Невеста (1/1)

Степь дышала пряным, спёртым запахом твири, повисшим в клочьях сизого тумана, что шалью укрывали засыпающую землю. Блики большого солнца уже давным-давно растаяли за горизонтом, и в фиолетово-розоватом небе начали мерцать первые слезинки-звёзды.С приходом ночи в Степи становилось слишком холодно, словно Суок простирала свои длани в попытке поглотить всё вокруг, дабы насытить бездонное брюхо теплом пищи. Но Оле знала — пока горит огонь, ни она, ни страшная Шабнак-адыг не посмеет подойти к их юртам.Растолчённая в ступке твирь хорошо ложилась на кожу — хранящая в себе последние капли тепла и солнца, она согревала тело, едва-едва прикрытое одеяниями из пучков травы. Холодные пальцы почему-то первыми вырисовали как раз тавро ?земля?, и Оле едва заметно вздрогнула. Затем ?жизнь?, что скрылась на бедре под пучком травы, ?любовь? — на груди, поближе к сердцу, ?нежность? на запястьях…Так, как учила мать, и заботливо подсказывала Бодхо, что шептала на ухо свои сказки во время тревожных снов.Почтенные ойноны уже расселись у костра — те, чьим рукам покоряются травы и линии, те, кому дано увидеть чужие судьбы, только тронь грубыми пальцами нужную жилку, что тянулась прямо от сердца.Может, и её судьбу смогли бы разгадать?Кому же предназначена белокурая невеста — такая непохожая ни на шуструю птичку-Айку, что больно затягивала волосы ремешками, ни на Иву, что учила её плести венки и петь песни матери Бодхо, ни на собственную мать? Кому же принять в руки этот побег белой плети, что так некстати взрос среди твири и савьюра?Послышался первый удар в бубен. Пальцы Айки отпустили волосы, и Оле поднялась с места, потупила глаза в землю.Костёр треснул влагой, обдавая тонкий силуэт волной тепла.Ставать нужно посредине, не поднимать глаза, пока не послышится второй удар.Сердце бешенной птицой билось в груди, почти что ломая крепкую клетку ребёр, но Оле страха не выдала. Рядом же Энке и Айка, а значит, всё будет хорошо. Они уже не первый день танцуют, не первый раз гонят твирь из земли.Главное — не сбиться с шага. Иначе Бодхо не примет такой дар.Второй удар отбился где-то в глубине сознания. Оле топнула ногой, резко вскинула голову. Взгляд на секунду встретился с холодными, но такими родными глазами, золотистыми от бликов огня.?Меня прочили тебе в жены, но я тебе не жена. Меня уже отдали другому?.Мысль больно кольнула возле сердца, и на глазах проступили слёзы.Гудение голосов монотонно повисло над головами. Сначала один, рассекающий воцарившуюся тишину, словно нож, но за ним тут же начали доплетаться другие — Степь любит песни, гонит траву лучше.Пересохшие губы, стянутые тонкой линией твири, слегка приоткрылись, позволяя первой ноте вырваться наружу, доплестись к остальным тоненькой линией.Первое движение — скованное, неловкое — попало прямиком в такт барабану. Губы дрогнули, но монотонная песнь не прервалась — трели голоса переплелись по таврам, вычерченным линиям, придавая уверенности, согревая в эту холодную ночь.Быть как ветер, как побеги травы, что колышутся под его дыханием.Стать единой со Степью, прильнуть к матери Бодхо в полную силу.Пусть будет и твирь, и савьюр и плеть, пусть быки и коровы будут вечно сытые, пусть будет тёплый дождь, питающий влагу Бодхо, пусть жизнь никогда не кончается, пусть линии не рвутся между Степью и детьми её!Травы опутывали ноги, сковывая движения, но Оле ни на секунду не остановилась. Нельзя, нельзя, нельзя. Пока песнь не остановится, пока последний удар барабана не повиснет в воздухе, пока последние угольки в непроглядной тьме Суок не погаснут.Языки костра взметались к звёздам — горячие, неподдельно живые. Огонь тоже танцует, славит Степь и Бодхо. И траву, и ветер, и всё вокруг.Пусть будет и твирь, и савьюр, и плеть…Где-то вдалеке заревел бык.Биение барабана в точности совпадало с ударами разгорячённого сердца, что грозилось вот-вот разрушить тавро и выпрыгнуть из груди. Каждое движение становилось лихорадочным, диким, но удивительно гармоничным. Переплеталось с голосами, разжигало на коже знаки, что уже начинали жечь призрачным огнём.Взгляд на миг устремился в небо.На чёрном теле Суок — знаки, символы, целые сюжеты. Вон Бос Турох, чьи рога держат Луну, дальше два менху ведут быка, дабы по его линиям раскрыть и будущее, и прошлое, и настоящее, а вот та маленькая звёздочка…Она?Воздух дрожал от перенапряжения. Голоса побегами перепутывались в сознании вместе с пряным запахом твири, гнали вперёд, подталкивали ещё к одному движению, хоть мышцы уже давно отказывались слушаться.Жарко.Сегодня — последняя ночь полной свободы, когда она может танцевать только для себя и Степи. Сегодня — последняя ночь, когда она ещё в юрте отца, когда тёплые руки матери могут лечь ей на голову, прижать к сердцу.Последний удар барабана прогремел, словно раскат грома, оборвал тонкие линии голосов, что тут же распались, поникли, исчезли глубоко под землёй.Ноги подкосились, и Оле упала, словно подрезанный ножом стебелёк плети.Немеющие пальцы сжали побеги травы, переплетаясь с ними во внезапном порыве, и невеста закрыла глаза, пытаясь перевести дух.Тавра жгли кожу жаром, но боли Оле почти не чувствовала.Завтра плачь разразит Степь, завтра её отведут в дом жениха, завтра только его пальцы будут рисовать тавра по линиям, и только для него она будет танцевать - пусть и его глаза не переливают золотом, а отдают тяжестью зимних туч.Пусть будет и твирь, и плеть, и савьюр…А сейчас есть только она. И тяжёлое сердце Бодхо, что оглушающе бьётся под толстой шкурой Степи…