2.2. Незваный (1/1)

Теперь я сопротивляюсь по-настоящему. В то время как он прижимается к моим губам в отвратительном, грязном прикосновении, все мое нутро клокочет от гнева. Быть убитым чернью и быть опороченным ей — две совершенно разные вещи. Я не позволю ему!Имя, наконец-то получившее силу от своего Хранителя, ликует и бьет по его черной магии, подчинившей мою оболочку, с новой силой. Я сопротивляюсь настолько яро, что руки начинают дрожать. Для активации Зова достаточно начертить в воздухе правильный знак, круг, что обозначает найденного врага, и крест внутри, призывающий к его уничтожению. Я концентрирую всю свою силу в правой руке. Ну же, хоть бы один палец, каких-то пара движений...Неожиданно я с ужасом ощущаю, как он улыбается. А после этого его рот оживает — приоткрывается, чтобы прихватить мою нижнюю губу и слегка прикусить. В панике я теряюсь, отвлекаясь на провокацию, в то время как он проводит языком по линии плотно сомкнутых губ, после чего он медленно отстраняется, и я встречаюсь с насмешливым взглядом.— Не отказывать же себе в удовольствии, — шепнул он, но мне уже было не до реакции на его слова.Мое лицо постепенно начинает неметь. Его поцелуй — место укуса, от которого по моей крови расползался яд. И это не обычное сравнение. Что-то инородное проникло в мое сознание, мерзкое и агрессивное, оно обжигало все вбитые с рождения запреты на своем пути, несясь по моему естеству, словно знало, куда направляется. Имя давит на меня настолько, что сердцу больно, а потом затихает. Совсем. Я не ощущаю его.— Что... что ты сделал?..Слова вырвались так легко. Мои слова, прямо из головы, не контролируемые Именем. Я настолько потрясен, что теряю дар речи, последнее, что оставил в моем распоряжении этот дьявол. Теперь тело абсолютно подчинено его воле, я перестал дрожать и потеть от напряжения, я больше не сопротивлялся. Сердце бьется спокойно, ничто не мешает мне, не подавляет, даже дышать стало легче. Изумительный, ни с чем не сравнимый вкус свободы. Вероятно, шок слишком ясно отражен в моих глазах. Лицо врага делается настолько довольным, словно он уже победил всех Хранителей и разбил веками поддерживаемый ими Ангельский барьер вдребезги. — Приятное ощущение, не правда ли? — его голос вкрадчивый, неестественно мягкий, и это немного остужает мой пыл. Я привык, что за любой наградой следует наказание. Дурман в голове немного рассеялся, и я вновь ощутил, кто я есть. Мое имя не исчезло, оно до сих пор там, в каждой клеточке моего тела, в каждом уголке души. Но сейчас его сила спит крайне поверхностным сном, настолько, что мне стало страшно разбудить его. — Я думал, ты хотел убить меня, — медленно произнес я, тщательно подбирая слова. Ох, как же приятно... даже в такой опасной ситуации от каждого произнесенного мной слова, которое выбрал я сам, наступала короткая эйфория. Еще никогда я не чувствовал наслаждения от разговора... хотя, в какой момент я стал считать нашу стычку разговором?..— Я до сих пор хочу, — он показывает мне оскал белоснежных зубов, — желание свернуть Хранителям шею у меня в крови.— Тогда почему?.. — я обездвижен, мое Имя спит, так что ему нужно? Если он просто хочет помучить меня, то выбрал правильный способ. Но что-то мне подсказывает, что он пришел не за этим.— Я хочу предложить тебе сделку.— Ты? — даже без имени я не доверяю ему, скептицизм в моем голосе выдавал все мое отношение к его словам. — Мне? Сделку?— С помощью Имен мозг Хранителей явно работает быстрее, — вздохнул он, а я ощутил резкий прилив крови к щекам от оскорбления, но он не дал мне шанса вернуть колкость:— Все очень просто. Мне нужно твое сотрудничество, а тебе — свободу от Имени. Я предлагаю тебе бартер. Свобода от Имени. Он на это способен? Он настолько силен, что в силах разорвать связь Хранителя с его Именем?.. Тогда зачем ему нужно сотрудничество? И как такой, как я, сможет ему помочь? Или же он просто пытается заманить меня в ловушку, чтобы получить силу Хранителя?.. Я не мог ответить на свои вопросы, потому что у меня не было информации. Я до сих пор не знаю, кто он, а поэтому не могу трезво оценить ситуацию, в которую попал. Мне нужно знать больше, нужно заставить его отвечать на вопросы... но для чего? Будь я нормальным Хранителем, уже послал бы его куда подальше и принял свою смерть с достоинством, ведь даже если он честен, что маловероятно, единственное, о чем он просит меня — предать свой род. — И какого рода ?сотрудничество? тебе нужно? — поинтересовался я, стараясь убедить свою совесть, что на самом деле мне не интересно его предложение, и я откажусь. Но на деле я понимал, что слишком заинтересован. Где-то в уголке сознания спящее Имя недовольно шевельнулось, а меня будто ледяной водой окатили. Что я творю?..— Я предупреждал, что у нас мало времени, — усмехнулся он, считывая замешательство с моего лица, — и ответить на вопросы, которые тебя так сильно интересуют, не смогу. Либо ты согласен на обмен, либо время истечет, и мы продолжим нашу милую сценку Хранителя, побежденного нечистью.Назвался нечистью вместо природы происхождения, скрывает ее нарочно. Он говорит гораздо быстрее меня, словно заранее репетировал речь. Но если сравнивать с людьми, все свободные так говорят, они орудуют словами, как своими руками, ловко жонглируя ими в диалоге, мгновенно импровизируя, если нужно что-то скрыть или разузнать. И сейчас я понял, что даже этого простого навыка у меня нет. Орудовать словами без фильтрации Имени тяжело. Особенно в диалоге, который может решить мою судьбу. — Я люблю людей, — красные глаза закатились, — а вы причиняете им страдания. С чего мне помогать тебе?— Дорогой Хранитель, ты любишь людей, но ничего о них не знаешь, потому что вы, их защитники, не можете завязывать с ними отношения. Но мы знаем, с кем имеем дело, и позволь сообщить тебе, что твое мнение в корне неверно. Люди такие же, как и вы. У них всегда есть то, что способно их контролировать, то, что обязывает делать ненавистные им вещи. И они тоже мечтают о свободе. А мы, — демон слегка поклонился, отдавая себе должное, — помогаем им вырастить правильное чувство, которое способно привести их к свободе. Вы именуете это манипуляцией, мы — избавлением. И если они позволяют нам, именно мы убиваем их врагов. Хранитель... если ты поможешь мне набрать немного силы, я убью твоих врагов. Я подарю тебе свободу. Вот оно что. Ему нужна сила. Значит, у него ее не так уж много по его собственным меркам. Но ведь именно эту силу он может получить от людей, тогда зачем ему я?.. Я не стал фокусировать внимание на его словах о людях, хотя они неприятно задели. Тьма — зло, а вещи, которые творит зло, грешные. Возможно, он знаком с людьми ближе, но отнюдь не делает их жизнь лучше!— То есть вампиры, убивающие людей, и духи, завладевающие их телами, на деле добрые феи? — я хохотнул. — Кого ты обманываешь?— Обманываешь здесь только ты, причем самого себя, — легко парировала нечисть, — но я не собираюсь доказывать тебе обратное, ты можешь жить в своих иллюзиях сколько угодно, Имя здесь уже ни при чем. Я нахмурился, не совсем понимая, о чем он говорит. Но если такие, как он, именно так лезут к людям, то теперь я понимаю, от чего их стоит оберегать. На секунду мне захотелось, чтобы Имя, слабое присутствие которого я медленно ощущал все больше, сейчас же вернулось и продолжило бороться вместе со мной. Быть убитым Хранителем лучше, чем убитым предателем. От черни никогда не жди ни честности, ни разумности. Словно услышав мой зов, в голове начало пульсировать. И я снова испугался. Когда Имя проснется, я вернусь в мир, из которого так отчаянно желал выбраться. А если... вдруг он не убьет меня?.. Исчезнет, оставив под гнетом моей Непобедимости, уже вкусившего запретный плод. Как я буду жить после того, что почувствовал сегодня? После осознания столь желанной свободы?..Словно читая мои мысли, он заговорил снова:— Ты не предашь свое имя, если успеешь согласиться на мое великодушное предложение. Только представь, что ты сможешь сделать, предоставленный самому себе... Можешь поступать как угодно, делать все, что сам посчитаешь нужным...Сердце разрывалось на две половины. Эмоции окутали голову. Риск, предательство, возможное исполнение мечты или же правильное решение, которое принял бы каждый Хранитель? За меня всегда все делало Имя, а сейчас... я даже не могу сам выбрать, не то что твердо стоять на своем. ?Своего? у меня не было. Пульсация в голове участилась. Темный собеседник теперь смотрел на меня без тени улыбки, холодно, выдавая свою жесткую суть. — Мне нужен ответ, — напомнил он. — Мне нужна информация, — выдавил я голосом настолько жалобным, что самому стало противно.— У нас нет времени на нее.— Как я могу вот так... — Ты все равно хотел умереть, Хранитель, — нетерпеливо перебил он. — Ты хотел умереть, потому что Имя управляет тобой и, в отличие от других Хранителей, ты это понимаешь. Такого отчаяния я не чувствовал с тех пор, как был ребенком, рыдающим подле мамы, не в силах шевельнуться из-за зверств своего отца. Воспоминания о родителях бьют по сердцу молотком. Мне нужно защитить маму, защитить ото всех: от отца и от демонов. Если я помогу им и проиграю, то убьют только меня, я в этом более, чем уверен. А если я вернусь домой живым, отказав этому мерзкому созданию, то снова окажусь в личном аду. И все все равно узнают от меня о сегодняшней встрече благодаря моему честному, верному Имени, которое не посмеет умолчать правду от отца. О том, как я слаб, что я, Непобедимый, на самом деле никчемный отброс, которого даже Хранителем назвать нельзя. Все, что у меня есть — это Имя, которое питается исключительно моими страданиями, заставляя побеждать себя снова и снова... Я похолодел. Сердце, уставшее от переживаний, потяжелело, дышать становилось труднее, все жизненные процессы начали возвращаться к привычной норме. Имя просыпается. Времени практически не осталось. — У меня тоже есть условия, — наконец-то прошептал я. Сила его поцелуя на исходе. Имя проснулось и медленно, но верно восстанавливало уязвленные проклятьем места, но я чувствовал, оно еще не понимало, что происходит.— Где гарантия, что ты не обманешь меня? — в отчаянии крикнул я. Ангелы, как сладко звучат его обещания, как тяжело мне бороться с ним без помощи Имени... — Хотелось бы, но я не смогу, — он почти прошипел эти слова, словно сама мысль ему неприятна. Кажется, он все-таки хотел избежать подобного поворота событий и жалеет, что я не оказался сговорчивее. Значит, он тоже готов идти на жертвы?— Почему? — тут же спросил я.— Я принесу тебе клятву верности, — он ответил мне через силу, старательно скрывая свое настоящее к этому отношение, но я слишком долго боролся со своим Именем, чтобы не понять его и не быть ошеломленным его ответом.Клятва Верности. Я слышал о ее существовании, но не мог поверить, что они действительно ее используют. У черни она происходит под своими условиями, но в любом случае это становится серьезным ограничением. Он будет обязан подчиняться моей воле, мои приказы для него всегда будут первым приоритетом. Объясняя на моем примере, я стану его Именем.Что толкает его на такой шаг? Отказаться от собственной свободы. Нет, здесь явно что-то не так, не может такого быть, чтобы он добровольно... Я прищурился от новой волны напряжения. Побеждающий возвращается. — Мой дорогой Хранитель. Выбирай. Сейчас или никогда, — ни напускной мягкости, ни иронии. Он настолько серьезен, что я практически сразу отвечаю:— Я согласен. Его брови чуть приподнимаются в удивлении, а затем на лице снова появляется полуулыбка-полуоскал. — Хороший Хранитель, — мурлыкнул он и вновь наклонился ко мне, только чтобы опустить голову мне на плечо, а руки устроить на моих бедрах, сохраняя дистанцию между телами. Некое подобие объятий смутило и напрягло одновременно, но я проглотил рвущийся грубый протест. Его шея настолько близко, что я чувствую жар его смуглой кожи и головокружительный аромат лаванды. Но тьма, исходившая от него, что до поцелуя, я, казалось, мог даже осязать, ощущалась очень слабо. А вместе с ней и отторжения от его близости практически не было.Это... пугало. — Кусай и пей, — приказал он тихо, но резко, словно сам вот-вот передумает.Кусать и пить... в смысле его кровь?! Он хочет, чтобы я прокусил ему шею и наглотался его грязной крови? — Не разочаровывай меня, — попросил он с легкой иронией в голосе, — делай, как я сказал. Повторно усыплять твое Имя, даже временно, я не собираюсь.Он произнес слова нагло, насмешливо, с нотками угрозы, но было что-то такое в его голосе, интонация, которую я не мог распознать, заставившая меня просто послушаться. Его кожа прямо у моих губ. Большие руки немного напряженно сжимают бедра, поторапливая. Мое тело снова начинает мелко подрагивать, напоминая, что Имя просыпается, причем достаточно быстро. Я зажмурился, открыл рот и со всей силы сжал челюсти, тут же ощущая железный привкус крови. У меня останутся синяки от того, как сильно он сжимает мои бедра. От его крови во рту все немело, но я усердно глотал мерзкую жижу, хотя мне хотелось только оттолкнуть его и поддаться рвотному рефлексу. Я никогда не причинял боли. Даже при изгнании мелкой черни старался сделать все быстро и ?чисто?, чего другие Хранители не понимали, питая свои имена славной победой. Но, прокусывая именно его шею, я вложил всю годами сдерживаемую боль, всю несправедливость своей жизни, все отчаяние существования.Впервые кто-то рядом со мной шипел от боли.