34. Нежность (1/1)

Это была одна из наиболее лёгких сцен, где доводилось ему играть — просто сидеть и болтать, что может быть проще, — и потому Джон оказался немало удивлён, когда пришлось переснимать её из-за Гарета: тот всё никак не мог сосредоточиться и забывал свои реплики, которых и так-то было немного. Странно. Это было совсем на него не похоже.Сначала Джон забеспокоился: не случилось ли что, но присмотревшись, заметил следы усталости на лице друга и облегчённо выдохнул. Видимо, просто устал, вот и всё. С кем не бывало. Даже он, Джон Барроумен, не всегда мог выдержать нагрузки своего напряжённого графика, а уж Гарет, который до ?Торчвуда? не был так сильно востребован... Джон улыбнулся своим мыслям и хотел уже было встать с дивана, стоящего в общей комнате Хаба, куда они с Гаретом уселись передохнуть в перерыве между съёмками, как почувствовал на своём плече непривычную, но совсем не неприятную тяжесть. Оказывается, пока Джон, задумавшись, сидел рядом, Газ успел задремать и невольно на него облокотился. Душа Джона дрогнула.Как бы он всё время ни твердил себе, что Газ всего лишь друг и никак иначе, что его любовником он является только в сериале, и то в образе Янто, сам же Гарет натурал, вон, даже подружка имеется, а у него есть Скотт, всё было впустую. Сердце не принимало доводов разума, в нём жили совсем не дружеская нежность и желание оберегать этого молодого валлийца, волею судьбы оказавшегося рядом. Валлийца, который сейчас был слишком уставшим, чтоб обращать внимание на формальности…Конечно же, Джон не стал его будить. Наоборот, чуть съехал вниз, опёршись спиной на спинку дивана и осторожно закинув руку за Гарета, стараясь устроить того на своём плече как можно удобней. Если тому требовался отдых, он его получит. И не дай бог хоть кому-нибудь потревожить друга, пока тот отдыхает, пока так расслабленно лежит на его, Джона, плече, заставляя сердце биться как сумасшедшее от вдруг переполнивших душу эмоций. Джон наслаждался внезапной близостью, хоть и понимал, что это не совсем правильно, что так нельзя — но что он мог поделать? Чувствам не прикажешь. Потому только и оставалось, как замереть, давая другу возможность хоть немного выспаться, стараясь думать о чём угодно, кроме близости желанного тела, его тепла, его запаха, который и так-то постоянно преследовал Джона, кроме беззащитности и доверчивости, с которой Гарет сейчас дремал рядом. Он даже пару раз шикнул на проходивших мимо и говорящих слишком громко, по мнению Джона, работников, потому что те могли ненароком разбудить спящего на его плече Гарета, чего совершенно не хотелось. И дело было не только в желании помочь, дать возможность отдохнуть. Джон прекрасно понимал, что попросту не в силах потерять неожиданный контакт, не тогда, когда можно ещё хоть ненамного его продлить.Но всё имеет свой конец, вот и перерыв закончился, настало время будить прикорнувшего друга, но — о боже — как же этого не хотелось! Джон неловко пошевелился, пытаясь придумать, как бы половчее выбраться, не потревожив, чтоб не смущать коллегу, а уже потом шуткой и лёгким прикосновением разбудить, но всё вышло иначе.Гарет проснулся сам от этого еле заметного движения Джона, немного осоловелым взглядом обвёл помещение и, видимо, поняв, как, а точнее на ком умудрился заснуть, смущённо отвёл глаза. Джон вымученно рассмеялся, видя реакцию Газа, хотя у самого в этот момент кошки на душе скребли. — Надеюсь, мой Янто выспался? — Джон решил обратить всё в шутку — зачем смущать ещё больше? — но не утерпел и с намёком добавил: — Всегда рад побыть подушкой этой очаровательной головке…— Да, всё хорошо, — не принял игривый тон Гарет. Голос звучал грубовато со сна, и это заставило сердце Джона дрогнуть.— Действительно, Газ, всё в порядке? — переспросил Джон уже серьёзно. — Я ещё ни разу не видел тебя таким усталым. Может, возьмёшь перерыв и поспишь?— Я могу сниматься, — возразил на это Гарет. Он уже пришёл в себя и снова стал, как всегда, невозмутим. Привычно и так завораживающе. — Осталась всего пара сцен, забей.Джон хотел было возмутиться, но тут их позвали на съёмочную площадку, так что ничего другого не оставалось, как промолчать и последовать за другом, который первым откликнулся на зов. У Джона сложилось впечатление, что Газ хотел сбежать от неприятного разговора — от него — и это больно кольнуло. Правда, во время съёмок лёгкая обида не помешала тому кидать встревоженные взгляды на друга, замечая все, даже незначительные, признаки усталости. Только упрямство, наравне с ослиным, могло заставить работать в таком состоянии. Но всё дело было как раз в том, что Гарет и был упрямым. Очень. Он мог изматывать себя, пока не свалится с ног. Впрочем, Джон тоже этим грешил и потому прекрасно знал, как такое может сказаться в будущем, и решил сразу же после съёмок заставить Гарета пойти отдыхать. И не просто заставить, а проводить и проследить, чтоб тот обязательно лёг спать — настолько уставшим ничего путного всё равно не сделаешь. Джон старательно отгонял мысль, что хочет так поступить не только из лучших побуждений, но и преследуя свои, так сказать, личные цели. Побыть с Гаретом как можно дольше, наедине, может, даже раздеть и уложить в постель… От последней мысли бросило в жар, и Джон постарался не дать разыграться фантазии. Место и время не располагали, да и не должен был он так думать о друге, пусть тот и вызывал в душе желание стать для него кем-то большим…— Стоп, снято! Всем спасибо! — вывел Джона из раздумий голос режиссёра. Вовремя. Наконец-то рабочий день закончился и можно расходиться. Хорошо, что в последней сцене сам Джон не участвовал, но остался рядом, чтоб забрать Гарета со съёмочной площадки. Джон твёрдо вознамерился выполнить задуманное, и ничто не могло его остановить, особенно после того, как разглядел в глазах друга благодарность, видимо за то, что в перерыве не разбудил, позволив хотя бы немного отдохнуть. Сердце Джона растаяло, и общая совместная сцена, снятая после, вышла более интимной, чем было прописано, но Расселу это даже понравилось. — Газ, — довольно громко позвал он Гарета и призывно махнул рукой, когда тот обратил на него внимание. Можно было и самому подойти, но больше хотелось отвлечь друга от разговора с Ив, которая, кажется, начала уговаривать сходить повеселиться. Угу, в его-то состоянии.— Думал, ты давно ушёл, — подойдя, слегка удивлённо отозвался Гарет, пытаясь выглядеть бодрее, чем чувствовал себя на самом деле. Джону это было заметно. Сердце защемило от нежности, а на душе стало теплее от улыбки друга, обращённой только к нему, да и то, что Газ тут же подошёл, не оставило равнодушным. — За мной, — Джон не стал комментировать слова друга, а уверенно развернулся и зашагал к выходу из помещения, надеясь, что за ним последуют, и не обманулся в ожиданиях. — Куда это? — всё-таки спросил Гарет, но сдвинулся с места, не дожидаясь ответа. Впрочем, Джон и не собирался отвечать. Заинтриговав, можно добиться куда большего, к тому же Джон не был уверен, что Газ хорошо воспримет такую его заботу, сочтя чрезмерной, а потому постарался как можно дольше сохранять интригу. И только у трейлера друга Джон, обернувшись к Гарету, позволил себе пояснить, ради чего всё затеял:— Ты устал, я же вижу… — начал он и тут же добавил: — не отпирайся! — предугадав реакцию Газа, и, взяв его ладонь в руки, проникновенно продолжил, заглядывая в глаза: — Тебе стоит отдохнуть, съёмки же закончились.— Да всё со мной нормально, — нахмурился Гарет. Весь его вид выражал недовольство, но то, что он не выдернул руку, дарило надежду.— Не всё… — как можно мягче ответил на это Джон и постарался убедить друга: — Послушай, я знаю, что говорю. Перерабатывать приходилось и уставать как собака тоже. Не высыпаться. И я прекрасно знаю, к чему это может привести. Поспи хотя бы пару часов, тебе это необходимо.И Джон потянул Гарета к входу в трейлер, намекая на то, что пора бы уже оказаться внутри, а не стоять истуканами у дверей. — Не сахарный, не растаю… — пробормотал Газ на грани слышимости, так тихо, что Джон его еле понял, но всё-таки позволил себя уговорить и, послушно открыв дверь, вошёл в трейлер. Джон последовал за ним.По Гарету было заметно, что он смущён заботой и вниманием, а так же тем, что уговаривают, но старается не подавать виду. Это умиляло. Может, кто другой и не смог бы прочитать эмоции Газа, но точно не Джон.— Теперь раздевайся и ложись в постель. Не уйду, пока не увижу тебя спящим, — пояснил Джон своё поведение, когда Газ выразительно посмотрел на него, якобы недоумевая, почему ещё не остался один. — Или ты боишься за свою невинность? — подначил Джон друга, подмигнув и ослепительно улыбнувшись. Ох, как же ему нравилось дразнить Гарета. Правда, каждый раз было и немного больно — это шутка, снова всего лишь шутка, а хотелось, каждый раз хотелось, чтоб всё было по-настоящему, чтоб флирт и пошлости воспринимались всерьёз, зацепили, но Джон понимал, что этого никогда не случится, и оттого ему было так горько.Гарет тяжело вздохнул, видимо, смирившись с присутствием Джона, и начал раздеваться, доказывая тем самым, что совершенно лишён комплексов. Правильно, чего смущаться, оба мужики, и то, что один из них — гей, ничего не меняло. У Гарета были друзья-геи и помимо Джона… а тому вдруг стало не по себе. Наблюдать за невольным стриптизом друга было странно. Это, конечно, возбуждало, как же иначе, но в большей мере вызывало непонятную щемящую нежность на сердце, от которой хотелось плакать. Джон всегда был сентиментальным, потому и сейчас еле сдерживался. Газ доверял ему. Он позволил быть рядом, когда глаза слипаются от усталости, не стал прогонять, хотя мог, и Джон бы послушался. Он действительно бы ушёл, оставил Гарета одного, лишь бы тот выспался, хотя его сердце от этого и разбилось бы вдребезги. В который уже раз. Джону было не привыкать к тому, что не все мечты сбываются, не все небезразличные ему люди остаются, не всё идёт так, как бы этого хотелось. Потому он и научился ценить то, что имел, быть благодарным и радоваться всему хорошему, что случалось в жизни. Вот и сейчас Джон был рад, что видит Гарета и находится рядом, что к нему прислушались и последовали совету… но от этого он не перестал желать большего. Джону так хотелось прикоснуться к Гарету, что аж кончики пальцев покалывало. До боли в груди хотелось обнять и поцеловать. Хотелось почувствовать, что он небезразличен, и совсем не как друг. Что он значит для Гарета куда больше. Но это были только мечты…— Ну вот, я уже в постели и вылезать не собираюсь, можешь валить, — голос Гарета был сонным, к тому же он еле держал глаза открытыми.— Сейчас, — с нежной и совсем не ослепительной улыбкой отозвался Джон, но так и остался стоять, словно не понял сказанного другом. Впрочем, так оно и было. Мысли Джона витали далеко — настолько выбил его из колеи вид друга в одних трусах. Перед глазами до сих пор проносились картины недавнего прошлого: Гарет снимает пиджак и аккуратно вешает его на спинку стула, потом приходит очередь жилета, который тут же находит своё место на вешалке, туда же отправляется и пиджак… рубашка… штаны… и всё очень тщательно убирается, словно Гарет, действительно, на время стал Янто с его педантичностью и маниакальной аккуратностью. Джон едва дыша следил за другом, пока он доставал свежие джинсы и футболку, чтоб было что надеть, когда проснётся (завтра на съёмочную площадку к обеду, так что всё вполне логично), и складывал на стул рядом с постелью, пока забирался под одеяло, блаженно потягиваясь, и... стоп, Гарет что-то произнёс?Джон очнулся от своих мыслей и хотел уже было переспросить друга, но с удивлением заметил, что тот спит. Кажется, Гарет был ещё более уставшим, чем он думал.Душу снова затопила невыносимая нежность, на глаза навернулись слёзы, и в этот раз Джон не стал их сдерживать: всё равно никто не увидит. Две дорожки оставили следы на щеках, пока он ласково смотрел на спящего друга. Гарет. Джон только сейчас понял, насколько же глубоки его чувства по отношению к этому молодому валлийцу. Нет, это была уже не лёгкая влюблённость или симпатия чуть больше необходимой, которая помогла бы хорошо сыграть роль любовников. Это была уже настоящая любовь, и Джон совершенно не знал, что ему делать с неожиданно свалившимся на него открытием. С осознанием своих чувств. Единственное, в чём Джон был уверен — он не сможет просто так взять и уйти. Не сейчас, когда душа разрывалась на части от любви и нежности, от невозможных желаний и переполняющих душу эмоций. Кто знает, получится ли когда-нибудь ещё вот так вот, безнаказанно, любоваться Гаретом, не скрывая своих чувств под маской дружбы и пошлыми шуточками. Получится ли им даже просто остаться наедине, не говоря уж о том, чтоб провести ночь рядом. Просто рядом, без сексуального подтекста, хотя Джону и хотелось бы большего. Почему всё так сложно? Почему он не может просто жить и радоваться? У него же прекрасный партнёр, великолепная семья, интересная работа, так почему этого мало? Почему он умудряется находить себе головную боль на ровном месте? Почему свои чувства нельзя контролировать?!Джон глубоко вздохнул и постарался взять себя в руки. Он не знал, что будет дальше, но в запасе была целая ночь с Гаретом, и он решил не терять времени понапрасну, жить лишь одним моментом, а потому, пересилив себя, вытер слёзы и осторожно прилёг рядом, стараясь не разбудить. Просто чтоб быть как можно ближе, рассмотреть и запомнить лицо его Газа в мельчайших подробностях, чтобы в будущем было хотя бы что вспомнить…Джон долго лежал так, наблюдая за спящим другом, и просто не мог оторваться. Даже понимая, что пора бы уже уходить, что Гарет не будет рад, если, проснувшись, увидит его, Джон не мог заставить себя встать и уйти. ?Ещё немного, ещё всего пару минут?, — уговаривал он себя, продолжая лежать на расстоянии вытянутой руки от Гарета, и, конечно же, не заметил, как мысли начали путаться и его самого тоже сморило...