Глава 12 (1/1)

Всё, изложенное в данной главе, является фантазией автора, не пытайтесь повторить. Вниз по кроличьей норе?Если Орион именно так представляет себе романтическое свидание, мы спокойно могли бы без него обойтись?, — подумал Хулиан, безуспешно уклоняясь от большой ветки. Он прикусил губу, чтобы опять не ойкнуть, ненавидя каждый шаг, который ему приходилось делать на практически неразличимой в темноте крутой тропе, идущей вдоль скалы над рекой. Была середина ночи.?Неужели он никогда не слышал о карманных фонариках? Сейчас нам сгодился бы обычный фонарь или даже факел?, — подумал он, слыша оглушительный рев воды внизу.Нога скользнула по мокрой жиже, Хулиан покачнулся и едва не сорвался с обрыва, но Орион вовремя подхватил его.— Будь внимательнее, — упрекнул он Хулиана и толкнул его к каменистому склону, заросшему папоротником. Хулиан открыл рот, чтобы ответить, но Киранос ушагал вперед. Ворча себе под нос, Хулиан пошел за ним, ступая еще осторожнее, чем прежде, и только надеясь, что папоротник, за который он цеплялся, поможет ему не оступиться.— Луны нет, — внезапно осознал он, прижавшись спиной к влажному камню и не заботясь о том, что его одежда промокнет. Он мимолетно удивился, как это Орион ухитряется так легко идти по тропе, когда вокруг ни зги не видать.— Нам она сейчас не нужна, — ответил Орион. — Так лучше.Он пошел дальше, и Хулиан последовал за ним, проклиная каждый неверный шаг, который был вынужден делать.— Здесь, — Орион внезапно остановился на небольшой площадке, где каменный склон изгибался полукругом и тянулся дальше, высокий и отвесный. Шум воды стал сильнее.По долетавшим до него звукам Хулиан догадался, что Орион вырвал несколько растений, а потом отодвинул два или три больших камня.Он попятился, его сердце беспричинно забилось сильнее.— Иди сюда, — услышал он требовательный шепот Ориона.Внезапно из-под плотного покрова облаков выглянула луна, и Хулиан разглядел маленькое отверстие в земле, более темное и угрожающее, чем всё, что он видел раньше. В его памяти всплыли образы и ужасные истории из Интернета. Он смотрел на гигантскую фигуру Ориона и понимал, что у него нет шансов против человека вдвое больше его самого и, скорее всего, с такой боевой подготовкой, какая Хулиану и не снилась.— Я туда не полезу, — сказал он, еще раз глянув на черный лаз. — Он слишком маленький. Не хочу сдохнуть, как застрявший в норе кролик. Я не настолько ненормальный.— Полезай! Там то, что ты должен увидеть, — настаивал Орион.— Я туда не пойду, — снова отказался Хулиан, но ноги сами понесли его ближе к лазу. Темнота, похожая на жидкие завихрения энергии, была одновременно и отталкивающей, и привлекательной.— Из-за твоего упрямства, юноша, мы тратим драгоценное время. В темноте нет ничего злого.— Он слишком маленький! — крикнул Хулиан, почувствовав под ногой резко выраженный крутой уклон лаза.— Вниз по кроличьей норе! — раздраженно фыркнул Орион, досадуя на нерешительность мальчишки, схватил его за воротник и пихнул в направлении входа, заставив упасть на колени лицом к темному отверстию. Еще один грубый толчок — и Хулиан оказался внутри, а естественный уклон заставил его соскользнуть еще дальше.Пространство было настолько тесным, что корни и камни цепляли его за одежду. Хулиан попытался развернуться и выбраться наружу, но выход был заблокирован телом Ориона. Он почувствовал, как сильная рука толкает его еще грубее, и понял, что обратного пути нет.Опираясь на локти, Хулиан стал продвигаться по узкому лазу, слыша лишь свое неровное дыхание. Проход, прорубленный в твердой скальной породе, изобиловал камнями и старыми корнями, которые задевали и царапали кожу. Путь шел под уклон, и из-за притока крови у него разболелась голова. Внезапно в лицо дохнуло жарким воздухом; в ту же секунду пол исчез из-под локтей, он потерял опору и провалился во тьму.Приземлился он жестко, ударившись правым плечом, и не мог сдержать возглас боли. Инстинктивно он отполз к ближайшей стене и сел возле нее. Судя по звукам, Орион выбрался из лаза благополучнее, чем Хулиан. Он слышал, как тот, поднявшись с пола, стряхивает грязь со своей одежды.Хулиан снова съежился, услышав, что Орион подходит к нему, останавливается, а затем уходит прочь. Слабый звук двух чиркающих один о другой камней усилил его беспокойство — он понятия не имел, что там, в темноте, делает Орион. От жары и влажности Хулиан тяжело дышал, сердце прыгало в грудной клетке. Прежде слабая, головная боль теперь уже грозилась перерасти в полноценную мигрень; он хватал ртом воздух, чтобы его от боли не вывернуло съеденным ужином.— Сними часть одежды, — велел ему Орион и начал осторожно раздувать только что родившийся крошечный огонек.Хулиан автоматически послушался, загипнотизированно наблюдая, как Орион скармливает огню какие-то серо-коричневые кусочки.— Что это?— Трутовик, — пробормотал Орион, подбросив в дрожащее пламя прутики, отчего оно постепенно разгорелось и осветило пространство вокруг них.?Да ты настоящий бойскаут!? — подумал Хулиан, складывая у стены пальто, свитер и шарф. Его глаза постепенно привыкли к полумраку, и Хулиан наконец увидел, что они находятся в огромной пещере, куда большей, чем ему показалось сначала. Он поднял голову и ахнул: окрепшее пламя осветило своды, покрытые рисунками животных, в основном волков и лошадей.От открывшейся ему красоты у Хулиана перехватило дыхание. Он встал на ноги и едва не ударился головой о нижнюю часть свода. Инстинктивно протянул руку, чтобы потрогать ближнюю фигуру лошади, но вовремя отдернул, испугавшись, что повредит драгоценный рисунок. Больше не беспокоясь, тут Орион или нет, Хулиан обошел пещеру, рассматривая табун разновеликих лошадей, скачущих по окружности пещеры.Он обнаружил, что рисунки сделаны не мазками, а состоят из тысяч маленьких точек, которые, сливаясь, придают животным форму и цвет.В центре, прямо над потрескивающим костерком, он увидел изображение семерых волков, образующих круг вместе с семью человекообразными фигурами.— Погаси огонь! — крикнул Хулиан, испугавшись, что дым испортит рисунок.— Ничего с ними не случится, — сказал Орион. — Ты говорил, что хотел бы увидеть какую-нибудь пещеру. Вот она.— А где же туры? — внезапно вспомнил Хулиан. Невозможно было перечесть всех зверей, изображенных на стенах и сводах пещеры, но первобытных быков он не нашел.— Мы их не используем.— Но они должны здесь быть. Во всех пещерах есть рисунки туров.— Но не в этой, — пожал плечами Орион. — Не наш тип животных. Они принадлежат дню.Хулиан удивленно посмотрел на него, но потом махнул рукой на его равнодушие. Здесь сейчас взгляду открывалось так много чудесного, что ему не хотелось терять время на попытки понять Ориона. Ему редко когда это удавалось — Киранос до сих пор оставался для Хулиана загадкой, и это было частью его обаяния.Орион наблюдал за Хулианом, который медленно обходит пещеру, обнаруживая животных одного за другим. Он внимательно смотрел, как все новые и новые фигуры решают показаться мальчику на глаза: сначала лошади, затем волки, обычные люди, люди с головами волков и леопардов и, наконец, великолепные стервятники.— Это многоуровневый мир, Хулиан, — сказал Орион. Он был доволен реакцией мальчика на пещеру и тем, что пещера приняла его, позволив ему наконец увидеть выступ скалы, на котором был высечен барельеф в форме волчьей головы.Хулиан оглянулся:— Как ты узнал о ней? — его пальцы погладили каменную голову.— Это место было нашим с давних времен.— Люди должны узнать о нем. Какая это культура? Мустьерская?*— Нет, я бы сказал, Ориньякская**, как та, в Шове-Пон-д’Арк***.— Это больше чем двадцать пять тысяч лет назад! — ошарашенно воскликнул Хулиан. — Ты хоть представляешь, какое огромное значение имеет это место?!— Представляю.— Ученые должны это увидеть! Посмотри на фигуры. Тут все иначе, чем в других местах! — запротестовал Хулиан, но Орион только покачал головой:— Нет. Никогда. Это не для них.— Орион, это уникальное место, единственное в мире. Люди должны увидеть его.— Они ничего здесь не поймут. Никто сюда не войдет. Это не для обычных людей. Только для нас.Хулиана затошнило; грохочущая головная боль мстительно вернулась, когда он снова попытался воззвать к разуму Ориона: — Ты должен понимать, насколько важным открытием это может оказаться.— Хулиан, это место не подпустит людей к себе. Оно как Ликос, — мягко сказал Орион, садясь прямо под одним из изображений волка.— Что ты имеешь в виду?— В глубине души ты знаешь, что он — не обычная собака, и точно так же ты знаешь, что это не просто пещера с наскальными рисунками. Я прав?— Да, прав, — признал Хулиан. — Что ты такое? Что это за место?— Ты увидишь сам, — ответил Орион, вытаскивая из нагрудного кармана кожаный мешочек. Он протянул его Хулиану, тот неловкими пальцами развязал тесемки и заглянул внутрь. Бело-серебристый порошок был ему незнаком.— Что это? — спросил он, не сводя глаз со странно поблескивающего вещества.— Лунная пыль, — ответил Орион. — Возьми.У Хулиана задрожали руки, и он снова взглянул на порошок.— Ты можешь быть одним из нас. Бери сколько хочешь, — настаивал Орион.Недолго думая, Хулиан зачерпнул серебристого порошка и лизнул пальцы, но он оказался безвкусным. Удивившись, он взял вторую порцию и вернул мешочек Ориону. Ничего не почувствовав, он взглянул на любовника, который смотрел в огонь, а его рука в это время чертила по грунту спирали. ?Фигня какая-то эта лунная пыль?, — подумал Хулиан, снова сел и привалился спиной к стене.— Ты не ответил на мой вопрос, — сказал он и вдруг почувствовал, что голова его начинает кружиться. — Что ты такое?— Нам давали разные имена, — Орион зачерпнул ладонью красноватой грязи и швырнул ее прямо ему в глаза.Ослепший Хулиан взвыл от боли — грязь безжалостно резала ему слизистую — и хотел их протереть, но Орион оказался быстрее и вцепился ему в руки.— Сиди смирно и смотри своими новыми глазами! — прикрикнул на него Орион; Хулиан зажмурился, надеясь, что слезы смоют боль.Он судорожно вздохнул, когда в его мозг ворвался слепящий красный цвет. С зажмуренными глазами он тонул в этом цвете, багряные тени превратились в точки и танцевали вокруг него. Словно издали, он почувствовал боль, когда его голова ударилась о камень.Хулиан смотрел, как красный цвет становится сверкающим сине-оранжевым и точки рисуют спирали в окружающем пространстве. Он зачарованно проследил за одной точкой и увидел движущийся узор, меняющий цвета, словно он очутился в гигантском калейдоскопе. Формы двигались слишком быстро, чтобы следить за ними, и он почувствовал, что его тело проваливается в разноцветную дыру.Он изумился, когда из ниоткуда возникла первая фигура животного и потрусила к нему. Хулиану показалось, что это большой волк, он протянул руку, чтобы потрогать его, но фигура исчезла. Он расстроился, потому что волк напомнил ему Ликоса.Вскоре появилось еще несколько животных; они окружили его, с любопытством обнюхивая, но он не чувствовал страха. Самый большой волк разорвал круг и подошел к нему ближе всех; единственный звук, который слышал Хулиан, было его прерывистое дыхание.Хулиан понял, что должен следовать за этим необычно большим черным зверем, и двинулся к нему, а другие волки исчезли в темном лесу. Он погладил большую голову; рука зарылась в шелковистую шерсть, и Хулиан радостно вздохнул: его друг был с ним.Вокруг них водоворотом закручивался лес, и глаза Хулиана не успевали за головокружительным вращением деревьев. Земля ушла из-под ног, и он вцепился в шерсть на загривке волка — его единственную связь с тем, что он считал реальностью. Замедлив движение, фигуры начали принимать геометрические формы, и Хулиан пошел за Ликосом сквозь развернувшийся перед ними туннель.Присутствие волка успокоило его, и он стал рассматривать цвета, фигуры и тени, мелькающие вокруг. Страх отступил: он знал, что ничто не может причинить ему вред, пока с ним волк.Длинный коридор деревьев, уходящий вперед, казался безмятежным и в то же время пугал. Деревья начали кружиться, набирая скорость; зеленый туннель поглотил Хулиана и с невероятной скоростью куда-то его потащил. Его пальцы на загривке Ликоса невольно разжались, и вихрь унес волка прочь.Оставшись один, Хулиан с ужасом смотрел, как в смертельной тишине огонь пожирает лес. Потом пламя погасло, и он обнаружил себя посреди пустыни, охваченной сильным ветром.Он не ощущал жара. Только ветер и палящее солнце ранили его глаза. ?Странно, я должен был сгореть, но ничего не чувствую?, — подумал он и побрел вперед, надеясь найти Ликоса.От жажды у него чудовищно резало горло. Он не мог понять почему, ведь в пустыне было холодно. Он несколько раз сглотнул, но во рту было сухо, словно туда набилась пыль.Резкий, кислый вкус вещества, которое ему дал Орион, вернулся; Хулиан хотел сплюнуть, чтобы избавиться от него, но во рту не было слюны. Кислота превратилась в невыносимую горечь, которая расползлась по всей голове. Он рухнул на землю и зажал голову между колен, надеясь, что горечь уйдет.Все его вены горели огнем.Не в силах справиться с болью, он лег, скрючившись, как зародыш. Жгучая боль затопила всё его существо, и ему казалось, что он растворяется в ней.Первый клевок прожег ему бок, и Хулиан попытался обернуться, но, скованный болью, не смог даже пошевелиться. Второй, третий, четвертый удары распороли кожу, и Хулиан перестал бороться со страхом и болью: что-то внутри велело ему успокоиться и не бояться. Он закрыл глаза и сосредоточился на красках, которые снова танцевали под его веками, столь яркие, что он забыл о своих мучениях.Мягкое касание перьев вернуло его к жизни, и он протолкался сквозь густые джунгли душивших его темно-коричневых крыльев. Издали, с отстраненным любопытством, он наблюдал, как стервятники рвут и пожирают его тело. Ему было все равно.Он чувствовал, что теперь он свободен и всемогущ.Не осталось ничего, что связывало бы его с этим миром, да и что тут удивительного? Наблюдая, как ветер безжалостно очищает его кости, он не мог вспомнить ни одной причины, по которой мог бы оплакивать утраченную жизнь.?Все, что у меня было раньше, было иллюзией?, — понял он, и вздрогнул, когда влажный язык лизнул его руку.Ликос.От тела остался лишь остов, сквозь который гулял ветер, но Хулиан не чувствовал его силы. У него на глазах кости превратились в пыль, и ее унес ветер.Все вокруг него закрутилось, смешалось в тысячи цветов, и он почувствовал, что падает. И его снова засосало торнадо.Тысячи острых маленьких камушков вонзилось в голую спину, и ему пришлось открыть глаза. Огонь почти угас, тлеющие угли отбрасывали мерцающие тени на наскальные росписи.Хулиан попытался сесть, но Орион навалился на него и прижал к полу. Он крепко стиснул его запястья и яростно впился Хулиану в губы. Заторможенный, все еще ошеломленный яркостью пережитого, Хулиан попытался сопротивляться, но Орион проигнорировал его слабые протесты.Понимая, что у него нет ни шанса справиться с ним, Хулиан позволил любовнику делать все, что тот хочет, лишь тихо застонал, когда Орион вошел в него. Он отстраненно смотрел, как движется над ним Орион, усиливая темп толчков, но ему было все равно.Он вздрогнул и судорожно вздохнул, когда Орион коснулся заветной точки, но сознание Хулиана все еще пребывало где-то в другом месте, не желая откликаться удовольствием. Нет, его гораздо больше занимали изображения на потолке пещеры.Нарисованные фигурки людей и волков начали медленно двигаться. Хулиан с благоговением следил за тем, как они подкрадываются к маленьким лошадям, сходясь кругами, которые вращались все быстрее и быстрее, в итоге превращаясь в спирали.Чувствуя сильное головокружение, Хулиан сосредоточился на других фигурах: четырех больших лошадиных головах, образованных тысячами точек, и незамеченных им ранее получеловеческих двойниках леопардов — мужчинах с леопардовыми головами, несущих копья. Рядом с ними обнаружились изображения четырех стервятников с расправленными крыльями.Словно издали он услышал, что Орион кончает. Он с рыком дикого кота излился в Хулиана и всем весом упал на него. Хулиан закрыл глаза, шаря рукой по земле в поисках того, что помогло бы ему вернуться в реальность. Пальцы коснулись чего-то мягкого и теплого, и Хулиан немедленно опознал шкуру Ликоса.Он почувствовал себя уверенней.— Открой свои новые глаза и посмотри, — тихо сказал Орион. Но Хулиан не послушался и крепко зажмурился, боясь, что реальность окажется скучной по сравнению с тем, что он видел или пережил.— Все закончилось. Открой глаза, — мягко настаивал Орион.Опасаясь, что прежняя жгучая боль вернется, Хулиан наконец подчинился. Пещера закрутилась вокруг него, всё подернулось густой белой дымкой, и ему потребовалось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы вновь обрести контроль над своим телом.Длинный язык Ликоса лизнул его лицо, и Хулиан вздрогнул, осознав, что волчак все это время был с ним.— Когда он?.. Он нас видел? — спросил он, пока зверь вылизывал ему лицо, словно волчица, умывающая своих детенышей.— Он пришел несколько часов назад, — ответил Орион. — Полагаю, ты позвал его.— Да, он был там со мной, — прошептал Хулиан, благодарно поглаживая животное по шее. — Как он нас нашел?— Он волк, он умеет, — ответил Орион, с легкой улыбкой глядя на Хулиана.Его большая ладонь погладила мальчика по щеке, и тот инстинктивно подался вперед, отзываясь на ласку.— Что это было? — устало спросил он.— Что ты видел?— Цвета, фигуры, спирали, стервятников, рвущих меня на куски, людей и полулюдей-полулеопардов. Я не знаю… Это как яркое сновидение. Словно видишь сон наяву. Ликос все время был со мной.— Ты его Хранитель. Более чем логично, что он, в свою очередь, заботится о тебе.Хулиан недоверчиво посмотрел на него и вздохнул.— Что это был за порошок? Не похоже ни на одну травку, что я пробовал раньше. Черт! Вот это приход!— Лунная пыль.— Я слышал о таком, — сухо сказал Хулиан. — Я никогда больше не буду принимать эту дрянь.— В этом больше нет необходимости. Одного раза достаточно, если тебе предназначено быть с нами.Глаза Хулиана блуждали по пещере, скорее додумывая, чем видя, нарисованные фигуры. Он решил не обращать внимания на бессмысленные слова Ориона.— Волшебное место, — сказал он. — Оно… оно не похоже ни на что виденное мною раньше.— Это причина, по которой я не хочу раскрывать его миру. Люди не увидят весь его глубокий смысл. Это запретное место.— Как ты о нем узнал?— В моей семье всегда о нем знали. Это наш секрет.— И какой! — Хулиан издал сухой смешок, и между ними воцарилось дружелюбное молчание. — Кроме шуток, я не употребляю наркотики, — очень серьезно сказал он. — Это дерьмо.— Как я уже сказал, это нам больше не потребуется. Я лишь хотел открыть тебе глаза, чтобы ты увидел мой мир.— Почему ты называешь меня хранителем? Тот человек, что приходил к тебе в Париже, тоже назвал меня так.— Потому что ты Хранитель. До сегодняшнего вечера у меня были некоторые сомнения, но теперь нет.Хулиан изумленно уставился на Ориона, ожидая более подробных объяснений, но тот отвел глаза и устремил взгляд на угасающие угли, по-видимому, забыв обо всем вокруг.— Каких только имен не давали мне и Ликосу люди в прошлом! Колдуны, провидцы, ведуны, шаманы, ведьмаки, — наконец сказал Орион. — Они обращаются к нам за советом, потому что наша способность видеть лежит за пределами возможностей обычных людей. Наш взгляд проникает сквозь их обман, видя их суть, а иногда и сквозь время. Этим вечером ты был свидетелем способности Ликоса провести тебя сквозь всё то, что ты сегодня испытал. Он защитил бы тебя от любого зла, которое могло пробудиться. Когда стервятники разорвали твою плоть, ты умер, и Ликос провел тебя через перерождение. Он помог тебе сохранить твою связь с землей и с этой реальностью.Нас всегда было трое: мудрец, воин и хранитель. Мудрец черпает свои силы от природы, хранитель служит связующим звеном между воином и мудрецом, поскольку он способен понимать их обоих. Он (или она) заботится о воине и мудреце; из них троих он воспитатель. Он охраняет их благополучие. Когда-то давно хранителей ошибочно принимали за ведьм, ведь они могли говорить с животными или направлять природные стихии по своему желанию. Воин же защищает их обоих ценой своей жизни и делится своей жизненной силой с мудрецом. Он не может существовать без двух других.— Это вроде гештальта.— Именно. Все они — части чего-то большего, чем просто их сумма. Они нуждаются друг в друге, чтобы выживать и процветать.— Почему волк? Почему не еще один человек? Люди, которых я видел, охотились на лошадей вместе с волками.— Они — не обычные люди. Ты помнишь историю, которую я тебе рассказывал? Те люди служили Лунному богу, и волки всегда были их любимыми животными. Волки — могущественные существа. Гораздо могущественнее, чем простые люди.— Так ты думаешь, что я могу оказаться одним из этих хранителей? — скептически спросил Хулиан.— Возможно. Время покажет, — пожал плечами Орион. — Хранители еще более редки, чем мудрецы или воины.— Да, занятная история, — сказал Хулиан, почесывая Ликоса. — Как думаешь? — спросил он волчака. — Ты очень страшный волчище, правда? — улыбнулся он, и Ликос, счастливый от того, что мальчик все еще с ним, потерся головой о грудь Хулиана, словно маленький щенок.— Значит, у тебя есть ?суперспособности?? — буднично спросил Хулиан Ориона. — Как у этих лунных воинов, которые не могут умереть?— Нет. Я обычный, — не моргнув глазом, ответил тот. — Я всего лишь охотник.— Как шаман? Они умеют общаться с животными и предсказывать плохую погоду.— И возглавляют свое племя. Да, что-то вроде того.— Я всегда знал, что в тебе есть что-то ведьмачье, — Хулиан с нежностью погладил Ориона по щеке, не веря ни единому его слову. Что касается его самого, весь сегодняшний опыт был ?приходом?, который пошел наперекосяк, как в тот раз, когда в четырнадцать лет он попробовал делать ?выстрелы в глаз? — самая грандиозная попойка в его короткой жизни. Независимо от того, что говорил ему симпатичный доктор в реанимации о галлюцинациях, он был совершенно уверен, что на самом деле видел цвета и танцующие фигуры.И темно-коричневый леопард, который провел с ним ночь, не был плодом его воображения. Просто следствием того, что он попробовал новые штуки. Он не был сумасшедшим. Он знал, что он не сумасшедший.Но способность видеть леопардов и танцующие фигуры дала ему возможность получить настоящий рецепт на препараты, как у его матери. Он не был неудачником, как она, которая чуть ли не вымаливала у очередного семейного доктора таблетки от депрессии.После той памятной ночи, когда он едва не впал в алкогольную кому, Хулиан поклялся себе никогда в жизни не делать ?выстрелы в глаза? или ?тамподки?. С того дня он пил только ?обычным способом?, ведь печень дана нам не просто так, и введение алкоголя прямо в кровь оказалось не такой уж хорошей идеей.Леопард был результатом неудачной ночи. И точка.— Придет время, и ты поймешь меня, — вздохнул Орион, возвращая ласку. Его расстраивало, что Хулиан пропускает все его объяснения мимо ушей. Слишком он еще молод и невежествен — как ни старался преодолеть свою ограниченность. Впрочем, всё, что имеет значение, это то, как он реагировал на происходящее и как их мир принял его. — Мы знаем, кто мы, и у нас есть всё время мира.— И это всё?— Пока что да.— Разве тебе не полагается вести себя как мудрец? — иронически спросил Хулиан. — Прямо сейчас сказать что-нибудь глубокомысленное?— Нет.— Люди, которые к тебе приходят, считают, что ты кто-то вроде шамана?— Они приходят за советом, но я ими не руковожу. Я отделился от человеческого общества уже очень давно. Слишком много лжи.— Ты говоришь так, будто ты старше Мафусаила, — вздохнул Хулиан. — Ладно. Даже от стервятников я узнал больше, чем от тебя.Орион молчал.— Да, когда я увидел, как они пожирают меня, я осознал, что на этом свете нет ничего по-настоящему важного. Всё обратилось в прах, но вы с Ликосом остались.Чувствуя неловкость после этого признания, Хулиан с беспокойством взглянул на Ориона, но тот молчал, рисуя маленькие полукружия на земле.— Таков наш путь, — проговорил Орион после долгой паузы. — Такими мы были созданы. Объяснений нет, это можно только принять. Теперь мы единое целое.Примечания переводчика* Мустьерская культура, мустьерская эпоха (приблизительно 120 тысяч — 33 тысячи лет назад) — культурно-технологический комплекс, ассоциируемый с поздними неандертальцами, и соответствующая ему доисторическая эпоха. Названа по пещере Ле-Мустье на юго-западе Франции (Википедия).** Ориньякская культура (приблизительно 44 тысячи —19 тысяч лет назад) — археологическая культура раннего этапа позднего палеолита. Названа по раскопкам в пещере Ориньяк (Aurignac) в департаменте Верхняя Гаронна (Франция). Приписывается первым homo sapiens — кроманьонцам (Википедия).*** Пещера Шове? — пещера с наскальными доисторическими рисунками на юге Франции. Включает залы и галереи общей длиной 800 метров и высотой до 18 метров. Люди населяли пещеру в период от ≈ 37 тыс. до 33,5 тыс. лет назад, а затем снова в период от 31 тыс. до 28 тыс. лет назад. В пещере обнаружено 435 рисунков с изображениями животных. Возраст старейших рисунков оценивается в 36 тыс. лет (ориньякская культура), однако точная датировка вызывает споры (Википедия).