2. (1/2)
Звук грома разрывает слух Мелеганта, вспышка молнии — слепит глаза.
Его душа вновь заперта в теле, ей так невыносимо тесно в нем, и отчего-то трудно дышать. Он ловит воздух сухими губами — дезориентированный, сбитый с толку, слишком живой — и тщетно пытается вспомнить, где он, зачем…
Когда?
— Кто ты такой?
Мелегант стремительно разворачивается на пятках. В глазах темнеет, и к горлу подступает тошнота, всего его тело мелко дрожит, будто отвергая ставшую чужой душу.
Сердце болезненно и часто бьется в груди.
Теперь он знает миг, что станет для него началом. Разве могло быть иначе? Если в его жизни и было время, когда все еще можно было спасти, если первый совершенный им грех не был самим фактом рождения…
Артур стоит перед ним, совсем юный — боги, неужто он действительно был таким юным? — испуганный, растерянный под десятками прикованных к нему взглядов. Его пальцы сжимают прославленный Экскалибур, его грудь тяжело вздымается, он ищет поддержки в толпе, но не находит ничего.
— Я… Мое имя Артур, — говорит он. — Сын Эктора. Оруженосец сэра Кея.
Один из рыцарей — распорядитель турнира — сужает глаза и смеряет мальчишку тяжелым, оценивающим взглядом.
— Ты в самом деле вытащил меч из камня?
— Д-да.
Горечь собирается на языке Мелеганта. Ее приносит память о победе, что обернулась поражением, о пристрастности магического клинка, о бессмысленности спектакля, которым в сущности был весь этот турнир.
Когда-то он зря тратил силы, пытаясь убедить толпу в своем праве на трон, пытаясь пройти против воли богов — он знает теперь, они всегда наблюдали за ними.Теперь он молчит.
Сжимая зубы до боли в челюсти, сжимая кулаки до немоты в пальцах, Мелегант молчит, выполняя условие сделки.
Он не пойдет против Артура. Не оспорит его права на трон. Поддержит его, когда это будет необходимо.
Такова его плата за жизнь, за право дышать, за право бороться… за нечто иное, еще не отринутое, не прогнившее, не найденное.
— Лишь человек с чистой душой способен достать меч, — вмешивается Мерлин — Мелегант не позабыл о его роли в этом фарсе, но почти удивлен, что один звук его голоса отзывается обжигающей вспышкой презрением в душе. — Бритты, примите вашего короля!
Мелегант выдыхает сухой, беззвучный смешок.
Глаза Артура широко распахнуты, его губы дрожат.
?Неужели он говорят обо мне?? — будто спрашивает он. ?Неужели я могу быть королем??Он может. Он способен на многое, этот желторотый юнец, наивный мальчишка, ребенок… Он вырастет в славного воина и талантливого полководца, мудрого и справедливого правителя, только сейчас…
Сейчас он не знает этого. Британия не знает, а Мерлин без тени сомнения отдаетего на съедение волкам.
— Этот юноша, — продолжает Мерлин, без труда приковывая к себе внимание толпы, — родной сын Утера Пендрагона. После смерти его матери, герцогини Корнуольской, я лично доверил его воспитание сэру Эктору.