14 апреля 2XY9 года. 17 часов 34 минуты. (1/1)

Если вы думаете, что ад это нечто очень страшное и горячее, то вы ошибаетесь. Если вы думаете, что рай это нечто прекрасное и светлое, то вы ошибаетесь вдвойне. Вы не правы, если вы думаете, что в ад попадают за грехи. Вы не правы, если думаете, что праведники живут в раю.Вы живёте в трущобах Петаре в Каракасе? Или ваш район обитания это Нью-Йоркский Гарлем? Может быть, вы уроженец Мумбая или вы живёте недалеко от рынка Тепито в Мехико? А может ваш домик стоит на Виста де Сарагосса в Хуаресе?* Тогда вам невероятно повезло.Если вы живёте в Dead End-е, считайте, что вы никогда не рождались.Рай и ад в одном флаконе. Рай для тех, кто иммигрировал сюда, и ад для тех, кто был здесь рожден. Мерзкое говно, завернутое в самую яркую и привлекательную обертку. Радужный мыльный пузырь, наполненный сероводородом. Любуйся издалека. Смотри, но не трогай. Мечтай, но не тянись. Не лезь, иначе вляпаешься по самое "нехочу"."Если вы молоды и талантливы; если вы мечтаете посвятить себя любимому делу; если вы считаете, что способны на многое; если вы думаете, что заслуживает большего, тогда благоустроенный Ривер Сайд ждёт именно Вас!"Огромный плакат с такой надписью вы можете увидеть на улицах Боготы и Сан-Паулу, Манилы и Джакарты, Могадишо и Браззавиля, Бейрута и Бишкека, Самары и Нарвы*. Даже кое-где в Европе можно увидеть до неприличия яркий плакат, от которого так и веет счастьем.

Сколько людей купились на эту яркую замануху и продали свои души? Сколько людей повелось на высокооплачиваемую работу, и предали своих детей? Сколько людей привлеклось комфортабельным жильем, и собственноручно закрыли за собой дверцу мышеловки?Таких идиотов не считал никто. Но Ривер Сайд "процветает" не менее двухсот лет...Одним из таких идиотов был Семён Мальзон.

Семён мнил себя врачом от бога, и считал, что ему не место в богом забытом городке на побережье Чёрного моря. Семен желал большего. Семён желал не только место главного ординаторав городской больнице. Семену нужен был весь мир. И Семён решил попытать счастья за океаном.Счастье улыбнулось ему в небольшом североамериканском городке на побережье Атлантического океана. Белозубо сверкнуло местомассистента преподавателя в Оукенфельдского университета. Оскалилось должностью заведующего терапевтическим отделением. Обнажило клыки 2LDK квартирой в викторианском кондоминиуме*. И клацнуло зубами, навсегда привязав Семена Мальзона, ставшего теперь Саймоном Майлзом к району Ривер Сайд.О том, что ловушка захлопнулась, понимаешь далеко не сразу. Сначала глаза туманит эйфория. Ну, как же? Попасть в число тех, кого обласкала фортуна. Подойти по всем параметрам. Быть в нужном возрасте. Быть супер профессионалом своего дела. Знать как минимум основной государственный язык новой родины. Быть холостым. Покинуть родственников. Подписать обязательство первые три года не менять место жительства и не покидать пределы города.Три года счастливой жизни за достойную зарплату, в чистеньком и ухоженном районе, в доме со всеми удобствами, с бесплатным интернетом, с горячей водой, с кухней, напичканной всевозможной техникой, с доброжелательными соседями и голубыми гортензиями, пышно цветущими в ящиках на каждом окне.Три года сказки. Три года в розовых очках. Три года в волшебной стране. А потом ты понимаешь, что только изумруды на башнях, башнях, которые являются несущими основами твоей жизни, только на тех башнях изумруды настоящие. Все остальное простое стекло.*Ты даже не можешь вспомнить, когда именно, ты начинаешь понимать, что все на самом деле не так радужно, как тебе казалось. Может быть, первый раз это было в тот момент, когда ты подсознательно отметил, что в твоём районе напрочь отсутствуют филиалы тур фирм. А первый звоночек, что все не так хорошо прозвенел именно в тот момент, когда ты захотел переехать из своего района поближе к работе, но тебе мягко намекнули, что этого делать не стоит. Скорей всего, твой разум забил тревогу тогда, когда ты узнал, что не имеешь права не только перевезти к себе престарелых родителей, но даже не можешь оформить приглашение на краткосрочное их пребывание здесь. И даже ходатайство о лечении твоего отца в той больнице, где ты работаешь, остаётся без ответа.Когда же через три года ты собираешься провести свой долгожданный отпуск за границей, то оказывается, что именно для жителей твоего района цены на турпутевки в пять дороже, чем для других. Для тебя становится шоком известие, что даже по стране билеты на самолёт, поезд, междугородний автобус или пароход будут стоить в три раза больше против обычных. Но ведь можно путешествовать и на своей машине, решаешь ты, и тут же обнаруживаешь, что ты просто обязан сообщить о маршруте, целях, место назначении и длительности своей поездки в местный муниципалитет, а в дороге обязан строго придерживаться избранного маршрута и регистрировать своё местопребывание у шерифа каждого городишки, в котором ты остановишься на ночлег.Тебе мягко намекают, что ты никогда не сможешь покинуть свой район. Ты никогда не сможешь сменить квартиру. Ты никогда не сможешь сменить работу. Ты сможешь жениться только на девушке, проживающей в твоем Районе. Твоя дочь будет учиться, только в том колледже, который находится на территории Района. Твои дети и внуки никогда не смогут выехать дальше городской черты. Государству нет до них никакого дела. Государству нужен был именно ты. Ты со своим профессионализмом. Государство не заинтересованно в продолжение твоего рода. Ты, не интересуешь государство как средство выхода из демографического кризиса. Кризиса нет. Ты нужен, как рабочий материал. Для тебя сделают все, что бы ты ни в чем не нуждался в социальном плане. Потому, что тебя выжмут досуха. Твой талант, твои знания и умения приносят в сотни раз больше прибыли против того, что на тебя потратили. Но не факт, что твои дети будут также талантливы как и ты. По этому, в идеале, ты не должен никогда жениться. Не должен заводить семью. Но тебе об этом не сказали. Ведь иначе ты бы не приехал сюда. Поэтому твои дети будут социально защищены только в Районе. Учится только в Районе, работать только в Районе. Рождаться, жить и умирать только в Районе. Жить на тот капитал, который им сможешь оставить ты. Жить только в той квартире, которая была выделена тебе. В крайнем случае, если твоих денег хватит, ты сможешь купить ещё одну квартиру. Тоже в Районе. Для них. Ведь сколько бы ты не оставил им денег, они никогда не смогут приобрести недвижимость. Они не имеют на это права. Они могут только продать. Продать все, что ты смог накопить за свою жизнь. Они могут только тратить. И не потому, что они ленивые и тупые. Нет. У них просто нет другого выхода.Ты начинаешь присматриваться к соседям по дому и по улице. Начинаешь узнавать, истории людей живущих с тобой в одном квартале. И узнаешь, что в районе Ривер Сайд живут не дольше, чем три поколения. Ты накопляешь капитал. Твои дети прожигают его от безысходности, а твои внуки скатываются в бездну. Ведь именно они лучше всего понимают, в какую клоаку они попали. Нет, надежда на чудо, мечта о счастье, вера в будущее, живёт в каждом, и люди упорно пытаются выжить, пробиться, завести семью и детей. Но безжалостные цифры статистики говорят о том, что 78% детей четвёртого поколения либо проживают в детдоме, либо продаются на органы, либо с рождения являются носителями смертельной болезни. Статистика говорит, что каждый восьмой ребёнок умирает в возрасте до года. Каждый шестой справляет свой пятый день рождения в последний раз. Каждый второй не доживает и до десяти лет. Статистика говорит, что только 12% из общего числа рожденных доживает до своего совершеннолетия.

Ты начинаешь вглядываться в лица и с удивлением понимаешь, что по выражению глаз собеседника можешь определить, к какому поколению он принадлежит. У таких же как ты, у тех, для кого Район стал новой родиной и олицетворением сбывшейся мечты, ты можешь разглядеть в глазах отголоски счастья. Даже у тех, кто уже не первый десяток лет проживает в районе, и с убийственной ясностью осознает своё положение. У тех, кто родился здесь от таких как ты, в глазах застыла безнадежная тоска. Тоска, которую ты впервые заметил в глазах своей дочери, когда ей исполнилось десять лет. Тоска, которая не исчезнет до самой смерти. В глазах твоих внуков - обреченность. Глаза твоих правнуков, если они у тебя будут, мертвы с рожденья.Район. Ривер Сайд. Тупик. Dead End.Под каждого, кто поселяется здесь, выделяют место на кладбище. Тебе выделили место на кладбище в тот момент, когда ты ступил на эту землю. Под каждого, кто рождается здесь, выделяют место на кладбище. В соответствии со статистикой рождаемости расчищают место на болотистом берегу Юккона. Пристраивают новое крыло мавзолея. Расширяют стену в колумбарии. Выстраивают новые склепы. Насыпают курганы. Закупают километры досок для гробов. Изготавливают в промышленном масштабе урны для погребения. Разжигают печи для кремации. Роют бесконечную череду могил. Плетут венки из искусственных цветов. Выбивают на могильных плитах твоё имя и дату рождения. За десять, за двадцать, за полвека до твоей смерти. Зачем ждать? Зачем откладывать на потом, если заранее известно, что ты умрешь? Умрешь здесь, в Dead End-е.***-Dead End. Самая короткая дорога до могилы. Интересно, а для меня уже забронировано место на кладбище?В столовой повисла тишина. Четыре пары глаз уставились на меня.- Да, Брэндон, - сказала мать, глядя прямо мне в глаза.Семейная идиллия была нарушена. Я постарался спрятаться от глаз матери за широкой отцовской спиной. Дерьмо! Дерьмо! Дерьмо! Ебучее дерьмо! Моя гребанная привычка! Мой долбанный косяк! Когда я сильно задумываюсь над чем-то, то непроизвольно начинаю говорить об этом вслух. Иногда это приносит пользу.

Но не в этом случае.- Бля, Брэндон, ты - придурок! - уголком губ бросает мне Милли.Нет. И в этом тоже.Я наклоняюсь к сестре и говорю ей тихим голосом:

- Да, ладно? Давай, скажи это громко. Скажи. Разве так это так сложно? "Брэндон - мразь. Брэндон - дерьмо. Брэндон - тварь". Скажи. Скажи это. И мама скажет тебе правду. Мама никогда не врёт. Ну, же! Давай! Повторяй за мной: "Брэндон..."Мой голос завораживает Милли. Таким тоном очаровывают. Таким тембром соблазняют. Такой интонацией говорят: "Трахни меня. Вставь мне. Я хочу тебя". Мой голос гипнотизирует Милли. Я гляжу на неё томным взглядом. Мои голубые глаза заволокло похотливой дымкой. Моя рука украдкой поглаживает мой правый сосок. Моё дыхание опаляет нежное розовое ушко Милли. Ее шея покрывается румянцем, а ее плоская грудь вздымается из-за глубоких вздохов. Готов поспорить, что у этой мелкой бляди уже намокли ее трусики. Ещё немного и она будет стонать от возбуждения.

- Давай. Скажи это. И твой братик поиграет с тобой...Я кончиком языка начинаю нежно ласкать мочку ее уха.- Давай. Скажи это. И я сделаю для тебя все, что захочешь...Мой язык уже вовсю изучает строение ее ушной раковины.- Давай. Просто скажи это...И я с силой пинаю сестру по ноге.- Брэндон, ты сраный ублюдок! - орет Милли от неожиданности.- Ты, собачье дерьмо! - орет Милли от боли.- Я отрежу тебе яйца! - орёт Милли. Милли воплощение американской мечты о маленьком белокуром ангеле.- Милли, закрой свой рот! - мать резко хлопает ладонью по столу. - Чтобы я не слышала от тебя таких слов! Брэндон чудесный мальчик. Сейчас же извинись перед братом, Милли!Милли сидит вся красная и сосредоточенно смотрит в тарелку.- Извини, - бросает она себе под нос.- Мама, а, правда, что Милли сучка? - я высовываюсь из-за спины отца ровно на столько, что бы получить от матери желанный ответ "Да, Брэндон", и вновь поворачиваюсь к сестре. Она вспыхивает ещё больше, а я не говорю ни слова, лишь жестом фокусника развожу руки, одними губами произношу "Та-даам" и мерзко улыбаюсь.Ну, что ж, с Милли покончено.С той же мерзкой улыбочкой я переключаю своё внимание на старших сестёр. Кто у нас следующий на очереди? Таббита или Грейс? Грейс или Таббита? И пока я решаю, отец обращается к матери:

- Дорогая. У меня сегодня ночное дежурство. Ты бы не могла мне занести кофе и сэндвичи позже вечером?Он говорит это таким тоном, что мне сразу становится ясно, зачем это "позже".Выбор сделан за меня. Я вновь высовываюсь из-за отцовского плеча, перехватываю взгляд матери и говорю мерзким, елейным голосом:

- А это, правда, мама, что папа не хочет больше детей, и поэтому трахает тебя в жопу?И прежде чем отцовский подзатыльник отправляет меня лицом в так и не съеденный ужин, я успеваю услышать: "Да, Брэндон".Примечание: Погода начинает портиться. На вечернее солнце набегает серая дымка с привкусом пригоревшего соуса.