ну, пойдем? – отчего-то хрипло спрашивает он, не понимая, отчего так резко сел голос.

Эрина поднимает голову, свободной рукой снимая солнечные очки, и пару секунд неотрывно смотрит ему в глаза, без привычной улыбки, но так, что Хироки чувствует – он не сможет отвести взгляд.- Тобой действительно можно отравиться… Пойдем.Почему-то он не убирает руку с талии Хироки, наоборот, обняв чуточку крепче. И сам Хироки ни за что не собирается отстраняться, потому что идти в обнимку с Эриной ему почему-то до нелепого легко и приятно. Настолько легко и приятно, что его просто не хочется отпускать от себя даже на один лишний сантиметр.…Хироки всегда считал, что, прежде чем пригласить кого бы то ни было в гости к себе домой, надо стать кем-то намного более близкими, чем просто приятелями. Как минимум – неплохими друзьями. И потому его очень удивляет, когда в их третью встречу Эрина легко предлагает зайти к нему, выпить кофе.Нового знакомого не смущают те условности, которые прочно укоренились в понимании социального поведения Хироки, и потому такие приглашения становятся все более частыми. Спустя совсем немного времени Хироки понимает, что за весь период отношений с Юичи он не наведывался столько раз к нему в дом, сколько успел посетить Эрину за какой-то месяц.Квартира у Эрины необычная: в ней, вроде бы, нет ничего особенного, но Хироки чувствует атмосферу этого места, едва переступив порог. В отличие от большинства его знакомых, жилье у Эрины не съемное.- Это квартира моего дяди, - поясняет он. – Уехал в Европу пару лет назад. Теперь тут живу я.Комната всего одна, она маленькая и в ней почти нет мебели. Кухня еще меньше, и Хироки на первый взгляд даже кажется странным, как Эрине удается умещаться на такой скромной площади. В доме у него всегда чисто, и Хироки невольно проводит мысленную ассоциацию с большой и вечно захламленной квартирой Жасмин. Юичи никогда не умел следить за порядком, и если пыли и грязи в его доме отродясь не водилось, то вот вещи, обувь, косметику и бижутерию он неисправимо разбрасывал, где попало, умудряясь забыть фен на кухне, а чашку с недопитым кофе – в ванной.Хироки еще сам не понимает, импонирует ли ему аккуратность Эрины, либо же наоборот больше раздражает, ведь сам он не слишком к ней склонен. Однако одно Хироки может сказать точно: этой чертой Эрина не похож на Ю, и в этом его несомненное достоинство.- Ты будешь кофе или чай? – привычно спрашивает Эрина, и Хироки слабо улыбается: этот вопрос звучит каждый раз, хотя хозяин знает ответ заранее.Он всегда выбирает кофе – плевать на то, что пить его на ночь не лучшая идея. Просто Эрина готовит его по-особенному: сперва обжаривает в турке, потом добавляет ледяной воды, после – корицы и немного коньяка, обязательно выдержанного и очень дорогого. Прежде Хироки считал, что самый потрясающий кофе на свете варит только Жасмин, но теперь признавал, что в этом вопросе Эрина обошел его бывшего любовника. С приготовлением напитка он возится в два раза дольше, но результат того стоит. Кофе получается изысканно-горьким, не прогорклым, а именно изысканным, с неописуемо тонким вкусом, который оттеняют алкоголь и корица.Эрина не прерывает его мыслей, готовит молча, пока Хироки, сидя на табурете в его кухне, задумчиво смотрит в окно. Сегодня седьмое марта, а погода похожа на зимнюю - с мокрым снегом, который, долетая до земли, превращается в ледяную кашу. Температура совсем немного выше нуля, и это даже странно – Хироки кажется, что за всю зиму на улице ни разу не было так неприятно и холодно.Завтра у Ю день рождения, и Хироки, вопреки собственному желанию, помнит об этом уже больше двух недель, умудряясь по нескольку раз за день призадуматься о знаменательной дате. Год назад в это время он старательно готовился к празднику, выбирал особенный подарок, и даже к выбору букета подошел так серьезно, как никогда прежде. Это было даже в чем-то забавно: до встречи с Юичи Хироки вступал в интимные отношения только с девушками, однако лишь познакомившись с ним, начал ломать голову насчет подарков с тройным усилием, боясь не угодить или разочаровать.Хироки пока не решил, звонить завтра Жасмин или делать этого не стоит. С одной стороны, он понимает, что очень хочет набрать номер, который будет помнить всегда. Боль не притупилась, и он очень соскучился по Юичи, и был бы рад даже просто услышать его голос. Однако при этом он понимает, что поздравлять Жасмин – только собственные раны бередить, да и самому имениннику вряд ли будет приятно его ненужное внимание.Стук поставленного прямо на подоконник блюдца с чашкой выводит Хироки из размышлений, и он вскидывает голову, тут же слабо улыбаясь, видя с какой теплотой в глазах смотрит на него Эрина, словно его забавляет глядеть на то, как Хироки выныривает из своих мыслей.- Спасибо, - благодарит он вслух за кофе. – Что-то я задумался, а ты, наверное, совсем…Договорить он не успевает, потому что в ту же секунду и его мобильный, и мобильный Эрины заходятся надрывным предупреждающим сигналом, оповещающим о новых подземных толчках. Хироки почти не чувствует, чтобы пол под ногами дрожал так уж сильно, однако неожиданно мигает и гаснет свет, и сам он несколько раз моргает, ничего не видя в темноте привыкшими к свету глазами.- Замечательно… - ворчит где-то рядом Эрина, хотя его недовольство больше наигранное и несерьезное: так сердятся, когда, завязывая шнурки, нечаянно затягивают неплотный узел – вроде бы и не проблема вовсе, но как не прокомментировать случившееся сварливым голосом. - Вот и посидели, - соглашается с ним Хироки и, еще пару раз зажмурившись и открыв глаза, приходит к выводу, что уже может видеть.Через окно в кухню льется слабый свет ночного города, и его вполне достаточно, чтобы разглядеть стоящего рядом Ри, который вместо того, чтобы достать фонарь, почему-то кусает нижнюю губу, бездумно глядя перед собой.- Да ладно, какая нам разница, - будто опомнившись, легкомысленно отмахивается Эрина и разворачивается, отправляясь на поиски источника света. – Кофе можно пить и в темноте.Последние слова доносятся до Хироки откуда-то из коридора, и он только головой качает, будто соглашаясь.Не проходит и минуты, как откуда-то из недр квартиры доносится грохот и тихие ругательства. Хироки вскакивает, чтобы поспешить на помощь, однако тут же слышит голос Эрины:- Все окей. Но, кажется, я угробил фонарь.- Как угробил? – переспрашивает Хироки и задается вопросом, отправится ли на поиски хозяина дома или остаться ждать его здесь. В итоге он склоняется ко второму варианту – помощи в темной незнакомой квартире он него будет мало, а Эрина, вроде бы, в порядке.- А вот так. Уронил, и теперь он не включается, - объявляет тот, возвращаясь в кухню, и для наглядности щелкает кнопкой большого фонаря дневного света. – Но это не страшно. У меня есть свечи.Почему-то последнее заявление смущает Хироки, и он слегка напрягается, глядя, как приятель роется в кухонных ящиках в поисках упомянутых свечей, которые находит буквально через полминуты.- Есть! – с гордостью объявляет он и демонстрирует Хироки свою находку. – Пойдем в комнату, что мы тут сидим? Там повеселей будет. И кофе свой не забудь.Не дождавшись ответа, он снова направляется прочь из кухни, и Хироки послушно идет за ним, осознавая при этом, что такого поворота этим вечером он никак не ожидал, и ни к чему подобному не был готов. Эрина не предлагает ему делать что-то особенное, чего они не делали прежде, но Хироки все равно неловко. Раньше они часами могли разговаривать обо всем на свете, сидя на единственном большом диване в комнате, лениво потягивая кофе или пиво – по настроению. Но представив, как то же самое будет происходить при свечах, Хироки чувствует, как что-то в душе холодеет. Свечи, даже когда они являются вынужденной мерой, как сейчас, придают вечеру совершенно особенную атмосферу: сладостно-тягучую, чуть ли не романтичную. И не важно, с кем ты рядом с этот момент: даже злейший враг при свете свечей может обрести новые, незнакомые прежде черты, и Хироки кажется, что при таком освещении видно даже больше, чем при электрическом.Эрина о чем-то беззаботно болтает, расставляя свечи по комнате, за неимением подсвечников используя любые емкости, от чашки до стаканчика с карандашами. Свечей много, не меньше десяти, они освещают комнату достаточно ярко, и такой свет уже не кажется совсем интимным, что позволяет Хироки немного расслабиться. Он маленькими глотками пьет кофе, даже не наслаждаясь его вкусом, и почему-то думает о том, что у него очень давно никого не было. Во всех смыслах. Совершенно неуместная мысль для человека, который не желает и даже опасается потенциальной близости с новым партнером.«Ты слишком много об этом думаешь. Для человека, который ничего не хочет», - говорит он самому себе, и невольно усмехается, горько и безрадостно. В этот миг Хироки кажется, что образ Юичи и тонкий, едва уловимый аромат его парфюма будут вечно преследовать его, едва он призадумается о возможности новых отношений хоть с кем: с женщиной или мужчиной – неважно. А ведь когда-то сама мысль об однополой связи была для Хироки абсурдной, но Жасмин отравил его собой, поработил, и даже если любовь умрет со временем полностью, то тонкая нить, связующая с прошлым, все равно не разорвется.- Ты не слушаешь, Шаура, - укоризненно произносит Эрина, присаживаясь рядом на диван, чуть ближе, чем обычно, как кажется Хироки в этот момент.- Извини. Мысли не о том сегодня, - пожимает он плечами и заглядывает в чашку с кофе, не зная, куда деть глаза, тут же обнаруживая, что ароматный напиток закончился, а он и не заметил.- Я сварю еще, - уже привычно читает его мысли Эрина, и неожиданно добавляет. – Не переживай. Я – не он.- Не кто?.. – оторопело переспрашивает Хироки, просто не веря, что Эрина настолько проницателен, чтобы прочитать даже те его мысли, в которых он сам себе не всегда готов признаться.- Тебе видней, кто, - пожимает плечами Ри, глядя на Хироки внимательно, но отнюдь не пытливо. – Тот, о ком ты постоянно думаешь. У тебя же на лице написано всё в такие минуты…- А ты умеешь читать по лицам?- По твоему почему-то особенно хорошо получается.

Хироки невольно улыбается, хотя его стеснение и скованность никуда не уходят, и припоминает, что в девяти случаях из десяти Эрина действительно безошибочно угадывает его мысли. Поначалу это даже забавляло, а теперь заставляет задуматься – неужели этот парень, так внезапно появившийся в его жизни, настолько часто думает о нем, чтобы вот так легко разгадывать малейшие движения в его душе?

«С чего бы? Глупость…» - упрямо думает Хироки, повернувшись всем корпусом, чтобы поставить пустую чашку на низкий столик, стоящий у дивана. А потом, то ли Эрина все же подсел ближе, то ли сам Хироки не до конца осознавал, насколько он близко, но, резко развернувшись обратно, почти вздрагивает от неожиданного потемневшего взгляда знакомых глаз. У Эрины они и так очень темные, практически черные, а сейчас, очерченные густой тенью теплено-золотого полумрака комнаты, освещенной лишь свечами, взгляд его становится глубоким, всасывающим, из плена которого невозможно вырваться.

Слова застревают в горле, Хироки машинально сглатывает комок, и хочет произнести что-то вроде «Ри, ты чего?», но не может, и кто к кому подается первый – он к Эрине, или Эрина к нему – сознание тоже не фиксирует. И вопреки типичным ситуациям, Хироки попадает губами вовсе не на его губы, а мягко утыкается куда-то в щеку и скулу, мгновенно чувствуя чужую дрожь по коже, но сознавая, что сопротивления нет.

- Шаура, ты идиот… - хрипло выдыхает Эрина, и Хироки тут же чувствует вокруг шеи горячее кольцо его рук, совершенно невольно сползая на мягком диване чуть ниже, и рывком тянет к себе Ри, без труда усаживая верхом на себя лицом к лицу, заставляя развести ноги. Откровенно вызывающая поза, кажется, нисколько не смущает Эрину, и он охотно поддается, тут же запустив пальцы в волосы Хироки, слабо сжав их у корней.Пламя свечей подрагивает на стенах, бросая отсветы и рождая в углах комнаты причудливые тени, Хироки смотрит на одну из этих теней сквозь завесу волос Эрины, и неожиданно глубоко втягивает носом запах его духов, уткнувшись куда-то между шеей и плечом. Некстати мелькает воспоминание, что духи Ю всегда были тяжелыми и сладкими, и такой запах безумно шел ему, как подошел бы роскошной загадочной женщине, а Эрина пахнет вполне мужским парфюмом, но от этого запаха кружится голова, хочется прихватить губами его кожу на шее и напиться этим ароматом, таким провоцирующим и скромно-безликим одновременно.

Сбившись с дыхания от того, что делает Хироки, Эрина чуть сильнее сжимает пряди его волос, пропуская их сквозь пальцы и слишком сильно дрожа. Слишком сильно для объятий, пусть даже между ними такого, вроде бы, быть не должно. В кухне, оставленные ими мобильные телефоны вновь разрываются сигналом тревоги, и на этот раз Хироки чувствует, как дрожит уже все кругом, а не только Эрина в его руках.Обняв его крепче, одной рукой скользнув по спине между лопаток, он поднимает голову, в тот самый миг, когда Эрина склоняется, и их губы сходятся на удивление идеально, изгиб в изгиб, будто паззлы, будто они уже тысячу раз целовали друг друга. И здесь нет смущенной неловкости, нет настойчивой борьбы. Есть только потрясающее, ни с чем несравнимое чувство, что теперь и навсегда хочется целовать только эти губы. Только этого человека.

В коридоре что-то падает, и Эрина вздрагивает, но не отстраняется, а Хироки целует его так, будто это последний поцелуй в его жизни. И пока не начинают неметь губы, пока не перебивает дыхание, он не может заставить себя перестать, настойчивее поглаживая поясницу Ри, скользя ладонями по его талии, то и дело запуская пальцы под растянутую кофту, норовящую обнажить плечо.- Шаура… - сдавленно стонет в поцелуй Эрина, все-таки находя в себе силы и размыкая губы, прижавшись своим лбом к его.- Хироки, - шепотом выдыхает певец, кончиками пальцев осторожно убирая ему за ухо каштановую прядку волос, не удержавшись и еще раз прикоснувшись к губам.Эрина замирает, приоткрыв глаза и столкнувшись с ним взглядом, слабо улыбаясь и молча кивая, признавая за Хироки право выбора в данный момент.

- Всё стихло, - вновь разрывает он насыщенное молчание, слегка приподнявшись и сильнее сжав своими коленями бедра Хироки.- Я слышу. Думаешь, это был… эффект бессознательного? – так же тихо отзывается певец, сам не понимая, почему они шепчутся наедине друг с другом, но сил говорить громче у него нет.

- Мне кажется, всё более чем сознательно…

Договорить он Эрине не дает, вновь подавшись ближе, сильнее вдавив ладонь между его лопаток, притягивая вплотную к себе. И целует, еще раз, но теперь уже чувствуя, как неистово и жадно тот отвечает ему, а его короткий сдавленный стон заставляет буквально прогнуть спину сильнее, задыхаясь и часто дыша, и рывком приподняться, неожиданно легко удерживая Эрину за талию.Хироки самого едва ли не больше всего шокирует то, что он делает, а Эрина почему-то и не думает сопротивляться, покорно позволяя положить себя на спину. Удобный диван неожиданно кажется страшно узким, но на это плевать, Хироки склоняется ниже, упираясь коленом между ног Ри, рывком потянув вниз с его плеча растянутый ворот полосатой кофты, жадно прикоснувшись губами к прохладной коже. Эрину до безумия приятно целовать, настолько, что Хироки совершенно забывается, лаская губами его шею и плечи, хотя никогда не делал прежде такого с Ю, не так, не настолько жадно, не с таким диким желанием делать это. И в то же время Хироки ни на минуту не забывает, что он не с девушкой, и такие ласки могут больше раздражать, нежели нравиться, но неожиданный стон Эрины заставляет его почувствовать мурашки по всему телу и поднять голову.

В неровном свете свечей ему хорошо видно, как он неистово кусает уголок губ, стараясь сдерживаться, но его пальцы что есть сил комкают ткань рубашки на плече Хироки. Неожиданно ярко блеснувшее на мизинце кольцо почему-то привлекает внимание певца, и он осторожно берет Эрину за руку, закрыв глаза и жадно поцеловав его в ладонь и запястье, после осторожно проведя губами по каждому пальцу.- Ну же… - не сдержавшись, дрогнувшим голосом шепчет Ри, приподнявшись и властно обняв Хироки за шею одной рукой, проявляя чисто мужскую силу, но при этом так глядя в глаза, что певец понимает – такими темпами и рехнуться недолго.

Ему хочется, до безумия хочется сдернуть с Эрины ненужные тряпки, увидеть его обнаженным, коснуться губами совершенно везде, но именно в эту минуту он вдруг чувствует страх. И этот страх сковывает его настолько, что Хироки резко приподнимается, отпрянув, вжавшись изо всех сил в угол дивана, будто его только что постигло понимание, какого же черта они творят.

Если не считать Ю, мужчины никогда не вызывали у Хироки влечения, ему была неприятна сама мысль о том, что в постели можно быть не только активным партнером. И даже с Юичи он никогда не позволял себе забыться и допустить подспудную мысль, что ему действительно может нравиться сила. Но сейчас творится что-то совершенно ненормальное, голова идет кругом, и все тело сводит от возбуждения – не только потому, что несколько месяцев до этого Хироки даже думать не хотелось о сексе с кем бы то ни было. В интимные минуты Ю был податливым и никогда не стремился перехватить инициативу, и это более чем устраивало, но глядя сейчас на Эрину, вспомнив те эмоции, которые еще минуту назад бушевали в душе, Хироки сам себе боится признаться, что ему нравится и по-другому. Нравится подчиняться, нравится доставлять удовольствие мужчине, наблюдая за его реакцией, даже если этот мужчина порой выглядит как неряшливая девчонка, и ростом на голову ниже него.- Что?.. Что такое?.. – тихий шепот Эрины вызывает еще большую дрожь, Хироки до ужаса стыдно за свое поведение, и он благодарит силы природы за эту форс-мажорную ситуацию с выключением электричества, иначе Ри видел бы, как сейчас горят его щеки.- Я не… Прости, я не могу, я…

Даже такие вялые попытки оправдаться звучат ужасно, и Хироки готов сквозь землю провалиться, но Эрина и тут его удивляет, беря за запястья и мягко, ненавязчиво заставляя вновь обнять себя за талию.

- Всё хорошо, слышишь? Я не буду таким агрессивным, если… если тебе не нравится…Не веря собственным ушам и во все глаза глядя на Эрину, Хироки прижимает его к себе крепче, еще не до конца понимая, что делает, и отрицательно мотает головой, едва заметно улыбаясь.

- В том-то и дело, что нравится…- очень тихо, почти неслышно произносит он в приоткрытые губы Эрины, чувствуя, как тот медленно возвращается в прежнее положение, ложась на спину и притягивая певца к себе сверху, неожиданно плавно закинув одну ногу на его бедро.- Тогда прекрати думать, - он перебирает его волосы, глядя снизу вверх, удерживая падающие на лицо пряди волос. - Прекрати думать и расслабься уже, слышишь? Просто… просто делай то, что хочешь. Ведь хочешь, Хиро?..Он впервые называет его так, и видно, что это непривычное имя дается Эрине нелегко. Он ведь привык к Шауре, но Хироки только сейчас понимает, что он и Шаура теперь одно целое. В его конфликте с миром виноват был ни кто иной, как Джука – только Джука, который не желал мириться с реальностью, делал глупости и протестовал, как маленький капризный ребенок, не понимая, что иногда нужно просто отпустить. Отпустить. И если действительно твоё – обязательно вернется. Если нет – никогда твоим и не было. Почему-то понимание этого пришло так поздно, но, слава богу, раньше, чем наступила точка невозвращения.

Быстро кивнув на слова Эрины, Хироки склоняется, и вновь принимается терзать шею и плечи любовника яростными поцелуями, уже без стеснения, с тайным восторгом чувствуя, как тот неконтролируемо царапает его плечи, едва слышно шипит сквозь зубы и резко подается всё ближе, очень по-мужски реагируя на прикосновения и пока еще легкие ласки. Он совершенно не сопротивляется, поднимая руки вверх и позволяя снять с себя растянутую кофту, но в ту же минуту в ответ скользит дрожащими пальцами по пуговицам на его рубашке, не выдержав и резко дернув. От этого Хироки хочется бесстыдно стонать в голос, потому что возбуждение закручивается в считанные минуты и сладко тянет внизу живота, требуя всего и сразу, немедленно. Он ни с кем еще не занимался сексом вот так – с неловкой и совсем необязательной прелюдией, так сильно тормозя себя только потому, что не принято сразу же переходить к главному, толком не насытившись друг другом. Но сейчас мировоззрение Хироки в этом смысле летит к черту, и он, путаясь в рукавах, резко скидывает рубашку, отправив прямо на пол с дивана, туда же, куда минуту назад улетела кофта Эрины. Сам он ощутимо дрожит под ним, сильнее приподнимая бедра и так резко и бесстыдно вжимаясь в его пах, что Хироки закусывает губу, не выдержав и на миг откинув голову назад.

- Прости, я не могу больше… - задыхаясь, шепчет он, проведя пальцами по застежке на чужих джинсах, остервенело дергая и кое-как расстегивая, цепляя край нижнего белья и слегка приспуская его штаны вниз вместе с ним.Задышав еще быстрее, Эрина в ответ не менее яростно и агрессивно расстегивает его джинсы, приподнимаясь и одной рукой обхватывая за шею, буквально уткнувшись губами в его губы.- И не надо… - судорожно шепчет он, проникая рукой в его расстегнутые штаны, сразу же заводя ладонь как можно дальше, сжимая давно ставший твердым член, тут же начиная яростно поглаживать сквозь ткань белья.Хироки самому не верится в происходящее, которое больше напоминает какой-то сумасшедший сон, чем реальность. Эрина не похож ни на кого из тех партнеров, что были у Хироки: ни на женщин, ни на мужчин. Впрочем, единственным его мужчиной до сегодняшнего дня был Жасмин, который в постели, как и в жизни, больше напоминал женщину, заключенную в мужское тело – та же грация, изящность, невыносимая нежность. И Хизаки тоже совершенно ничем не напоминал Ри, а тогда, при первой встрече, Хироки просто показалось.С Эриной все происходит иначе. Хироки чувствует, что тот готов согласиться с любым его желанием, покорно сыграть любую роль, какую он пожелает, но при этом Ри не отдается без остатка, оставляя за собой право тоже принимать решения и задавать свой темп.Все эти мысли за секунду пролетают в голове Хироки, не задерживаясь, оставляя лишь пустоту – думать о чем-либо у него сейчас нет ни сил, ни желания. Эрина двигает рукой в его расстегнутых джинсах грубовато, слишком настойчиво, и при иных обстоятельствах такая подростковая нетерпеливость, торопливые угловатые ласки, когда оба даже раздеться толком не успели, его раздражали бы – Хироки в этом уверен. Но то ли из-за того, что у него уже слишком долго никого не было, то ли потому, что сам Эрина – особенный, ни на кого не похожий, и близость с ним невероятная, сводящая с ума, он принимает каждое прикосновение как подарок, как радостное открытие.- Хиро… Не спи, - разорвав поцелуй, Эрина улыбается, и Хироки торопливо целует его улыбку, тут же слегка отстраняясь и одним решительным движением сдергивая с него джинсы одновременно снижним бельем.- Уснешь с тобой… - будто недовольно ворчит он, подаваясь вперед и опуская ладонь на возбужденный член парня, крепко сжимая и тут же начиная поспешно двигать рукой.Кожа под его пальцами невероятно горячая, хотя, быть может, это просто кажется. А Эрина совершенно нелогично, вместо того, чтобы тяжело дышать или стонать, как положено делать, тихонько смеется над его словами, правда, сразу же задыхаясь на выдохе, когда тот прижимается к нему, всем весом придавливая к дивану.Его кожа и волосы пахнут как-то совершенно по-особенному – теперь Хироки удается почувствовать его родной запах даже сквозь аромат парфюма, и от этого кружит голову посильней, чем от любого афродизиака. А еще Эрина не закрывает глаза, и от внимательного, серьезного взгляда по телу проходит волна неконтролируемой приятной дрожи. Хироки чудится, что его затягивает каряя густота, чернота зрачков этих глаз, что он растворяется в ней, но не желает иного, потому что тонуть в них бесконечно приятно, даже сладко.Хироки неловко ерзает, пытаясь высвободиться из штанов, но в таком положении это не так просто, а неловкие попытки Эрины помочь только мешают. В конце концов, он резко подается назад и дергает с себя одежду. Со стороны это, наверняка, смотрится торопливо и как-то несолидно, будто Хироки снова лет шестнадцать, и он не в состоянии себя контролировать. Но его совершенно не смущает то, как он выглядит сейчас, а Эрина, замерев, глядит на него широко раскрытыми глазами и только быстро облизывает пересохшие от частого дыхания губы, когда Хироки удается справиться с мешающей одеждой.- Рехнуться можно, - шепчет он еле слышно, на выдохе, и шире разводит ноги в стороны, едва Хироки склоняется над ним.

Чему адресована последняя реплика, певец не знает, но и не спрашивает: произнесенные Эриной слова более чем точно характеризуют его собственное состояние, потому что именно сейчас Хироки осознает, что так и есть – он точно свихнулся окончательно и бесповоротно. Еще полчаса назад он думал, стоит ли завтра поздравлять с днем рождения Жасмин, и чувствовал себя бесконечно подавленным и несчастным. А теперь он расцеловывает шею, плечи и грудь Эрины, прикасаясь с такой страстью, что на коже наверняка останутся следы, и не думает ни о чем, кроме того, как остро, как бесконечно сильно он хочет его: до потемнения в глазах, до дрожи в кончиках пальцев, до бешеного пульса, бьющегося в венах.Впервые ласки и торопливая, совсем не романтичная прелюдия кажутся Хироки настолько сладкими, что не хочется останавливаться. Он не замечает времени, не понимает, как долго он прижимает Эрину к себе, как долго обнимает и целует его, наслаждаясь каждым касанием, запахом его кожи, каждым тихим вздохом и любым ответным движением. И в какой-то момент пальцы Эрины, до этого путавшиеся в его волосах, с силой сжимают пряди на затылке, причиняя несильную, но отрезвляющую боль.- Давай уже. Ну… - голос звучит хрипло и почти жалобно, Эрина отталкивает его от себя и снова откидывается на спину, одной рукой проведя по своему телу, без слов давая понять, что пора переходить к действию.Вновь лишь на краткую долю секунды голову Хироки посещает мысль о том, что надо спросить о презервативах, которых у него все равно нет, но могут быть у партнера, а может, уточнить еще что-то. Но Эрина так ласкает его, все быстрее скользя ладонью по напряженному члену, то и дело обводя головку, а потом так призывно раскидывается перед ним, свободно и бесстыдно, будто они уже много лет вместе и не осталось ничего, чем можно смутить друг друга. И для слов не остается места – чувства и эмоции вытесняют все прочее, а Хироки неожиданно осознает, что даже страсть и похоть сейчас не самое главное, потому что гораздо важнее какая-то иная близость, возникающая между ними. И он забывает обо всех сомнениях и условностях, замирая на секунду, устраиваясь удобнее между разведенных бедер любовника, глубоко рвано вдыхая, как перед прыжком в воду.Глаза Эрины широко распахиваются, когда Хироки подается бедрами вперед, резко и излишне торопливо входя в него сильным толчком. Эрина крепко сжимает зубы, зажмуривается на миг, потом снова открывает глаза и выдыхает. Хироки самому больно от этого первого проникновения, он даже успевает пожалеть, что так поторопился, но думать о чем бы то ни было ему опять не позволяет Эрина, выгнувшись под ним, сделав пару неуверенных движений, словно желая показать, что все в порядке и не надо останавливаться.То, что его не хватит надолго, Хироки понимает сразу, с первых же несмелых движений, когда он больше опасается причинить Эрине боль, чем доставить наслаждение. Однако все ощущения, немного подзабытые за последнее время, сейчас настолько яркие и ослепительные, что хочется стонать в голос от восторга, не сдерживаясь, кусая губы, получая самое желанное сейчас тело. Быстрей и решительней, будто так он сможет заполучить Эрину без остатка.- Хироки… - хрипло выдыхает тот, и кажется, что голос его дрожит то ли от всё не отступающей боли, то ли просто от напряжения и удовольствия. Певцу хочется попросить его не останавливаться, называя его по имени снова и снова. И хотя он не произносит ни слова, Эрина словно слышит его, обнимая ногами крепче, бесконтрольно царапая по спине, часто дыша.- Хироки, Хиро…Их движения становятся все более резкими и быстрыми, почти болезненными, раздираемыми острыми вспышками наслаждения, и в какой-то момент Эрина сам забрасывает ноги на его плечи, на миг перехватив себя ладонями под бедра, не удержавшись и тихо вскрикнув. Такая поза намного удобней, Хироки подается вперед свободней, сильными толчками каждый раз входя в него до конца,и чувствует, что уже не может сдерживаться. И сорваться ему хочется одновременно с Эриной, эта туманная мысль ускользает, но стучит в висках, и он, не задумываясь, сжимает одной рукой его член, пытаясь двигать ею в ритме с движениями собственного тела, а второй крепко удерживает Ри за бедро, то и дело впиваясь кончиками пальцев.Он видит, что на лбу Эрины выступила испарина, едва заметная в неровном свете свечей, а еще отмечает, какая красивая у него шея, когда он запрокидывает голову назад, выгибаясь всем телом, сжимая пальцы в кулаки до едва заметных полукружий ногтей на ладонях.Возбуждение становится почти невыносимым, превращаясь в болезненное напряжение, Хироки сильно дрожит, специально сдерживаясь из последних сил, зная, что потом это терпение будет вознаграждено. Ему с трудом удается не закричать в голос от острого наслаждения, накрывающего с головой безудержной волной, и где-то будто фоном раздается громкий ответный стон Эрины, который до ужаса чувственно реагирует всем телом на каждое движение, отдаваясь без целиком и полностью. Они замирают оба сразу, Хироки чувствует теплую влагу на животе и утыкается лбом в чужое плечо, пытаясь отдышаться, но ничего не получается. Дыхание предательски сбивается, а в теле еще звенят отголоски сильнейшего оргазма.

На следующие несколько секунд, а может, даже минут, Хироки выпадает из реальности. Его укутывает мягкая нега и та особенная слабость, которую он давно не испытывал, и кажется, что сердце и голова точно так же пусты и чисты, ничто не тяготит и не мучает. Хироки просто наслаждается этим моментом особенной близости, от которой кружится реальность вокруг, словно он пьян. И, наверное, Хироки действительно опьянен новым чувством, которому пока нет определения, но которое больше его не страшит, не настораживает.- Если ты уснешь прямо на мне – я тебя убью, - возвращает его в бренный мир утомленный, но ставший родным голос Эрины, который лениво поглаживает его по взмокшей от пота спине. А Хироки только улыбается, приоткрывает глаза и понимает, что все еще прижимается щекой к его плечу, фактически расположившись на нем. Но Эрина такой теплый, его кожа так потрясающе пахнет, и Хироки почему-то очень удобно в этом положении: настолько, что не хочется даже шевелиться. Поэтому он лишь снова закрывает глаза и тихо вздыхает, думая о том, что Ри говорит это всё не всерьез, а значит, можно пока не обращать внимания на его слова.- Хиро, я не шучу, –напоминает о себе тот и ласково ерошит его волосы на затылке. – Надо вставать. И в душ не помешало бы…- Иди, - великодушно разрешает ему Хироки и показательно возится на месте, будто устраиваясь удобнее, отчего Эрина негромко смеется и несильно царапает его где-то под ребрами:- Какой же ты…- Какой?- Замечательный. Какой же еще…Такая непринужденная болтовня после бурного секса: ни ленивые поцелуи, ни страстные признания, ни торопливый совместный душ - а именно дурацкий разговор ни о чем опять вызывает у Хироки впечатление, будто он знает Эрину много лет. Что они не впервые занимаются любовью и уже привыкли друг другу, ни о чем не задумываются, зная, что просто не могут обидеть каким-то неловким словом. Будто всё это уже было когда-то давно, но Хироки почему забыл.- А света так и нет. Вдруг случилось что-то серьезное? – ложась поудобнее, Эрина склоняет голову, утыкаясь губами в его волосы, и едва ощутимо дрожит.- Ну, может быть, все вокруг рухнуло и мы остались на свете одни, - тихо отвечает Хироки, ласково прихватывая губами еще горячую нежную кожу ключиц, оставляя едва заметные следы поцелуев. - Здорово же будет.

- Дурак… - сдержанно смеется Эрина, наполовину принимая шутку, стараясь осторожно повернуться на бок и ненавязчиво выползти.- Ну, куда ты?- А ты хочешь продолжать лежать и обниматься?- Я хочу продолжать…Помедлив и подняв голову, Хироки заглядывает в глаза Эрины, на миг даже растерявшись от его взгляда, от того, как он смотрит. И, может быть, им обоим еще так рано говорить о любви, произносить это вслух, но совершенно точно одно: то, что между ними – это не разовый секс, это не взаимная уступка половому влечению, это не жажда новых ощущений и даже не одиночество, хотя теперь Хироки уверен – Эрина одинок. Бесконечно одинок, и только сейчас, после того как они разделили на двоих столько потрясающих минут, певец понимает, что никогда и ни за что не отпустит этого человека.

Глядя сквозь ресницы на неровное пляшущее пламя свечей в комнате, Хироки вновь вспоминает о том, какой завтра день, с изумлением отмечая, что боль при мысли о Ю стала глуше. Она не исчезла, потому что нельзя за одно мгновение заполнить такой зияющий провал в душе, и все же нестерпимого, тщательно маскируемого отчаяния уже нет. И не только потому что теперь есть Эрина. Просто, наверное, только теперь Хироки все-таки готов отпустить, и поэтому завтра непременно позвонит и поздравит Юичи с днем рождения. Это будет правильно, и это будет ужелегко.

- Можно я останусь сегодня?Слова срываются сами и, возможно, они все-таки преждевременны. Но Эрина неожиданно мягко улыбается какой-то усталой улыбкой, будто Хироки сморозил какую-то вопиющую глупость, и берет его лицо в ладони, проведя кончиками пальцев по скулам и щекам.- Шаура, ты такой идиот. Ну, куда ты сейчас идти на ночь глядя собрался, а?- Я имел в виду, что…Договорить ему Эрина не дает, резко подавшись ближе и буквально заткнув поцелуем, так собственнически и вновь очень по-мужски, но, вопреки ожиданиям, Хироки буквально дрожит от того, как Ри с ним обращается. А еще ему опять до смерти хочется ему подчиняться, и это почему-то не вызывает никакого отторжения или страха, как вызывало бы подобное желание еще совсем недавно, будь на месте Эрины кто-то другой.

И в эту минуту, отвечая на настойчивый поцелуй,вновь скользнув ладонями по стройному желанному телу, Хироки понимает, что никого другого быть и не могло. Только Эрина. Только он.