-2- (1/1)

На лекцию по философии Ибо всё же пошёл, пусть и принял это решение спустя десять минут после её начала. Нацепив на лицо виноватую улыбку, он постучал в дверь аудитории. Выждав три секунды, он вошёл, бросил взгляд в сторону возвышения кафедры — и замер, как олениха, напуганная дальним светом автомобильных фар. Похоже, даже ресницами хлопнул так же нелепо. О господи!— Ну что же вы, — возмутительно молодой профессор (ему хоть тридцать-то исполнилось?) отвлёкся и внимательно посмотрел на Ибо, как будто видел его раньше и теперь пытался вспомнить, где и при каких обстоятельствах это случилось. — Проходите, пожалуйста, сегодня у нас большой материал, а лекция, увы, самая обычная. — Но я же… — Ибо в одночасье растерял все навыки связной речи. Но ему было простительно: он-то сразу вспомнил, где видел профессора раньше. — Не страшно. Садитесь, — он легко кивнул в сторону рядов, занятых студентами. — Мест нет, — ехидно донеслось со стороны аудитории, и Ибо с ужасом понял, что краснеет. А ведь Бинь его предупреждал!— Ничего страшного, — профессор улыбнулся, и его улыбка, похоже, по радиусу поражения превосходила ручную гранату. — Можете сесть сюда, — он легко хлопнул ладонью по столу рядом с кафедрой. — Будет, правда, не слишком удобно, но всё равно лучше, чем сидеть на ступеньках. В другой ситуации Ибо попытался бы возразить, но только не сейчас. Только не тогда, когда за кафедрой стоял его Шон. Профессор, господи ты боже мой! И как это вообще могло произойти? Ибо в три шага преодолел расстояние до стола, сел и даже тетрадь перед собой положил. А профессор как будто только его и ждал: не подгонял, не начинал говорить, только улыбался, и от этой его улыбки у Ибо скручивало внутренности в тугой болезненный узел. Как вообще можно быть таким красивым? Это же просто… негуманно, наверное. Жаль, что нет такого закона, который бы заставлял этих вот красивых как-то сдерживаться…— Что ж, до этого момента мы успели поговорить о том, что наука, которая изучает бытие, называется онтологией, — профессор даже не взглянул на разложенные перед ним листки и легко подхватил тему, продолжая прерванную лекцию. Ибо слушал его плавную речь как музыку и поражался тому, что даже такой невыносимо унылый предмет, как философия, можно подать так, чтобы хотелось слушать и слушать, не прерываясь.Тетрадные страницы так и остались нетронутыми, но если раньше Ибо просто не видел смысла записывать то, что было в учебниках, то теперь был уверен: он не забудет ни слова из этой лекции даже через сто лет. — Я благодарю вас за внимание, — профессор закончил лекцию одновременно со звонком, а потом зачем-то бросил короткий взгляд на Ибо и продолжил уже другим тоном: — Я хотел бы попросить группу с хореографического факультета задержаться. Конечно, если вы торопитесь, мы можем договориться о встрече в другое время…— Мы не торопимся, — Ибо позволил себе ответить за всех, не слишком уверенный, что до его одногруппников вообще дошли последние слова. Он повернулся к аудитории и рявкнул так громко, как только позволил голос: — Народ! Моя группа! Подходите сюда, у… у профессора есть к нам разговор. — Спасибо, — Шон (профессор, с ума сойти, как иногда в жизни бывает!) снова улыбнулся только ему, и Ибо порадовался, что не успел встать. Его ноги сейчас словно ватой набили, отчего он почувствовал себя слабым и неуверенным. — Разговор, в общем-то, не слишком серьёзный… Можно было и сообщение написать… — Профессор?..— Сяо Чжань, — представился тот и даже руку протянул. Ибо совершенно бездумно пожал её, машинально отметив, что его собственная рука крупнее. А ещё под пальцами слишком отчётливой показалась гладкость тонкого золотого кольца. И от этой гладкости и тонкости у Ибо остро и больно защемило сердце. — Профессор Сяо!— Профессор!Кафедру окружили взбудораженные студенты. Чжочэн оказался у Ибо за спиной, с силой грохнул его по плечу и прошипел на ухо:— Ты бы хоть встал!— Блять! — Ибо подскочил от неожиданности, но тут же опомнился и вскинул глаза на профессора Сяо, чтобы проверить, услышал тот или нет. Судя по улыбке, всё профессор Сяо понял и оценил. — Ой, какой дебил... — едва слышно застонал Чжочэн, но Ибо уже его не слушал. Ему сейчас вообще никого не хотелось слушать — кроме профессора Сяо, разумеется. — Спасибо, что уделили мне время. Я не задержу вас надолго. Я хочу сказать вам, что с этого момента буду курировать вашу группу. Так решил деканат, и я надеюсь, это не станет для вас большой проблемой…— Если только вы не будете вести себя как полная… В смысле как наш предыдущий куратор, — Бинь, похоже, хоть и тащился как удав по стекловате от профессорских лекций, перед самим профессором душевного трепета не испытывал. — Я вас понял, — Сяо Чжань улыбнулся, давая понять, что от него не укрылось, что именно студент хотел сказать, пока не вспомнил, с кем разговаривает. — Так вот, нам нужно будет в ближайшее время организовать какое-нибудь мероприятие. Я вас ограничивать не хочу, поэтому предлагаю пару дней подумать, что бы вы хотели сделать… Потом мы соберёмся, обсудим и что-нибудь придумаем такое, чтобы вам не пришлось здесь ночевать или жертвовать своими занятиями. Я уже видел ваше расписание, поэтому знаю, о чём говорю.— Круто! — резюмировал Чжочэн. — А выбирать мы как будем? Вашим голосом? — никак не хотел успокаиваться Бинь. — А то, может, и смысла никакого нет голову ломать?— Выбирать будете вы сами, я только помогу вам всё это организовать, — профессор как будто не замечал этой демонстративной враждебности, а Ибо аж скулы сводило, так ему хотелось врезать лучшему другу. — Я ещё помню те времена, когда был студентом, поэтому не удивлюсь, если кто-то забудет об этой просьбе, а кто-то так ничего и не придумает. — А если никто не придумает? — тихо спросил Ли. — Что тогда?— Тогда я, пожалуй, напишу в деканат прошение об отказе от должности вашего куратора. Если я не справляюсь со своими обязанностями, значит, я занимаю не своё место, — профессор улыбнулся, но Ибо мог бы поклясться, что увидел в его глазах тень чего-то тёмного и страшного, словно грозовая туча, готовая в любой момент обрушиться на землю потоками ледяной воды. — Мы всё сделаем! — Ибо вскочил, готовый лично придумать сотню вариантов мероприятий, лишь бы только профессор остался куратором в их группе. — Надо же, какое рвение, — процедил Бинь, но порыва Ибо хватило, чтобы в дело включились девчонки из их группы. Они заговорили громко, наперебой, стали что-то предлагать прямо здесь и сейчас, и Ибо смог наконец перевести дух. — Хорошо, я понял! — засмеялся профессор. — Думаю, мы с вами найдём общий язык. Спасибо, — он принялся складывать листы с конспектом лекции в аккуратную стопочку. — Тогда на сегодня у меня всё, увидимся с вами на следующей лекции. Не смею больше вас задерживать. — Всего доброго, профессор.— До свидания. — До встречи…Поток студентов подхватил Ибо и вынес из аудитории вместе со всеми. В коридоре он прибился к подоконнику, а за ним неожиданно потянулись и остальные. Цзиян, по всей видимости, дожидаться их не стал, но сейчас Ибо это только обрадовало. Ещё не хватало выслушивать нотации и от него.— Ты это что? — первым не удержался Бинь. — Ты же собирался прогуливать философию, что это вдруг за жажда деятельности?— Да нет никакой жажды, — Ибо принялся складывать так и не пригодившиеся тетради в сумку. — С чего ты взял?— Как с чего? Что это за ?мы всё сделаем?? Мне вот, к примеру, хватает всякой дурной работы, ещё не хватало самому себе геморрой сочинять. — А ты сочини что-нибудь поприятнее, — Ли подтянулся и ловко уселся на подоконник, тут же принимаясь болтать ногами, как маленький. — Мы же реально можем придумать что-то такое, что и для профессора подойдёт, и от нас не потребует огромных усилий. — Я могу и усилия приложить, — пожал плечами Чжочэн. — В конце концов, я не вижу в этом особой проблемы. И я не понимаю, чего ты так вызверился. Тебе же вроде понравился профессор, ты его лекции рекламировал…— Так то лекции, — Бинь нахмурился и скрестил руки на груди. — А ещё я видел, как народ опаздывал на прошлые лекции. И он никого к себе за стол не сажал. С чего вдруг такие почести?— Понравился я ему, — вяло огрызнулся Ибо, которого пусть и с опозданием, но посетила-таки разумная мысль, что свой интерес к профессору стоило бы не демонстрировать так явно. — Вот в этом и проблема, — Бинь смотрел на него как на идиота. — Ты студент, к тому же не самый ответственный. А он уже профессор. И с кольцом на пальце. Он права не имеет к тебе подкатывать. — И родители твои не одобрят, — Чжочэн первым признал правоту Биня и занял его сторону в споре, которого Ибо хотел бы всеми силами избежать. Поэтому он предпринял ещё одну попытку свернуть этот разговор, пока его дружба ещё не употреблялась с глаголами в прошедшем времени:— Вас послушать, так он мне не место свободное предложил, а руку и сердце перед всей аудиторией. — Этого ещё не хватало, — Бинь скривился. — Но я тебя предупреждаю, Ибо, ничем хорошим для тебя это заигрывание не закончится. Не хочешь проблем — не лезь к нему. И лицо такое не делай, я тебе потом сопли вытирать не собираюсь. И остальным не дам.— Ой, вот давай я сам решу, — неожиданно вспылил Ли и соскочил с подоконника. — Ты, Бинь, иногда такой умный, а иногда вообще нет. Ты думаешь, твои замечания и нахмуренные брови что-то изменят? Да он назло тебе к нему полезет…— Если что, я ещё здесь, — напомнил Ибо. — И если вы собираетесь продолжать, то я, пожалуй, домой пойду. Мне есть что делать сегодня вечером. — Мы ещё не закончили, — нахмурился Бинь, но Ибо махнул рукой:— Я закончил. Увидимся тогда, — он поправил лямку рюкзака на плече, развернулся и побрёл к выходу. Никакого особого плана у Ибо не было. Сейчас ему хотелось только забиться в тихое место и подумать о том, как ему дальше жить. Постепенно на него, как горная лавина на зазевавшихся лыжников, наползало осознание, что спокойной, унылой рутине пришёл конец. И Лондон, вожделенный Лондон, которым он грезил последние пять лет, вдруг отступил куда-то далеко, даже не на второй, а на сотый или тысячный план, подёрнулся густой туманной дымкой. Да и зачем ему сейчас нужен был Лондон, если Шон вдруг оказался здесь, рядом, прямо в Ханчжоу: так близко — только руку протяни. Так близко и так далеко одновременно... И если свои отношения с Шоном Ибо мог легко представить во всех красках, то как ему быть с профессором Сяо, он не имел ни малейшего понятия. Как себя вести, куда девать руки, как смотреть, что говорить? И говорить ли вообще что-то, что выходит за пределы темы по философии? Вдруг те улыбки, что профессор ему адресовал, ничего не значили? Он ведь и остальным улыбался тоже, даже Биню, когда тот пытался вывести его из себя. Вдруг он уже и не помнил о том, что имело для Ибо такую ценность все эти годы? Он ведь даже представился по-другому. Почему Чжань, а не Шон? Вопросов было слишком много, а вот ответов — ни одного. И где эти ответы искать, Ибо понятия не имел. Не в библиотеку же ему идти?Рефераты! Он же должен был писать рефераты по философии за все те лекции, что уже пропустил!Ибо едва не рванул в библиотеку с полпути, но в последний момент заставил себя успокоиться. В конце концов, он должен был постараться и показать себя с наилучшей стороны. А значит, не помешало бы зайти в общежитие и взять свой ноутбук, а ещё выгрузить все те книги и конспекты, что уже полдня оттягивали ему плечо. И кофе можно было бы сварить и налить в термостакан... Мысленно набросав себе план действий, Ибо глубоко вздохнул и уже спокойно направился к корпусам общежитий. Чжочэн вошёл в комнату буквально сразу же за ним, швырнул рюкзак на свою кровать, а потом глубоко вздохнул и спросил:— Ты же не обиделся?— На тебя?— На Биня. И на меня тоже, — Чжочэн снова вздохнул. — Он, конечно, перегнул, но так-то он прав. — Конечно, — согласился Ибо и сунул в рюкзак ноутбук. — И ты прав. Родители уж точно не одобрят роман с профессором. Спасибо, что напомнил мне, я бы сам не догадался. — Извини, — Чжочэн обошёл его и попытался заглянуть в лицо. — Но мы же твои друзья и хотим как лучше.— А не рано? — разобравшись с рюкзаком, Ибо прихватил с подоконника банку с молотым кофе и поспешил на общую кухню, между делом в очередной раз подумав, что давно пора было завести себе маленькую плитку и не носиться по этажу ради каждой чашки кофе.— Я всего лишь сходил на лекцию, а вы уже взялись переживать за мою невинность? — Потому что ты сам за неё не переживаешь, — Чжочэн как приклеенный потащился за ним.— А с чего вы взяли, что ей кто-то угрожает? Бинь придумал? Так вот, фантазии Биня — это проблема Биня, а не моя. У меня сейчас полно других забот. Рефераты вот, к примеру, — Ибо ловко управлялся с туркой, и вскоре ароматный напиток уже покрылся шапкой густой пены, в любой момент готовый убежать и выплеснуться на плиту. — Какие ещё рефераты? – моментально напрягся Чжочэн. — По философии. Три штуки, — Ибо осторожно перелил кофе в высокий стакан и плотно закрутил крышку, чтобы случайно не пролить содержимое в рюкзак. После чего он сполоснул турку и сунул её на сушилку для посуды. — У тебя, кстати, тоже. — Ибо, ты издеваешься? — Чжочэн застонал. — Это же из-за тебя!— И что? Ты мне предлагаешь писать тебе рефераты? — Ибо уже начало раздражать это сопровождение: Чжочэн следовал за ним след в след, только что в затылок не дышал. — Это было бы справедливо!— Нет, — Ибо покачал головой. Оказавшись в комнате, он сунул банку с кофе на подоконник, аккуратно пристроил термостакан в рюкзак и повесил одну лямку на плечо. — Я признаю, что предлагал вам пропускать лекции. Но вы могли бы и отказаться, вы же не в рабстве у меня. И не муравьи в муравейнике, должны уметь сами наперёд думать. А если вы точно так же, как я, хотели прогулять пару у Димедрола, то и последствия можете сами разгрести. Ладно, я пошёл…— Куда? — искренне удивился Чжочэн. — В библиотеку, — Ибо пожал плечами, отчаянно надеясь, что на его лице не отразилось ничего, что могло бы выдать его собственное волнение. — Ты же…— Я же что? Никогда туда не ходил? Значит, самое время начинать. Тебя я на всякий случай не зову, а то ты потом опять скажешь, мол, я виноват, что ты, взрослый уже человек, принял решение, а нести ответственность за последствия не хочешь. — Ой, вали уже, — Чжочэн скривился, как от зубной боли. — Но если вляпаешься во что-то, сам и выгребай. А я буду говорить, что я тебя предупреждал. — Я реально иду в библиотеку, и я понятия не имею, что ты там себе придумал, — Ибо в сердцах хлопнул дверью, от души понадеявшись, что хлипкий замок заклинит. Перебежав двор кампуса, Ибо нырнул в поток студентов, спешивших на выход, а потом свернул на боковую лестницу, чтобы добраться до библиотеки кратчайшим путём. Впрочем, за три пролёта до нужного этажа он остановился и замер, прислушиваясь. — …профессор этот всем улыбается, — Ибо услышал окончание фразы и сразу же подумал о том профессоре, который и так не торопился покидать его мысли. — Ой, как будто я не знаю, когда мужик улыбается в космос, а когда мне лично. Ты знаешь, сколько мне таких улыбалось?— Понятия не имею! Но говорят, что профессор женат. — Кто говорит?— Да все!— И кольцо у него на пальце есть, — продолжала настаивать одна из девушек, лиц которых Ибо со своего места не видел. — Подумаешь — кольцо! — не сдавалась другая, по голосу та самая, которой то и дело улыбались мужики. — Но это может быть на самом деле обручальное кольцо, — первая девушка вздохнула. — Представь, у него семья есть, жена, а может быть, и дети какие-нибудь. И ты всё равно хочешь к нему пристать?— Жена не шкаф, всегда можно подвинуть. А детей родить и я могу, если они ему нужны, конечно. Знаешь, сколько я таких видела, которые сначала сделают жене ребёнка, а потом ищут, куда бы смотаться из дома от такого счастья? И так рады простой и незатейливой ласке, лишь бы что, лишь бы не подгузники и колики… — Слушай, да делай ты что хочешь! — у одной из подруг, похоже, сдали нервы. — Только не плачь потом, если тебя попользуют и выставят вон. Откуда тебе знать, может, он тоже таких дур коллекционирует, как ты — этих мужиков? Или он вообще маньяк? Поулыбается тебе, а потом пригласит в лес, чтоб природой полюбоваться. И будешь ты любоваться. Ногой в одном пакете, рукой в другом, головой…— Ой, да хватит уже! Он не похож на маньяка вообще! Не могут маньяки так улыбаться. И руки… Вы хоть на его руки смотрели?— А с руками-то что? Или ты про кольцо?— Да плевала я на кольцо! Я просто смотрела, когда он этому выскочке с хореографического руку пожимал. Его ладонь там вообще утонула. Тридцать лет мужику, а руки как у Золушки. И ноги тоже… Обувь аккуратная, маленькая. — В штанах, наверное, тоже… Батарейка от карманного фонарика, — хмыкнула одна из подруг, и Ибо вдруг ощутил прилив настоящей ярости. Какие-то идиотки обсуждали его Шона — в смысле профессора Сяо, разумеется! — как какую-то вещь, как пластмассовый член, который можно было заказать в любом секс-шопе. Они совершенно не думали о его чувствах, о его жизни, вкусах и взглядах. Поддавшись порыву, Ибо резко рванул вверх по лестнице, толком не придумав, что ему ещё сделать. Сейчас ему хотелось увидеть этих девиц и хотя бы предупредить профессора, чтобы тот держался от них подальше. Но когда он добежал до нужного этажа, там уже никого не было. Похоже, шумом своих шагов он спугнул секретничавших девиц. Ибо ничего не оставалось, кроме как отдышаться, утихомирить своё сердце и двинуться уже наконец в библиотеку, чтобы заняться этими дурацкими рефератами. Пока он даже представить не мог, с какой стороны ему подступиться к этой работе. Прежде с рефератами у него дела не ладились. Он мог только слепить Франкенштейна из разных кусков текста, а потом краснеть, когда преподаватель публично разносил его за взаимоисключающие абзацы. Сейчас же Ибо собирался постараться от души. В библиотеке в это время было не слишком людно. Верхний свет уже приглушили, и Ибо это вполне устраивало. Он сел в дальнем углу, практически целиком скрывшись за раскидистой пальмой, включил ноутбук и первым делом загуглил статью, содержащую рекомендации по написанию рефератов. Прочитать Ибо успел примерно треть, когда на плечо ему опустилась рука. Ибо вздрогнул, резко обернулся всем телом и только чудом не слетел со стула. — Извини, я не хотел тебя напугать.— Шон? — имя вылетело само по себе, Ибо даже не успел одёрнуть себя. — Чжань, — улыбка осветила тёмную до этого библиотеку. — Могу я присесть?— Конечно, — Ибо с шумом подвинул свой стул и тут же заозирался, чтобы убедиться, что к нему на всех парах не несётся библиотекарь, чтобы выставить его вон за шум и за кофе в читальном зале. — Мадам Юй куда-то вышла, — успокоил его Шон (Чжань, чёрт побери!), присаживаясь рядом. — Я случайно тебя увидел здесь, но подумал, что нам всё равно нужно поговорить. Ты не возражаешь?— Нет, — Ибо покачал головой. — А почему ты больше не Шон? В смысле вы, профессор?— Можно на ?ты?, — он придвинул стул ещё немного ближе и заговорил очень тихо, почти шёпотом. — На самом деле, здесь нет никакой тайны. В Лондоне моё имя было не слишком удобным. Мне пришлось придумать себе другое. Я привык к нему и представился тебе тогда Шоном. Но сейчас у меня нет необходимости в другом имени, здесь никого не удивишь.— Я понимаю, — Ибо кивнул, а потом неожиданно для себя выплеснул на Чжаня свои опасения: — Я думал, ты просто не хочешь… В том смысле, что ты тогда назвался другим именем, чтобы я тебя не нашёл. А сейчас ты и не помнишь даже…— Я помню, — Чжань протянул руку и с осторожностью убрал прядь тёмных волос от лица. — Я сразу тебя узнал, хоть ты и изменил причёску. И я был прав, ты с любой причёской красивый. — Я… Ты тоже очень красивый, — смущённо пробормотал Ибо, который места себе не находил от этих комплиментов и особенно — от нежного взгляда Чжаня. — А почему ты профессор? Разве ты… ещё не слишком молодой? — Мне скоро тридцать один, — улыбка Чжаня неожиданно померкла, как будто в цифрах его возраста было что-то плохое. — За это время можно было многое успеть. Я учился, прочитал, наверное, целую библиотеку… Меня до сих пор подташнивает от подобных мест. — Но зачем тогда ты сюда пришёл? — Ибо разница в десять лет нисколько не смущала. Скорее наоборот: он чувствовал сладкое, томительное волнение от мысли о том, что Чжань старше и опытнее. — Мой друг, с которым мы живём в одной комнате, сегодня играет в какую-то игру. Я ничего в них не смыслю, но это из тех, где собираются толпами и громко кричат по общей связи. — Ужасно! — Ибо хоть и сам не брезговал многопользовательскими онлайн-играми, всегда старался играть в них так, чтобы никому не мешать. — Ты же мог ему сказать…— Вообще, мы договорились, что сегодня он играет. А тут мне как снег на голову свалилось это кураторство, я хотел посидеть немного в тишине и подумать, что вам предложить, если вдруг у вас реально не окажется идей, — пояснил Чжань. — Я попробовал делать это в комнате, но Сюань так виртуозно матерился, что я так и не смог сосредоточиться.— Я думал, что преподаватели живут в своих квартирах, тем более профессора, — Ибо слегка растерялся. Он не мог себе представить, чтобы Чжань так же толкался утром с соседом за право первым пойти в душ, как постоянно делали они с Чжочэном. А ещё не очень понимал, как во всё это вписывались жена и дети. Или, может, они жили где-то в другом месте?— На свою квартиру я как раз коплю. А жить в общежитии дешевле, чем на съёмной квартире. Да и не так одиноко, хотя Сюань обычно не слишком общительный. Мне иногда кажется, что я живу с призраком, а не с лучшим другом. Если бы не лекции, он бы не выходил из комнаты вообще.— А он тоже преподаватель?— Да, что-то связанное с компьютерной безопасностью. Мне как философу это вообще ни о чём не говорит. Но у вас в следующем учебном году начнётся этот курс, — Чжань говорил очень тихо, но Ибо отчётливо слышал каждое слово, при этом пялясь на губы своего преподавателя, как китайские туристы на Джоконду в Лувре. — А ты, кстати, что здесь делаешь? Мне показалось, ты тоже не слишком любишь библиотеки, пусть и по другим причинам.— А я… А я вот, —Ибо повернул к Чжаню свой ноутбук. — Хотел начать готовить рефераты. Я пропустил несколько пар по философии, и раньше нам нужно было предоставить реферат за каждый прогул. Ну и вот...— Надеюсь, ты ещё не начал? — Нет, — Ибо покачал головой. — Только статьи вот прочитал. — Тогда и не начинай. Я наверняка уже читал все те книги, из которых ты будешь вырывать куски, чтобы набрать пятнадцать страниц материала по теме, которая еле один лист занимает, — Чжань усмехнулся. — Если хочешь, можешь написать эссе. — Три? — Ибо мысленно сделал себе пометку погуглить, как писать хорошие эссе. — Зачем три? Достаточно будет одного. И своим одногруппникам скажи, если тебе не трудно. Я думаю, вам и без того хватает занятий, чтобы ещё тратить время на переписывание книжек, — Чжань задумчиво постучал пальцами по столу. — Жаль, здесь нет автомата с кофе, мне бы не помешала чашечка.— У меня есть кофе, правда, он уже остыл, наверное, — Ибо спешно подвинул к нему свой стакан. — Можно? — Чжань осторожно обхватил его пальцами, и золото кольца тускло блеснуло в электрическом свете.— Конечно, — Ибо кивнул, с отчаянием понимая, что готов отдать Чжаню не только свой кофе, но и бессмертную душу.