5. (2/2)

- Где ты еще видел скакуна такого окраса? Во всей Рязани ни у одного боярина, ни у купца, ни у простого люда днем с огнем таких не сыщешь. А в орде и подавно нет.

- Повезет же Бату, эк какого коня отхватил, - усмехнулся Ростислав.

- Если вам так понравились мои жеребчики, то и вам подберем, княже, - лукаво подмигнул Деян.

- Значит, решено! - довольно воскликнул Федор хлопнув в ладоши, - Прикажи своим слугам, чтобы скакунов омыли, гривы смочили и заплели в косы да украсили лентами.

- Как прикажите, княжич, - Деян почтительно склонился перед юношей.

***</p>

Наконец, все было готово к отьезду. Возницы последний раз проверяли возы, доверху нагруженные дичью, свининой, кувшинами с медом и сундуками с тканями и бусами. Часть даров сложили в сумки и прикрепили к лошадям. Скакунов, предназначенных для Батыя и его правой руки - Субедея, придерживал за поводья мальчик-служка, пока к мощным телам крепили кожаные ремни. Василий, уже сидевший верхом, отдавал последние приказания ратникам, которых они взяли с собой. Их было одиннадцать по количеству повозок, но каждый был облачен в кольчугу и снабжен мечом и копьем.

- Княжич, - слуга подвел к Федору коня.

Юноша ласково провел рукой по гриве и обернулся. Вся площадь была усыпана людьми, все вышли проводить в добрый путь молодого князя и его отважных воинов. Старики шептали молитвы, осеняя крестным знаменем храбрецов. Женщины прижимали к себе детей и желали удачи. Мужики хмуро смотрели на процессию и проклинали орду. Сердце Федора сжалось. Никогда еще так он не чувствовал единение со своим народом. Словно за спиной выросли крылья, сотканные из молитв его людей, а перед грудью прочный щит из поддержки. Душа как будто отделилась от тела и порхнула к народу, собравшемуся на площади. Да так там и осталась, переполненная святой верой и любовью. В глазах предательски защипало. Юноша тряхнул головой и, поддавшись порыву, поклонился перед народом.

- Обещаю вам, честной народ, всеми правдами и неправдами защитить вас и договориться о мире!

- Защити и убереги!... Благослови, Бог!.. Дай сил и мужества!... - слышалось в толпе.

Федор бросил взгляд на крыльцо княжьих палат. Не только простой люд собрался проводить его. На деревянных ступеньках стояли Евпраксия, любимая жена, и матушка - княгиня Агриппина. Глаза у женщин были красными и воспаленными, а щеки наоборот бледными. Агриппина сжимала плечи невестки, словно это было единственнгое спасательное средство. Пальцы ее побелели и слегка подрагивали - настолько сильно она стискивала девушку. Евпраксия сложила руки в молитвенном жесте. Ее губы были поджаты. Хлопья снега ложились на непокрытую голову. Вдруг девушка сорвалась с места и, легко сбежав по ступенькам, упала на грудь к Федору. Евпраксия уткнулась лбом в бараний кафтан мужа и тонкими пальцами сжала его.

- Федор... не уезжай... или возьми меня с собой. Авось сердце Бату сжалится. Чай не камень, - зашептала девушка, шумно всхлипывая.

Федор ласково провел по волосам жены, заболтиво смахивая снежинки.

- Ну, что ты, Евпраксеюшка, люди смотрят. И голову ты не покрыла, - мягко произес юноша, - ты же заболеешь. Как же мы потом будем праздновать мое возвращение? Такой пир устроим!

- Милый, - девушка подняла заплаканные глаза на мужа, - сердце мое не спокойно. И душа болит.

- Все хорошо будет. Рано по нам панихиды устраивать, - задорно улыбнулся Федор. Затем нахмурился и руками обхватил щеки девушки, приблизив к себе ее лицо. До боли в глазах всматривался в каждую морщинку, ресничку - все старался запомнить. И, поддавшись порыву, поцеловал красные губы жены. Быстро и почти невесомо, но сердце в груди забилось сильнее от нахлынувших эмоций.

- Люблю тебя, - шепнул Федор и аккуратно отцепил руки Евпраксии от своего кафтана. Агриппина как по команде сорвалась вниз по ступенькам и подхватила упирающуюся невестку. Женщина прижала к себе Евпраксию правой рукой, а левой заботливо гладила во волосам. Молодую княжну затрясло, и она согнулась в рыданиях. Девушка постаралась высвободиться из цепких обьятий свекрови и снова броситься к Федору.

- Ну, милая, ну, успокойся. Не срамись и не срами мужа, - сама едва сдерживая слезы произнесла княгиня. - Сын мой, батюшка с сестрой и Ростиславом будут на обзорной башне. От туда тебя проводят. В добрый путь и держи образок при себе!

Федор достал с шеи тонкий шнур с образком Божьей матери и прижал его к губам. Затем легко вскочил на коня, и процессия двинулась к главным воротам. Федор гнал скакуна вперед, часто моргая. Непрошенные слезы тонкими дорожками стекали по замерзшим щекам. Оборачиваться нельзя, иначе он не сможет уехать. Снег вылетал из-под копыт фыркающих лошадей, звенели кольчуги, скрипели повозки. Рядом с Федором молча скакал Василий. Они еще долго не заговорят. Все были погружены в свои мысли, и в голове каждый простился с родным городом и семьями. Они покидали Рязань, надеясь вернуться живыми и с миром. Княжич уезжал все дальше и не видел, как Евпраксия, разрозившись громкими стенаниями, упала без чувств на руки Агриппины; как женщина, легко развернувшись и подозвав к себе служанок, передала невестку в их руки, а сама прислонившись к деревянной балке тихо заплакала. Не видел Федор и отца с сестрой и другом своим, Ростиславом. Юрий тежелым взглядом провожал посольство к Бату. Он облакотился о перила, высматривая фигуру сына. Ростислав тоже молчал. В воздухе повисло наряжение. И в нем липкими щупальцами бередила безысходность. По левую руку от Юрия стояла Дарья. Девочка прижимала к груди огромные мужские руковицы, расшитые бусинами. Затем, отогнув их концы, принялась согревать дыханием.

- Тятя, опять ты не надел руковицы. Да еще и держишься за перила в снегу, - укоризненно заметила маленькая княжна.

Юрий забрал руковицы из рук девочки и засунул в них окоченевшие пальцы.

- Спасибо за заботу, дочка.

Дарья подняла глаза на отца и внимательно посмотрела на него. Она была смышленым ребенком и быстро прочитала настроение отца и Ростислава.

- Война? - коротко спросила маленькая княжна.

Юрий перекинулся взгядом с Муромским. Тот устало кивнул, мол, не скрывай от нее ничего. Пусть сразу будет готова. Мужчина прижал дочку к себе и потрепал по щеке.

- Посмотрим... посмотрим...