1 (1/1)

- Гарррри! Где ты, сын песчаного шакала?!Уже ставшим привычным для соседей вопль разбудил всех в округе, но не худенького мальчонку, спавшего в обнимку с парой куриц на циновке в под навесом, рядом с птичьей поилкой. - Гарамант, Осирис тебя забери, вставай немедленно! - Игнорировать вопль, раздавшийся над самым ухом, мальчишка уже не мог. Да и курицы, убоявшись, что хозяин пустит их на праздничную похлебку, квохча, разлетелись по двору. Гарамант — так звучало его полное имя, но все в округе — от приютивших его родственников, до старой вдовы Фебы, называли его коротко — Гари, и только дядюшка Варсутин называл его Гарри, добавляя в укороченное имя львиного рычания. Довольно крупный, с заметным брюшком, дядюшка возглавлял артель, поставлявшую местным мастерам глину для работы. И хотя он зарабатывал немало, мог позволить даже мясо по праздникам, племяннику перепадали только крохи с хозяйского стола, от чего он был тощ и малоросл. Что, впрочем, не помешало, как только мальчик слегка подрос, отдать его в подмастерье вдове Фебе. -Ра уже поднялся, а ты все спишь! В доме воды нет, а ты в тенечке прохлаждаешься?Гари быстренько, мышкой, проскользнул вдоль стенки и, прихватив кувшин, побежал за водой в водохранилищу. Когда он, пыхтя от тяжести, вернулся в дом, тетушка Пиерия уже напекла лепешек и приготовила ароматные травы для бодрящего напитка. Гари, оставив кувшин на кухне, прихватил оставленную для него недоеденную кем-то накануне лепешку, выскользнул во двор. Курицы, успокоившись после утреннего переполоха, уже ждали своего приятеля у поилки. Там он и присел в тенечке, потихоньку грызя свой завтрак, не забывая угостить пернатых друзей. Любой на их улице, узнав об этом, назвал бы Гари дурачком, отдающим малые крохи животным, которых кормят лучше, чем его, но им было не понять, какого это жить, когда тебя никто не любит. И только глупые птицы, за малые крохи черствой лепешки и хорошее отношение любили мальчика больше, чем хозяев. - Чего расселся, работа тебя ждет! - Вот и тетушка вышла во двор. Плеснув курам воды и насыпав зерна, она дала мальчишке подзатыльник. - Мы дали тебе кров, вырастили, но кормить не обязаны. - Это мальчик слышал каждый день, и даже иногда задумывался, как он сможет жить без этой волшебной фразы. Потому что именно она вдохновляла его каждый день бежать на работу, словно на праздничное моленье в храм.Старая вдова Феба появилась в квартале глиномесов где-то десять разливов Нила назад. Выкупила у старого Софака его хибару с мастерской, продала его инструменты и привезла на большой телеге свои. Что за диковенные механизмы использовала женщина, не знал никто, даже Гарамант, хотя уже не один разлив работал у нее подмастерьем. Впрочем, в его обязанности входило бегать к клиентам, покупать продукты и неведомые штуки, которые передавали подозрительные торговцы в запечатанных свертках. Кроме того, на наружной стороне мастерской было установлено колесо с ручкой, которое ему приходилось регулярно крутить, что сделало его, несмотря на худобу, достаточно крепким и выносливым. А занималась старая Феба ремеслом странным, к глиномесам не имеющим никакого отношения. Что она делала в своей мастерской, не дано было знать никому, но она умудрялась сделать так, что самые дешевые украшния и утварь приобретали вид выполненных из чистого золота. Кому это было нужно и зачем, Гари в силу своих лет не понимал, но невольно присматривался ко всему, что блестело как золото — к парадным украшениям соседок, ритуальным сосудам в храме — и со временем научился с одного взгляда определять работу своей хозяйки.А еще, кроме того, что мастерство Фебы было непонятным, у нее были весьма могущественные покровители. В самом начале, когда он был еще совсем маленьким, в первом же самостоятельном походу к клиенту, его на улице избили мальчишки во главе с братом. Они даже отобрали сверток с кучкой медных украшений. Ревушего мальчишку старуха даже не отругала, а напоила успокаивающим отваром с медом. Отобраные украшения в тот же день,еще до захода Ра, были в мастерской старухи, а местные хулиганы с тех пор обходили подкидыша стороной. Брат же делал вид, что не видит и не знает этого заморыша, что живет в их доме. Гараманта такое положение дел вполне устраивало, за что он был благодарен старой женщине, котороя не просто относилась к нему хорошо — иногда угощала вкусными вещами, давала отдохнуть, но и даже помаленьку обучала чтению и письму, а в минуты отдыха расказывала легенды о жизни богов и величайших фараонов и полководцев, живших в стране черной и красной земли.Вот и сегодня Гарамант с утра успел сбегать до пивоварни, принести увесистый свёрток и покрутить колесо. Едва Ра достиг высочайшей точки небосклона, Феба позвала мальчика в дом. Налив охлажденного отвара, она спросила: - Тебе что-нибудь рассказывали о твоих родителях?От неожиданности мальчик поперхнулся и закашлялся. Женщина терпеливо ждала, пока он прокашляется, не сводя с него пристального взгляда. Гари, поняв, что отвечать все-же придется, лишь отрицательно помотал головой. Сказать ему было нечего, да и вообще не хотелось. Потом у него промелькнула мысль, что вопрос этот задан неспроста, как и предложение взять его в подмастерье много лет назад. Неужели она что-то знает про его маму и папу? Однако старая Феба лишь качнула головой, увидев, как отчаяние во взгляде ребенка сменяется надеждой. Она и сама была не в курсе, ее просто попросили присмотреть за мальчонкой, непонятно только зачем, поэтому дальше они просто молча пили ароматный настой с ячменной лепешкой.Оставшееся время до захода Ра Гарамант делал все бездумно — крутил колесо, писал по памяти иероглифы, относил клиенту заказ... Все мысли его крутились вокруг мамы и папы, которых он не помнил, не помнил даже — были ли они или его подкинули в дом дядюшки сразу после рождения. И почему вдруг старухе этим интересоватся сейчас? Так, поглощенный в свои невеселые мысли, он вернулся в дом, заменивший ему родной, и рухнул на циновку, которую ему уже освободили пернатые подруги. Вообще-то циновка эта лежала обычно в доме, у порога, и служила ему постелью, только сейчас, когда ночной ветер из пустыни не был жесток, спать во дворе было намного конфортнее, да проснутся под вопли было намного приятнее, чем от пинков, которыми его успевал наградить дядюшка по пути на двор.Следующее утро озадачило соседей непривычной тишиной. Все начиналось как обычно — дядюшка Варсутин, выходя на двор заметил, что племянник опять спал не в доме. Сладко потянувшись на пороге, он только открыл рот для привычного крика, но поперхнулся — на ограде сидел священный удод с пергаментом в клюве. Пестрая птица презрительно оглядела большого человека с головы до ног и что-то вопросительно чирикнула. - Агыхыр? - Набранный для традиционного утреннего вопля все-таки нашел выход. Правда, что сказать, Варсутин не успел придумать. Вид пергамента с восковой печатью напугал его сильнее, чем пернатый посланец. Пока в голове главы артели лихорадочно носились мысли ?от кого??, ?за что?? и ?что будет с семьей??, птица разглядела под навесом спящую компанию и, перепорхнув через двор, бросила свиток прямо на грудь спящему мальчишке. - Чеееего? - Соседи все-таки не остались без будильника. Рев раненого носорога огласил окрестности. Какому-то заморышу дрессированые птицы носят настоящие пергаменты, когда он, уважаемый человек, вынужден экономить даже на папирусе?Непривычный звук разбудил Гараманта в мгновенье ока. Открыв глаза, он увидел своих пернатых подружек, которые рассматривали что-то на его груди. С трудом подняв затекшую от неудобной позы голову, он не с меньшим удивлением уставился на пергаментный свиток, лежавший прямо на сердце. Пока он хлопал глазами, пытаясь понять — спит ли он или уже проснулся, дядюшка, со скоростью летящей стрелы пронесся через весь двор и схватил свиток. - Что это значит, ты.. - Продолжить ему не дали — тетушка Пиерия, поняв, что произошло что-то важное, уже выскочила во двор: - Милый, что случилось? - Но, увидев пергамент в руке мужа, тоже внезапно замолчала. Сглотнув слюну, внезапно заполнившую рот, она молча ткнула пальцем в свиток. Варсутин, так же ошарашенно глядя на жену, показал ей печать. - Это то, что я думаю? - Женщина молча кивнула в ответ. - Ах ты... — Грузный мужчина навис над ничего не понимающим ребенком. - Ты, мерзкое отродье... - Тыкая его прямо в грудь так и нераспечатанным свитком, он не замечал, что в месте прикосновения на чистой коже начал проступать какой-то знак. А стоящая все-так же в стороне Пиерия увидела. Спешно позвав мужа, она увела его в дом. Растерянный мальчишка так и остался сидеть на циновке, размышляя — стоит ли сегодня идти за водой или его все равно сейчас будут убивать?Тем временем взрослые, о чем-то пошептавшись, снова вышли во двор. Дядюшка, осторожно, вытянув в руке по-прежнему нераспечатанный свиток, подкрался к ничего не понимающему Гари и ткнул его снова в грудь. Мальчишка, привычный к тычкам, пинкам и подзатыльникам, мгновенно ?закрылся?, как делал это на протяжении многих лет, чтобы не чувствовать злобу родственников и уберечь свою ка от их ненависти. Варсутин, отступив на шаг назад, вопросительно оглянулся на жену. Та лишь отрицательно качнула головой. Ситуация повторилась — и снова тычки не дали никакого эффекта. Тетушка побледнела, дядюшка покраснел, а Гари пожалел, что все-таки не пошел за водой.Третий раз Варсутин уже не решился ткнуть растерянно хлопающими глазами мальчишку, а так же, осторожно, отступил к жене и они снова скрылись в доме. Теперь, казалось, даже курицы были в шоке от происходящего, и только Дорид, сын главы артели, был не в курсе, что в доме произошло что-то странное. Разбуженный традиционным утренним отцовским воплем, он, потирая глаза и позевывая, зашел на кухню, да так и застыл на пороге, забыв закрыть рот. Родители, забыв про завтрак, шептались о чем-то над пергаментным светком, запечатанным самой настоящей восковой печатью. - Едем в храм! Пусть жрецы с разбираются с этим отродьем Осириса! - Рявкнул Варсутин, стукнув кулаком по столу. Пиерия, до этого что-то доказывающая мужу, замолчала, принимая окончательное решение мужа, а Дорид наконец захлопнул рот, подумав, что завтрака сегодня не будет. И оказался прав.Вместо завтрака семья споро собрала вещи для дальнего путешествия. Когда за главой заехала телега артели, на нее, к удивлению возницы, загрузилась вся семья, даже приемыша затолкали на телегу, словно боялись, что потеряют его как нечто ценное. На месте, раздав указания и назначив старшего на время его отсутствия, Варсутин забрал запасную телегу с молодым волом и, загрузив семью с вещами, отправился на юг...