the truth untold; (1/1)

Метка на спине горит огнём, а Джинён не может перестать пялиться на своего… соулмейта. - Не обращай внимания, хён, - парень напротив раздражённо закатывает глаза, но после снова улыбается. – Ёнджэ сказал, вам нужна помощь, поэтому я здесь. Что-то с музыкой, да?- Да, - на автомате кивает Пак, игнорируя обращенные на них взгляды. Он понимает, что дело совсем плохо, когда не может отыскать на ноутбуке необходимые для редактуры файлы, не говоря уже о том, чтобы поддержать беседу. - Мы ведь и вдвоём справимся? – через какое-то время спрашивает Доён, наблюдая за непрекращающимися безуспешными попытками главы студсовета открыть шестую по очереди папку, заполненную текстовыми документами. – Отпустишь ребят? - А? – непонимающе переспрашивает Джинён, у которого сердце стучит, как бешеное, и отдаёт пульсацией в висках. Не меньше минуты у него занимает осознание того, что первокурсники всё ещё пытливо глазеют в их сторону. – Да, точно. Он даже не может заставить себя встать, поэтому просто громко оповещает детишек, что те славно поработали, а о следующем собрании он сообщит в групповом чате. Как только они остаются одни, Ким подтягивает ещё один стул к преподавательскому столу и увлечённо рассматривает приглашения. - Это кто-то из моих рисовал? – не отрывая взгляда, спрашивает он, а Пак силой заставляет себя оторваться от разглядывания своего соулмейта. - Твой новый дружок, - добродушно язвит Джинён, наконец, взяв себя в руки и отыскав нужные файлы. – Накамото. А теперь, если ты не против, я бы хотел объяснить тебе, с чем у нас возникли проблемы, и узнать, сможешь ли ты с этим справиться. - Вот как, - задумчиво отвечает первокурсник, улыбаясь лишь уголками губ, но затем становится абсолютно серьёзным. – Нет такого задания, с которым я бы не мог справиться, староста Пак. Обещаю, всё будет выполнено в лучшем виде. Доён забавный. Думает, что ему в этом мире всё подвластно, и ещё не знает, насколько больно разбиваются мечты и вера в себя, когда ты становишься старше. С Доёном легко договариваться. За несколько часов совместного кропотливого труда Джинён понимает стиль его работы и в какой-то мере даже с удовольствием подстраивается под него, потому что этот парень явно знает, что делает. В отличие от самого Пака, который с первого курса хватался за всё, что ему поручали, и долго не мог понять, что из этого разнообразия придётся ему по душе в будущем. А ещё Доён ответственный, и переживать за то, что праздник сорвётся, попросту больше не получается.- Я закончу дома, если так можно, - младший жмурит красные глаза, устав от рябящих строк и таблиц. – У меня ещё дополнительные занятия в семь, не хочу опаздывать. Пак с удивлением смотрит на циферблат часов, подаренных ему когда-то Джебомом, и отмечает, что осталось всего полчаса. Он даже не заметил, как пролетело время, выслушивая забавные истории о первокурсниках и делясь в ответ своими. - Оставь до завтра, - миролюбиво соглашается староста, - невозможно всё успеть. - Не люблю, когда остаются незавершённые дела, - с самодовольной улыбкой отвечает Ким, и Джинён всё больше узнаёт в нём себя три года назад. - Я знаю, о чём говорю, - не сдаётся он, но Доён смотрит на него с вызовом:- Я тоже.?Такой же упрямый?, - вздыхает Джинён, но больше не спорит. Его этот мальчишка и так выручил, сделав недельную работу Чжунхона всего за пару часов. Давить на него будет неуважением. - Кстати, хён, - Пака на этом моменте передёргивает, но он не подаёт виду и прямо смотрит на первокурсника, - не будь таким строгим к моим детишкам, пожалуйста. Они тебя уважают и без угроз, поверь. У нас все на потоке говорят, какой ты классный. Я не мог уже дождаться момента, когда наконец познакомлюсь с тобой лично. Доён смело делает несколько шагов, чтобы пожать руку своему сонбэ, но тот не выглядит счастливым от такого вторжения в личное пространство. - Вот и познакомился, - нервно улыбается Джинён, отступая назад. Может быть, с Доёном и хорошо, но он истинный соулмейт, что исключает возможность физического контакта, как минимум до конца… жизни. - Ты – мой кумир, хён, - не сдаётся Ким, предприняв ещё одну попытку приблизиться. Он выглядит таким озадаченным и в то же время печальным, что Джинён едва сдерживает пагубное желание погладить ни в чём не провинившегося котёнка, стоящего напротив. – С первого дня здесь я постоянно слышу о тебе, о твоих достижениях, о победах, знаешь? Все преподаватели тебя хвалят, в самоуправлении тоже только о тебе и говорят, мне один хён рассказывал, и я хочу быть таким же, как ты. Дышать становится трудно, когда Ким Донён оказывается на расстоянии меньше вытянутой руки, такой незнакомый, неправильный, лишний в его жизни. - Поверь, тебе не понравится, - криво усмехается Пак, осторожно обходя своего соулмейта, чтобы случайно не задеть и не прикоснуться. Младший опускает взгляд на свои руки, словно проблема заключается именно в них. – Ты, помнится, обещал мне прибраться тут со своими друзьями, но они тебя, кажется, бросили, а я всё ещё ответственный за эту аудиторию. Поспеши, если действительно не хочешь опоздать на свои дополнительные.Отчего-то Джинён знает, что к завтрашнему утру на полу не останется конфетти, даже если это будет стоить улыбчивому первокурснику пропущенного автобуса и получаса ожидания на холодном воздухе.Его это не волнует.Его это не должно волновать, но домой приходится бежать, чтобы заглушить чувство вины и постыдного желания узнать, каково это – иметь настоящего соулмейта. Джебом встречает его усталой улыбкой, ещё тёплым ужином и самыми уютными в мире объятиями. - Выглядишь хреново, - как всегда без неуместных изысканных оборотов речи замечает Им, но всё равно целует ледяные щёки. – Опять задержался из-за своего Чусока? Я звонил тебе.- Прости, не слышал. Слишком много работы навалилось, - Джинён прислоняется спиной к стене и долго не может заставить себя открыть глаза. - Тебе бы отдохнуть, - в пустоту говорит старший, когда ведёт своего парня на кухню, но с ним неожиданно соглашаются. - Так и сделаю. У меня завтра нет важных пар, заодно встречусь с Дэхёном, у него что-то важное, кажется, - и совсем не похоже, что староста Пак пытается сбежать от своих обязанностей и от новой встречи с Ким Донёном. - Ты не прогуливал с тех пор, как мы стали жить вместе, - искренне удивляется Джебом, в душе радуясь, что хоть один из них может позволить себе остаться дома и устроить незапланированный выходной. Пока Джинён здоров и счастлив, счастлив и он сам.- Ты просто не знаешь, сколько я прогуливал, чтобы бегать на свидания с тобой, - усмехается младший. Вопреки давящему чувству вины, он уплетает ужин за две щеки, активно участвует в разговоре, припоминая забавные моменты в начале их отношений, и дышит свободно. Воспоминания о Доёне приходят ближе к полуночи, накрывая удушливой волной раскаяния. Думать о нём физически больно, когда Джебом прижимается так близко, ища тепла и защиты, но всё, что Джинён может ему дать – лишь молчаливая ложь и немного нежности. Он Джебома любит, правда, любит, но чужака теперь выкинуть из головы не может, вот и мучается почти до рассвета, падая в рваные сны с неожиданными концовками. Им уходит тихо, старается, во всяком случае, и в любое другое утро Джинён бы не заметил, но сегодня плетётся на кухню, зевая, и первым заваривает кофе. - Ты почему не спишь? Хотел отдохнуть же, - красивый, просто до ужаса красивый Джебом в белой рубашке с закатанными рукавами, чтобы все обязательно видели татуировку, стоит на пороге кухни, тепло улыбаясь и щуря глаза. Пака распирает от любви и раскаяния, и он не знает, хочет ли броситься в объятия своего бойфренда и слёзно вымаливать прощение или же раскроить себе голову о ближайший угол. - Высплюсь, когда ты уйдёшь, не так часто я успеваю приготовить завтрак, - побеждает чувство самосохранения и желание сохранить такой чудесный момент, который, возможно, останется лишь воспоминанием, если правда откроется прямо сейчас. Наверное, к счастью, он готовит редко, потому что Им давится пригоревшими блинчиками, заливая в себя вторую чашку кофе подряд, но улыбаться не перестаёт – не хочет расстраивать. Старший исчезает спустя несколько минут, с набитым ртом и сияющими глазами. Даже просыпаясь раньше вместе с ним, Джинёну не всегда удаётся попрощаться так, как хочется, и, может быть, вынудить немного задержаться, сегодняшнее утро – не исключение. Он доедает совершенно невкусный завтрак в гордом одиночестве, допивает кофе, а после валится обратно на кровать. Это так не в его стиле – не убирать после себя.Это так не в его стиле – прогуливать пары. Это так не в его стиле – врать Джебому. Но почему-то вины ни за один из этих проступков Пак сейчас не чувствует. Уснуть больше не получается, мысли путаются, цепляются друг за друга, собираясь в груду бесформенного хлама, и начинают давить. Проходит не меньше часа прежде, чем Джинён понимает, что пока он не поговорит об этом с кем-нибудь, легче ему не станет. Выбор у него небольшой – Ёнджэ и Дэхён, только они в курсе, что метки соулмейтов на запястьях – обычные татуировки. И если со вторым ещё можно побеседовать спокойно, то одна мысль о новой личной встрече с Ю приводит парня в ярость. Нет, он больше не позволит этой противной занозе в заднице Ю Ёнджэ как-то вмешиваться в их с Джебомом отношения. Припомнив, что Дэхён как раз хотел о чём-то поговорить, Пак молниеносно набирает сообщение и предлагает встретиться за обедом, дело всё-таки срочное. Ответ не заставляет себя ждать, и уже в полдень Джинён нервно тарабанит пальцам по идеально отполированной поверхности стола в одной из кафешек в центре, наводнённой черными офисными пиджаками. Чон появляется неожиданно, ничем не отличаясь от двух десятков таких же работников, уверенно заказывает ланч-сет и только после этого обращается к собеседнику. - Привет, Джинён-а, - его взгляд моментально теплеет, избавляясь от рабочей сдержанности. – Прости, у меня не так много времени на обед. Ты ведь не против? - Ёнджэ тебе не готовит? – даже без попытки съязвить спрашивает Пак, но завидев, как улыбка старшего из дружелюбно-приветственной искажается до натянуто-болезненной, тут же исправляется. – Джебом тоже ничего не успевает. Работа – полное дерьмо, я понимаю. Так о чём ты хотел поговорить? - Как раз о Ёнджэ, - Дэхён пустым взглядом скользит по лицам прохожих за окном, а затем возвращается к Джинёну. Привычно опускает глаза, не желая напрягать излишним вниманием, то ли стесняясь быть честным, то ли боясь этого. – Если тебя не затруднит меня выслушать. Не думаю, что меня сможет понять кто-то ещё. - Брось, - напоминать Чону о том, что он почти встретил своего нового соулмейта, во всяком случае, так решил его называть, и не может ему доверять, Джинён не собирается. Он ободряюще касается руки Дэхёна своей и кивает, чтобы тот продолжал. – Я внимательно слушаю и ни за что не стану осуждать.- В общем… - парень меланхолично помешивает медленно остывающий кофе, даже не притронувшись к обеду, а затем вдруг отрешённо смеётся. – Я думаю, это конец. Меня и Ёнджэ. Я так больше не могу. - Нет, не верю. Дэхён, мы хоть и не близкие друзья, но сейчас ты просто обязан рассказать, что случилось, - твёрдо говорит Пак, включив режим старосты и приготовившись угрожать очередным выговором в личное дело. – Если ты не готов говорить конкретно в этот момент, я могу подождать. Но не смей замыкаться в себе, от молчания лучше не станет никому. - Легко тебе говорить, у вас с Джебомом нет секретов друг от друга, - кажется, ещё пара секунд, и старший рассыплется от своей боли, снова превратившись в ту беспомощную тень, какой он был несколько лет назад. - Вообще-то есть, - невесело усмехается Джинён, надеясь подбодрить Чона хотя бы этим фактом. Ведь даже у их идеальной пары сейчас огромные проблемы, о которых Джебом пока ещё не подозревает. – Я встретил своего соулмейта. Вчера. И ничего не рассказал. - А ты… А вы… - Нет, мы друг к другу не прикасались, и я намерен избегать этого, как можно дольше. Он первокурсник на моём факультете, не думаю, что у нас будет достаточно возможностей для дальнейшего общения, только этот проект с Чусоком. Конечно, скорее всего, именно ему мне потом придётся передавать полномочия главы студсовета, но до этого ещё несколько месяцев, и вообще я планировал выдвинуть совершенно другую кандидатуру. Впрочем, сейчас это не так важно, - выдыхает, наконец, Пак, заговорившись. У них совершенно нет времени на пустые разговоры, но произнести вслух то, что беспокоит его последние сутки, всё же было полезным. – Я к тому, что это нормально – иметь секреты от своего не-соулмейта. - Я думаю, мы в немного разных положениях, - качает головой Дэхён, но сам заметно оживляется. – Мой соулмейт умер, а твой… - А мой даже не знает о моём существовании, - перебивает его Джинён. – Нет метки – нет соулмейта. Есть метка – есть соулмейт. Есть татуировка – люди думают, что есть соулмейт. Формула этого счастья слишком проста, но и платить приходится постоянной осторожностью. Серьёзно, я забыл, что такое знакомиться с новым человеком и представляться своим именем, только если Джебома нет рядом. Ёнджэ, вероятно, не такой, я не знаю, но мне так кажется. - Не такой, - подтверждает со слабой улыбкой парень. Одно только упоминание Ю, с которым он планировал расстаться ещё полчаса назад, возвращает его к жизни, наполняя призрачной надеждой. - Он даёт тебе больше свободы, он доверяет тебе, - Пак не знает наверняка, но осторожно продолжает, - ваши отношения более зрелые, чем наши, хоть мы с Джебомом и встречаемся дольше. Подумай, разве за это не стоит бороться? За любимого человека? За всё, что вас связывает сейчас и будет связывать в будущем? Чон хмурится, покусывает губы, даже пьёт кофе, а затем решительно выдаёт: - Тогда я тоже сделаю такую татуировку. Ради Ёнджэ и наших отношений. Я не могу его потерять.