19. Невозможная любовь (1/1)

Это были настоящие чувства. Это была любовь, и ничем иным, кроме любви, быть не могло. Любовь за кулисами жизни... любовь, о которой никто не должен был узнать, потому что это бы всё разрушило. Любовь, которой оказалось невозможно избежать, судьба, которую... да нет, они бы не стали ничего менять, будь на то их воля — испытать подобное не отказался бы ни один человек, даже если это бы обрекало на страдания. Слишком сильно, слишком глубоко было чувство, поселившееся в их душах, сделавшее их теми, кем они сейчас являлись. И ничего, что кроме этой любви в сердцах обоих жила и другая, более спокойная и приземлённая. Просто любовь, что помогала жить. Просто люди, которые были нужны. Когда они не виделись, всё было просто. Семья, работа, друзья, но стоило только встретиться, и они словно оказывались в другом мире, мире волшебном, ни на что не похожем, где их любовь была абсолютным законом. Сколько раз они пытались вырваться, разойтись, но... невозможно. Такая любовь не отпустит. Она станет незаменимой частью жизни, потому и мирились, и снова начинали свои отношения. Даже поссорившись, не могли не тянуться друг к другу. Даже понимая, что никто не одобрит, всё равно были рядом. И скрывались. От всех. По крайней мере, старались это делать, но ведь шило в мешке не утаить...Сначала узнала Джемма. Гарет всегда страшился этого. У него всё внутри переворачивалось, стоило только подумать… Но самое кошмарное случилось и обернулось помилованием вместо ада. Жена оказалась понимающей, мудрой женщиной — любить двоих возможно, она поверила в это. Серьёзный разговор и искренность всё расставили по своим местам. Гарет только хотел вздохнуть с облегчением, признаться Джону, как о них проведал и супруг того. Расслабились, называется, перестали таиться как следует. Или Джон не выдержал, когда узнал новость о Джемме, испугался и не смог вести себя как ни в чём не бывало? Не важно, что случилось, то случилось, и снова — переживания. Скотт оказался не настолько понимающим, и началось… Хорошо хоть, не придал огласке, но следить за мужем стал маниакально и сцены устраивать тоже. Джон был словно меж двух огней и не знал, что делать, на что решиться. Потерять Скотта казалось немыслимым, не быть с Гаретом — невозможным, и это эмоционально изматывало. Так что он стал рассеянным, потерял сон, начал больше выпивать, и всё это, конечно, не могло не привести к неприятным последствиям. Травмы, эмоциональные качели, жизнь как на вулкане: не знаешь, когда рванёт… и душевная боль. Гарет хотел, но не знал, как помочь. Пытался дистанцироваться, но от этого, кажется, Джону становилось только хуже, приближался, но тут уже Скотт выказывал своё недовольство, и Джону снова было больно.Так длилось много лет, пока Джон не сломался. Джунгли, лодыжка и видеообращение Гарета стали точкой невозврата. Джон понял, что больше так не сможет. К тому же Гарет снова шёл на сближение, и в этот раз Джон решил не упускать его. Не отпускать ни за что на свете. Если Скотт любит, он поймёт и останется, если же нет… То всё равно Джон его не потеряет, теперь он был в этом уверен (слишком много у них было общего, и речь сейчас шла не только об имуществе). Жить просто рядом тоже неплохо. Джон надеялся, что со временем муж всё-таки поймёт, что его отношения с Гаретом не нарушают их союза, не собираются разрушать их чувства и их семью, что это — нечто совершенно иное, неподвластное желаниям, то, что невозможно изъять из сердца, не разрушив себя. А пока… Пока они так и жили. Джон, ездивший в Лондон в одиночестве и встречающийся там с Гаретом, и сомневающийся, не знающий что выбрать Скотт всё остальное время…