5. (1/2)

Сборы к Батыю заняли три дня. Федор лично руководил ими. Сам, как домовитый хозяин, ходил между обозов, выбирал подарки, ткани. Лично разговаривал с боярами, торговцами и крестьянами. Каждую вещь юноша внимательно осматривал, каждую ленту на возах проверял. А некоторые и сам завязывал. Страха княжич не имел. Он понимал, что на его плечи ложится ответственность и от его действий будет зависить судьба Рязани. Но так же Федор и осознавал, что верить татарам нельзя. Недаром говорят про них, что жалости они не имеют, не щадят ни детей, ни стариков. Хитры и ловки, прекрасные наездники и воины. Нельзя верить их словам и лестным улыбкам, нужно готовиться к смертному бою. Князь Ростислав тоже это прекрасно понимал, именно поэтому вместе с Юрием они начали подготавливать воинов. Шанс того, что орда отступит, приняв дары Рязани, был невелик, но попробовать стоило. Несколько дней должно было уйти на поездку Федора и Василия, а за это время можно успеть подготовить дружину и укрепить ворота. Застучали топоры - необходимо было укрепить стены изнутри сооружением из острых деревянных кольев между каменными зубьям. Стали подготавливать смолу и камни, чтобы сбрасывать на противников извне. Кузнецы работали день и ночь, куя латы, мечи и щиты. Каждый житель вносил свой вклад - торговцы несли мед, меха и ткани. Крестьяне тащили на городскую площадь тушки уток и кур. Кто-то отдавал последнее, как старик Верослав. Он поутру принес единственного гуся, предварительно бережно завернув того в тулупчик. Как только Евсей, что следил за сбором даров для хана Бату, принял птицу, та забилась и отчаянно загоготала. Верослав лишь вздохнул и смахнул слезинку, показавшуюся на редких белесых ресницах.

- Эх, чтоб этим косоглазым пусто стало! - в сердцах воскликнул Федор, наблюдавший за этой картиной. - Последнее ведь отдают!

- Все готовы стоять за свою родину. Здесь семьи, вся жизнь, - тихо произнес Василий. Он незаметно подошел к юному княжичу сзади. - Вы же тоже готовы костьми лечь, чтобы защитить то, что сердцу дорого.

Федор обернулся и окинул взглядом друга отца. Мужчина выглядел уставшим. Казалось, что за эти дни на суровом лице появилось еще несколько морщинок, и пребавилось седин в волосах и бороде. Василий был одет по-простому. По его кафтану нельзя было сказать, что это боярин. Отсутсвие меха, золотых нитей и руковиц, расшитых маленькими бусинами - все это делало внешний вид Василия приземленным и простецким.

- Вы тут проводите целые дни - от заката до рассвета.

- Хотел посмотреть, готов ли люд стоять грудью за мир, - процедил Федор. - И готов ли я сам, - уже тише добавил юноша.

- Нашли ответы на свои вопросы? - устало поинтересовался Василий.

- Да, - карие глаза княжича сверкнули воинствующим огнем, - Не захватит нас орда, не заберут наши жизни, не разметают град Рязань! Не допустит этого люд! И я! Если нужно, мечи обнажим!

- Вот как, - Василий довольно усмехнулся. - Помни только, что уловка врага на рогатину сажает. Мы едем в стан врага - к хитрым и скользким как уж татарам. Их нужно не только мечом рубить, но и умаслить постараться. Посмотри на этих людей, - Василий показал на крестьян, что отдавали последнее, на бояр, что лично складывали сундуки с драгоценными бусами, торговцев, что тащили мешки со снедью, - все сплотились, все ждут мира. Наша задача, если не заключить его то, выкроить время.

- Мы идем на ”зверя”, - ухмыльнулся Федор.

- Да, - кивнул Василий, - вспомни свою охоту на вепря - загоняем и бьем. Но нужно быть осторожным - иначе ”зверь” изорвет тебя своими клыками и затопчет.

- Тогда уж, лучше скажи про гадюк, что обитают в наших лесах, - скользкие с острыми ядовитыми клыками. Готовые выжидать и вцепиться в руку или ногу.

Федор и Василий обернулись. На них, прислонившись к столбу и скрестив руки на груди, смотрел Ростивлав. Он слегка улыбнулся и размеренным шагом подошел к князю и боярину.

- Что ты здесь делаешь? И давно ли слушаешь наш разговор? - воскликнул Федор, стараясь скрыть за напускной суровостью радость от того, что увидел друга.

- Нет. Сравнение с охотой и вепрем меня позабавило. Василий прав, нужно поработать умом, чтобы победить этого ”зверя”.

- И что ты предложишь? - нахмурился Федор.

Ростислав ухмыльнулся и приблизил свое бледное лицо к лицу княжича. Голубые глаза сверкнули. На секунду воодушевление пробежало по тонким чертам Муромского, даже щеки вспыхнули довольным румянцем. Но потом, так же быстро пропало, уступив место привычной сдержанности и холодности.

- Нужно приготовить личный подарок для Батыя и его воеводы Субедея. Татары - отличные наездники. Значит, необходимо подобрать лучших жеребцов. Украсить их гривы и хвосты, выбрать лучшую сбрую.

- И то верно, - согласился Василий, - только где ж их взять-то?

- У Деяна, - просеяв, воскликлнул Федор, - Моего товарища по охоте. Он страсть как любит лошадей. Одно заглядение смотреть на жеребчиков в его конюшне.

***</p>

Деян - вечный товарищ по охоте, молодой веселый боярин, радушно принял гостей и, узнав про причину визита, сразу отвел их в конюшню. Она состояла из трех зданий - главное, большое и малое помещение. Все помещения соединялись между собой узкими проходами. В большой конюшне вдоль прохода по правой и левой сторонам располагались разного вида денники. Лошади хрумкали сеном и косились умными черными глазами на вошедших. Некоторые денники были обнесены деревянными прутиками. Жеребцы в них фыркали и недовольно таращились по сторонам.

- Чтобы не укусили, - пояснил Деян, - агрессивные. Идемте дальше, покажу вам главное богатсво.

Гости, ведомые хозяином, прошли в малую конюшню. Там было удивительно светло и красиво. На высоких дервянных балках были вырезаны узоры, а под потолком красовалась цветочная роспись. Стойла шли по обоим бокам. И каждое из них было с индивидуальным рисунком - где-то красовались птицы, где-то рыбки, а где-то ”вились” узоры из сказочных растений с маленькими острыми листиками. Наконец, Деян остановился у двух крайних стоил.

- Моя гордость, - подбоченившись воскликнул юноша.

Федор переглянулся со спутниками и с восхищением замер. Их взору предстали холеные крупные жеребцы, гривы и хвосты которых вились завитыми кольцами. Стройные ноги, мускулистые шеи, изящные головы с острыми ушами - в них все было прекрасно. Первая лошадь - вороная, черная как самая мрачная и глубокая ночь, а вторая - наоборот, белоснежная.

- Черную в подарок Субедею, а белую - Бату, - выдохнул Федор.

- А почему именно так? - спросил Василий.