Бойтесь своих желаний, они имеют свойство сбываться (1/1)

— Мы выступаем за гендерное равенство! За расширение прав и возможностей омег во всех сферах жизни! За их равный доступ к образованию, к профессиональной подготовке и достижениям науки и техники! Миниатюрный, как куколка, оратор резко вскидывал руку вверх, словно придавал ускорение выкрикиваемым лозунгам. Гибкое тело в идеально сидящем костюме-тройке тянулось за жестами, кудрявые волосы красиво развевались, а большие стальные глаза горели неистовым огнём. ?Хорош, сука. Такого бы к койке привязать и трахать сутки напролёт. А ещё лучше — обрюхатить и окольцевать?, — вице-президент объединенного правительства Зеи и убеждённый шовинист Ирби Торн кисло скривился и поставил на паузу запись последнего выступления лидера демократической омежьей партии Мета Вейса. Не ради интереса смотрел, по насущной необходимости. Эта миниатюрная фееподобная выскочка, которая по недоразумению и головотяпству правящей элиты получила место в Конгрессе, уже изрядно попила крови правительству и ему лично. Равные права альф и омег! Да где это видано? Пусть скажут спасибо, что в Зее паранджу не заставляют носить, как в Альфабских Эмиратах. Нет же, омеганистам всё мало! Избирательные права три года назад получили? Получили. Учиться и работать по традиционно альфьим специальностям могут? Могут. Подумаешь, зарплата меньше или подняться по карьерной лестнице сложнее — так не омежье это дело семью обеспечивать и альфами командовать. Ирби вспомнил своего холёного, авторитарного папочку и снова скривился. Наследник миллиардного состояния омега Дейнис Торн имел стальной, безжалостный характер. Он успешно управлял собственной строительной империей и как представитель международной элиты чихал на чужое мнение, законы и общественные нормы. Дейнис всегда получал то, что хотел. Вот и отца — симпатичного пресс-секретаря Глена Ирвинга, мягкого и добродушного альфу — увидел, унюхал, захотел и получил в безраздельное пользование, настояв после свадьбы на смене фамилии. А после рождения наследника вообще посадил дома — следить за правильным воспитанием и образованием будущего магната. Нет, отец не был рохлей и подкаблучником, а папа — циничным деспотом. Просто родителей устраивали их роли и, не смотря на нетрадиционный семейный уклад, в доме Торнов всегда царили мир и согласие. Но как позже понял Ирби, даже очень влиятельные и богатые люди не могут демонстративно попирать общественные устои бесконечно и безнаказанно. Родителей взорвали. В собственном самолёте, когда они летели на романтический уикенд на свой новый остров. Ответственность за терракт взяла радикальная группировка, проповедующая древнезейские семейные ценности и догмы. В день похорон семнадцатилетний Ирби стал гендерным шовинистом. Словно щёлкнуло что-то в голове, и он ясно увидел, что если бы папа не выпячивал себя, как главу семьи, то был бы жив до сих пор. Как и отец. И прямо сейчас родители миловались бы на песочке, отмечая очередную годовщину счастливого брака, а не лежали ошмётками в закрытых гробах. Беседа со следователем, а потом — интервью с арестованными террористами, показанное по всем новостным каналам, только укрепили во мнении, что омега должен заниматься домом, мужем и детьми, а не рулить бизнесом, делать карьеру или лезть в политику. Это дело альфы. Только он должен доминировать всегда и во всём. С тех пор прошло почти два десятилетия, но Ирби неизменно держался своих убеждений. К сожалению, из-за набиравшего популярность омеганистского движения Сенату и правительству пришлось пойти на некоторые политические уступки. Это очень бесило Торна, но и он — ярый противник перемен — понимал, что озверевшей от голода собаке лучше кинуть кость, чем опасаться нападения исподтишка, а омеганисты зачастую вели себя не лучше, чем голодные собаки. — Господин Торн, — выдернул из задумчивости голос секретаря, — здесь господин Вейс. Настаивает, что дело срочное, — и добавил, подсказывая ответ: — Сказать, что вы очень заняты? ?Помяни дьявола, он и явится?, — мысленно чертыхнулся Ирби. Сослаться на занятость было очень заманчиво, но Торн понимал, что выскочка Вейс будет обивать порог, пока не добьётся своего. ?Прямо, как покойный папочка?, — в который раз за последний час скривился он и кинул секретарю короткое: ?Впусти?. Мет ворвался в кабинет маленьким вихрем. Выглядел омега так, словно сошёл с экрана монитора — в том же костюме-тройке, с развевающимися волосами, неистово горящими глазами и решительным выражением лица. Разве что рукой не махал. Резко затормозив перед внушительным дубовым столом, опёрся на него ладонями и подался вперёд. — Господин вице-президент, у меня есть предложение, от которого вы не захотите отказаться. Оп-па! Торн откинулся на спинку кресла и иронично оглядел самоуверенного омегу. То, что Вайс предложит очередную политическую сделку, сомнений не было. Но чем он может заинтересовать человека, у которого есть деньги, влияние, власть, да и всё остальное? Разве что уйдёт с политической арены и отправит своих омеганистов к мужьям и кастрюлям. ?Ради такого бонуса я бы любой закон в Сенат протащил, — мысленно хохотнул Торн и ещё раз окинул взглядом миниатюрную фигурку. — Как же всё-таки хорош, зараза?, — цокнул языком, неосознанно потянув носом воздух, пытаясь уловить аромат омеги. Кроме лёгкого флёра нейтрального шампуня или геля для душа ничего не ощущалось. Ирби презрительно поморщился: ?Как стерильный бета. Противно?. Омеганисты поголовно и чуть ли не круглосуточно пользовались специальными препаратами. К счастью для альф, даже самые современные медикаменты не позволяли нейтрализовать индивидуальный запах полностью, но чтобы унюхать отголоски аромата, следовало ткнуться носом за ухо, в подмышку или в пах. Подобных вольностей со стороны альф борцы за гендерное равенство не допускали. А если не удавалось отбиться от наглого самца, подавали судебный иск о сексуальных домогательствах и нанесении телесных повреждений — какой же альфа сдержится, если его от души полосуют когтями? Правда в последнее время желающих понюхать омеганистов существенно поубавилось, и вовсе не из-за страха загреметь в тюрьму. В ходе расследования прецедентов восемьдесят процентов альф признавались, что запах омеги им или не понравился, или оставил равнодушным, то есть, в большинстве случаев желание унюхать свою пару оборачивалось исключительно проблемами. Так стоит ли овчинка выделки? Торн проблем не боялся. Особенно таких. Он просто презирал позицию омеганистов, добровольно кастрировавших своё природное естество, и считал, что лезть к таким — себя не уважать. Для брака вице-президент ещё не созрел, для секса хватало правильно воспитанных, ароматных омег. Хотя, чего греха таить, Мета Вейса уложить в постель очень хотелось, иногда — до зубовного скрежета. Лидер одиозной партии завораживал природным магнетизмом и вызывал у Торна взаимоисключающие желания — физически уничтожить и присвоить себе. Именно поэтому невозможность почувствовать аромат омеги вызывала яростное неприятие и злость. ?А что если потребовать нестандартную плату за услугу? — вдруг подумалось Ирби, — Интересно, согласится?? — он улыбнулся уголками губ и холодно произнёс: — Удивите меня. И присядьте, наконец. Вейс перестал прожигать его взглядом и с достоинством опустился в массивное кожаное кресло. — Господин вице-президент, я прошу вас лоббировать в Сенате принятие закона об учреждении нового государственного праздника — Международного омежьего дня. Законодательная инициатива уже выдвинута нашей партией на рассмотрение нижней палаты Конгресса.— Простите, что? — хладнокровие Торна дало трещину. Он посмотрел на Вейса, как на полоумного. — Международный омежий день, — чуть ли не слогам повторил тот, — Праздник солидарности всех омег в борьбе за равные права и эмансипацию. — Аха-ха-ха! — не выдержал Торн, — Вы в своём уме? Вы бы ещё праздник первой течки или лишения девственности предложили. Аха-ха-ха! Лицо лидера омеганистов исказила судорога. Он набрал в грудь побольше воздуха чтобы выплюнуть в лицо вице-президенту всё, что о нём думает, но внезапно передумал и с силой выдохнул. Через пару секунд перед Торном сидел глупый моделька-блондин, который дул губки бантиком и хлопал ресничками. — Ми-ми-ми просто, — восторженно сложил он ладони, — я обязательно донесу до Конгресса и СМИ ваше замечательное предложение! А с этим праздником мне сенатор Паркинс поможет, — омега энергично вскочил и развернулся на выход. — Чмоки-чмоки, душка! — Стоять!!!От мощного рыка альфы вздрогнула мебель и казалось даже треснули пуленепробиваемые стёкла. В приёмной что-то взвизгнуло и глухо упало. ?Секретарь в обморок хлопнулся?, — отстранённо отметил Торн, давя клокочущую ярость. Выскочка Вейс шантажирует его, грозясь обратиться за помощью к непримиримому конкуренту Паркинсу? Ха! Пусть попробует и тогда увидит, у кого в руках настоящие власть и влияние. — Вы думаете, это вам что-то даст? — пренебрежительно бросил он. — Не спорю, именно вы, господин вице-президент, лучше всех знаете, кому, сколько и что дать, чтобы продавить, — хрипло произнёс Мет. Он так и стоял к двери лицом, лихорадочно пытаясь стереть с него выражение липкого страха, но уже через полминуты к Торну развернулся хладнокровный политик с пронзительным взглядом. — Ну так что же, мы продолжим нашу плодотворную беседу?— Допустим, — хмыкнул Ирби, оценив выдержку Мета. После фирменного Торновского рыка даже альфам требовалось время, чтобы прийти в себя. — Ну и что вы готовы предложить за лоббирование? Лично мне. Ответ прозвучал молниеносно.— Что угодно. В разумных пределах, конечно, и исключая политические уступки. ?Попался?, — Торн мысленно потёр руки. Настроение мгновенно скакнуло к отметке ?а-атлично!?, и он плотоядно оскалился. Узнать, чем пахнет притягательный омега, да ещё и неприступный лидер самой скандальной партии — достойная цена за протаскивание через Сенат закона о новом празднике. Одним больше в календаре, одним меньше, какая к чёрту разница? Кто на них внимание обращает? А Ирби получит желанный бонус и заодно поставит выскочку на место. Позволить отъявленному сексисту и политическому противнику засунуть нос в интимные омежьи местечки — истинное унижение для Вейса. — Что ж, дорогой мой Мет, — издевательски медленно произнёс Торн, — цена за содействие — ваш личный запах. Торг неуместен, иное меня не интересует. Омега побледнел и застыл соляным столбом, вцепившись взглядом в Ирби. Секундная стрелка пробежала круг, а Мет всё стоял изваянием — не моргая, не двигаясь, и, казалось, не дыша. А потом медленно кивнул и словно встряхнулся. — Хорошо, господин вице-президент, как только закон примут в третьем чтении… — Э не-ет, мой дорогой, — перебил Ирби, — за подобные услуги я всегда беру предоплату. Это тоже не обсуждается. И не кривите своё хорошенькое личико. Закон будет принят, даю слово, Торны никогда не нарушали обещаний. Так что оплата — здесь и сейчас. Или отправляйтесь окучивать Паркинса, а я посмеюсь потом. — Х-хорошо, — через силу вымолвил Мет, — только обговорим подробно мои требования к наполнению закона. Я должен понимать, что не зря терплю унижение. И, говоря вашими словами, мои предложения тоже не обсуждаются, а принимаются, как аксиома. Чем больше Вейс рассказывал об особенностях нового государственного праздника, тем больше озадачивался Торн. Предоставление омегам оплачиваемого выходного и сокращённый рабочий день накануне? Праздничные корпоративные мероприятия с награждениями лучших сотрудников слабого пола? Свобода на проведение митингов и манифестаций? Немыслимо! Но добила фраза, об освобождении неработающих омег от хлопот по хозяйству и других домашних забот в день проведения праздника. — А цветы и подарки в машину им не надо? — ехидно оскалился Торн. — Само собой, — не менее язвительно улыбнулся Мет. — Отличный способ показать омеге свою любовь, заботу и неоценимую роль в жизни альфы! Надо культивировать в вас чувство благодарности и восхищения своими мужьями и возлюбленными. Кстати! Прекрасный повод ввести в школьный курс новый предмет ?Этика и психология семейной жизни?. Ну, или хотя бы включить этот курс в ?Обществознание?. Пусть это будет моим последним требованием, — и довольный отвалился на спинку кресла, хитро поглядывая на вице-президента. А тот чуть не лопался от возмущения. Ну Вейс, ну каков нахал! Однако мозговые извилины уже напряглись в сторону ?кому, сколько и что дать, чтобы продавить? и главное — как убедить тех, которым давать не хочется. Задача была практически невыполнимой, однако Торн считал, что чем сложнее, тем интересней. К тому же, закон о новом празднике — не Уголовный кодекс, никто не посадит в тюрьму за нежелание отмечать омежий день. Митинги омеганисты и так устраивают, а дополнительный выходной можно потерпеть. Ведь терпят же работодатели ?течные? отпускные дни работников-омег. Что там ещё? Уроки в школе? Это совсем просто. Программа обучения меняется с каждым новым министром образования. Посадить очередного, дать ему ценные указания — и дело в шляпе. — Я согласен, — кивнул Ирби и медленно встал из-за стола. С неотвратимостью пневмоколёсного катка он надвигался на Мета, сшибая с ног тяжёлой, властной аурой. В буквальном смысле сшибая, потому что омега рухнул в гостевое кресло и сжался, как испуганный суслик. — Я жду свой при-из, — маньячным голосом пропел Торн, вздёрнул не сопротивляющуюся тушку и прижал к себе. Тут же ткнулся носом в ямку за ухом, шумно втягивая воздух и... ничего не почувствовал. Только лёгкий флёр моющего средства на нейтральном запахе чистой кожи. Догадка прошибла мозг, как стакан абсента на голодный желудок. Бета? Не может быть! Ирби подкинул руками миниатюрное тельце и вклинился носом в левую подмышку. Но унюхать индивидуальный аромат мешали несколько слоев плотной ткани, благоухающей кондиционером для белья и какой-то хренью для отпаривания одежды. Опять подумалось, что главный омеганист страны — обычная бета (?вот это будет скандал!?), однако не мешало удостовериться окончательно, чтобы не попасть впросак. Опомнившийся Вейс активно брыкался и сыпал грязными ругательствами, но разве он мог справиться с мощным альфой? Торн впечатал омегу в кресло и, рванув молнию на его брюках, уткнулся лицом в мягкую ткань белоснежных трусов. Если бы кто-нибудь спросил Ирби: ?Что ты почувствовал??, ответ был бы однозначным: ?Сокрушительный удар?. Яркий, сочный аромат любимого кофе с ванилью и бодрящей ноткой не менее любимого абсента мгновенно заполнил лёгкие и растёкся бальзамом по венам. Свихнувшийся от счастья мозг атаковал тело волнами дофамина и эндорфинов, транслируя во вселенную: ?Моё! Моё! Моё!?. Никогда в жизни Торн не испытывал таких сногсшибательных ощущений, никого не желал настолько сильно. Удар в голову — вполне реальный и болезненный — выдернул Ирби из восторженной нирваны. Второй удар — в левый глаз — прояснил сознание окончательно. Альфа плюхнулся на пятую точку, непонимающе глядя на взбешённого омегу. ?Он же мой истинный. Почему злится??. Видимо, мысль прозвучала вслух, потому что Мет в ту же секунду подобрался и злобно выплюнул в лицо:— Засунь свою истинность знаешь куда? Я с такими альфачами, как ты, на одном поле срать не сяду! — и уже перед тем, как выскочить из кабинета, яростно прошипел: — Попробуй только не выполнить своё обещание, сволочь. Я записал наш разговор на личный коммуникатор и скинул в "облако". Ославлю так, что взвоешь. Хлопок двери прозвучал, как выстрел. ?Попал?, — хмыкнул Торн, потирая ладонью грудину, и застыл, так и не поднявшись с пола. В мыслях крутилось одно слово: ?Катастрофа?, а спиной настоящий альфач, ярый сексист и прожжённый циник чувствовал дыхание незаметно подкравшегося смертельно опасного пушного зверька Зеи — пиздеца.