36. Ещё одна попытка расстаться (1/1)

У Гарета было нехорошее предчувствие. Очень нехорошее. И только поэтому он всё-таки выудил телефон из кармана и нажал кнопку быстрого дозвона. О да, этот номер, как казалось Гарету, будет закреплён на четвёрке до скончания веков…Нет, конечно, он до сих пор злился. Охуенно. До стиснутых зубов и сжавшихся кулаков, но… Это ?но? перечёркивало всё остальное. Гудки в трубке не прекращались, и теперь к злости примешивались чувства раздражения и… тревоги. Да, именно её. Не стоило оставлять этого идиота одного, в таком-то состоянии! Он и в хорошем настроении мог начудить, а уж после их ссоры, после того, что Гарет ему наговорил два часа назад, и подавно. Дэвид-Ллойд даже представить боялся, что этот придурок может сейчас выкинуть. Если уже не…— Возьми трубку… — не выдержав, прорычал Гарет, повторно пытаясь дозвониться до Джона, который, как назло, не отзывался. — Ну же! Или придушу так, что не воскреснешь!.. Гарет вспомнил, как они дурачились, изображая Янто и Джека уже не на камеру, а друг для друга, и краска стыда залила лицо. Нет, не из-за происходящих тогда пошлостей (хотя и это было, как же иначе), а недавнего собственного поведения. Надо же было вывалить на Джона всё скопившееся за последние годы их негласного романа напряжение, все нелицеприятные мысли и неприглядную правду, да ещё и так грубо. Да, Джон в этот раз заслужил каждое, мать его, слово, но… снова это ?но?! Блядь!Только когда Гарет от волнения уже не мог найти себе места, осточертевшие гудки наконец-то сменились желанным голосом, правда, звучал тот как-то уж слишком невнятно, и сердце Дэвида-Ллойда ухнуло вниз, пока он не осознал, что Джон попросту пьян. Да не просто пьян, а в стельку. Барроумен сам подтвердил эту догадку, когда Гарет спросил его.Кое-как от этого идиота удалось добиться, где он находится, и Гарет снова испытал огромное желание задушить мерзавца: бродить ночью пьяным вдрабадан по безлюдным улочкам Лондона, выступая мишенью для всякого отребья — это ж надо было додуматься! Конечно же, ему и в голову не пришло задуматься о собственной безопасности! Не его это царское дело! Королева драмы, блядь! Гарет не знал, чего ему сейчас больше хочется — плакать или смеяться, или действительно вмазать пару раз, да так, чтоб мозги встали на место, но в одном был уверен точно — он не оставит Джона там, где тот находился. Испытывая одновременно облегчение — всё-таки Джон жив, хоть и в почти невменяемом состоянии, и тревогу — как бы чего не произошло, Гарет вылетел из номера, хватая с тумбочки ключи от зажигания и стараясь хоть немного успокоиться: садиться за руль в таком взвинченном состоянии не стоило.Пока выводил машину из гаража, Гарет сумел прийти в себя настолько, чтоб не стать причиной аварии, но вот прекратить думать о ситуации не получалось. Всю дорогу в голове крутились обрывки то ссоры, то недавнего разговора по телефону, когда пьяный Джон пытался то ли попросить прощения, то ли обвинить его и себя во всех смертных грехах — Гарет не понял, и это красноречивее всего показывало степень опьянения его собеседника, обычно так и блещущего красноречием.В месте, которое назвал Джон и куда подъехал Гарет уже через двадцать минут после звонка, было тихо и безлюдно. Слишком тихо и безлюдно для ночного Лондона, и это пугало. Просто фильм ужасов какой-то! Гарет любил ужасы, он сам мечтал когда-нибудь или сыграть, или снять нечто подобное, но когда это происходит в жизни, всё воспринимается немного иначе. Адреналин и беспокойство заставили собраться, стать более внимательным, и только поэтому Гарет заметил какое-то тёмное пятно в узком проулке между домами. Приглядевшись, он даже смог различить силуэт сидевшего, привалившись к кирпичной стене одного из зданий, человека.Джон? Или нет? Необходимо выяснить.Стараясь создавать как можно меньше шума, Гарет открыл дверцу и вышел из машины. Обстановка воздействовала на нервы, призывая к осторожности. Да уж, устроил ему Джонни квест, лучше не придумаешь. Уж он потом отблагодарит его за это, обязательно. Так отблагодарит, мало не покажется!Медленно подойдя к сидящему, Гарет оглядел его с ног до головы и присел рядом на корточки. Тут же пахнуло алкоголем, и Дэвид-Ллойд поморщился. Пока всё говорило в пользу того, что перед ним — Джон, но терять бдительности не стоило: рано расслабляться, надо узнать наверняка.— Эй, Джон… — тихо позвал он сидящего и вроде даже уже заснувшего, если не потерявшего сознание, пьяницу, легко коснувшись его плеча. От прикосновения рука того дрогнула, и по тротуару покатилась почти пустая бутылка водки. Вздрогнув, Гарет проводил её хмурым взглядом и снова сосредоточился на сидевшем перед ним. — Джон! — уже громче и настойчивей произнёс он, отчего голова человека мотнулась, позволив его рассмотреть, и Гарет наконец-то с облегчением опознал в человеке искомого.— Блядь, Джон, какого хера ты тут делаешь? — выдохнул Гарет с облегчением и досадой, тут же начиная действовать. Не стоило вообще сидеть на асфальте, так и заболеть недолго. Хорошо хоть куртка у Джона была тёплой, может быть, всё и обойдётся. — Нашёл, блядь, местечко, лучше некуда!Сначала Гарет попытался привести Барроумена в чувство, но ничего из этой затеи не вышло. Он за эти два часа успел прилично так набраться и, кажется, уже вообще перестал отражать реальность. Хорошо ещё, Гарет как-то успел дозвониться до идиота, пока тот совсем не ?поплыл?.Представив, что было бы, не позвони он, Гарет содрогнулся. Нет, определённо нельзя выпускать Джона из поля зрения. Больше он так не поступит, даже после расставания. Гарет был уверен, что никогда не сможет разлюбить этого белозубого красавчика, а значит, и беспокоиться будет всегда. Лучше перебдеть…Поняв, что пытаться привести в сознание Джона сейчас — гиблое дело, Гарет тяжело вздохнул и, примериваясь, ещё раз окинул свою головную боль хмурым взглядом. Ничего не поделаешь, если Джон не сможет сам переставлять ноги, придётся нести. Но до этого не дошло. Стоило только Гарету, закинув одну руку на плечи и придерживая за талию, поставить Джона на ноги, как тот очухался до степени, что смог передвигаться при его помощи. Недолго, но и идти было не так и далеко.Загрузив почти бессознательную тушку Барроумена в машину на заднее сиденье и переведя дух, Дэвид-Ллойд столкнулся со следующей проблемой. Куда ехать? К себе в отель, как и в отель, где Джон остановился, соваться не стоило — не в той он кондиции, чтоб показываться там, где Барроумена гарантированно узнают, компромата им только не хватало. Везти Джона домой в таком состоянии тоже не надо — неизвестно, что он может наболтать по пьяни, да и слишком это далеко. Не хотелось бы, чтоб Джона укачало и вырвало по дороге. Паспорта у Гарета с собой не было… так что оставались только мотели, которые могли за отдельную плату закрыть глаза на отсутствие документов, да какие-нибудь квартиры, что сдавались посуточно. Правда, для второго варианта время суток было не очень подходящее, так что — мотель.Гарет посмотрел по карте, какие располагались ближе всего, и двинулся с места. Хорошо, что один нашёлся всего в 5—8 минутах быстрой езды от них, в ещё более удалённом от центра города месте, чем то, где он нашёл Джона, и не очень востребованный, так что вполне подходил.Снять номер на сутки оказалось легко, только вот все там были двухместные и с одной кроватью, к тому же недешёвые, так что понятно, почему место не пользовалось популярностью. Впрочем, им это было на руку. Никаких вопросов к ним не возникло, даже когда Гарет почти тащил на себе Джона, накинув ему на голову капюшон его же куртки, чтоб уж наверняка не узнали. Сам он тоже надел одну из своих многочисленных шапок и воспользовался очками, которые носил редко — не такое уж плохое у него было зрение.В номере Гарет первым делом усадил Джона на кожаный диван, который с удивлением и радостью увидел сразу, как только вошёл. Не всё было так плохо, как казалось на первый взгляд. Если что, и на диване можно поспать, он не прихотлив, как этот несносный великовозрастный ребёнок, которого пришлось забирать с улицы, как какого-то бездомного щенка. Хмыкнув себе под нос от пришедшего идиотского сравнения, Дэвид-Ллойд решил сначала окончательно разобраться с Джоном, а потом уж можно будет заняться и собой.Стащив с Барроумена куртку и ботинки, он убрал их в шкаф возле дверей, выполняющий функцию прихожей, отметив, что стоило бы их отдать в чистку: соприкосновение со стеной и асфальтом сказалось на них не лучшим образом. Это заставило задуматься о том, что придётся Джона перед тем, как отправить в постель, избавлять и от штанов. Они тоже должны быть грязными. Так и пришлось поступить. Пока Гарет воевал с Джоном за каждую деталь его гардероба (раздевать бесчувственное тело не так-то и легко, как кажется!), тот умудрился немного прийти в себя, что стало мешать ещё больше. Вяло маша руками, вроде бы пытаясь помочь, но только усугубляя и без того трудную задачу, Джон еле слышно что-то бормотал себе под нос. Решив переждать пьяную активность, Гарет замер возле него, и, видимо, поэтому смог разобрать, что бормотало его несчастье, а поняв, вместо раздражения и злости, преследовавших весь день, внезапно почувствовал тоску и раскаяние. Нет, он не жалел о том, что сказал, но ведь можно было подать информацию намного мягче, без перегибов, без ругани и обвинений, из которых не все были справедливы, и Гарет это прекрасно осознавал. Просто злость и раздражение взяли своё. Просто хотелось сделать больно, так же больно, как было и ему. И, кажется, он не только этого добился, но и перевыполнил задуманное. Нет, хорошо, что он позвонил. Хорошо, что нашёл Джона и привёз сюда. Хорошо, что, протрезвев, Джон не останется один на один со своими чувствами. Гарет извинится. Обязательно. Только не сейчас.Но вот Джон снова затих, и Гарет смог довершить начатое. Когда на Барроумене остались только майка и трусы, Дэвид-Ллойд сходил в ванную за полотенцем и обтёр им, смоченным водой, лицо и руки своего… кого? Гарет до сих пор не определился, кем ему является Джон, и не был уверен, что когда-нибудь сможет это сделать. Ни одно из слов не могло выразить, как ему казалось, всю глубину его привязанности.После этой процедуры Гарет снова поднял Джона на ноги и подвёл к разостланной им же постели. Бережно уложив свою ношу на чистые простыни из хлопка и укрыв того одеялом, он наконец-то мог заняться и собой. Быстро сполоснувшись и раздевшись до семейников, Гарет уже хотел было снова залезть в шкаф, стоящий возле кровати (когда вешал одежду, видел там второй комплект постельного белья — для дивана подойдёт, ведь они с Джоном вроде бы сегодня расстались), но тут его взгляд наткнулся на спящего, и Дэвид-Ллойд просто не смог заставить себя лечь отдельно: таким потерявшимся и беззащитным тот выглядел. Остро захотелось быть как можно ближе, потому и, вздохнув, Гарет просто обошёл постель и лёг со свободной её стороны. Учитывая, что Джон в этот раз примостился с самого краешка, бессознательно, видимо, стараясь занимать как можно меньше места, это было нетрудно сделать.Сон пришёл почти сразу, как только голова коснулась подушки — слишком нелёгким был сегодняшний день, слишком богатым на эмоции и события.***Проснулся Гарет от тихих, полных страдания звуков. Не сразу в темноте до него дошло, что это и вообще где он находится, а осознав, где и с кем, тут же понял, что это его Джон, лежащий рядом, давится безудержными горькими слезами.Тот всё так же лежал на боку, отвернувшись от Гарета, и, кажется, зажимал рот рукой, чтобы плакать беззвучно, но ничего не мог с собой поделать: рыдания прорывались сквозь столь слабую защиту. Гарету стало просто физически больно от того, что происходило, от того, что это он, именно он стал причиной этих слёз, что довёл этого вечного ребёнка, этого обычно счастливейшего из людей до подобного состояния…Он медленно повернулся к Джону, приблизившись так, чтоб можно было прижать того к своей груди, и осторожно обнял, лишь бы не испугать, лишь бы подарить защиту и покой, облегчить страдания своим присутствием, а не сделать ещё хуже.Джон замер и напрягся. Даже всхлипывать перестал.Кажется, до этого он не осознавал, что в комнате не один.— Тш-ш-ш, — прошептал Гарет прямо на ухо Джонни, вдыхая такой знакомый и родной аромат шампуня и тела, чувствуя, как его волосы щекочут щёку. — Всё хорошо, Джон. Я рядом. Всё хорошо… — и поцеловал в ухо, не сдержался. Просто не смог не поцеловать. Какое, к чертям, ?расстались?? Невозможно.Джон ещё какое-то время лежал, не шевелясь, а потом повернулся к нему. Даже в темноте было видно, насколько тот заплакан, насколько искажены черты этого идеального лица от боли и непереносимой муки, причиной которых был он, Гарет. В который уже раз Дэвид-Ллойд пожалел о недавно содеянном.— Прости меня, — только и успел сказать Гарет перед тем, как Джон прильнул к нему, судорожно обнимая, и не разрыдался ещё сильнее, уткнувшись в плечо, наконец-то давая себе волю, выплёскивая всё, что скопилось на душе. Дэвиду-Ллойду только и оставалось пережидать этот ураган чувств, тоже прижимая к себе Джона, и успокаивающе поглаживая того по спине. Чем можно было помочь ещё, Гарет не представлял, да и не хотелось, если честно, выпускать Джона из объятий, переставать чувствовать его тепло и, даже сквозь рыдания, слышать стук его сердца.Когда Джон наконец-то успокоился, он не только не отодвинулся от Гарета, но, наоборот, ещё больше сократил расстояние между ними, хоть, казалось, куда уж ближе, и быстро-быстро забормотал, словно боясь, что его в любую секунду могут остановить:— Ты прав, ты, конечно, прав, я поступаю плохо по отношению к тебе и Скотту, я сволочь, которая любит, но любит не себя… Не только себя, — поправился Джон через мгновение. — И вас. И тебя. И своего партнёра. Я люблю вас одинаково сильно, и потому просто не могу выбрать. Не могу остаться ни без одного из вас, понимаешь? Я умираю, лишь представив, что с кем-то придётся расстаться. Мне больно, стоит подумать, что кто-то из вас разлюбит. Я и сам живу в постоянном напряжении, не зная, что принесёт завтрашний день, что может измениться в наших отношениях. Вскроется ли правда, поймёт ли Скотт, или ты… — Джон всхлипнул, но быстро взял себя в руки, — ты уйдёшь от меня, устав скрываться и полюбив кого-нибудь другого… другую. Да, я эгоист, потому что не хочу тебя терять, не даю жить порядочно. Совратил и пользуюсь этим, как хочу. Я… я просто не могу тебя потерять, понимаешь? Не могу… — Джон снова начал всхлипывать, и Гарет, который слушал его исповедь затаив дыхание, не выдержал.Резко отстранив Джона от себя и серьёзно глядя ему в глаза, Гарет решительно произнёс:— Мы не расстаёмся. Мы — вместе. И будем, пока этого хочется нам обоим. А я навряд ли когда-нибудь смогу избавиться от своих чувств, — добавил он уже тише и тут же поцеловал Джона, который с готовностью ответил. Снова заснули они не скоро, а утром так и не нашли в себе сил разъехаться по делам. К тому же у обоих день был свободен от публичных обязанностей, так что можно было без особых проблем провести его вместе, как они и поступили. После подобных потрясений лучше всего душу лечит близость родных, да и после мыслей, что навсегда потерял, присутствие рядом такого человека ощущается особенно остро.