В любви и на войне все средства хороши (1/1)

Мет был зол. Нет, он был в ярости. Ненавистный альфач чуть не разложил его в собственном кабинете, куда могли войти в любой момент! Мерзкий, бесчестный поступок. И ведь в суд не пойдёшь, сам согласился на специфическую оплату услуги. Одна радость — по морде Торну навалял. Мет злорадно обсмаковал выражение лица альфы — такое растерянное, по-детски обиженное (мол, за что отобрали игрушку?) и совершенно не брутальное. Куда делся пресловутый Торновский цинизм и уверенность, где властная аура и хладнокровие? Кончились в трусах внезапно обретённой пары. Жаль нельзя было заснять на камеру сокрушительное фиаско серого кардинала Зеи. То, как он хлопает глазами, сидя на попе у ног омеги, шовинисты бы оценили. Нет, отчасти Мет альфу понимал. Сам чуть крышей не поехал, когда два месяца назад нёсся в туалет, чтобы сменить носовые фильтры, налетел на Торна и неосознанно глубоко вдохнул. В нос шибанул такой насыщенный запах моря, что хоть ломтями режь и уноси с собой. Соль, йод, свежесть утреннего бриза, с томным аккордом рассветного солнца — самый любимый запах детства и юношеских надежд, желанный аромат мечты и свободы. Мет тогда в ужасе отпрянул от вице-президента и даже не извинившись, рванул от него, как от чумы. В туалетной комнате долго не мог прийти в себя. Дрожал, плескал в лицо холодной водой и грязно матерился на твердолобых членов Этического комитета, затянувших заседание, на свою горячность и безалаберность, из-за которых не сменил носовые фильтры вовремя, и на суку-судьбу, что так жестоко посмеялась, наградив свободолюбивого омегу самым неподходящим альфой в мире. О, да, Мет сразу осознал, что главный сексист Зеи — его истинный. Сердцем, душой и поджавшейся от восторженного предвкушения задницей ощутил. Но принять такую пару — значит предать себя, плюнуть на собственные убеждения и на тех, кто верит и поддерживает. Мет даже в пубертатном возрасте не шёл на поводу сердечно-жопных мышц, всегда руководствуясь доводами разума и трезвым расчётом. Поэтому стал носить фильтры, на личной жизни поставил крест, а редкие течки проводил с проверенным другом, бетой Джонсом. Про обретение пары рассказал только папе — единственному близкому человеку и самому преданному соратнику, который в полной мере испытал прелести гендерной дискриминации и альфьего деспотизма. — Это судьба, — грустно вздыхал папа, прижимая к себе рыдающего Мета. — Но подумай, сынок, может, всё не так плохо? Ты знаешь историю Ирби Торна. Представь, какой внутренний протест у взрослеющего мальчика вызывал образ бесхребетного мямли-отца. Парень не хотел вырасти слабым альфой, тем более, когда перед глазами — уверенный, целеустремлённый и сильный папа-омега. А потом случилось горе и усугубило душевную травму. Сынок, ты тоже стал борцом за равноправие не просто так, вот и он впал в крайность — просто иную. Но если кто и сможет повлиять на Торна, то только его истинный. Попробуй понять и принять свою пару, а после… — Ни за что! — вскинулся Мет. — Мне не нужен такой истинный! Я прекрасно проживу без него. — Находиться рядом с источником восхитительной родниковой воды и всю жизнь пить дистиллированную? Жидкость без вкуса, запаха и живительной силы земли? — Я смогу. Я сильный, — твёрдо произнёс Мет, вытерев слёзы. И ведь смог. Два месяца выхолащивал тягу к истинному, с головой окунувшись в политическую деятельность. Полная общественная загруженность отодвинула личное на задний план, и решение обратиться за помощью к Торну далось легко. Одного Мет не учёл: цены за услугу. Он был готов пойти на определённые уступки, сократив, например, количество революционных законопроектов или агитационных выступлений перед омежьим сообществом. Был готов даже на одноразовый секс, если вице-президент согласился бы использовать носовые фильтры, презерватив и дал обещание не целоваться и не вылизывать кожу. Но то, что Торн захочет узнать личный запах и, не унюхав его из-за тонны вылитого на шею нейтрализатора, полезет мордой в трусы, даже в страшном сне не могло привидеться. ?Видимо, истинных тянет друг другу на подсознательном уровне?, — с досадой подумал Мет. Ярость схлынула, оставив после себя усталое раздражение. Идеальное чувство, чтобы подготовиться к выступлению и дебатам в нижней Палате представителей. Законопроект сам себя не утвердит, за него надо бороться, иначе он до Сената не дойдёт, и вице-президенту не придётся выполнять обещание. Мет разложил на столе тезисы будущей речи и клацнул по кнопке селектора: — Джонсон, дружище, собери мне наш актив через час. ***Когда шок и растерянность от встречи с истинным прошли, на Торна накатило раздражение. Оно сворачивалось в груди тугой пружиной, выстреливая наружу бессильной злобой. Вайс его отверг! Хладнокровно, цинично, словно аристократ — грязного бродяжку. Ещё и угрожать посмел! И пусть свидетелей позора не имелось, Ирби чувствовал себя премерзко. Омеги никогда ему не отказывали. Более того, сами вешались на шею. Высокий, мощный брюнет с холодными голубыми глазами и мужественным лицом он по праву входил в десятку самых красивых альф страны, и в сотню — самых богатых и влиятельных людей планеты. При всей своей деспотичности Торн не был груб с сексуальными партнёрами (разве что в БДСМ-играх, если вторая сторона не против) и имел славу не только завидного жениха, но и не менее желанного любовника. И такому сокровищу плюнул в лицо тот, кто предназначен самой судьбой? Злость клокотала в горле так сильно, что хотелось убивать. Или пуститься во все тяжкие. Торн не стал себе отказывать. Сначала вытрахал мозг секретарю и парочке министров, вечером довёл до микро инфаркта финансиста Совета директоров собственной корпорации, а ночью заездил до обмороков трёх омег, чуть не стесав под корень член. Не помогло. Новость о слетевшем с катушек вице-президенте распространилась быстро, и неделю от него все шарахались. Даже глава страны ограничил общение. Причину мерзкого настроения Торна предполагал только секретарь, но он молчал, как немой, понимая, что даже намёк на визит Мета Вайса будет расцениваться работодателем, как предательство, и волчий билет за него — самое мягкое наказание, а оно априори невозможно при таком состоянии начальника. Через неделю буря улеглась. Торн проснулся утром, и как отрезало. Зачем так бесноваться? Кому он хуже делает? Только себе нервы и репутацию портит. А Вейс живёт спокойно и в ус не дует. Вице-президент вспомнил, что он настоящий альфа и хороший охотник, умеющий загонять любую дичь — и двуногую, и четвероногую. ?Как там назывался последний кассовый блокбастер? Истинный где-то рядом? Банально, но актуально. Буду постоянно рядом, и никуда Мет от меня не денется?, — думал он, нежась под тёплыми струями душа. План по завоеванию омеги был простым: вцепиться в жертву хваткой питбуля и пусть она хоть стреляет, хоть шею грызёт, зубы не разжимать. Торн словно невзначай сталкивался с Метом в Конгрессе, иногда маячил в первых рядах на митингах омеганистов, где выступал их лидер, регулярно заезжал к омеге домой с цветами и подарками или приглашал на громкие премьеры и выставки. По вопросу протаскивания закона об омежьем празднике тоже не забывал звонить. Мет благосклонно и вежливо включался в беседу после Торновских ?надо посоветоваться?, ?как вы считаете? и ?я бы хотел обсудить?, но общался исключительно по телефону. С личным общением не срасталось. Истинный шарахался от него, возвращал с курьером материальные знаки внимания и, если желал посетить какое-нибудь мероприятие, выбирал в спутники кого угодно, но не свою пару. Понимая, что после принятия закона Вайс перестанет отвечать даже на звонки, Торн решился на кардинальные меры. Он сменил сим-карту в айфоне и позвонил по единственному забитому в телефонной книге номеру. — Надо встретиться, — бросил в трубку. — Ресторан ?Винтаж?, двадцать один ноль-ноль, четвёртый VIP. Сегодня. Ответа дожидаться не стал. Знал, что специалист по особым поручениям Иллион Стэм, сотрудничество с которым длилось десять лет, услышал и будет на месте минута в минуту. Кем будет — другой вопрос. Если учитывать пафосность и репутацию ресторана, скорее всего на встречу придёт холёный, заносчивый аристократ-альфа в костюме сопоставимом по цене с годовым бюджетом страны третьего мира. Если бы Торн назначил встречу на скамейке в парке, к нему подсел бы старичок-бета со свежим номером ?Новости Зеи? в руке. Или беременный омега с пигментацией на отёкшем лице. Иллион перевоплощался мастерски и так же мастерски выполнял заказы. Ирби оказался прав. Ровно в девять вечера в VIP кабинет зашёл холёный представитель высшего общества. Презрительно махнув официанту ?брысь?, глотнул вина и сразу приступил к делу: — Кто на этот раз? — Лидер демократической омежьей партии Мет Вейс. — О-о, давно пора, — расплылся в нехорошей улыбке Иллион. — На этот заказ я сделаю вам десятипроцентную скидку. По спине Торна поползли мурашки. Сердце заныло от нехорошего предчувствия, и он поторопился добавить:— Нет. Никаких кардинальных мер. Просто инсценировка покушения. — Зачем это вам, могу спросить? — Можете, — кивнул Торн, — но мой ответ не относится к списку необходимой информации, которая поможет выполнить заказ. А могу ли я спросить, откуда такая неприязнь к Вейсу? — Можете, — отзеркалил Иллион интонацию собеседника, — и хоть мой ответ не относится к списку необходимой информации… — он сделал паузу и холодно рассмеялся, — я вам всё-таки отвечу. Два года назад мой супруг сбежал из дома, инициировал развод и пополнил ряды омеганистов. С тех пор нежно любит только свою партию и партийцев. — Мне жаль, — тактично склонил голову Торн, хотя ему было абсолютно всё равно. Как человек Иллион был неприятен и опасен. Правда, профессионалом был высококлассным. Он очень дорожил репутацией, брал за работу дорого, но никогда не допускал осечек, и самое главное — понимал, что жив до сих пор не благодаря своему таланту, а лояльности сильных мира сего. На последнее и решил надавить Торн, пресекая разговор, не касающийся непосредственно заказа. — Итак. Через неделю нижняя Палата соберётся на очередное заседание. Начнётся оно в полдень и завершится около шести вечера. Вейс поедет домой на своей машине — вот фотографии, включая место на служебной парковке и её общий план. Я припаркуюсь рядом, как это сделаю, вам ни к чему. Выйду в одно время с Вейсом и буду следовать за ним. Как только он остановится у своего автомобиля, а я — на расстоянии вытянутой руки, не дальше, вы должны окрикнуть его и прицелиться. Я тут же оттолкну омегу с линии огня, а вы выстрелите в то место, где он стоял секундой ранее. Только один выстрел, и вы исчезаете с места преступления. С вашими талантами это несложно. Оплата, как всегда: половина суммы — до выполнения заказа, остальное после. — Принято, — скупо кивнул Иллион и встал из-за стола. — До скорого свидания, господин вице-президент. Всю неделю Торн нервничал. Нехорошее предчувствие, появившееся на встрече с Иллионом Стэмом, не желало исчезать. Что если кто-то или что-то помешает инсценировке? Или сам он случайно замешкается, будет неубедителен, и Мет заподозрит обман? Второй раз подобный сценарий не отыграешь. Впрочем, переживания не мешали вице-президенту готовить ?сцену?. Конгресмен Ибринг — сосед Вейса по парковке, ?внезапно? заработал перед заседанием пищевое расстройство и попал в госпиталь, мотор забарахлил там, где надо (Торн чуть ли не вручную заталкивал своё авто на свободное место на глазах у кучи свидетелей), днём небольшую поломку устранила специально вызванная бригада, и никто не отвлёк срочными вопросами в шесть часов вечера. Даже с Метом сложностей не возникло. То ли тот устал, то ли его просветили по поводу неприятности, случившейся с автомобилем вице-президнта, но он не шарахался от Торна как обычно. Один раз оглянулся и продолжил идти вперёд в спокойном темпе. Машин на парковке практически не было (конгрессмены успели разъехаться), и альфа прибавил шаг, чтобы подойти к своему омеге на расстояние вытянутой руки. Это почти удалось. Осталось не больше трёх метров, когда краем глаза Ирби заметил движение сбоку и резко повернулся. От колонны отделился невзрачный человек в сером и шагнул к Мету. Иллион. Почему так рано? Почему не окрикнул мнимую жертву, как договаривались? Ирби в замешательстве замер. Словно в замедленной съёмке он наблюдал, как губы киллера растягиваются в зверином оскале, как рука с пистолетом поднимается на уровень головы Мета, и указательный палец давит на спусковой крючок. Понимание обожгло сознание почти физической болью. ?Нет!!!? Всё существо Ирби рванулось навстречу смерти и в раздирающем жилы прыжке обрушилось на Мета. В спину впилось раскалённое жало — одно, второе, кто-то закричал, завыла сирена, но звуки доносились, словно сквозь вату. Единственное, что чётко слышал Ирби — удары сердца и судорожное дыхание Мета под собственным телом. Единственное, что было важно — его омега жив и, хвала богам, не пострадал. Их тела еле расцепили, и то лишь потому, что Торн потерял сознание. Но перед тем, как окончательно уплыть в вязкое безвременье, он с трудом фокусируя взгляд на лице Мета, прошептал: ?Успел... Прости... Люблю?. Ответа альфа уже не услышал.