Глава 6 Поставить на место (1/1)

Когда Финляндия вошёл в класс, то за облака спряталось и так скудно светящее солнце. В классе воцарилась подозрительная темнота. Восторженное "вау" быстро утихло под его взглядом. К правой стороне его лица прилегало подобие косой чёлки, подчёркивая почти светящиеся в этой темноте глаза. Все мигом замолчали. Тени на его глазах и чёрная помада на тонких губах не привносили расслабленности атмосфере. Он, махнув чёлкой, окинул взглядом всех присутствующих. Кажется, в этой оглушительный тишине можно было слышать мысли нас всех. И мы все подумали об одном: ?Он что... остриг свои волосы?!? Всё моё тело застыло. Кровь будто пошла вспять своему движению и мурашки побежали по моему телу. В моей голове не могли сформироваться не то что вопросы, просто логичные мысли. ?Он... да?.. Вот серьёзно остриг во... эти пол метра просто так остр... а как он вот эт... глаза не обманы... ну я в ах... может это не то что я ду... а как он пред... куда дел это вс... ? — слова сменялись одни за другими, пытаясь сложиться во что-то однозначное, но в конце концов просто начали путаться между собой. Я просто не могла поверить в это. Нет, это невозможно, невозможно, невозможно... Всего в долю секунды я так разнервничалась, что почувствовала, как кончики пальцев мелко задрожали. Но когда он двинулся к своему месту, все позади облегчённо вздохнули и расслабили свои удивлённые взгляды. И я поняла, что его волосы на месте, это всего лишь подобие чёлки... всего лишь... Боже, финн... От этого я взяла воздуха в лёгкие и закрыла рот, предавая своему виду расслабленности. Он заставил меня пережить этот момент, как что-то очень и очень волнующее, то, что вышло за рамки. Но вынуждена была признать, что ему это очень шло. Это привнесло ещё больше загадочности его натуре. Так как теперь не только сквозь белоснежные ресницы пробивался его взгляд, но и через упавшую на глаз прядь волос. Да, он сейчас как раз смотрит на меня. Мне в глаза, сидя на своём месте. Его вид уже подавал мысли не просто о поклоннике тяжёлого рока, а о представителе тех, чьи мысли заполнены способами смерти. Ну и я была бы не я, если бы не использовала это как повод заговорить: — Чьи похороны?— Моей личности.— Какой из? — с усмешкой решила подколоть.Он хмуро смотрел на меня, но по поднятым бровям позже я поняла, что он оценил. Тепло на долю секунды мелькнуло в его глазах и в моём сердце воцарилось спокойствие. Но всё же мне было любопытно... хотелось потрогать эти волосы снова. Эту волнистую чёлку, мягко убрать в сторону и посмотреть ровно в глаза, полные серьёзности. Я так запуталась, что не могу уже и понять, говорит во мне сопливая барышня или настоящая я. Но это уже было и неважно, потому что в любом случае не о романтике эта игра. Звонок прозвенел и я обернулась ровно к доске. Но спустя минуту, когда учительница записала на доске тему урока, я почувствовала, что моя голова сейчас слетит с плеч от кружения. Что-то очень тяжёлое упало на макушку и начало давить со всех сторон. Кожа онемела, веки ослабли, картинка поплыла в сторону. На страницу тетради упала капля крови, а за ней ещё и ещё... Я посмотрела вниз, всё ещё оставаясь в сознании, хотя виски начало неистово жать. Я покосилась в сторону, пытаясь удержаться слабой рукой за край парты. И удержалась. Запрокинула голову и зажала нос рукой. Встала, пошатываясь, абсолютно не слыша учителя, который спрашивал меня, что случилось. В ушах будто была вода, я ничего не слышала, кроме стука своего сердца. Понимала, что нужно было дойти хотя бы до уборной, чтобы смыть кровь с руки. Звуки смешались, я пыталась устоять на ногах, не говорят уже о том, чтобы пойти куда-то. Какая-то глухая пауза и мой локоть оказался с чей-то ладони. Другая ладонь подняла мой подбородок выше и удерживала за другой локоть. Чужая поддержка мне сейчас была необходима. Что-то тихо шепнув, мой помощник двинулся вперёд. Я пошла рядом, опасаясь упасть. Мы быстро вышли из класса и он повёл меня в каком-то направлении. Я плохо понимала куда, да и не так важно было, потому что знала, чьи ладони меня придерживают. Холод колец, прикасавшихся к моим локтям, возвращал в сознание. Посадив меня на стул, он убрал мою руку с лица, заменив их ватой. Опустив окровавленную руку вниз, я осторожно сфокусировала взгляд на белом потолке. Мягкими и лёгкими движениями, финн вытирал ватой кровь с моего лица. Когда он коснулся моих губ, я опустила взгляд и посмотрела на спокойствие и сосредоточенность его лица. Он делал это легко и обыденно, будто каждый день так делает. Но поймав мой взгляд, он замедлился, продолжая нечаянно касаться кончиками пальцев моих губ. Это было так... лично. Мир вокруг неизменно плыл, но смотря на него я видела каждый волосок его бровей и ресниц, каждую трещинку его радужки и каждый красный капилляр его глаз. Этот момент продлился не больше двух секунд, но отпечатался в моей памяти в мельчайших деталях. Он опустил глаза вниз и вытер красные разводы с моего подбородка. Так приятно было чувствовать на себе небезразличие. Но я поймала себя на мысли, что так приятно только когда он это делает. Напоследок поднял взгляд, держа кончиками пальцев меня за подбородок. Так странно было. Я не сопротивлялась, хотя выглядело это положение так, будто я поддаюсь его воле. В иной ситуации я бы просто отстранилась, но так как у меня есть оправдание — я беспомощная жертва кровотечения из носа — то могу ему это позволить. И он это понимает. Его пальцы мягко скользнули с подбородка к моей шее, а затем к плечу. Я не совсем понимала, что он делает, но не возразила. Да и он особо не касался меня, только осторожно водил кончиками пальцев. На миллисекунду я даже успела пожалеть, что мою кожу от его пальцев отделяет тонкая ткань рубашки. Но быстро отбросила это. Он взял меня за кисть руки, опустил взгляд и начал вытирать мою ладошку.Я плавно опустила голову, начав смотреть на него исподлобья. Не потому что пыталась показаться неприступной, а потому что голова немного кружилась. И меня поражала его осторожность, та мягкость, с которой он держал моё запястье, тот холод его пальцев, скользящих по моей ладошке. Это было немного щекотно и очень приятно. Несмотря на свой "тёмный" образ, он выглядел вершиной доброты. От этого я не сдержалась и улыбнулась уголком рта. Закончив с моей рукой, он убрал вату и, точно прицелившись, бросил в урну. Пока он на эти три секунды отвернулся, я осторожно вывернула ладошку и коснулась его кисти кончиками пальцев. Он обернулся и посмотрел сразу мне в глаза. Я чуть улыбнулась и мягко проскользила своей ладошкой от внутренней части его запястья до костяшек пальцев, выделенных холодным серебром колец. Он молча смотрел на меня, не сопротивлялся, будто ждал чего-то. Мне же лучше. Плавно перевернув свою ладонь вверх, я позволила своим пальцам скользнуть меж его, почти незаметно сцепив их в замок. И на этом моменте я остановилась... Что... что я делаю?! Зачем я это сделала?! Я захлопала ресницами. Мир сразу потемнел, стал привычнее. Боже... Мной так незаметно и подступно овладела розовая дева... какой стыд, какой позор... Я попыталась что-нибудь быстро придумать, быстро выпутаться из того, что натворила, но в голове была пустота, потому что под его пристальным заинтересованным взглядом я совсем не понимала, что мне делать. Я впервые так сильно растерялась. И по моему взгляду он это понял. Поэтому решил добить. Он поднял замок из наших рук выше, оставив на уровне переплетения наших взглядов. Наклонил голову на бок, позволяя чёлке отклониться от его лица, давая мне в полной мере вкусить его взгляда, полного понимания того, что и на этот раз я облажалась. Он потянул замок из наших руках на себя, заставляя меня наклониться ближе к нему. Фин опустился к моему уху, тихо прошептав: — Уже не так легко сдерживаться, смотря на меня? — в его словах была издёвка. Мой мысленный тебе ответ — да, безумно сложно, почти на физическом уровне сложно.Не успела я уже принять поражение, на которое сама же себя обрекла, как он снова это сделал... лизнул мое ухо от мочки до завитка... Мурашки, мурашки, мурашки... бегут и бегут, не позволяя взять себя в руки. Его чёлка щекотно скользнула по щеке и виску, оставляя лёгкий чувствительный след.Да, я проиграла этот раунд, ты победил, можешь теперь красиво уйти, оставив одну, еле дышащую, чтобы я продолжила себя корить за всё, что сделала слабая моя сторона. Давай, уходи, быстрее, как победитель, чего же ты засты... Прохладный кончик его носа мягко скользнул по моей щеке. Его ладошка чуть сильнее сжала мою, укрепляя замо?к. Сердце забилось быстрее. Хоть ситуация уже была хуже некуда, я всё же надеялась, что он не услышит его стук. Моё понимание происходящего собрало чемоданы, махнуло шляпой и ушло окончательно. Я так и застыла в ожидании чего-то, пока его губы не отпечатались близь моих, совсем немножко не дойдя до их краешка. В моих глазах задрожали блики. Он что... Он меня поцеловал?.. Да, он оставил маленький след от поцелуя на моей щеке... Да... Меня впервые в жизни поцеловала в щёчку особь мужского пола...Теперь я совсем не понимала, что происходит. Он же, пощекотав чёлкой мой нос, отстранился всего на пару сантиметров и прошептал снова: — Я настолько тебя удивил? — моё сознание вернулось и я осторожно оценила ситуацию, пробежав глазами вокруг. — Да, удивил, красавчик, удивил... — пытаясь унять дрожь в голосе, немного спокойнее прошептала я. Он хмыкнул, ослабляя хватку в наших пальцах.И тут я поняла, что у меня есть шанс. Во мне заново закипела кровь и поднялся азарт. Я тут же подняла ногу и закинула на его бедро, немного с напором придвигая к себе, положила вторую руку ему на плечо, резко повернула голову. Наши лица оказались очень близко. Я рискнула и, наклонив голову на бок, приблизилась ещё ближе, сократив это расстояние до буквально сантиментра. Он мог чувствовать на своих губах моё горячее дыхание. Так близко, но и так далеко. Это было похоже на то, что вот-вот секунда — и случится поцелуй, но я не собиралась этого делать. Я взяла реванш и решила на этот раз добить его.— Но не стоит думать, что чем ближе ты ко мне — тем я слабее, — тихо, но чётко прошептала ему в губы.Подтянулась к его уху и лизнула. Это был мой ответ. И я его удивила, я знаю. Потому что на этот раз он облажался. Не нужно было давать мне шанс. Потому что только что я им воспользовалась и выйграла этот раунд. И ты чему-то в этой игре да научишься, дорогой Фин. Я отстранилась, выпутав свои пальцы из его ладони. Он, махнув чёлкой, вздохнул, показав, что принимает это поражение. Я ухмыльнулась, немного откинувшись назад. Фин обернулся и начал ставить обратно на поднос перекись и вату. Я посмотрела на его волосы, собранные в хвост. Моя рука невольно потянулась, чтобы погладить, но... Он взял поднос и отошёл, не заметив моё притяжение. Я проследила за ним взглядом и неловко для самой себя поспешно убрала руку. Но моя душа радовалась. Я наконец-то взяла этот раунд. Но с другой стороны... Меня не покидала мысль, что что-то я понимаю не так. Вот это "что-то" не даёт мне дальше расслабиться окончательно. Я опустила взгляд и словила астрал. Думала о том, что он заставил моё сердце застыть... я испугалась? Меня так напугала эта его выходка? Эта обманка, эта деревяшка в цветастой упаковке так взволновала меня, что носом пошла кровь. Почему? Почему я так отреагировала? Неужели мне есть дело до его решений? Да, я могла просто поднять брови и присвитнуть, если бы он правда отрезал волосы, но он этого даже не сделал, а я уже на грани потери сознания. Он слишком сильно въелся в мою слабую часть, для неё он слишком хорош, чтобы спокойно дышать рядом. И из-за этого мне приходится буквально бороться с собой, чтобы не показать свою слабость. И этот раунд мог быть легко проигран только этим фактом, что я чуть не упала в обморок. Да и мой ответ на самом деле не касается моей внутренней маленькой романтической девочки, которая явно на ногах стоять не может если финн находится в радиусе двух метров. Он мог сказать что-нибудь, на что я не смогла бы достойно ответить, но нет, он вздохнул и ушёл. Но это уже его тараканы в голове. Наверное, я так и не узнаю, ради чего это было.— Спасибо, — спрыгнув с тумбы, я потёрла нос, встряхнула руками и бросила короткий взгляд в окно — удивительно безоблачное небо, — будто делаешь не впервые. — Опыт, — спрятав принадлежности в шкафчик, он обернулся и посмотрел на меня, — голова не кружится? — Есть немного, — не соврала, в висках постукивало и вокруг подплясывали тёмные мухи. Он взял меня под локоть и отвёл в другой кабинет. Я подчинялась, приятно было чувствовать его прикосновения, полные осторожности. Хоть он и молчал, я понимала, что он был доволен собой, выдавая это блеском в своих глазах.Оставив меня на попечение безалаберной медсестры, которая вяло пыталась понять, как пишутся мои имя и фамилия, несмотря на то, что не впервые его записывает. Снова посмотрела в окно. Хмурый пейзаж меня успокоил своей неприветвостью и отстранённостью. Сердцебиение было немного ускоренно, но я старалась не обращать внимания на его отклик в голове, которая постепенно прекращала кружиться, но вместе с этим моё тело постепенно становилось неподвижным, как камень и нечувствительным, словно я и не его хозяйка. Такое бывает иногда, это состояние помогает скоротать время быстрее, отдаваясь внутреннему воображению. Зачем я это делаю сейчас? Ну...Я чуть не поцеловала Финляндию Скандинавского! Вот так просто внаглую чуть не поцеловала скандинавского принца, Боже мой, хватить развивать этот момент! Но нет, моё гиперболизированное воображение уже распластало меня на той тумбе — что уже более бредового выразить? Но даже без шуток, не скрывая от самой себя, пока медсестра рядом искала мою школьную медицинскую карточку, я поджала губы. Даже интересно, как бы он отреагировал — серьёзно, вот чисто интересно: сбросил меня с той тумбы или всё-таки ответил на моё наглое вторжение в его личные границы? Хотелось думать о последнем, само собой, но как бы я ни старалась, всё никак не могла избавиться от зудящего вопроса: ?Почему он позволяет к себе прикасаться даже если никого нет вокруг?? — или это тоже часть его плана? Чтобы я привыкла, расслабилась, а потом на людях из-за вседозволенности позволила себе больше, чем просто подержать за руку. Эта версия более вероятна. Невольно сжались мои маленькие кулачки. Ну уж нет, отныне бдительность рядом с ним на максимум, чтобы не смог меня поймать, не победил в этом раунде. Не позволю.***Сидеть в отцовском кресле было очень даже удобно, поэтому уроки делала в его кабинете. Решая дифференциальные уравнения, я время от времени бросала взгляд на окно, за которым уже постепенно начинало темнеть. Солнце садилось в другой стороне, поэтому небо было укомплектованно из синих, тёмно-синих и немного фиолетовых слоёв, как в сладком торте. Включив лёгким щелчком настольную лампу, я снова посмотрела в тетрадь, дописала последнее значение и с облегчённым вздохом закрыла её. Это было последнее задание. Вообще я бы не делала домашку, если бы знала чем себя занять. Ведь когда я ничего не делаю, то много думаю, а если много думаю, то постоянно загоняюсь. Но сейчас проблема была в том, что я думала о Финляндии. Никто ведь не удивлён? Да, ясное дело о нём. У меня всё никак не укладывалось в голове, что он зачем-то остриг эту прядь волос... эту красивую речушку, белее белой краски, волос... сумасшедший. Я повернулась в кресле назад, на стену, где висели всякие грамоты, наградные значки, дипломы и всякая другая благодарность. Приложив согнутую фалангу указательного пальца к губам, я опустила взгляд ниже, не свои коленки. С другой стороны — я не знаю всего. Вдруг он и сам давно хотел отстричь это подобие чёлки? Может для него это не такая большая жертва? Самое главное — я не знаю, что у него в голове. Мне пока что сложно догадаться, о чём он думает. Но это даже интереснее. Повернувшись в кресле к окну, мне захотелось разведать обстановку на улице. Выключив одним щелчком лампу, я поднялась с насиженного места и подошла. На самом деле, сравнивая предыдущие ночи, эта была довольно тёплая. Но вспомнив, что уже конец октября, поняла, что наступило Бабье Лето. Вечер на ощупь был приятен. Может, ночь поддержит его очарование и порадует меня своей теплотой. Стояла тихая и спокойная атмосфера, застывшая в ожидании чего-то. И только шум моря напоминал о том, что время продолжает неуклонно идти. Выпрыгнув из окна, в своей манере, я прошла по вытоптанной людьми дорожке, которая удобно изворачивалась между деревьями. Выйдя на площадку, я заметила в кустах отблеск. Подойдя ближе, поняла, что это мой телефон, выброшенный четыре дня назад в порыве ярости. Вообще не питала надежд на то, что он будет работать, но то, что он всё же включился, заставило мои брови взлететь. Ну, работает, на том и поклон. Положив его в карман, я огляделась вокруг: как же всё постарело. Раньше, когда я была ещё щекастой пятилеткой, здесь бушевала жизнь. Соседские дети то и дело крутили ?солнышки? на качелях, лазили по деревьям, катались на двух деревянных лошадках и много смеялись. Сейчас же от этого смеха только отголоски прошлого, дети которого уже давно нашли себе локации повеселее. Подойдя к старой качеле, у которой уже и краска отлипала пластами, я провела кончиками пальцев по металлической цепи, которая служила верёвочками. Холод отозвался не только в пальцах, но и рядом с сердцем. Так давно это было... Захотелось вспомнить. Смело сев на качели, я взялась за цепи, закрыла глаза и начала вспоминать... — Вот так держишься. Крепко держишься, — выставляла мне стандартную позу любимая тётушка, родная сестра отца, — И запоминай принцип: если двигаешься вперёд — отклоняешься назад, а ноги вытягиваешь вперёд, если двигаешься назад — наклоняешься вперёд, а ноги под себя. Поняла? — я кивнула, — Умная девочка. Давай, пробуй. По началу всё делала правильно, но не попадала в ритм. Тётушка быстро меня исправляла, помогая лучше раскачиваться. И через пять минут я уже умела кататься на качелях. Радость наполнила мой детский разум и я активно раскачивалась всё выше и сильнее, отдаваясь частичному "полёту". И с каждым максимальным подъёмом я видела что-то, что раньше не могла: под крышей соседей, оказывается, живут ласточки; вон там на дереве висело красное-красное яблоко; и небо казалось ближе, казалось более недосегаемым и волшебным, неприступным. Втянув носом веющий лёгкой прохладой воздух, я качнулась вперёд, а потом назад. Раскачиваясь, я всё сильнее погружалась в ностальгию, её тепло и уют, которые чувствовались на уровне ?я это делала будто только вчера?. Старый и ржавый механизм начал понемногу скрепеть, напоминая, что ничто навечно и эта железяка особенно. Но я не слышала этого, я слышала детскую суету вокруг, одобрительные слова любимой тёти, чувствовала запах средины лета, когда цветут тополи, и видела перед собой яркий мир, полный счастья и добра.— Эстония! — громкий и грубый голос прозвучал на площадке, пугая птиц и других детей.Моё маленькое тельце сжалось и я попыталась быстрее соскочить с качели, чтобы не подливать масла в огонь злости отца, которому очень не нравилось то, что я ?трачу время на что-то беспросветно глупое?. В страхе я на ходу спрыгнула с качели. Ударилась коленками об асфальт, запачкав чёрные чулочки. Тётя вскрикнула и подбежала, но я быстро встала, натянулась как струна на скрипке отличника, и с пониманием, что сейчас будет наказание, я посмотрела на отца.Казалось, на его лице можно было жарить яицницу, настолько он был зол. Отец грубо схватил меня за руку, уводя в сторону дома, пока я еле успевала перебирать своими маленькими ножками за его двухметровым шагом. Тётя что-то кричала отцу, пыталась остановить, но тот её не слушал и шёл танком. Не понимала почему он так злился. Только потом узнала, что тётя, которая давала мне уроки пианино, решила в последние десять минут занятия отвести меня на площадку, так как мои детские глаза и мира белого тогда не видели, не говоря уже об общественных местах. Она правда меня любила, в отличии от отца. Я перестала раскачиваться, устанавливая равновесие. Вспоминала прошлое, в котором лучиком солнца была тётка и её дочь. Цветочное поле из моих воспоминаний находилось недалеко от дома тётушки, куда она забирала меня на лето, на неделю, и это была лучшая неделя в году, самые яркие и красочные семь дней за все триста шестьдесят пять дней в году. Но когда тёти не стало, то и эти дни присоединились к остальным, став беспросветно серыми.Может кто-то скажет: ?Какое-то несоответствие. Он держал тебя в строгой хватке, но при этом всё равно, когда ты звонишь ему?? — он давал мне всё необходимое материально, вырабатывал дисциплину, приучал к самостоятельности, но ему всегда было глубоко плевать на мою личность, мысли, идеи, переживания. Из меня пытались сделать просто робота, который ничего не должен чувствовать. А если и пойдёт какой-то сбой, то запугать. Увы, со способами он ошибся.Я встала с качели и прошла вперёд, чтобы поймать чёткий шум моря. Спокойный шёпот доносился до меня сквозь всё пространство, не теряя слов, как и загадочности. Пройдя ещё немного, я вышла к дороге и устало села на бордюр, упираясь локтями в коленки. Но долго смотреть на скучающий и пустой пейзаж мне не пришлось, так как среди всей грусти чёрных деревьев размеренно и спокойно двигалась белая фигура. Я заинтересованно прищурилась и присмотрелась. Это была Леди Фантом. Белое платье с кружевами и бахромой чётко сидело на её утончённом теле, подчёркивая тоненькие ручки и осиную талию. Из-под белой шляпы с голубой лентой выскользал водопад светлых, немного вьющихся волос пшеничного оттенка, аккуратно уложенных до середины спины кудрящимися прядками. Обувь на невысоком каблуке тихо постукивала по узкой дорожке парка. Маленький носик морковкой смотрел кончиком вверх, пока насыщенно-синие глаза наблюдали за серым небом. Она была одновременно и несуразным персонажем в этом пейзаже, но и в то же время довольно романтичным, с точки зрения атмосферы, поэтому я не могла оторвать от неё взгляда. Эта загадочная Леди выглядела нереально. Буквально. Будто путешественники во времени случайно забыли её здесь, оставив блуждать по современным улицам в наряде девятнадцатого века. Но она смотрела на небо так спокойно и обыденно, не ища ничего, будучи погружённой в свои мысли, что очень отличается от "привычного", поведения таких "оставленных не там", ведь она смотрела на это так, как будто живёт здесь не один век и знает каждую травинку в этом парке. Её глаза, цвета, то ли летней грозы, то ли августовского ночного неба, то ли василька в расцвете жизни, окинули все составляющие картины и остановились на мне. Пронзящий взгляд мгновенно прошёлся по мне. Я застыла. Так необычно и напряжённо это было. Будто само Время смотрит мне в глаза и пытается увидеть мою судьбу. Леди Фантом остановилась и ещё несколько секунд смотрела издалека мне в глаза. Как ни удивительно, но это не было угрожающе, только любопытно. Испытывая ответный интерес, я не отводила взгляда, смотря так же пристально и упорно.Внезапно её тонкие уста сложились в самую искреннюю и добрую улыбку на свете. И глаза её будто на несколько оттенков стали светлее. И это было так заразительно, что и мои губы дрогнули в лёгкой улыбке, но более грустной, чем её. Её взгляд снова устремился в небо. Я так же повела глазами туда же. Загорелась первая точка, а за ней вторая и третья. Наступала ночь. Когда я опустила взгляд, то Леди Фантом уже исчезла, будто там никого и не было. Фантомы, они такие.***Не спалось. По телу дрожали острые иголки и я не могла никак это перебороть. Вторая сигарета никак не расслабила и в конце концов я поняла, что нужно дать волю своим мыслям. Захотелось снова к морю. Снова побывать "в моменте". Только это мне помогало. Медлить не стала и накинула на плечи белую простынь. Ночь была похожа на летнюю: тёплая, уютная, спокойная, очень расслабленная и приветливая. Холод не пытался спугнуть, видимо, поняв, что меня всё равно не остановить. Проходя мимо пустых лавочек и голых кустиков, я всё высматривала в чистом небе самые яркие звёзды. Его красота захлестнула мой эстетический взгляд и я быстро добралась до места успокоения. Вот уже и почувствовалася характерный морской ветерок, легко щипающий щёки и щиколотки. Последние несколько метров я смело пробежала, оказавшись в момент на засохшей траве. Последний вдох, и я вижу спокойное море, волны которого лениво бились о берег, не давая намёка на своё недовольство. Как же меня обрадовала такая обстановка. Воздух в эту ночь пах по-особенному. Так тонко и красиво, что можно было задохнуться. Щёки покрылись лёгким румянцем и по простыне побежали маленькие волны от взволнованного непрошеным гостем ветра. Казалось, с каждым вдохом я становлюсь чище. Сердце трепетало от необыкновенного умиротворения. Пускай я странно выглядела здесь, но разве есть где-то зрители?— Зачастила ты что-то, — а хотя нет, забудьте.— Имеешь что-то против? — я даже не выразила своего недовольства, понимала, что финн в этом месте как данность, он всегда окажется здесь, чтобы завести диалог, как главному герою с второстепенным.— Будто тебя волнует.— Приличия ради спросила.— Именно. — Что на этот раз?— Хм, тебе не всё равно? — покосив на него кокетливый взгляд, спросила я.— Тогда я бы не спрашивал.— Почему ты разговариваешь здесь со мной?— Мой вопрос был первым.— Предалась воспоминаниям.— Детство? — Мой вопрос был вторым, — я хотела знать, поэтому не отступала.— Интересно, — хоть это было сухо, но зато однозначно.— Да, — с выдохом я ответила на его вопрос о детстве, — Вспомнила тех, кто был лучшим в этой жизни.— Понимаю.— А сам почему здесь всегда оказываешься, когда я прихожу сюда? — Совпадение? — скорее вопросительно, чем утвердительно ответил он, посмотрев на меня сверху вниз.— Видимо, — я не стала спорить.Посмотрела в сторону моря, где волны шли мелкой рябью, будто его кто-то щекотал. Подул тёплый и приятный ветерок, убирая волосы в сторону. Фин повернулся ко мне и посмотрел сверху вниз, подчёркивая своё превосходство. Я же, не теряя гордости, так же смотрела, не отводя взгляда. Засмотревшись, я даже не заметила, как его лицо оказалось очень близко. Его густая чёлка прислонилась к моей щеке. Я кожей чувствовала тепло его дыхания.И всё же поняла, что он читает что-то в моих глазах, пытается найти, вытянуть, понять. И такое упорство было в каждой белёсой трещинке его радушки, что я не устояла и опустила взгляд. Не хочу, чтобы он видел мою боль, мою скорбь, мою слабость. Его пальцы мягко скользнули по очертанию моего подбородка. Не требовательно, но осторожно, подняв его выше. Я упорно не поднимала глаз. Нет, это не романтический момент, это битва, нельзя сдаваться. Но его ладошка легла мне на макушку и мягко погладила чёрные пряди. — Лучше подумать о том, что будет, — блики задрожали на дне моих радужек. Он прав. Нет смысла вспоминать то хорошее, которое было давно, которое никак не вернуть, которое после радости воспоминаний оставляет скользкую обиду внутри. Казалось бы, такое банальное утверждение, а как на самом деле помогает. Даже если посмотреть со стороны на затёртое миллионами языков ?будь собой? с другой стороны — мир может перевернуться с ног на голову. — Не думала, что когда-нибудь скандинавский принц будет делиться со мной мудростями, — попытавшись разрядить излишне серьёзную для таких соперников обстановку, я отстранилась от его рук.— Почему именно принц? — он произнёс это формально, но с маленькой каплей интереса.— Как же? В сказках красивых и смелых парней называют принцами, — немного исковеркав голос под старуху, насмешливо ответила я.— Принцу полагается принцесса. Кого же вы выбрали за принцессу?— Ахах, мы не выбираем. Каждая считает себя достойной принцессой, негласных тоже нет, — сколько бы имён не пробежало в моей голове, я не хотела ни одну называть принцессой, потому что козы и крысы быть достойными принцессами такому принцу не могут.— Если все принцессы — никто не принцесса.— Верно судишь.— Себя тоже считаешь принцессой?— Ахах... — я подавила смех, потому что я никак не влезала в ряд претенденток на эту роль. Затем посмотрела на него более хитро, — раз все принцессы, то я — королева, — картинно махнув прядью волос, ответила я.— Пф, королева неудачников?— Я с такими не трусь и такими не пахну, — несмотря на его попытку задеть, я самообладания не потеряла.— Королева должна же уметь что-то ещё, кроме как падать в обморок перед прекрасным принцем, — вот же ж, пытается подколоть.— Королева может дать принцу между ног, если что. — Понял, — картинно подняв руки вверх, он отступил на шаг назад.— А принц-то? Хоть что-то умеет, кроме как красиво стоять в сторонке?— Закружить даму в танце.— Хм... — я хитро прищурила глаза, — а доказать принц может?— А с кем доказывать?— А королева для чего?— Какая смелая королева.— Неужели наш бесстрашный принц струсил? — театрально удивившись, я нырнула через ветки кустов.— А королева умеет брать на понт, — он последовал за мной.— Просто нужно заслужить звание принца в глазах королевы, — выйдя на асфальтированную дорожу, я сняла с плеч простынь, сложила вдвое и туго повязала на талии, создавая импровизированное платье.— Я бы засомневался в репутации этой королевы, но промолчу.— Да, красивый принц должен помалкивать и красиво существовать, — подойдя к нему, я взяла его простынь и повязала вокруг шеи с бантиком, создавая импровизированный плащ, — Какой красавец. Коня белого не хватает, — улыбка озарила моё лицо и мой нетерпёж уже потянул его в центр дорожки.Невольно напоминая о дневном инциденте, я сплела наши ладошки в замок, выставив руки в сторону, положила другую руку на его плечо, игриво заглянув ему в глаза. Фин поймал мой азарт и положил свою руку мне на талию. Вот это уже был романтический момент. Прекрасный момент, в котором всё вокруг замерло, и сердце в том числе.— Кружи, принц, — приказала я строгим возвышенным голосом.Не успела я понять, как картинка вокруг закружилась. Мои ноги еле поспевали за его размашистым и быстрым шагом. Но я быстро поймала ритм и не сбивалась. Платье-простынь развивалось не хуже настоящего, ловя скорость нашей ходьбы. В голове заиграла классическая мелодия, в ритме которой мы и танцевали, синхронно, слажено, в окружении па?рковых деревьев. И это было так красиво и интересно, что моё лицо всё никак не могло избавиться от улыбки. Он был строгим доминантном, быстрым и умелым, смог меня заинтересовать и удивить, и, главное, покорить! Сразу вспомнились признания британской королевы Виктории о танце с будущим русским императором Александром Вторым: ?Я совершенно влюбилась в великого князя, он прелестный, очаровательный молодой человек...? — как это похоже на то, что происходит сейчас со мной. ?...С ним приятно и весело танцевать. Он такой невероятно сильный, так смело кружит, что я едва поспевала. Мы мчались вихрем.? — да, Виктория, да, и наш с Фином танец не менее головокружительный. ?Маленький бал окончился около двух ночи. Никогда прежде я не была так счастлива.? — и я никогда до этих двух ночи не испытывала такой волны счастья. Как же я её понимаю... Этот танец был прекраснее любого другого на свете. Наши взгляды были прикованы друг к другу, ладошка крепче сжала его руку, не желая выпускать, не желая терять и останавливать. Хотелось смотреть на него и смотреть, быть во власти мужественного плеча, которое будет подставлено одной мне. Только мне.И так мы кружились, никем незамеченные, в два часа тёплой, осенней ночи, смотря друг другу в глубину глаз. В таком темпе мы вскоре остановились у моего окна. Сделали почтительные поклоны в стиле девятнадцатого века, а затем он потянул мою руку к своим губам, оставив лёгкий поцелуй. Понимаю, что приличия ради, но я, покраснев, свела немного плечи, прикрывая ладошкой смущённую улыбку. Он метнул на меня короткий взгляд из-под густых белых бровей, а затем оставил ещё один, чуть выше, ещё один, тоже чуть выше, и ещё один... Лёгкие поцелуи протянулись дорожкой от ладошки и до плеча. Несмотря на всю свою внутреннюю готовность ко всему, кроме этого, я укрыла ладошкой часть его лица, не давая продвинуться дальше.— Мне кажется, принц, что я уже оказала достаточную честь, станцевав с Вами. Я и так поняла, что Вы безгранично благодарны, — почему бы не вывернуть это в стёб? Подушечками ладошки у костяшек я почувствовала, как уголок его рта дрогнул в улыбке. Сама невольно улыбнулась.— Что ж, не смею сомневаться, что разговариваю с настоящей королевой. Вы умело это доказали.— Надеюсь, в дальнейшем такого недоразумения не повториться и никакое сомнение не засядет в Вашей светлой голове, — изображая возвышенный голос светской дамы, добавила я, — Но Вы тоже, однозначно отстояли своё звание принца. Кружитесь и правда как ураган.— У меня была хорошая партнёрша, которая позволила проявить свои умения в полной мере, — этот "официальный" диалог был до краёв наполнен сарказмом, но мне казалось, что через это он всё же пытался сделать мне комплимент.— Что ж, спасибо Вам за эту чудесную ночь, имею надежду увидеть Вас снова, — сделав книксен, я развязала простынь и сложила ещё раз.— Взаимно, — он так же развязал простынь, отходя от меня на пару шагов.Я сама залезла в окно, плюхнувшись на холодный матрас. Выглянув заново, я обнаружила, что принца уже не было. Это показалось мне настолько нереальным и невозможным, что я и подумать уже не могла, что же делать дальше. Я привязываюсь сильнее и сильнее с каждым прикосновением. Давая ему находиться всё ближе и ближе к себе, сокращая дистанцию, позволяю себе быть слабее, оставаясь дурочкой. Этого нельзя допускать — постоянно себе это повторяю, но тем не менее, придерживаться этого о-о-очень сложно. Ведь Фин очарователен сам по себе, по природе, даже не прилагая особых усилий. Думаю, когда он родился, то уже с первых секунд поразил сердца медсестёр. И мне даже стало интересно, благодаря кому на свет появился такой невероятной харизмы актёр первого плана? Говорил, что похож на отца. И у меня уже руки зачесались желанием увидеть этого человека, благодаря которому по миру ходит такое беловолосое чудо. ***На следующий день я стояла у стола учителя истории, который был крайне недоволен тем, что я пропустила довольно длительное время в школе, в следствии чего у меня попросту нет оценок. — Может дадите мне какое-нибудь задание, я Вам его сдам и у меня будет оценка? — смотря на учителя с большими кукольными глазами, я пыталась выторговаться.— Хм... Хорошо, есть одно задание. Сделать небольшой проект по одной из заданных тем, — он указал на последние строки в книге, где было описание не очень сложного задания.— Ох, спасибо Вам, я... — договорить не успела.— Сдадите сегодня, мисс Эстония Советская, — моё тело пошло трещинами.— К-как?.. — это был вторник, пятый урок, я бы просто не успела ничего сделать.— Я буду в школе до пяти вечера. Думаю, трёх часов Вам будет достаточно, — он равнодушно закрыл учебник, собрал в охапку тетрадки и, пройдя мимо меня, вышел из класса.?Да как тут успеть?! Ухх... что же делать?!? — розовая соплячка во мне уже впала в панику, пока настоящая я взяла тетрадь, ручку, учебник и телефон. Решив действовать, я подошла к физруку и, через подпись медсестры на моих документах, отпросилась с занятия. За один урок и перемену мне предстояло выполнить целый проект и я старалась не паниковать по этому поводу, держать себя в руках, не тратить время зря. Если не заработаю эту оценку, то получу очень сильный и громкий нагоняй от отца. Бродя по коридору, я всё пыталась найти безлюдный кабинет, где не было бы эхо и других мешающих звуков. Понимала, что если буду много писать, то просто не успею, решила, что запишу свои объяснения на диктофон, а там сделаю небольшую презентацию на скорую руку. Это был единственный нормальный вариант, поверьте. Расписывание плакатов просто отняло бы драгоценное время.Не без труда, я всё же нашла тихое и укромное местечко в кабинете "сбыта". Здесь хранились старые двухместные парты, поломанные стулья, старые мутные колбы и другой хлам. Было очень пыльно, но иного варианта предоставить себе не могла. Зайдя в один из самых далёких углов, сев на старый стул за стеной из кучи парт, я подняла телефон и стала проговаривать текст, который был наспех вырезан из текста книжки. Но я старалась, перефразировала, переплетала, использовала синонимы и немного другой порядок изложения, чтобы "замаскировать" халатность. Но несмотря на все мои старания, я часто сбивалась и плохо проговаривала слова, поэтому приходилось каждый раз начинать заново. Меня эта карусель быстро вывела из себя и вскоре мне хотелось выбросить и книжку и телефон в окно. — ... таким образом, можно сделать вывод об культурном наследии племени Григ... Гриб... Грибцви... Агрх! — я отложила телефон на стол и взялась за голову. Бесило всё: учитель, задание, школа и все эти ровно стоящие парты.Хотела я уже сделать вдох-выдох и сделать ещё один дубль, как услышала то, как открылась дверь кабинета. Застыла. Сразу подумала, что это пришли проверить, кто здесь такой шумный. Но тут же поняла, по голосам, что ошиблась: — Рассказывай, быстрее, что за план такой?— голос принадлежал однокласснице с параллели, которую звали, вроде бы, Киргизия.— Залёт, — вот здесь я перестала дышать и прислушалась, потому что голос этого человека мне был до боли знаком.— Ты сумасшедшая! Это же такой риск! А вдруг не захочет жениться?— Куда он денется? Не бросит ведь несовершеннолетнюю с ребёнком? — Он же миллионер, может сделать всё что угодно. Может ведь и бросить.— Я тебя умоляю, если решит так сделать, то тогда вытяну из него всё до копейки, алименты никто не отменял, — самоуверенный голос приблизился к партам, за которыми сидела очень напряжённая я, стараясь не дышать.— А мама твоя что скажет? — Ахах, а что мама? ?Каза, как ты могла так поступить?! Это ведь такой позор!? — как скажу, что от богача — мигом замолкнет, — Казахстан... У неё вроде как есть ухажёр, ходят слухи, что богатый. Канада зовут, вроде бы.— Ну я бы на твоём месте так не рисковала... Мало ли, что придёт в голову избалованному маминькиному сынку? Разве он так просто откажется от разгульной жизни? — Пфф, не держи меня за дуру, я всё это понимаю и не буду ограничивать его волю. Мне нужно обеспечение, если ты не догадась.— Но... Это ведь так жестоко, Казах...— Ахах, с чего же?— Это ведь ребёнок... Не думаю, что правильно использовать невинного ребёнка ради таких чёрных целей... Меня бы очень расстроило, если бы я родилась только ради выгоды...— Не читай мне морали, — холодный и полный презрения голос казашки разрезал всю неуверенность её подруги, — Я живу для себя. Большинство рождённых детей — всего лишь случайность. И если такая "случайность" принесёт в мою жизнь роскошь, то я готова столкнуться с ней, — н-да уж, это же насколько нужно прогнить эгоизмом, чтобы пойти на такой шаг ради денег.— И всё же, он имеет неограниченную волю. Он легко может замять дело и оставить тебя одну. Зачем ему такие проблемы?— Именно. Раз не хочет проблем, то женится на мне. А замять дело... Ммм... — она подошла к ближайшей парте и села на неё, — не получится. — С чего бы?— Думаю, его родители не будут рады тому, что их внук будет невесть где находиться. Он от меня так просто не избавится, аха-ха, — у меня и мыслей толковых не было, потому что в голове крутился один мем: "типичные школьницы". — Уверена? — Абсолютно, — мой нос, от пыльности помещения, понемногу начало щекотать.— Ну... Действуй как знаешь. Хотя я не одобряю, — видимо, борясь со своей стеснительностью, произнесла Киргизия.— Мне всё равно, моего одобрения достаточно, — моя дальняя родственница опёрлась о стену из парты и та покосилась в мою сторону. Я тут же выставила ладошки вперёд, чтобы она не упала. Вдохнула пыльного воздуха и уже была готова чихнуть, как раздался громкий звон и чей-то вскрик, который приглушил мой чих.— Ёп твою мать! — очень эмоциольнально и громко сказала Казах.— Идём быстрее, пока не засекли! — сказала Кир.— Да погоди ж ты, надо замести следы. Хотя бы спрятать куда-нибудь, — очевидно, девки разбили старые колбы, которые как попало стояли вдоль парт.Послышался звон сгребания стекла. Я стояла тихая, как приведение. Уверена, ещё и белая, как полотно. Почему? Казах та ещё сучка, если поймает меня, то нарвусь на конфликт. А сейчас, когда мне нужно сдавать задание по истории, какие-то времяотжиматели мне не нужны. Через время они замели осколки под старую парту, рядом с моей. Я уже молилась, чтобы они поскорее ушли, так как бесшумно сдвинуть парту, которая начала падать на меня, было невозможно, я это чувствовала. Руки уже затекли, нос снова начал чесаться, рядом главная скандалистка в моей семье — напряжённая ситуация.— Ладно, давай быстрее отсюда выметаться, пока не застукали, — пнув боком своей туфли мелкую стекляшку, сказала казашка и они быстро хлопнули дверью.Я тут же спихнула парту с характерным "ту-дум" на стол. Встряхнула затёкшими руками и почесала зудящий нос. Вынуждено подслушанная информация позабавила меня. Думаю, раньше меня бы это ужаснуло, как Киргизию, но сейчас просто смех с тонкой ниточкой удивления. Как самонадеянно. Её план звучал для меня смешно, вот правда. Какой к чёрту сын миллионера? Какое ему дело до беременной подстилки? Моё воображение уже представило, как эта котная коза* в слезах приходит домой ни с чем и начинается скандал с её матерью, моей далёкой тёткой. Не завидую людям с таким мышлением. Приличия ради, можно немного пожалеть. Хотя Казах та ещё пьявка, как присосётся, так просто не отцепится. Может, она и получит деньги, но точно сгубит одну невинную душу. Бросив взгляд на телефон, который лежал на соседней парте за горшком давно высохшего цветка, я увидела, что запись всё ещё идёт. Я взяла его в руки, остановила и прослушала то, что записалось. Было слышно всё. Каждое слово казашки. Итак... У меня на руках есть доказательства её мутных планов... Я настолько растерялась от этой внезапной находки, что просто застыла и не знала, что мне делать с ней. Можно, конечно, настучать на неё тётке, тогда будет о-о-очень крупный скандал. Потому что знаю: её мать очень религиозна, не потерпит детей вне брака, даже от сына миллионера. Но даже если я не до конца знаю приоритеты её матери, мне...Мне так захотелось ей насолить... Мои ладошки сжались в кулаки и я сохранила запись, сделала копию, потом ещё одну. Я уже знала, как её применю. Сердце застучало от бешеного предвкушения мести. В теле появилась лёгкость и коварная улыбка появилась на моём лице. Эта лярва ответит за всё. ***Наконец, за урок и одну перемену, я сделала это задание и, сбиваясь с ног, полетела сдавать карту памяти с ним. Оставалось ещё два урока, не хотела никуда опоздать, поэтому очень нетерпеливо постучала в кабинет историка, нервно поджимая губы. — Историк выдохнуть не даёт? — раздался над моим ухом голос, от которого я дрогнула. — Конечно, я ведь скупая на взятки, — с очевидным раздражением бросила я, посмотрев через плечо на Фина. — Хм, вот как, — кажется, ему понравилось меня бесить. — А как вам, с серебряной ложкой, иначе поступать? — Не ставь тех, кто с серебряной, и тех, кто с золотой, под одну гребёнку, — он выровнялся, махнув белой прядью, его явно улыбала моя раздажённость. — Сколько тогда платишь, чтобы не ходить в школьной форме? — этим вопросом явно не одна я задавалась, но никому не стоило спрашивать, потому что и так понятно, что всё дело во взятках. — Сплю с директрисой, — совершенно невозмутимо ответил он. — Сколько? — настаивала я. — Не думаю, что об этом стоит кому-нибудь рассказывать. — Ну-ну, мальчик, не бойся, злая тётя никому не расскажет, — я убрала прядь волос за ухо, наклонив голову. Он картинно закатил глаза, наклонился к моему уху, касаясь кончиком носа моих волос и прошептал с завлекающей хрипотцой:— Восемьсот семьдесят финских марок... — я так же картинно поджала челюсть, выражая понимание это суммы. На самом деле для моей семьи не самая невероятная сумма, но платить даже с регулярностью раз в месяц — слишком дорого. Он недалеко отстранился, приложил палец к моим губам, посмотрел из-под крыши белых ресниц, — Только ч-ш-ш-ш... Хоть этот жест и был довольно интимным, я резко укусила его за палец. Среагировать скандинавский принц не успел, но и громкое "ааа" на весь коридор не раздалось. Он только удивлённо поднял брови. — Зубастая порода, — невозмутимо прокомментировал Фин, даже не дрогнув. На самом деле я его сильно укусила. Когда разжала зубы, то натянулась кровавая ниточка, которая быстро лопнула, оставив моего собеседника с окровавленным пальцем. Я подняла на него спокойный взгляд, не показывая своего удивления. Он посмотрел на свой палец. Мы вместе в молчании наблюдали затем, как капелька красной крови стекала с указательного по костяшкам и к началу пальцев. Он провернул глазные яблоки в мою сторону. Поднял палец ко рту, показывая язык, а затем, демонстративно, одним движением слизал кровь от костяшек до кончика пальца, смотря мне в глаза. На его языке блеснул красный след, а затем быстро исчез, прячась за чёрными от помады губами. И это вызвало во мне... волну какой-то непонятной, но приятной дрожи, будто он меня этим невольно соблазнил. — Сильно кусается, — добавил он, осматривая палец. — А то. — О, мисс Советская, Вы ко мне? — выглянул из-за угла запыхавшийся от бега учитель. — Да, задание готово, — я протянула ему карту и собралась уходить. — Погодите, раз сдали, то давайте оценим Вашу работу, — открывая кабинет ключом, сказал он. — Но мне нужно на урок... — не соврала, должен был быть урок географии. — Я Вас надолго не задержу. Да и, думаю, учительница географии не будет Вас ругать за небольшое опоздание, — заходя в кабинет, ответил историк. Я осторожно осмотрела практически пустой коридор. Фигура Фина по-английски отдалялась по коридору в сторону класса. За лодыжки схватила тревога, но я ступила за порог, осторожно прикрывая за собой дверь. Неловко стала рядом с книжным стеллажом, наблюдая за тем, как учитель открывает работу. Небольшая презентация длилась всего две минуты, пока историк с интересом слушал мой сухой голос и смотрел на стоковые картинки из ?Гугла?. Он посмотрел на меня и жестом пригласил подойти поближе. Я сминала пальцы. Хотелось, конечно, нормальную оценку, чтобы не было потом проблем с отцом. В горле пересохло и я начала жевать губы. Знала ведь, что всё не обойдётся без парочки заковыристых вопросов. — Хорошо, Эстония, хорошо, — он налил в стакан воды и подал мне, — промочите горло, я должен ещё Вас поспрашивать.Я взяла стакан и сделала один маленький глоток воды. Приятная прохлада пробежала по горлу, позволив голосу не хрипеть. Он начал задавать вопросы, смотря в свой блокнот. Меня коснулась его снисходительность и вопросы были не такие сложные, как я ожидала. — И... — он неспеша листал книгу в поиске какой-нибудь даты, пока я не посмотрела на надпись какой-то грамоты на стене — она плыла. Пыталась сфокусировать взгляд, но это трудно удавалось. Списав на волнение, я обернулась и посмотрела на историка, который всё продолжал искать вопрос. Я сглотнула. Ноги ослабли и я опёрлась о стол самыми кончиками пальцев, смотря в сторону окна. — Вам плохо? — он осторожно тронул меня за руку и я посмотрела на него немного жмурясь.— Немного... Можете дать ещё воды?.. — я протянула ослабшую руку.Он добродушно помог мне сесть на стул и подал воды. Моё тело постепенно превращалось в желе, но я ясно мыслила, всё понимала. Понимала, что мне стало плохо, но не понимаю, почему. Историк тронул меня за щёки и немного потрепал, пытаясь не дать мне потерять сознание. Меня немного отпустило и я подняла на мужчину взгляд. — Ничего... Всё нормально... — я отстранилась от его рук и посмотрела в другой угол комнаты. Он сел рядом и протянул ещё стакан воды. Моя рука потянулась к стеклянному сосуду, но я в последний момент, даже не засомневавшись, я одёрнула руку и чётко сказала:— Нет, не надо... — я попыталась отодвинуться подальше, в следствии чего упала со стула, ударившись головой о тумбу. В виске отозвался неприятный звон.Мужская рука оказалась на моей шее. Придавливая другую часть тела, хриплый голос историка прозвучал над моим лицом: — Какая дерзкая, оказывается... — я распахнула глаза и сцепилась взглядом с этим мерзавцем.Мир сузился и я видела только своего врага, которого должна была сбросить с себя. Я махнула рукой и зацепилась за какую-то книгу. Собрав всю силу в своей слабой и костлявой руке, я махнула ей в сторону учителя и услышала недовольное шипение.Несмотря на всё осознание ситуации, я не могла физически дать отпор и сбросить его с себя. Он схватил мою руку и грубо прижал к полу, тряхнул за горло, заставив посмотреть на себя, а затем прошипел: — Послушай, девочка, ни мне ни тебе проблемы не нужны, так? — я пыталась словить хотя бы на секунду чёткое изображение соперника, но не могла, — Тебе нужны хорошие оценки? Нужны. А мне нужно твоё тело. Поняла? — да какой идиот не поймёт? Хоть я из всего видела крупные цветные пятна, я чётко приговаривала у себя в голове: ?Да, давай, дави сильнее на шею, чтобы остались следы твоих цепких пальцев! Да, дави, дави, дави сильнее на руку, чтобы остался след не только от руки, но и от кольца! Обручального кольца! Давай, сделай себе проблем!? — Если не будешь сопротивляться и никому не расскажешь, то всё будет хорошо. Выгодный обмен, — ещё немного и он сломал бы мне руку, я понимала, что должна ущипнуть второй рукой его за бедро, сопротивляться, ударить в лицо, в грудину, в пах, но не могла. Тело не слушалось и было кучей желе, с которым можно делать всё, что угодно, — Я тебя сейчас отпущу, ты ложишься на диван и не рыпаешься. Усекла? — я обмякла, подчиняясь.Он отпустил моё горло и руку. Вот, наверное, стоит ударить, но нет, не сейчас, если ещё раз сделает мне больно, то я потеряю создание, а там со мной делай что хочешь. Встав с меня, он подал мне руку и помог встать. Я покосилась, но удержала равновесие. Он подтолкнул меня к дивану в углу кабинета и я косой походкой, изображая поникшесть, подошла к нему. Нужно было срочно что-нибудь придумать, быстрее, думай, думай, думай, Эст, думай... Сев на диван, в голове мелькнул комментарий: ?Какие забавные разводы на полу...? — это явно была не обычная вода, он что-то подмешал, и поэтому моё тело медленно реагировало, пока сознание было в чистом виде паники. Но сейчас и сознание покидало меня, уступая место туману, в котором я начала стремительно теряться. Без понятия, какой препарат смог повлиять на меня так сильно и так, относительно, быстро. Беспамятство вот-вот зацепило меня за лодыжки, затаскивая в беспросветные дерби... Вот-вот... Ещё немного... Над ухом раздался довольный голос: — ... Твой отец будет тобой гордиться...Сквозь всю дистанцию тумана прорвался мой крик. Тело дёрнулось и я распахнула глаза: комната будто сжималась то в треугольник, то в шар, то в ромб, непонятные силуэты кружились вокруг и на уши давил какой-то шум. В глазах замелькали звёзды, будто что-то упало на голову. Чёрный силуэт с красными глазами стоял надо мной и пытался схватиться за мои руки. В голове слова не могли связываться в предложения, лишь незаконченные обрывки. Опасность. Бежать. Быстрее. К нему. За его спину. Под защиту. Туда, где безопасно.В голове что-то щёлкнуло и в полном дурмане я сама бросилась на силуэт. Хотелось его убить, здесь и сейчас, устранить опасность. Глухие удары были слышны будто через толщу воды, ничего не чувствовала, только инстинкты, которые требовали наказания, мести, боя. Без понятия, как это выглядело со стороны, может быть, я даже не двигаюсь сейчас, а просто вижу сон?..Доля секунды и моё тело будто стало камнем, было обездвижено, полностью в чьей-то власти и силе, без шанса на то, чтобы выбраться. И сквозь всю кашу крутилась только одна мысль: ?Не надо... Не надо... Прошу... Нет, нет... Не делай... Не делай этого... Не надо... Не надо... Нет... Нет... Нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетНЕТНЕТНЕТЕТНЕТНЕТНЕТНЕТНЕТ..!? Щелчок. Боль.***Мне казалось, что я умерла. Вокруг была темнота, без звуков, без запахов. Покрытый мёртвой тишиной мрак, без понятия жизни. Это место было такое пустое... Такое скучное. Хотя нет, кажется, где-то рядом шум. Я будто слышу каждую свою мысль, которая посещала меня от самого рождения и до этого момента. Вспоминаю серое осеннее небо, готовое вот-вот заплакать от горя ушедшего лета, последний кончик шлейфа которого остался в поле, где я в детстве собирала полевые ромашки. Я почувствовала веки. Кажется, я могу их открыть. Я что-то чувствую... это... страх?.. Да, я боюсь. Я боюсь, что ничего не увижу впереди себя. Ничего не увижу вокруг. Только темноту. Хотя... Я чувствую ветер на своих плечах, который колышет тонкое летнее платье, давая его подолу щекотать мои голени. Я слышу и сам ветер, который шепчет мне что-то на ушко. И так тихо-тихо, загадочно, заманчиво. Хочется понять, что он хочет мне сказать. — Смотри... смотри!.. смотри... — слышала я вокруг себя.Я подчинилась. Махнув чёрными ресницами, я посмотрела вперёд и... и мир вокруг будто запел. Ветер пускал волны в море ярких цветов, плавающих поверх насыщенно зелёной травы. Небо голубое-голубое, со стремительно бегущими белоснежными облаками, тени которых бежали по цветам, одаривая их цветастые бутоны лёгким шлейфом темноты. Я слышу шум деревьев! Зелёная листва билась друг о друга, будто аплодируя этому представлению, в центре которого... была я. Я — главная актриса. Актриса первого плана. На которую смотрят тысячи цветастых глаз. Я — самая важная фигура в этой постановке, без которой этой картины быть не может...Я опустила взгляд вниз. Моих лодыжек мягко касается трава, щекотно так, что хотелось бежать вслед за ветром, туда, где я буду в безопасности и защите. Где никто не посягнёт ни на мою честь, ни на мои мысли. Чувствовала себя одним целым вместе с этой картиной... Поле... Цветы... Деревья... Ветер... Облака... И я...***Яркий образ поля начал отдаляться куда-то туда, в далёкую часть сознания. Снова я осталась в темноте, улавливая звуки листвы всё реже и реже. Я почувствовала своё тело, свои ноги, руки, губы, веки, кончики онемевших пальцев. Меня окружало непривычное тепло, в котором мои чувства хотели утонуть.Я пошевелилась и почувствовала на себе чужие руки. Лениво открыв глаза, я увидела зеркало своей комнаты. Сфокусировала взгляд и осмотрелась вокруг, насколько смогла. Под моей ладошкой оказалась середина плеча, под моей щекой само плечо, на макушке головы подбородок. И все эти части тела принадлежали тому, к которому я хотела убежать. Убежать оттуда, куда больше никогда не вернусь. Кончиками пальцев я погладила его плечо, которое ответственно давало мне опору. На губах появилась мягкая улыбка. Мой нос прикоснулся своим кончиком к его ключице. Лёгкий запах фиалок пробудил румянец на моих щеках, завораживая, не позволяя отстраниться, не позволяя ни в коем случае отказывать себе в удовольствии почувствовать тонкость его естественного аромата. Фин...Что же ты здесь делаешь?.. Как я оказалась в твоих объятьях?.. Как ты вообще не побрезговал ко мне прикоснуться после того, что со мной случилось?.. Почему сейчас обнимаешь ту, от которой одни неприятности?.. Что у тебя в голове, когда обнимаешь своего же соперника?..На дрожащих ресницах выступили прозрачные капельки слёз. И тело заново заболело. Заболела каждая посиневшая отметина, царапинка... Сердце заболело. И плакать хотелось как никогда отчаянно и с надрывом, не сдерживаясь ни в одном месте. Быть абсолютно честной и откровенной хотя бы самой с собой — достаются мне только крайне паршивые роли...Слеза за слезой покидали мои глаза, оставляя за собой мокрый след своего присутствия. Его тёмная футболка стала мокнуть под моим выражением отчаяния. Несмотря на своё желание не сдерживаться, плакать так, чтобы стало легче, я не умела. Когда растёшь под воспитанием родителя, который тебя не любит, плакать приучаешься бесшумно, абсолютно отстранённо, незаметно, как сейчас. Но я просто не могла спокойно давать себе право находится в этих объятиях, пока во мне такая куча грязи. Хотелось опустошить себя до заводских настроек, чтобы в моей истории не происходили такие кульминации.Его рука, которая ненавязчиво придерживала меня за поясницу, поднялась выше, вдоль спины. Его прохладные пальцы, случайно коснувшись моей горящей щеки, убрали выпавшую чёрную прядь волос с моего лица за ухо. Меня покрыло смущение и я хотела уже спрятать слёзы обратной поглубже в себя, но не могла, я уже слишком далеко зашла. Мягкие ладони поглаживали мою спину, явно чувствуя мелкую дрожь в плечах. Пальцы невольно сильнее сжали его плечо. Фин ничего не говорил, не комментировал, не пытался остановить мой плач. Он просто знал, что мне просто нужно дать это сделать. Пускай я даже не знаю, что со мной на самом деле произошло, и произошло ли, но он просто был рядом. Не отстраняясь и не вздыхая, он был спокоен. С чёткими сердцебиением принимал мою минуту слабости. Не знаю, когда точно слёзы во мне закончились, но к тому моменту я уже выстирала его футболку таким способом. Наконец я осмелилась поднять на него свой истощённый взгляд. Его голубые глаза тлели пониманием. Это сложно было увидеть за неприступной оболочкой холодности, но я это видела. Или, может, хотела видеть?Его ладошка скользнула по моим волосам, будто пытаясь смахнуть с моей головы плохие мысли. Находясь в полусидячем положении, он смотрел на меня сверху вниз. Но нет, он ни разу не был надменным. Только в этот момент он показался мне безумно родным. Роднее отца, который в такой ситуации обвинил бы меня, а потом наказал. — Он..? — я не могла продолжить, так как голос просто сел, но я знала, что он поймёт мой вопрос.— Не успел, — предварительно покачав головой, тихо ответил он таким же осевшим голосом, — Несколько синяков и царапин.— Он..?— Ответит за всё. Только придётся дать показания с первых уст.— Я..?— Да. Хотел дать тебе наркотик, который просто ослабляет силу воли и бдительность, но сам же перепутал с другим, из-за чего ты начала обороняться.— Я..?— Дала ему сдачи, — утвердительно прикрыв на секунду веки, ответил он, поглаживая меня по голове.— Кто..?— С учительницей и учителем физкультуры отправились вместе за картами. Проходили мимо его кабинета и услышали твой крик.— Что..?— Когда я уже оказался там, то он пытался поймать тебя за руки. Я его оттолкнул и за него взялся физрук. На крик сбежались другие и его скрутили. — Я..?— Ты была под веществом. Была в неадеквате. Я тебя держал, пока врачи не укололи протидействующее средство, — так это он меня держал крепкой хваткой... а та боль был укол... хотя боль была, по ощущением, будто по всему телу.— Ты..?— Я... — он внезапно растерялся, потупив глаза.Мы молчали, но поймали друг друга на одном факте: Он спас меня... Спас, конечно, не как принц, но как человек, который не остался цинично наблюдать за происходящим. Спас и помог... Фин... Пускай это была случайность... Что было бы со мной, не окажись он там вместе с остальными?.. — В таком положении ты бы не смогла спастись сама, — всё-таки оправдался.— Это не против правил... — моя голова осторожно легла на его грудь, — Почему ты сейчас здесь?..— Ну... — несмотря на серьёзность и твёрдость в голосе, я чувствовала, что ему, на самом деле, тяжело это говорить, — Тебя нужно было отвезти домой. Но когда я привёз тебя обратно, то ты кричала и плакала сквозь беспамятство, пыталась куда-то рваться. Меня предупредили, что такое может быть, но было маловероятно.— И ты..? — я хотела, чтобы он договорил, чтобы он сказал это.— Я не смог тебя оставить, — твёрдо сказал мне Финляндия Скандинавский. Не знаю, был ли он благодарен мне за то, что я не смотрела ему в этот момент в глаза, но всё же старалась не притягивать всё это за уши: он помог мне, потому что он не просто бесчувственная красивая машина; помог, потому что помощь не против правил; и просто, ?потому что мог?. Фин... Поведя носом от плеча до ключицы, снова потянула его запах. В голове один за другим начали возникать те самые моменты: когда впервые столкнулись взглядами... когда находились на его кровати, чувствуя непривычное напряжение... когда разговаривали у обрыва... когда сплетали руки в замо?к... когда кружились по ночной улице, в белых простынях, как сумасшедшие... И везде он оказывался рядом, невольно успокаивая одним лишь присутствием. — Хватит быть таким...— Каким?В ответ, только сильнее уткнулась носом в его плечо, сжимая край его футболки. Терпению моему был предел, но я понимала, что если сорвусь, то всё пойдёт полетит пылью по ветру. Ничего я не достигну. Я зацепила своими изменениями, сломом старого образа, способностью сдерживать себя, и сдерживать его, не даваться так просто, несмотря ни на что не поддаваться его чарам. И вот здесь и сейчас потерять всё то, что получила? Нет-нет, ни за что, никогда. Что бы я не пережила, нужно остаться крепким камнем. — Всем я оказываюсь так нужна... — Ты имеешь свойство притягивать подобные неприятности.— Не понимаю, почему именно я? Выше некоторых парней, худое, плоское, никакое просто. Но нет, почему-то хочется удовлетвориться именно мной.— Ты же понимаешь, что дело не в теле?— Понимаю. Я имею свойство притягивать неприятности.— Пока ты не начала меняться, тебя никто и не замечал. А сейчас, когда наконец вышла из тени, оказалась замеченной, стала привлекать всех. И хороших, и плохих. Понимаешь, к чему клоню?— Да, во всём есть свои последствия.— Верно. Эту главу прошли.— А ты сам? Хороший или плохой?— Ну, пока что у меня не возникало мыслей изнасиловать тебя.— Хоть я смотрю и далеко... Спасибо... Спасибо тебе... Он не стал оправдываться, принял благодарность, погладив меня по голове. Конечно, он сделал то, что на его месте сделал бы любой другой, но всё же, так как моим мозгом владеет слабая сторона, то хочется думать, что он не просто защитил... а сберёг для себя. Тупо, тупо, беспросветно тупо, но я романтическая персона, могу думать, как хочу, никто из меня этого не выбьет. Опасна жизнь смельчаков, неприятностей притягивается вдвойне больше и серьёзнее. Возможно, это не последнее покушение на меня, но как бы то ни было, буду бороться за свою шкуру, а что мне остаётся? Что будет, если в следующий раз Фина не окажется рядом? Если никто не услышит и не поможет? Разве будет разумным допускать себя к таким паршивый ролям? Нет-нет, однозначно нет, моя шкура мне дорога, чтобы плыть по ужасному сценарию. Так же я вынесла для себя очень важный урок: никогда не принимать из чужих рук стакан воды. И я, конечно, в свои семнадцать и не подозревала, как мне пригодится этот совет в далёком и не очень будущем.***Через два дня, когда я полностью пришла в норму и мой организм вымыл эту наркотическую хрень из себя, я давала показания полицейскому. Во мне не было ни капли стыда, только какое-то неверие. Казалось, что это случилось не со мной, с кем-угодно, но не со мной. Такие сцены любят зрители, но я, как актриса, зареклась больше не принимать участие в таких эпизодах. И не брать из чужих рук воду — это важно. Закончив свой рассказ, я впервые за весь разговор подняла взгляд на полицейского: замученный жизнью мужчина, с мешками под глазами и явно ранними морщинами на лбу. — Фух... Хорошо, я Вас понял, — тяжело вздохнув, он уже хотел уходить, но я тронула его за руку, прося так остановиться, — Что-то ещё?— Позвольте мне его увидеть.— Кого? Вашего бывшего преподавателя? — я кивнула, — Зачем?— Хочу ему кое-что сказать.— Скажите мне, я ему передам, — я отрицательно мотнула головой.— Я хочу сказать это лично ему. В глаза.— Мисс, у меня нет на это никаких полномочий... — но я упорно просила его глазами.— Прошу, это не займёт больше трёх минут, — он недовольно нахмурился, цокнув языком, очевидно, не собираясь меня пускать туда. Я опустила глаза на его руку. Кольцо на безымянном пальце отдавало мутным блеском, — Тяжело ведь переживать... трудные моменты... — он посмотрел на меня заново, — Я пережила. Это далеко не первый и не последний момент высокой трудности, но... — я подняла на него полные понимания глаза, — гораздо труднее переживать каждый из них после понимания, что у тебя нет права на ошибку, которую ты всё же допустил. Жизнь идёт дальше по сценарию эмоционального подростка, но это ведь не повод придавать себе черты труса и тряпки, — судя по его взгляду, я задела нужную струну.— Вы действительно этого хотите? — я утвердительно кивнула.Недовольно цокнув языком, он огляделся вокруг и молча подошёл к другой двери. Посмотрел меня и мотнул головой, чтобы подошла. Проведя меня по узкому коридору, он остановился у одной из камер и стукнул по решётке. Недовольная оборванным послеобеденным сном фигура моего учителя поднялась и посмотрела самым хмурым на свете взглядом на меня. Напомнив мне о договорённых трёх минутах, полицейский удалился, оставив меня наедине с этим зверем.Мой невинный взгляд овечки быстро похолодел, понизив уровень печали до нуля. Злость сдержанно кипела в моих глазах, готовая вырваться в любой момент при неосторожном слове. — Удобно спать на тюремной кровати? — кажется, мой голос охладил помещение до отметки ниже нуля.— Поиздеваться пришла, чертовка? — быстро же из этого добросовестного учителя вылезла настоящая сущность.— Да нет, захотелось взглянуть в глаза педофилу, который хотел махнуть школьницей.Его лицо исказила злоба, а руки свело от агрессии. Он вскочил и подбежал к решётке, протянув руку. Не дотягивал буквально пару сантиметров, но я даже не дрогнула от этого резкого движения.— Руки коротки? — я безжалостно жгла его глазами.— Заткнись! Мелкая шлюха, ты ещё за это ответишь!— Позвольте оставить Вам небольшое пожелание, — я поправила рубашку в плечах и продолжила, — Пожелаю, чтобы каждую ночь Вам снились кошмары, в которых Вы невероятно беспомощны, где Вас насилуют так, чтобы аж кровь из глаз шла. И каждый раз Вам будет сниться персональный ад, в который Вы непременно попадёте. Вас там уж точно ждут не дождутся, — чувство обжигающего злорадства заставило меня издевательски улыбнуться.Он даже сказать мне ничего не смог, поэтому я развернулась, чтобы выйти, но в шаге от двери остановилась и добавила, не оборачиваясь: — И мой отец непременно будет мной гордиться... но уже в другой жизни, — скрипнув дверью, я вышла оттуда и подошла к полицейскому, — Спасибо большое. Это было важно для меня.Благодарственно кивнув, я вышла из кабинета, а затем и из здания. На улице было относительно тепло. Солнце грело щёки и приятный воздух щекотал ноздри свежим воздухом. Сказав ему те слова, я почувствовала невероятное облегчение в душе, казалось, до конца этой жизни. ***Когда хватило сил прийти на уроки в пятницу, то абсолютно все взгляды были прикованы ко мне. Все смотрели и шептались. Да, та самая школьница, которая почти посадила учителя в тюрьму. Этот случай стал обсуждаемым, думаю, на долгие годы. Ну а что мне? Мне было по большей части безразлично это внимание. Я вела себя как обычно, но при этом чувствовала себя главной героиней на каждой локации. Где бы я ни появлялась, везде кто-то да шепнёт собеседнику: ?Смотри, это она!? Я быстро возненавидела эту роль. Вроде бы и стала центром внимания, но благодаря такому ужасному эпизоду, который предпочла бы забыть навсегда. Меня будто стали бояться, обходить стороной и без остановки говорить, как меня чуть не изнасиловали бла-бла-бла. И все на меня смотрели, кроме финна. Он будто пытался игнорировать мою внезапную популярность и обсуждаемость, за что я хотела ему ещё раз сказать ?спасибо?. Он ведь на самом деле знал и понимал, как это повлияло на меня. И стоя в коридоре, мы то и дело ловили взгляды друг друга, такие короткие, осторожные, но понимающие и будто... секретные. Незаметные для всех остальных. И пока мне был паршиво от разных эмоциональных взглядов, я вспоминала наш вальс в парке и успокаивалась, оставаясь при хорошем настроении.Учительницу географии быстро и незаметно заменила новая. А, забыла сказать. Бывшая географичка была женой историка. Кроме слова "несчастная" ничего сказать язык не повернётся. Даже ставить себя на её место не хочу, и так тяжело. Но думаю, этот случай даст ей весомый повод пересмотреть своё отношение к этому человеку, определённо...Но мои дальнейшие рассуждения чужой жизни прервала скомканная записка, шурхнувшая в мою открытую тетрадь. Удивлённо подняв брови, я взяла её в руки и развернула: ?Следуй за мной?. Никакой информации от отправителя не было. Да и не стоило. Какой дурак не поймёт, кто может быть таким же кратким? Кто понимает, что его подписи не требуется, чтобы я поняла? Да и красивый почерк может получится только с одной мужской руки в этом классе. Сложив записку в четверо, я спрятала её в тетрадь и улыбнулась краешком губ.Когда этот последний урок был окончен, я, не спеша собравшись, вышла в коридор и посмотрела направо, куда все устремились прямо к выходу, а затем налево — в этом направлении и шёл мой соперник. Я пошла следом, повинуясь требованию записки. Моя осанка и взгляд всем без слов говорили, что задевать меня не стоит. На меня недоверчиво косили взгляды, но я не отводила взгляда от белой макушки. Чьё-то сильное плечо резко задело меня и пришлось замедлиться. Я была в момент раздражена, потому что это сделали намеренно, отвлекая меня от моей цели. Я сразу поняла, кто это был, и пока под силой его удара я разворачивалась, собрала всю силу в ноге и ударила со всей злостью своего раздражения прямо в бок шведа, который не успел далеко отойти, чтобы избежать мгновенной мести. Он этого явно не ожидал и поэтому упал с громким стоном. Весь поток остановился и посмотрел на эту сцену. Я подошла и села у его головы на корточки. Посмотрела на его лицо, корчившее мученическое выражение, а затем взяла за ухо и подняла к себе, смотря в его полные боли глаза, сказала сквозь зубы: — Я желаю, чтобы когда ты просыпался, с потолка на твоё жалкое лицо капала кровь каждой девственницы, которую ты обесчестил своей блядской похотью. А на меня не смей даже краем глаза смотреть. Иначе съешь все свои зубы на обед, — с силой разжала свои пальцы, чтобы его отпустить, потому что хотелось ему, гниде такой, что-нибудь оторвать. Встав, хотелось ещё и плюнуть на него сверху, но решила не тратить своего драгоценного времени и внимания на этого идиота и поспешить за Фином. Стараясь не выдавать спешки, я поспешила за краем его следа, которой уже скрылся в конце развилочного коридора. Завернув за угол, я остановилась подумать. Да что тут думать? Зачем финн вышел к концу здания? Ясен пень истлить сигу в тихом уголке, где мало кто ходит. Поэтому уже секунду спустя я подошла к чёрному выходу, толкнув приоткрытую дверь бедром. Он сидел на каменной ступеньке, ища что-то в рюкзаке. Не сбавляя шага, я подошла к нему и села рядом. Он же, достав из портфеля пачку ?Винстона?, достал оттуда сижку и, зажав её между губ, начал искать огонёк. Молча пустив руку в карман своей юбки, достала оттуда зажигалку. Когда я протянула её финну, он хотел уже взять её, но я ловко убрала руку обратно.— А, а, а, — он поднял одну бровь, спрашивая так, чего я хочу, — поделись, — он сменил брови, задавая другой вопрос, — меня твой брат выбесил, — зло нахмурилась, выражая то, что мне необходима сижка. Он закатил глаза, но протянул руку обратно в рюкзак. Нащупав пачку, он достал одну и отдал мне, поспешно забирая зажигалку из моих рук. Тихо щёлкнув ею, он поджог кончик сигары, а затем отвёл огонёк в мою сторону. Я, держа сигарету между губ, плавно наклонилась и прислонился кончик к огоньку, убирая прядь волос за ухо. В этот момент метнула короткий взгляд вверх, на финна, который так же смотрел на меня. И между нами дрогнуло такое зрительное напряжение, что кончики пальцев приятно кольнуло.Почти незаметно подняв один уголок рта, я махнула смолистыми ресницами и поднялась обратно, втягивая щёки, чтобы сделать затяжку. Он скрыл огонёк и положил в мою ладошку. В тишине мы просидели недолго. Когда он посмотрел на меня, я поняла, что он хочет что-то спросить, но не собирается задавать вопрос вслух. Я устало закатила глаза и ответила: — Он задел меня плечом.— И это вывело тебя из себя.— Вывело.— Ты — само очарование. За тобой так интересно наблюдать, — я поперхнулась дымом, от чего начала кашлять. Он по-доброму похлопал меня по спине, пока я не смогла дышать ровно.— Извини? — посмотрела я на него непонимающе.— Думала, что когда выйдешь на первый план, то всё сразу наладится. Но потом это оказалось не так и твоё разочарованное лицо меня позабавило. Спасибо, — моё полураздражённое лицо просто выражало всё недовольство этой констатации факта.— Пожалуйста, рада стать объектом твоего внимания, — хоть это и было сказано в относительном спокойствии, всё же получилось случайно.— Это была твоя цель?— Нет, случайно вышло, — я натянуто улыбнулась, раздражённо дёрнув сигаретой.— Ну, всё остальное при такой случайности не случится, — спокоен как удав, ей Богу.— Например?— Ты ведь не сможешь случайно получить у меня елемент моей одежды, — а вот это прозвучало как вызов.— Ммм... Думаешь, у меня это не получится? — он посмотрел на меня, вынул сигу из губ, выдохнул мутное серое облако, выдержал паузу и ответил.— Нет.— Хочешь проверить?— Нет, — он отвернулся, пытаясь проигноривать мою готовность испытать его нервишки.— Так жаль расставаться со своими тряпкам?— А тебе со своими не жалко?— А что, хочешь получить?— Допустим.— Придётся попотеть, чтобы получить, мой дорогой.— Да ладно? — всё же удалось взять на понт.— Хорошо, давай так: кто первее заполучит элемент одежды соперника, тот берёт этот раунд. Идёт?— Хм... — сделав долгую затяжку, он, смотря на серый строительный забор, ответил, — идёт.— Ну вот и хорошо, — потушил остаток сигареты о ступеньку, бросила точным махом в мусорку и встала, поправила юбку, посмотрела на него.Соблазн был велик. Я не сдержалась и пустила пальцы к его чёлке. Это был первый раз, когда я без его разрешения тронула его волосы. Фин же был спокоен, не дёрнулся и не отстранился. Мягко убрав их за ухо, коснувшись кончиками пальцев его мягкой кожи, я тихо шепнула: — Готовься проигрывать, скандинавский принц.Я уже знала, как получу его вещь. Нет, не кража, это было бы тупо. Он сам мне её отдаст, без обмана и притворства. Осознанно и с полным понимаем, что делает. Но впереди был трудный день. Идя по коридору к выходу из школы, было слышно, как по стене здания пробежал ветер, заставив стёкла мелко задребезжать. Грядёт буря. Не только на улице, но и в моей душе. И этого не избежать, я понимала. Почему? Завтра приезжает отец. И начнётся праздник лицемерия!