3. Дейрон Затравленный (1/1)

— Не двигайся! Я не хочу испортить бритву.— Твои руки всё ещё дрожат. Тебе не следовало пить так много вина, — пожаловался Эгг. Он попытался освободиться, но Дейрон схватил его за плечи и снова усадил на место.— Это не вино, — возразил Дейрон. Эгг закатил глаза, тыча пальцами в винные пятна на тунике Дейрона. — Это ты, — сказал Дейрон. — Это ты заставляешь меня нервничать, корчась и извиваясь, будто муравьи бегают в твоих штанах. По правде говоря, его руки тряслись ещё сильнее, чем в нормальном состоянии. Когда он был трезвым, сны нападали яростнее. Эгг никогда этого не поймёт, подумал Дейрон. Их отец, разумеется, тоже не понимал и не знал. У принца Мейкара не хватало терпения понять то, что он считал прискорбным недостатком воли и позорной слабостью. Выиграй в турнире, сказал он.Заставь меня гордиться тобой, проговорил он.Не разочаруй меня, приказал он.Оставь меня, отец. Ты никогда не будешь гордиться мною, даже если я доживу до ста лет. Ты скорее запоёшь и станцуешь, чем я буду блистать на турнире.Эгг надул губы.— Тогда не брей мне голову, если я заставляю тебя нервничать насколько, что у тебя дрожат руки. Зачем тебе вообще её брить?— Я уже говорил причину. Ты — истинный валирийц. Если мы хотим спрятаться, мы должны скрыть твои волосы. Хмурому лицу Эгга, глядящее на Дейрона, могло позавидовать даже лицо самого принца Мейкара.— Когда я закончу, твоя голова по-настоящему будет походить на яйцо, — добавил Дейрон, пытаясь уговорить Эгга. — Будет так забавно потом рассказать об этом Эймону, когда он навестит нас, разве нет? Мы можем сочинить песню о том, как Эгг, похожий на яйцо, едет в Эшфорд. ?Хэй-хо, Хэй-хо, в Эшфорд скачет Эгг Яичный?.Скрестив руки на грудь, Эгг презрительно воскликнул:— Это не забавно! Это будет самая незабавная история, которую я когда-либо услышал и самая худшая песня, которую бы пели. Я даже не собираюсь в Эшфорд, верно? Ты хочешь спрятаться здесь до окончания турнира и напиться до бесчувствия.Дейрон вздохнул. Он опустился на колени так, чтобы оказаться на одном уровне с Эггом. — Брат, — умолял он, — не окажешь ли мне одну услугу, пожалуйста? Ты действительно видишь меня на ристалище, наносящим кому-то хоть один удар? Я скорее выколю себе глаза и ослепну. Эгг, я не создан для мечей и копий.Эгг наконец-то смягчился и сидел достаточно долго, чтобы Дейрон начал брить его голову. Руки Дейрона в тот момент были довольно тверды — ну, во всяком случае, настолько, насколько они могли быть тверды в эти дни, — но ему всё равно потребовалось очень много времени, чтобы закончить работу, двигаясь так медленно, как он мог, и стараясь не порезать голову брата. Закончив, он почти не узнал мальчика, стоящего перед ним. Даже цвет глаз Эгга казался другим без серебристо-золотых волос, обрамлявших его лицо.Дейрон поднял зеркало Эггу.— Видишь? Теперь-то ты не похож на Таргариена.Эгг выглядел истинным Таргариеном, но проклятье Таргариенов лежало на Дейроне. Да, он называл сны проклятьем, и сны, несомненно, были проклятием, несмотря на то, что многие другие назовут это даром. Некоторые называют его Дейроном Пьяницей. Отец никогда не слышал это прозвище. Принц Мейкар мог обзывать своего старшего сына словами и похуже, однако он никогда не потерпел бы, если кто-то оскорблял или бесчестил бы его наследника.Его также называли Дейроном Пьянчугой.Они должны были назвать его Дейроном Проклятым или Дейроном Затравленным.Затравленный — вот кем он действительно был. Отец уже наверняка заметил их с Эггом пропажу, послал своих рыцарей или, не дай Семеро, сам отправился на поиски пропавших сыновей.— Надо было сказать ему, — сказал Эгг. — Тебе следовало бы рассказать отцу, что ты не хочешь участвовать в турнире. Тогда нам бы не пришлось сейчас проходить через все эти неприятности.Бедный, наивный, доверчивый Эгг, подумал Дейрон. Мальчик ещё не понимал, каким непреклонным мог быть их отец, каким жестким и упрямым мог быть принц Мейкар.Дейрон не презирал отца за это и не мог винить его. Ты тот человек, коим являешься, отец. Как и я тот, кем являюсь.Если бы только он захотел. Если бы только его отец смотрел на вещи так же, как и он, и перестал бы безжалостно настаивать на своём. Но Дейрон знал, что это противоречит природе его отца.Частенько он пытался представить нечто настолько потрясающее, настолько важное само себе, что это могло бы изменить сущность его отца или, по крайне мере, заставило бы принца Мейкара согнуться, хотя бы немного. И каждый раз итог был один – их ссоры.Так они и пошли, Дейрон и его отец, вечно бегая по кругу, никогда не догоняя друг друга, словно дракон, гоняющийся за собственным хвостом. Эта мрачная, печальная мысль заставила Дейрона потянуться за ещё одной флягой вина.