Глава 4. Утро добрым не бывает (1/1)

В детстве Хэйтем Кенуэй регулярно слышал, что драться?— плохо. Даже когда одноклассник обзывает тебя педиком просто за то, что ты носишь длинные волосы, и разбивает тебе лицо. Даже, когда поносят твоего отца, обзывая его (и тебя заодно) сраным зажравшимся мажором. Даже, когда тянут руки к пряжке твоих брюк.Но у взрослой жизни были свои правила.Хэйтем рефлекторно прикрылся рукой, чтобы защититься, и нож вонзился ему прямо в ладонь, пронзая почти насквозь, скользнул в сторону и вниз, вскрывая плоть. Мужчина снова занес оружие, но на сей раз он был готов. Он буквально услышал в своей голове щелчок?— это настройки в нем повернули в другую сторону. В сторону прошлого. Его здоровая рука взметнулась вверх, перехватывая кисть. Он с хрустом вывернул ее. Незадачливый убийца крякнул, а Хэйтем в это время ударил ногой противника под колени. Тот рухнул, а Хэйтем обезоруживающим приемом отобрал у него нож, схватил за волосы и, прежде, чем сообразил, что делает, резко провел лезвием от уха до уха.Тело противника он прижимал к себе спиной, отворачивая вскрытое горло, чтобы не измазаться кровью. Но этого ему почему-то показалось мало, и он нанес еще пару ударов в основание шеи и один?— в грудь, выждав пару мгновений, когда кровь перестанет бить фонтаном. После этого он осторожно уложил тело на землю. Так требовалось делать, чтобы звук упавшего трупа не потревожил остальных охраняющих объект. Так учили там.Хэйтем вытер нож об куртку убитого, раскрутил в пальцах оружие и сильным броском вонзил в грудь нападавшего. Только после этого он обратил внимание на собственные раны.—?Ч-ч-щерт,?— прошипел Хэйтем, чувствуя, как дергает руку. Он оторвал от одежды убитого пару клочков?— ему-то уже не понадобится, а костюм жалко. После этого Хэйтем перетянул руку жгутом, чтобы остановить кровь. Скользкими, окровавленными руками он подобрал кейс, достал оттуда влажные салфетки, кое-как обтер плохо гнувшиеся пальцы, поднял с земли пиджак и пальто, отряхнул их и надел, несмотря на то, что ему было ощутимо жарко. Салфетки сунул в карман?— пачкать пиджак было неохота, но и оставлять здесь лишние следы своей крови не стоило. Затем он вынул мобильник из кармана и набрал номер.—?Дзио, привет,?— поздоровался он, стараясь, чтобы его голос звучал как можно бодрее и дружелюбнее. —?Слушай, предупреди всех, что я буду, но опоздаю. Тут произошла одна маленькая неприятность.—?Нормально все, Хэйтем? —?в голосе девушки послышались тревожные нотки.—?Д-да, о-кей,?— голос у него почему-то дрогнул. —?Не переживай за меня.—?Еще чего,?— она фыркнула. —?Буду я за тебя переживать. Не сдох?— и ладно.Хэйтем рассмеялся. Вот она, старая добрая Дзио!—?Да, пока не сдох. Ладно, пока.А ведь и правда, он чуть не сдох… И если он этого не хочет, надо срочно идти в аптеку. В больницу тоже не особо хочется?— нечего делать из ранения сенсацию. Хэйтем сфоткал на телефон лицо нападавшего, поскольку был уверен, что точно его не запомнит?— каштановые волосы, щетина, невзрачные мутные карие глаза?— таких мужиков на Манхэттене пруд пруди… А если что, он докажет, что защищался, покажет еще и фотку, может, гада разыскивают… Шатаясь, Хэйтем поплелся в аптеку. Она была дальше, чем ему бы хотелось идти, на углу улицы. Небоскреб ?Темплар индастриз? был ближе, но Хэйтем не хотел ставить медпункт в известность о том, что ранен, и затарился в аптеке бинтами и антисептиками, чувствуя, как рука уже начинает неметь. Ему нужно срочно добраться до туалета и обработать раны!Стоя на светофоре, Хэйтем сгрыз две таблетки обезболивающего?— глотать пришлось, не запивая водой, поскольку пытаться открыть бутылку одной рукой, не имея опоры, было рискованно. Он яростно жевал ибупрофен, морщась и мечтая поскорее добраться до офиса. Хотя бы для того, чтобы снять этот проклятый жгут! Хэйтем окончательно перестал чувствовать руку.По пути он заглянул во ?Времена и эпохи? несмотря на то, что ему было страшно жарко в пальто. Но не извиниться перед сотрудниками он не мог, поэтому взял четыре кофе разного вида для желающих и понес в подставке на работу. Купить больше он не мог просто потому, что не сумел бы дотащить одной рукой. Его безвольная левая кисть чисто механически держала кейс, а вот плашку со стаканами он бы точно выронил.Как бы то ни было, он добрался до офиса. Видя, что у него заняты руки, вахтер пропустил его через турникет. Уж кого-кого, а главу компании в лицо все знали, так что он быстро оказался в просторном лобби.—?Привет, Рыба,?— поздоровался Хэйтем с обитателем аквариума. В большом резервуаре в холле, возле диванчиков для клиентов, плавала рыба-меч. Когда-то ее подарил один магнат в качестве благодарности за хорошо выполненный заказ. Подарили как аквариумную?— то ли даритель просто спутал его с меченосиком, то ли он просто не ожидал, что это существо вырастет до размеров небольшой акулы или тунца. Первоначально малек жил в кабинете Хэйтема, но после, когда рыбу разнесло, и она перестала помещаться в предыдущий аквариум, было решено поместить ее в холл. Каждый сотрудник называл питомца-талисман по-своему. Кто-то звал Открывашкой, кто-то?— Полоской, кто-то Гребешком, кто-то давал другие имена, но для Хэйтема талисман так и оставался просто Рыбой. Кормил хищника по утрам обычно именно он, бросая в резервуар мелкую рыбешку с балкончика выше или вставая на помостик.Из-за того, что он опоздал, Рыба, напоминая о том, что еще не ела, долбилась боком о стенки аквариума. ?Зараза, стекло пробьет?,?— подумал Хэйтем. Меченосиха вывозилась раз в месяц, самое редкое?— раз в кварту. Иногда питомца кто-то арендовывал для съемок, иногда отправляли на случку, но главная причина была в необходимости чистить аквариум и проверять его на предмет трещин. Рыба-меч, как известно, могла пробить металл при желании, и периодически пыталась долбануть оргстекло. На всякий случай Хэйтем поддерживал контакты с парой океанологов, один из которых периодически приезжал на дежурство или проверки в ?Темплар индастриз?.—?Марчелл, скажите Дику, пусть покормит Рыбу. У меня сегодня форс-мажор,?— крикнул Хэйтем вахтеру и поспешил к себе в офис. Скоростной лифт быстро поднял его на самый верхний этаж крестовидного здания. Хэйтем прошел в отдел и нарочито громко и весело сказал:—?Доброе утро, компания!—?Привет, Хэйтем,?— первой отозвалась Дзио, а с ней и ее подружка Линдси, которая вечно строила гендиректору глазки. Увидев начальника, она тут же поспешила поправить светлые волосы, на что Дзио только презрительно фыркнула. В это время остальные оторвали головы от компьютеров на дежурное ?Здравствуйте, мистер Кенуэй?.—?Так, кому кофе за мой счет? Угощайтесь! —?Хэйтем поднял подставку, демонстрируя кофе.—?Нам! —?отозвались Дзио и Линдси.—?О, ну вам-то уж конечно! —?фыркнул он. Помимо девушек еще пара сотрудников получила по стакану. Раздав кофе, Хэйтем двинулся было к себе в кабинет.—?Мистер Кенуэй! —?молодой Шэй Патрик Кормак, один из подающих надежды сотрудников, тут же прилетел невесть откуда и закружился вокруг него, шумно шурша бумагами. —?Вот отчет за этот месяц, а еще нам звонила дизайнер…—?Замечательно,?— сдержанно ответил Хэйтем.—?А еще Аудиторе хочет совета с вами, BBC опять дают запрос на интервью, а SNL просит вас побыть их гостем…—?Прости, Шэй, боюсь, сегодня все запросы на совещания и встречи со мной придется отменить. Отмени и те, что были записаны ранее,?— гендиректор чувствовал, как кровь присыхает у него к одежде, и ощущал жгучее желание отрезать онемевшую и горевшую огнем руку.—?Что такое? —?парень поник.—?Катастрофа сегодня произошла, раз начальство опаздывает,?— фыркнула Дзио. Она пила кофе, стоя рядом и опираясь на край чьего-то рабочего стола попой.—?Шеф не опаздывает, шеф задерживается,?— хихикнула Линдси.—?Эх, Дзио,?— Хэйтем сощурился и снисходительно посмотрел на индианку. —?Ты разве не знаешь, что плохо не когда начальство опаздывает, плохо, когда оно раньше тебя приходит!Дзио сузила темные глаза, но ничего не сказала. Хэйтем понял, что она потом отыграется в личных сообщениях. Он поглядел на Шэя, который преданными глазами смотрел на него, ожидая ответа. Признаться в том, что ему плохо, Хэйтем не мог, хотя дергающая болью рука требовала этого немедленно.—?Просто извинись и скажи, что сегодня… много дел, и… произошла маленькая неприятность, поэтому я не могу,?— он ободряюще пожал плечо парня, пристально глядя на его шрам. Симпатичное лицо Шэя от лба и до скулы пересекал рубец от раны, некогда едва не лишивший парня правого глаза. Хэйтем все время испытывал желание потрогать этот шрам и вечно на него залипал, что крайне смущало Кормака. Хэйтем одним усилием воли заставил себя перестать глядеть на полоску огрубевшей кожи и побрел в кабинет, бросив подставку из-под кофе в урну.Шэй постоял пару секунд, а потом снова бросился следом:—?Мистер Кенуэй, тут еще несколько запросов на крупные заказы, один в Монголию, один…—?Принеси позже, я обязательно просмотрю. Слушай… —?Хэйтем бессознательно обвел глазами помещение. —?А где Чарльз Ли?Он прекрасно знал, что Ли обитал в другом отделе, как, впрочем, и Кормак, но почему-то искал его глазами.—?Отошел к чертежникам, студентам,?— смущенно сообщил Шэй.—?Прекрасно. Вернется, позовешь его ко мне. И… если так хочешь мне помочь и не очень занят?— сделай мне, пожалуйста, чай и принеси чего-то холодного, мороженого, например. Ладно?Он опять потрогал плечо Шэя, а тот почему-то глуповато улыбнулся. Тот отправился было по поручению, но Хэйтем вдруг, развернувшись у самой двери кабинета, снова окликнул его.—?Я передумал, отмените все встречи, кроме той, что с ?Ассассин продакшен? и других корпоративных. Сниматься я сегодня точно не буду.Шэй кивнул и скрылся, а Хэйтем отпер дверь и наконец очутился в своем кабинете. Он снял пальто, пиджак, сел за стол, включив компьютер, и с отуплением, вызванным таблетками, воззрился на раненную руку. Рукав рубашки был изрезан, обильно залит кровью, а конечность уже начинала нездорово бледнеть. Хэйтем на автомате нажал на кнопку включения компьютера и снова вернулся к своей ране, размышляя, что делать. Просто так он в туалет войти не может?— тут же возникнет много вопросов. В конце концов было решено обтереть кровь влажными салфетками и вновь надеть пиджак. Хорошо, что Хэйтем был в одной рубашке, когда на него напали?— упавший пиджак не испачкан кровью, а песок и грязь относительно легко стерлись теми же салфетками. Довольный Хэйтем вытащил лекарства из аптечного пакетика, рассовал по карманам и отправился в туалет, находившийся парой этажей ниже.По дороге он стал чувствовать, что действие ибупрофена проходит. Впрочем, от такого легкого обезболивающего трудно было ждать чего-то другого, особенно если учитывать хэйтемовский иммунитет к таблеткам?— тогда он жрал столько анальгетиков и прочих притупляющих боль препаратов, что они порой либо не действовали, либо давали обратный эффект. Во время одной из вылазок, помнится, он сильно ободрал грудь, но когда военный врач стал обрабатывать ему мазью рану, то стало только еще хуже. Хэйтему оставалось только надеяться, что за все эти годы, когда он ничего сильнее лекарств от мигрени не пил, он сможет вытерпеть то, что собирался проделать, а потом заткнуть саднящие ощущения таблетками.Войдя в туалет, Хэйтем проверил, нет ли никого в кабинках, и запер общую дверь изнутри ключом, копии которого имелись только у охранника и уборщицы.Затем следовала неприятная операция. Хэйтем развязал жгут и выбросил тряпку в помойку. Кровь почти перестала идти, но когда он избавился от жгута, стала капать сильнее.—?Чер-р-рт,?— прорычал он. Но нельзя было отвлекаться на собственные стенания: он достал из карманов пиджака перекись и еще какие-то обеззараживающие, зубами открыл пробку и стал выливать шипящую жидкость прямо в рану. Вода и перекись окрашивались в розовый, вокруг пореза образовалась пена. Он поднял руку на свет и увидел, что рана все-таки сквозная. На тыльной стороне, правда, не такая широкая, но все же заметная. В голове Хэйтема закрутилась парочка матерных слов, которыми его друзья в камуфляже выражались регулярно.Он смазал края раны медицинским клеем, а против нагноения решил помазать позже?— когда рана хоть чуть-чуть угомонится. Его уже начинало тошнить от боли, но он продолжал обрабатывать. Обе стороны руки залепил пластырем с ватной подушечкой, после чего, держа краешек зубами, забинтовал руку. Рукава подвернул и сделал манжетку, чтобы не было видно алые пятна.После процедуры он успокоился?— теперь уже не было опасений, что кто-то заметит кровь. Повязка вызовет куда меньше вопросов, чем его затвердевший багровый рукав или продырявленная ладонь. Он всегда может сказать, что упал или порезался?— с кем не бывает. Теперь-то все войдет в нужную колею!Хэйтем вернулся в кабинет и уселся за компьютер. Его уже ждали сообщения.@Ga-zi-zi Хэйтем, у тебя че, месячные?Увидев фамильярное письмо, Хэйтем почувствовал, что начинает злиться. Он мысленно стал считать до десяти, делая глубокие вдохи и выдохи. Сработало?— гневно писать ?Охренела?!?, как изначально хотелось, он уже не стал.@Haytham_Kenway Прекрати со мной так обращаться. Ты подрываешь мой авторитет.@Ga-zi-zi По-моему, разводы крови на физиономии и рукаве куда больше подрывают твой авторитет. Если у тебя не бабские дни, то чего ты сегодня так странно себя ведешь и почему на тебе пятна крови? Пьешь ее у девственниц?@Haytham_Kenway Я бы в поисках дев давно бы умер от голода.@Ga-zi-zi Не уходи от темы.@Haytham_Kenway Я не уходил.@Ga-zi-zi На тебе кровь, Хэйт, и если ты думаешь, что я слепая дура, и не замечу этого, то ты ошибся.@Haytham_Kenway И много еще у нас в офисе зрячих не-дур?@Ga-zi-zi Почти все ослеплены твоей красотой и харизмой и одурели от твоей улыбочки.@Haytham_Kenway Очень смешно.@Ga-zi-zi Не уходи от темы, Хэйт.@Haytham_Kenway Я просто сильно упал сегодня, вот и все.@Ga-zi-zi С каких пор ты падаешь на ровном месте?@Haytham_Kenway Дороги скользкие. Не приставай ко мне с этой темой.@Ga-zi-zi Бу, бу, бу, злой начальник.Одна из фирменных фраз Дзио в адрес Хэйтема. Произносилось это всякий раз, когда девушке хотелось дать понять, что она не боится его недовольства и каких-либо предупреждений. Вот негодяйка! Думает, раз они с ней спасли жизнь друг другу, то все можно?Дело это было давнее?— Хэйтем тогда успел пробегать с автоматом по пескам и грязи три года. Во время очередного задания он пробрался на базу, где держали заложников. Здание было оцеплено бандитами, и он крался, прячась по баракам, контейнерам и убежищам, обдолбанный кодеином на случай, если вступит в открытый бой. Он наверняка будет тяжело ранен, а от него требуется выполнить приказ от начала до конца. В этот раз относительно повезло?— Хэйтем отделался парой перестрелок, и то, те были вынужденной мерой, поскольку он попал на участок, где не было возможности пройти незамеченным. Хэйтем уселся за старыми деталями от автомобилей, чтобы перезарядить оружие или иметь возможность спокойно выстрелить в голову со спины или бросить метательный нож. Расчистив себе дорогу, он дальше пер в оцепленное здание, почитая за счастье моменты, когда удавалось кого-либо убить по-тихому, без осложнений.Голова у него гудела от взрывов, выстрелов и наркоты, которой его напичкали, чтобы он не чувствовал боли. Он даже не задумывался, где остальные и выжил ли кто-то еще, кроме него. Пару раз грохнувшись с проломившихся под ним гнилых ограждений, бочек и каких-то еще ржавых препятствий, Хэйтем ободрал колени и локти в кровь, но все равно продолжал упрямо переть.Он прислушался. Как понять, где заложники? Он же не может выламывать каждую дверь… Согласно данным разведки, люди на одном из верхних этажей. Чертыхаясь, Хэйтем стал искать незаметный вход. Он набрел на шахту лифта и попытался вызвать платформу на этаж. Она поскрипела и благополучно застряла. Хэйтем матюгнулся и решил взбираться так. Руки у него за четыре этажа устали, вдобавок, от наркотиков он начал видеть то как сужается под ним пространство, искривляясь, а то как ползут к нему из бездонной пропасти щупальца, желая схватить и разорвать. Он полз, а корпус, в коем заключалась и ездила вверх-вниз лифтовая платформа, порой разваливалась под ним, не рассчитанная на то, что на ней будет висеть и лазать какой-то парень.Когда он, наконец, выбрался на твердую поверхность, руки у него тряслись. Хэйтему пришлось какое-то время посидеть, чтобы унять дрожь, вызванную перенапряжением. После этого он полез дальше. Местами у здания была обвалена крыша, бесчерепичная и плоская, и проломлен пол верхних этажей, а из провалов торчала арматура, лишая его возможности пробраться через дыры. Потом он и вовсе набрел на нечто вроде зала с несколькими уровнями, где лестницы были либо полуразрушены, либо вообще отсутствовали. Хэйтему пришлось лезть наверх при помощи веревок и балок. Чем ближе он подбирался, тем громче слышал возню и шорохи.Очевидно, заложники там, за железной дверью, которую ему сейчас придется выломать. Взлом замка он здесь не рассматривал, поскольку в этом здании, как он уже успел убедиться, практически все запиралось на большой засов изнутри или просто намертво заедало. В этом случае Хэйтем не мог использовать что-либо кроме жумара с канатом, поскольку дверь, которая была нужна ему, не имела рядом с собой никакой опоры, на которую можно было встать, чтобы поработать с неподдающейся створкой. Висеть подле нее на кирпичах и трубах, он, конечно, мог, но это положение не позволило бы ему открыть проход. Поэтому он устроился на балке, пустил ?комету??— болт с веревкой?— из арбалета, веревку протянул через жумар и с его помощью буквально выдернул дверь. Он едва не упал от резких движений, вдобавок, его опять от наркотиков начало плющить?— казалось, что внизу кишмя кишат враги, которые целятся в него из винтовок.Противников там не было, он это знал, поскольку всех, кто был, успел перебить. Однако глюки являли ему, что все помещение заполнено парнями в камуфляже и с автоматами. Пошатываясь, Хэйтем похлопал себя по щекам, однако он прекрасно знал, что пока само не отпустит, бесполезно.В конце концов он улегся на балку, боясь свалиться, и дрожал до тех пор, пока приход не кончился. Потом неуверенно поднялся, все-таки прыгнул в проем, уцепился за край и подтянулся. Тут же спрятался за какой-то мешок, достав пистолет. Он прислушивался к своим ощущениям.Он стал красться вглубь коридора, то и дело приседая за кучами мусора, небольшими баррикадами и бочками. Ублюдки в грязных одеждах пару раз прошли мимо него, и он решил устроить небольшую засаду. Прежде, чем его заметили, он успел снять из арбалета двоих. Потом началась перестрелка?— Хэйтем бросил арбалет рядом с собой, чтобы потом подобрать, ибо времени аккуратно засовывать оружие в крепление не было, и стал стрелять из двух пистолетов по головам. На него наступали, а он, не чувствуя, что у него немеет простреленное плечо, механически перезаряжался и палил.Раз, два, три… пять… пять трупов, вроде. Может, больше?— из-за наркотиков Хэйтем сейчас был не способен более-менее адекватно воспринимать подобную информацию. Он убрал пистолеты, закрепил арбалет, обшарил трупы и двинулся дальше.Плечо подергивало. Сильной боли он не ощущал?— кодеин глушил чувствительность. Пулю он решил самостоятельно не пытаться достать?— закончит дело, вернется на свою базу, там его подлатают, и может, дадут еще дозу сладенького кодеинчика. Или еще чего посильнее, и он посмотрит картинки на потолке. Иногда, правда, глюки у Хэйтема были агрессивными?— ему казалось, что на него нападают враги?— неважно, кто, террористы или просто абстрактные демоны, и он однажды схватил стул и чуть не убил доктора, который и вколол ему очередную дозу. Врач остался жив, но Хэйтем долго орал, буянил и колотил мебель, уничтожая видимых им одним противников. Но главной прелестью опиоидной дури было то, что она почти полностью глушила боль, а именно этот фактор обычно и мешал почти любому солдату.Не замечая, как струйки крови промачивают камуфляжную куртку, Хэйтем шел на цель. Осталось преодолеть последнее препятствие, и он доберется до заложников. Он уже видел дверь, которая ему нужна, слышал за ней недовольное мычание, стоны и возню. В этот раз дверь он выбил, раскачав висевшую над полом огромную клетку. Клетка была сломана, и этим объяснялось, почему заложники содержатся не в ней. Ржавая и очень тяжелая, она сначала не поддавалась и лениво раскачивалась даже жумаром. Но упертый Хэйтем не отставал, снова и снова мучая клетку. В итоге она подлетела на нужную ему высоту и бахнула по двери, разрушая ее. Дальше дело техники?— он вскарабкался на балкон, а с него уже перепрыгнул на нужный уступ. Обломки двери разбросал, расширяя проход, и пробрался внутрь.Помещение представляло собой что-то вроде бункера, только почему-то располагавшегося наверху. Внутри?— пятеро пленных, трое мужчин и две женщины. В глаза Хэйтему бросилась прежде всего странная индианка в разорванной и окровавленной майке. Из-за этой майки, да еще косички, она почему-то напомнила ему Лару Крофт, только была чуть-чуть потемнее. Взгляд у незнакомки был какой-то озлобленный и обреченный. У нее, как и у других пленных, был завязан рот, но Хэйтем все равно по движениям понял?— она кусает губы. Увидев его, пленники забились. Связанные, они напомнили ему гусениц, которые пытаются уползти. Вероятно, их еще и мучили, поэтому кто-то сразу начал рваться и плакать при виде очередного человека с автоматом. Некоторые люди сидели в трансе, и на появление Хэйтема не среагировали.—?Я солдат армии США. Я пришел вас спасти,?— заявил Хэйтем. —?Я сейчас вас развяжу, но без меня никуда не бежим, понятно? Все пленные, кроме индианки, послушно закивали. Она гордо отвернулась от него. Но Хэйтему было не до ее игр: он принялся быстро разрезать путы на заложниках. Освобожденные жадно хватали воздух, облизывали губы, благодарно глядя на него, а блондинка даже позволила себе порывисто обнять его. Однако когда он дошел с ножом до индианки, та начала брыкаться, врезала головой в нос Хэйтему, заставив отшатнуться?— сквозь кодеин он почувствовал отголосок боли, слабый, ничтожный, но все-таки присутствующий. Он подумал о том, что она, возможно, не поняла, что он говорит, хотя странно?— видела же, что он делал. Но, быть может, девушка решила, что он развязывает заложников, чтобы перестрелять или надумала еще что-то?Встряхнув головой, Хэйтем попытался подойти к ней еще раз, получил ногами в живот, убрал нож и стал подкрадываться. Девушка явно была готова дать отпор. Но он был хитрее?— он бросился сбоку, повалил индианку и вытащил у нее кляп изо рта. Она, обалдевшая от его наглости, выпрямилась, тяжело дыша.—?Я?— Хэйтем,?— по слогам произнес он, старательно жестикулируя. —?Я пришел с миром!—?Здорово. А ты можешь нормально говорить? —?девушка презрительно передразнила его манеру.—?Э-э-э… Ты понимаешь по-английски, да? —?он сразу же вернулся к обычной речи.—?Угу.—?Как тебя зовут?—?Гадзидзио,?— недовольно представилась девушка.—?Га-зи-зи,?— честно попытался Хэйтем. Индианка закатила глаза:—?Ладно, для тебя просто Дзио.—?Не бойся, Дзио, я тебя развяжу.—?Да я не тебя боюсь, чудик. Оставь меня, забирай остальных и уходи.—?Почему я должен тебя оставлять?—?Так надо.—?Кому надо?—?Ты что, обкурился, что ли? Бери остальных и уходи!—?Я без тебя не уйду.—?Уйдешь,?— она вздохнула и вытерла мокрые глаза. —?Я детонатор.Хэйтем завис, решая, что делать. Остальные заложники занервничали, начали метаться по комнате, мешая ему думать. Дзио сидела, поджав губы. Хэйтем видел в ее покрасневших глазах смесь страха, обреченности и одновременно с этим какого-то безразличия. Наверное, именно так смотрят больные в онкодиспансерах. Этот взгляд дернул за какие-то нити внутри Хэйтема. Ему на секунду стало не все равно на что-то, кроме желания получить еще одну дозу кодеина.Кто-то из заложников начал истерику. Хэйтем только покосился, но ничего не сказал. Пока не сказал.По идее следует ее бросить. Или вызвать по рации подкрепление. Но они могут не успеть…Что ж, он всегда может сказать, что на этот счет ему не давали никаких инструкций.Хэйтем, щурясь, оглядел комнату. Одна из частей лески подымалась от связанной девушки и уходила куда-то в дыру вентиляции. Он наклонился и ее перерезал.—?Ты нахрена это сделал?! —?индианка вытерла слезы и пихнула его в грудь. Освобожденные заложники заметались по комнате, как крысы в подвале, когда там включили свет и хлопнули дверью. —?Сейчас все вынесет нахер!—?Спокойно! Все идем за мной, я буду расчищать дорогу!Напуганные люди расселись по углам и сжались, явно не собираясь никуда выходить. Хэйтем скривился. Чужие страх и упрямство уже начинали его бесить, а кроме того, ему нужна была доза.—?А ну молчать! —?заорал он. —?Слушать мою команду, или я всех нахрен перестреляю!Он покачал оружие, давая понять, что не шутит.—?Строимся и идем за мной! Делать все, что я прикажу! И ты,?— он показал кончиком автомата на Дзио. —?Тоже идешь с нами, поняла?! Суки!!! Двигаемся строем, за мной, резче! Не свалим?— на нас все равно бомбу херакнут! Пошли, н-на!В целом он не врал?— ему четко дали указание, что если через определенное время заложников не спасут, базу просто взорвут. Вместе с ними.Он снял со спины автомат и первым вышел из бункера, после чего помог заложникам осторожно спуститься. Индианка презрительно фыркнула в ответ на его протянутую руку и спрыгнула сама. После этого последовали перебежки, перестрелки с прятками, которых Кенуэй толком не помнил. Для него тогда все смешалось.Память отчетливо выхватывает только такую сцену: он выбегает из этого капища, впереди него?— освобожденные заложники. Из них, вроде, только двое словили пулю, но раны не серьезные. Хэйтем не давал им расслабиться и поныть, зализывая раны, постоянно подгонял на протяжении всего побега, но и кодеином не делился. Как он будет-то без своих волшебных таблеток? Ему нужнее.Он мчится, орет, размахивает винтовкой. Рядом с ним бежит Дзио, уже почему-то одетая сверху в его куртку. Все вместе они пересекают подвесной мост, который опасно качается под ногами бегунов и периодически отбрасывает детали, которые, видимо, считает лишними.—?Скоро рванет! —?орет кто-то, но Хэйтем не помнит, кто.Вдруг нога индианки с хрустом проваливается?— мост ломается в одном месте. Дзио коротко взвизгивает. Двое заложников продолжают бежать, еще двое?— замедляются, и только один останавливается и поворачивает голову.—?Бегите, глупцы! —?завопил Хэйтем и поднял руки, как Гэндальф.—?И ты тоже пошел отсюда,?— Дзио отпихнула его, когда он попытался ей помочь.—?Да чего ты брыкаешься? Я же тебя спасаю!—?Иди в жопу, спаситель, мы оба умрем, так что вали!—?Без тебя не уйду! —?обрубил Хэйтем и продолжил попытки вытащить ногу Дзио, невзирая на то, что она опять начала его колотить. За его спиной раздался грохот. Он обернулся и увидел, что бомба рванула. В серо-голубых глазах отразилось пламя. Пару секунд Хэйтем смотрел на него, то ли потому, что огонь его завораживал, то ли потому, что был просто обдолбан и поэтому слегка заторможен. Однако когда оцепенение спало с него, он повалил Дзио на мост, обхватив руками и закрывая собой. Он ждал, когда до них докатится вторая ударная волна.Бахнуло снова.Мост оборвался. Хэйтем, зажав Дзио, падал вниз, в бурлящую реку, на мокрые темные камни, торчавшие снизу словно зубы.Потом?— темнота и тишина.Дальше он открывает глаза уже в лазарете. Грязно-зеленого цвета потолок долго не может приобрести четкость.—?У-у-у! —?стонет Хэйтем. Говорить он не может?— челюсть взрывается болью. Он озирается, пытаясь понять, что с ним и кто находится рядом.—?Ну чего, герой, допрыгался? —?он слышит рядом знакомый голос и пытается улыбнуться, но выходит какое-то корявое убогое подобие, сопровождаемое жутким жжением и болью в челюсти. Индианка подсела поближе так, чтобы Хэйтем мог ее видеть, но когда он попытался повертеть головой, это вызвало взрыв боли.—?И каков я был? —?хотел было спросить Кенуэй, смеясь и рисуясь, но вышло: ?И эа-а-а-а я ы-ы-ы??—?Не нуди, тебе челюсть собирали по кусочкам и зашивали.—?А-а-а… —?понятливо протянул Кенуэй. —?А о-о-о я ывоме??А сколько я был в коме??—?Не бубни, я сказала, все равно пока говорить не сможешь. Ты только очнулся. Знаешь, сколько ты в отрубе пролежал??Именно это я и хочу знать?. Эту мысль Хэйтем уже не пытается озвучивать, только кивает.—?Недели две. Ты еще обоссался, когда врач тебя оперировал.Ну, здорово. Он, сам того не зная, дал этой оторве повод себя подкалывать.—?Хотя ладно, ты мог и после операции надуть, ты постоянно от боли это бессознательно делал.Просто потрясающе. Вместо того, чтобы благодарить его за то, что он ради нее своим лицом пожертвовал, она над ним измывается.—?Спина не болит? Тебе еще осколки вынимать. Пули достали уже.Она помолчала немного, словно выжидая, что ответит Хэйтем, но он молчал, и она снова заговорила с усмешкой:—?Только ты слюней не напускай ночью, а то лежишь, как подстреленный зомби.—?Пшла в ж-ппу,?— одним лишь усилием воли выдал Хэйтем, слушая, как у него скрипит челюстная кость, не желая работать.—?Че?—?Пошла в жопу,?— уже более отчетливо выдал Кенуэй, превозмогая боль и невесть как заставляя челюсти и язык шевелиться.Дзио засмеялась. Он?— тоже, пускай и каждый вздох отдавался ему дерганьем в травмированном месте.—?Эй, док! —?заорала девушка, повернув голову куда-то в сторону. —?Впори ему лекарство самое болявое, видишь, как отлегло!Хэйтем опять засмеялся, ровно настолько, насколько ему позволяла боль. Он тогда не знал, что Дзио еще сполна отплатит ему за спасение своей жизни, но уже понимал, что их отношения?— нечто из рук вон выходящее, нечто, что будет всегда протекать бурно и нестабильно, но ему это даже нравилось. Не нравилось только то, что она периодически словно бы забывалась и вела себя с ним на работе так, будто они все еще находятся на боевой точке.Чтобы избежать дальнейших провокаций, Хэйтем свернул чат и отключил звук, чтобы уведомления не отвлекали его, раздражая и вызывая желание открыть сообщения. Он подпер рукой щеку и уставился в пространство, думая о том, в какой странной ситуации он теперь оказался. Не мусолить ее он не мог: его упорно хотят убить, а он должен дальше делать вид, что ничего не происходит. Может, еще и бронежилет надеть на встречу с главой ?Ассасин продакшен?? Ну, а что, вдруг в него стрелять из толпы будут, как в дешевых боевиках? Хэйтем усмехнулся этой мысли и прикрыл глаза.Он всегда зрительно представлял вокзал и поезда, которые с него уходят. Представлял к этому же лестницы и носильщиков, которые суетятся, бегая вверх-вниз с чемоданами. Эта аллюзия помогала ему расставлять приоритеты, поскольку, визуализируя, он понимал, когда должен прибыть конкретный поезд и что именно он должен везти. Например, если он хотел написать в институт конструирования оружия с просьбой прислать практикантов на лето, то перед этим изучал, сколько людей у него уйдет в отпуск, кому и что можно будет поручить, в какие отделы кого отправить, не будет ли глобальных изменений в уровне продаж, ведь если заказов будет мало, студенты и не потребуются. Собрав необходимую информацию, Хэйтем составлял письмо и всю нужную документацию, после чего поезд отправлялся?— он отсылал имэйл.Что же у него сейчас за приоритеты?Он стал вспоминать главные задачи на сегодняшний день.Надо проверить документы, пройтись по офисам, тщательно изучить чертежи, проверить работу в цеху, пообщаться с телевизионщиками и вежливо отказать в участии в съемках, сообщить репортерам, что их визит в компанию откладывается, и, наконец, два самых важных пункта: договориться с Аудиторе о совещании (и, разумеется, успешно провести его), и серьезно поговорить с Чарльзом.Последнее, пожалуй, его волновало куда сильнее. Хэйтем должен как-то аккуратно и ненавязчиво объяснить Ли, что из-за него Чарльз, скорее всего, теперь тоже в опасности. Теперь тот должен держаться от него подальше и не ходить в одиночку. Он должен применить все свои дипломатические навыки, чтобы не обидеть парня, не напугать, но при этом убедить не подходить к нему и быть осторожным. К сожалению, никаких хороших новостей для того, чтобы подсластить горькую пилюлю, не было.Хэйтем вздохнул и прикрыл лицо руками. Говорить с людьми на тяжелые темы откровенно он ненавидел. Он привык общаться на публику, красиво выражаться и говорить то, что от него хотели услышать, особенно, когда ситуация начинает выходить из-под контроля. С Чарльзом же, казалось, после совместной ночевки этот разговор будет невозможным.Хэйтем опять вздохнул и решил, что не время раскисать?— он должен заняться делами. С этой мыслью он открыл кейс и погрузился в мир цифр, отчетов, таблиц, планов и смет, перед этим предварительно настучав на клавиатуре длиннющее и крайне занудное официальное письмо главе ?Ассасин Продакшен? касательно переговоров. Такие вопросы он предпочитал решать лично. В конце концов он так загрузился кабинетной работой, временно позабыв про патрулирование отделов и цеха, что даже толком не воспринял тот момент, когда к нему пришел Шэй с чаем и мороженым. Он молча покивал подчиненному, не отвлекаясь, а есть стал только после того, как он ушел.Однако появление Чарльза резко вырвало его из пелены деловых бумаг и прочих занятий.—?Вы меня звали, мистер Кенуэй? —?Ли робко закрыл за собой дверь и неуверенно поглядел на Хэйтема. Сердце у него бешено колотилось, так, будто его вызвали на ковер за какую-то серьезную провинность.—?Да, вызывал,?— Хэйтем поднялся с места, по старой привычке заложил руки за спину и закружил по кабинету. Он медленно переступал, как тигр, и это напрягало Чарльза еще сильнее. —?Я хотел с вами поговорить.—?Я… я тоже,?— набрался смелости Ли.—?Хорошо. Позволите мне начать?Чарльз молча кивнул, продолжая стоять у двери и не решаясь пройти дальше. Ему предстояло позвать Хэйтема во ?Времена и эпохи?, позвать фактически на свидание?— по крайней мере, для него это воспринималось именно так, поэтому он весь извелся.—?Вы нормально воспринимаете не самые приятные новости, не так ли? —?участливо поинтересовался Хэйтем, курсируя по кругу, как поезд на железной дороге. Ли с тревогой увидел белую повязку на руке гендиректора, которую тот безуспешно пытался скрыть от внимательных глаз Чарльза.Ли молча потупил глаза.—?Присядьте, чего же вы стоите?Ли неуверенно прошел в кабинет и уселся на ближайший к двери диванчик. Хэйтем продолжал крутиться, чувствуя, как рука его пульсирует болью.—?В общем, как вы уже знаете, вчера вашу машину кто-то преследовал. Я так полагаю, что преследовал из-за меня. Так вот сегодня… сегодня произошла маленькая неприятность, и теперь мои подозрения переросли в уверенность,?— сухо сказал Хэйтем, выписывая круги и петли по кабинету. Он на какой-то краткий миг остановился и внимательно посмотрел в глаза Чарли. —?В общем, если не хотите пострадать, держитесь от меня подальше. Возможно, в скором времени я попрошу вас аккуратно передать эту информацию остальным, если не сообщу сам. При необходимости просто скажете, чтобы со мной никто никуда не ходил. А сами, наоборот, держитесь поближе к сотрудникам, не гуляйте поздно в одиночестве. Вам ясно?Как Хэйтем не старался, у него не получилось сказать это мягко?— все равно вышло непонятно, пугающе и сухо. Он снова поглядел на Чарльза и увидел, как огонек, горевший в его бирюзовых глазах, резко потух, будто внутри у парня что-то оборвалось. Ли опустил голову.—?Хорошо,?— совсем тихо сказал он. —?Это все?—?По этому вопросу все. Я подытожу: ведите себя так, будто за вами ведется охота, а главный охотник?— я.Чарльз молча кивнул. Что-то глубоко внутри схватило его за горло и начало душить. Он временно потерял дар речи.—?Спасибо,?— совсем уж убито сказал парень. —?Я пойду?Он отвернулся к двери.—?Вы же хотели мне кое-что сказать,?— напомнил Хэйтем, заставив парня развернуться.—?Уже ничего,?— Чарли слабо улыбнулся, словно безнадежно больной. —?После всего того, что вы мне сообщили… это уже не имеет значения.—?А все-таки?Чарльз помотал головой и вышел из кабинета, поникший и мрачный. Он побрел к себе в отдел, жестоко страдая. Вопреки обыкновению, он проигнорировал Дзио, которая крикнула ему что-то вроде: ?Эй! О чем этот сухарёк тебя допрашивал?!?.?Сблизился с Хэйтемом, называется! Пригласил на свидание, здорово! Класс!??— Чарльз с трудом сглотнул комок в горле. —??И ключи эти отдал! Думал, добро мне делает, а я же теперь больше никогда в жизни с ним на кухне не посижу… Никогда!?Слово ?никогда? стало бить по голове Ли, словно сколачивая для него виселицу.Он никогда больше не уединится с Хэйтемом. Он уже больше не смеет надеяться на отношения. Теперь у него больше не будет даже легкой, почти не ощутимой дружбы.Чарльзу захотелось напиться. И почему Хэйтем сказал ему об этом именно утром? Теперь весь его день будет отравлен, как, впрочем, и множество последующих дней.А вдруг этот неприступный, холодный Хэйтем догадался, что какой-то презренный Чарли любит его?От этой мысли у Ли по спине пробежал холодок.Может, он поэтому приказал ему держаться от себя подальше? Мнимой заботой легко прикрыть более серьезные причины.Как бы то ни было, теперь у Ли, как и у Хэйтема, тоже было испорчено все утро.