when the curtain falls pt.2; (1/1)

Пить Джинён не умеет совершенно, и это становится понятно уже после третьего тоста.Но ?за любовь? отметиться успевает, после чего безвольно сползает по плечу Джебома куда-то вниз и смотрит на окружающий мир печально-влюблёнными глазами. И он здесь не один такой, ведь их гости зря времени не теряли. Бэмбэм, чьего настоящего имени никто до сих пор не знает, а как он затесался в компанию – и подавно, неожиданно пристраивается рядом с очень умным видом, отчего даже Им начинает сомневаться в своей трезвости. - Так здорово, что вы нашли друг друга, ребята, - всхлипывает парнишка, с завистью глядя на запястья друзей, но в этом, на редкость, нет ничего раздражающего. – Я хочу вам пожелать вечной любви…- Да отстань ты от людей, - к нему присоединяется раскрасневшийся Югём, друг Джексона, кажется. – Всё равно меня они любят больше. Да? Едкая ухмылочка на его губах заставляет Джинёна выпрямить спину и вернуться в реальность. Неприятные ощущения в нём измеряются пропорционально выпитому алкоголю, и если жжение от метки на коже почти исчезло, то горячее чувство предательства буквально затапливает изнутри.- Мы любим только друг друга, и если ты ещё хоть раз скажешь что-нибудь про усыновление, я тебя стукну, честное слово, - серьёзности хватает лишь на пару слов, Пак хочет рассмеяться, но получается только безобразно шмыгнуть носом, чтобы сдержать совершенно не к месту рвущуюся наружу пьяную истерику. - Кто тебе ещё в старости стакан воды подаст?– довольный Югём показывает язык и убегает в направлении кухни, без слов поняв знак хёна, что прохладная водичка Джинёну сейчас действительно не помешает. Он возвращается уже через минуту раскрасневшийся, довольный, пьяный и протягивает пресловутый стакан. – Кто, если не я? - Я, - хрюкает по соседству не менее счастливый Джексон Ван, поддерживаемый своим женихом, совершенно неслучайно оказавшись поблизости. - Мы домой, - коротко сообщает Марк. Его выдают только покрасневшие уши и немного мутный взгляд, но, пожалуй, он один из двух людей на этой вечеринке, кому удаётся сохранять равновесие на своих двух без помощи посторонних. – С днём рождения, Джинён-а. Береги Джебома и будь счастлив, - он легко хлопает именинника по плечу, заставляя того пролить воду на свои джинсы, но даже не замечает этого. Джексон уже начинает капризничать, и это похуже ревнивого Им Джебома в его лучшие годы. - Д-да, спасибо. Напиши, когда доберётесь, - Пак кивает с тенью улыбки и, пока никто не заметил, благополучно сваливает в комнату переодеться. У него есть всего несколько минут подумать над тем, что теперь где-то неподалёку (или нет?) существует его соулмейт по имени Ким Донён, ожидающий встречи (или нет?) в надежде на вечную любовь (пожалуйста, нет). В гостиной стихает музыка, время замедляется, а приглашенные начинают потихоньку расходиться. Дэхён сидит в углу до последнего, жадно смотря на непринуждённо болтающего с гостями Ёнджэ. Когда он понимает, что они остаются последними, то хочет тоже поскорее уйти, и не успевает.Его возлюбленный уже сидит рядом с Джебомом, виновато потупив взгляд, и нервно теребит манжеты свободной рубашки. - Как дела? – невесело усмехнувшись, спрашивает Ю, присев рядом со своим соулмейтом. За весь вечер они едва ли перекинулись парой фраз, и сейчас был отличный момент, чтобы… просто поговорить. - Да ничего, живём потихоньку, - приходится давить из себя улыбку, чтобы не обидеть. – Как сам? Ёнджэ просто игнорирует вопрос, чувствуя, что ответ, даже чисто из вежливости, тут не требуется. - Знаешь уже имя его соулмейта? – как бы невзначай интересуется он, легко подбивая чужой стул ногами. – Ты, кажется, не очень расстроен. - С чего бы мне расстраиваться? – смотрит куда-то в сторону Им. – Мы по-прежнему вместе и любим друг друга. Для нас ничего не изменилось, просто ещё одно имя. Какая разница? Он и сам не сильно верит в свои слова, ощущая ноющую боль, засевшую где-то глубоко под рёбрами, но вслух ни за что не произнесёт. - Может быть, разница в том, что вы сломаете ещё одну жизнь?Их взгляды встречаются на секунду. У Джебома – полный непонимания, у Ёнджэ – невысказанной обиды. Он уходит, не попрощавшись, резко дернув своего бойфренда за руку. Чон одними губами извиняется за такое поведение, но вынужден последовать. Драмы – неотъемлемая часть жизни Ю Ёнджэ, а он их добровольный соучастник. Джинён наблюдает за этим представлением молча. Всё это время он находился здесь. - Ты был прав, - он подходит к Джебому, как только последние гости покидают их квартиру, и обнимает его со спины, уткнувшись носом в острое плечо. – Не стоило их приглашать. Прости. - Всё в порядке, - вздыхает старший, накрывая тёплыми ладонями руки Пака. – Давай оставим уборку до завтра? Я так устал.Предложение поддерживается сонным мычанием, где-то на грани очередного срыва. Но спит Пак, на удивление, спокойно. Его не беспокоят никакие мистические Ким Донёны, ни то и дело вскакивающий с кровати Им Джебом в попытках остановить побег из очередного кошмара, ни чувство собственной вины, всё больше похожее на банальное похмелье , которое начинает душить уже после пробуждения. Весь день они молчат.Переговариваются по делу, чья очередь выносить мусор и можно ли оставлять треснутые тарелки, они ведь всё ещё не купили новые после срыва Джебома. О татуировках, метках, брошенных и ненайденных соулмейтах и, возможно, крошащихся на глазах отношениях в этом доме больше не говорят. Ровно до того момента, пока телефон Пака не начинает противно пищать, оповещая о новом сообщении. От Чон Дэхёна, который вообще не должен знать его номер.?Мне срочно нужно с тобой поговорить.?Джинён понимает, что дело серьёзное, но и врать не собирается, поэтому с виноватым взглядом демонстрирует своему парню плохо подсвеченный экран телефона, робко заглядывая в глаза и спрашивая ?а можно??. - Наверное, хочет извиниться, - просто пожимает плечами старший, не чувствуя никакого подвоха, ведь о ссоре он бы узнал сразу, почувствовал. – Знаешь… И ты меня прости. Я не был хорошим парнем, тем более, соулмейтом для тебя. Этот долбанный страх потерять всё, что у нас есть, заставлял меня поступать ужасно против моей воли. Я понимал, что делаю всё неправильно, но не мог остановиться, понимаешь, о чём я говорю? - Понимаю, - едва слышно шепчет Пак, боясь спугнуть внезапно нахлынувшую на них искренность. Он закрывает глаза и слушает, слушает, вдыхает в себя каждое слово, задерживает под веками, а потом отпускает к тёплому дыханию на своих губах, так близко к нему Джебом сейчас. - Я просто трус, но я люблю тебя Джинён-и, - мягко улыбается Им, оставляя лёгкий поцелуй на родных губах. – И я не собираюсь отдавать тебя даже твоему соулмейту. Ни за что. - Верю, - поверил четыре года назад, верит сейчас и будет верить до конца своей жизни. Потому что они больше, чем соулмейты. И спать с этой мыслью гораздо легче, утром на непутёвого бойфренда даже обижаться не получается, ведь тот снова сбежал на важное совещание, не удосужившись разбудить и попрощаться нормально, но вместо извинений оставив вкусно пахнущий завтрак. Джинён не хочет улыбаться, когда собирается в университет, но глупая ухмылочка так и норовит испортить статус сурового и непоколебимого старосты, который сегодня снова проснулся влюблённым школьником. - Ну, и? – не размениваясь на приветствия, староста Пак окидывает аудиторию проницательным взглядом и останавливает его на Ёнджэ. Тот обещал исправить ситуацию, но в их рядах ни пополнение новенькими, ни восполнение старого состава не было замечено, что не мешает первокурснику светиться, словно рождественская ёлка. - Ты не поверишь, кого мне удалось заполучить, хён, но он придёт немного позже, - счастливо вещает Чхвэ. Кун таращится на них во все глаза, не веря, что с главой студсовета можно общаться неформально, и листок с его речью всё больше становится больше похожим на влажную салфетку. – Все остальные готовы.- Я з-закончил, хён, - Кун протягивает дрожащей рукой свои записи и тут же опускает взгляд. Накамото рядом с ним хмыкает и, вальяжно потянувшись, указывает пальцем на задние парты. Там размещены расписанные вручную приветственные плакаты, распечатанные пёстрые листовки с авторскими зарисовками в нескольких вариантах и даже наброски по декорированию актового зала. Джинён может только представить, сколько времени пришлось потратить этому парню, чтобы совместить безупречное выполнение порученной ему части подготовки к празднику, ежедневные дополнительные занятия по корейскому и бесконечные футбольные тренировки. - Я тоже закончил, хён, - насмешливо говорит японец, делая ударение на обращении, но лицо его не выражает ни единого намёка на веселье, скорее, ?если тебе не понравится, переделывать будешь сам со сломанными запястьями?. Пак сдержанно улыбается на такие вольности, прощая их лишь ввиду долгосрочной адаптации к новой культуре, и вычеркивает отработанные пункты из своего плана. Он просит Ёнджэ распечатать речь на всех участников, то и дело нетерпеливо поглядывая на часы. - Вы все хорошо потрудились, - в который раз повторяет Джинён, когда понимает, что больше задерживать детей не может. Bсе партии распределены, вычитаны, дело осталось только за репетициями и музыкой, к редактированию которой он так и не притронулся на выходных. – Можете…Его прерывает истошный визг ввалившихся в аудиторию Чжунхона на пару с Читтапоном. Это всё похоже на сон, на один ужасный сон, в котором два оболтуса с километровой разницей в росте щедро усыпают свой путь цветастым конфетти, убирать после, конечно же, не собираясь. - Он прибыл, прибыл! Всем оставаться на своих местах! Агент "112" пришёл спасти ваши унылые задницы! – они синхронно рвут глотки, пропуская высокого худощавого парнишку вперёд. Тот, кажется, ничуть не смущён таким приветствием, наоборот, принимает овации от своих сокурсников с яркой улыбкой, демонстрируя очаровательный кроличий оскал.Джинёну становится дурно от этого представления, вот только ещё третьего сорванца из компании предателей ему не хватало, но Ёнджэ восхищенно рукоплещет со своего места, и это заставляет ещё больше усомниться в адекватности происходящего.- Аудитория № 3-10, пошумите! Я не слышу вас! – Тэн взбирается на парту, что вызывает у старшего приступ ни разу не пассивной агрессии, его руки непроизвольно сжимаются в кулаки, а взгляд теряет былую заторможенность. - Немедленно вниз, - сурово говорит он, и Чжунхон, только успевший закинуть на парту левую ногу, послушно выравнивается по струнке, подхватывая едва ли не свалившегося вниз тайца. – Что за цирк вы тут устроили? – ледяным тоном отчеканивает староста Пак, уничтожая нарушителей порядка одним только своим взглядом. – Уберёте этот мусор, когда все уйдут. Снова попробуете сбежать – поставлю предупреждение в личное дело каждому. У вас по одному уже есть, третье – идёте на исключение. Ясно?- Вау, полегче, хён, - лучезарно улыбается новичок, и Джинёна воротит от его показушничества, но все остальные смотрят на него, как на местного айдола. – Мы всё сами уберём. Да, ребята? - Да-да, уберём, конечно, не вопрос, - активно поддакивают первокурсники, а этот наглец ещё и смеет подмигивать им, мол, не волнуйтесь, я сам всё улажу.- Он такой крутой, я бы отдался ему без визга, - чересчур громким шепотом вещает парень, чья фамилия вполне соответствует желаниям. Чжунхон прикрывает лучшему другу рот рукой, видя, как куратор их проекта изводится от бессильной ярости. - Господи, не могли кого-нибудь другого найти, - недовольно фыркает на своём родном языке Юта, но припомнив, что его тут поймут разве что две девчонки и с горем пополам староста Пак, позволяет себе возмутиться громче. – Мне даже не с кем поговорить здесь, разве так сложно было привести мне японского друга?- Оппа, - почему-то отвечает ему на корейском Момо, милашка из 12-ой группы, наверное, не рискуя обращать на себя внимание старших, - я могу общаться с тобой на японском. - Я сказал, друга , - отрезает тут же Накамото, даже не глядя в её сторону. - Ты всегда можешь поговорить со мной, - улыбка не сползает со сладкой мордашки новенького парня, и тут уже умолкают все. Джинён потому, что понял смысл разговора, Момо – засмущавшись и краснея от слишком прямолинейного отказа, сам Юта – от неожиданных познаний в японском старосты своего курса, с которым ему пару раз доводилось перекинуться парой слов по поводу посещаемости.Впервые за месяц он не кривит губы в едкой ухмылке, а искренне сияет от счастья, и это обезоруживает, но Пак Джинён так просто не сдаётся. - Ты вообще кто такой? – напрашивается логичный вопрос в не самой дружелюбной манере, старшекурсник хмурится, но хотя бы применять физическое насилие больше не собирается. - Хён, познакомься, - счастливый, как никогда до этого, Ёнджэ становится между ними, чтобы, в случае чего, исполнить роль щита. – Это тот человек, о котором я говорил. Староста первого курса, главный помощник редактора университетской газеты, исполняющий обязанности руководителя хорового кружка, организатор летней ярмарки, и, кстати, предстоящей тоже занимается он, наш замечательный, самый лучший, неповторимый…- Можно просто Доён, - заканчивает за него паренёк, светясь от заслуженной лести. Джинён теперь таращится на него, не зная, что и сказать ребёнку, взвалившему на себя столько обязанностей. - Забыл, - гаденько хихикает Тэн, успевший высвободиться из цепких объятий Чхвэ, и поспешно отступает к выходу.- А? – Доён, нахмурившись, оборачивается к нему.- Забыл, говорю, - Читтапон одной ногой уже стоит в холле, готовясь сорваться в любую секунду. – Забыл одну буковку. Буковку ?н?, наш замечательный, самый лучший, неповторимый староста Ким Донён. Дверь оглушительно хлопает, погружая аудиторию в вакуумную тишину.