Глава 3. Кто ты? (1/1)

Дарданская царевна меняет шелка на грубый хитон с длинным и прочным подолом, в котором рабы носят кухонную утварь и еду для свиней.Жрица Артемиды не растирает между пальцев драгоценную куркуму, что окрашивает тонкие пальцы в золотой цвет, а сжигает руки щелочью и пачкает в животном жире, натирая полы темных и пустынных коридоров.Кэролайн больше не зовется своим именем, а просто молчит и качает головой, когда ее спрашивает о чем-то старая кухарка или ключница.Обычаи Дардании велят отрекаться от своего имени, вступая в новую жизнь. При рождении ее нарекли Брисеидой, ?торжествующей победу?. Став жрицей она выбрала зваться Кэролайн, гордясь тем, что приобрела свободу и независимость от любого мужчины.Теперь ее жизнь забрали и сожгли, а значит и имя ей ни к чему.Днем Кэролайн кормит скот, моет полы и выкидывает кухонные помои, хоть и Креуса, старая гречанка, привезенная мирмидонянами из родной Фессалии, хочет, чтобы она занималась менее грязной работой.Ночами же Кэролайн ворочится на жесткой подстилке, от которой кожу саднит, и молит Артемиду-охотницу поразить Никлауса в бою, обрушить на греков гнев Зевса и уговорить Посейдона утопить их корабли в море.О собственной смерти Кэролайн не просит, ведь ненависть растет в ней с каждым днем, ширя и множа ее желание выжить и увидеть бездыханное тело того, кто лишил ее всего.Она молчит так долго и слушает чужие разговоры так мало, что потихоньку начинает забывать, как буквы складываются в слова, а человеческая речь становится для нее все менее понятной. Густой туман окутывает сознание, день за днем подтачивает разум, и через месяц Кэролайн уже не помнит ни того, как выглядела раньше, ни других мыслей, кроме желания мести.До нее доносятся обрывки новостей, которые она с трудом осознает своим воспаленным разумом: троянский царевич выступил против оскорбленного спартанского царя, греческая армия заполонила берег Трои, а Элайджа отбыл в Фессалию, чтобы привести брата и сестру в захваченный Лирнесс.Кэролайн все равно. Она даже не помнит, как выглядит благородный воин, но вот глаза его брата преследуют ее во снах, сжигая заживо измученную душу.Она не узнает собственное отражение. Не понимает, что пошел уже третий месяц ее заточения, а вся ее сияющая красота померкла и стала лишь воспоминанием.Девушки из гарема не замечают ее, не удостаивают даже взглядом, не подозревая, что их постели убирает та, что когда-то звалась солнцем Дардании, и, избрав непорочный путь, разбила не одно сердце.Кэролайн же радуется, что она стала тенью,?— помнит еще отцовский гарем, где царил дух соперничества и ненависти,?— хоть иногда внутри что-то ёкает и сжимается при виде височных колец и тонких ножных браслетов, что сверкают и ласкают кожу смеющихся наложниц, довольных своим положением и новым молодым господином, которому можно родить сыновей и получить все, о чем мечтают их простые женские сердца.Жрице Артемиды не престало думать о подобном, а девушке-тени без имени и прошлого тосковать о былом. Это просто глупо, поэтому Кэролайн лишь послушно протирает седую пыль, стараясь не думать о том, что теперь руки ее огрубели, волосы потеряли былой блеск, глаза потускнели и покрылись белесой пеленой, как у тех, кто давно уже не замечает солнечного света.Она исхудала, неохотно питаясь лишь чёрствым хлебом и молоком, но каждая мышца в ее теле наполнилась силой от тяжелой работы. И в предрассветные часы между сном и реальностью, Кэролайн думает о том, как бы использовать эту силу, всадив кинжал в сердце Никлауса.Иногда ей сложно поверить, что она знала другую жизнь, будто она родилась рабыней, а греки, опустошившие родной дом, ей всего лишь приснились.За долгие месяцы, проведенные в Лирнессе, она больше ни разу не видела Никлауса.Одни девушки шептались, что он привез из Фессалии рабыню, которая пленила его сердце и спит в его покоях. Другие говорили, что у молодого господина разбито сердце, ибо его невесту, одну из дочерей царя Малакая, принесли в жертву Артемиде, когда мирмидоняне направлялись в Трою.—?Татья,?— многочисленно заявляет одна из наложниц, отпивая терпкое и сладкое вино из кубка, и Кэролайн на мгновение замирает, отчего-то прислушиваясь. —?Так говорят ее звали. Артемида потребовала ее жизнь взамен на попутный ветер, и верховному царю не оставалось ничего другого, как заколоть собственную дочь. С тех пор господин безутешен.Кэролайн немного безумного улыбается, натирая мраморные полы в экседре, и думает, что богиня знала, какое оскорбление нанесут греки ее храму, поэтому покарала вождя муравьев, раздробив сердце его на части.—?Несчастье господина тебя забавляет? —?дарданская царевна оборачивается на голос наложницы, что щурит темные глаза, с брезгливостью глядя на чумазую прислугу.Кэролайн молчит, сильнее сжимая в руках тряпку и чувствует, как впервые за долгие недели наружу рвется ее голос.У девушки выговор уроженки острова Лесбос, а на запястьях?— клейма, которые ставят гетерам, занимающимся ремеслом незаконно. Тяжелая копна темных волосы струится по плечам блестящим водопадом, а кожа буквально светится от тщательного умащения драгоценными маслами, и Кэролайн внезапно чувствует себя уродливой чернавкой, а к горлу подкатывает липкий ком.—?Отчего нет? —?едко отвечает Кэролайн, понимая, что даже если красота ее померкла, то ум остался таким же острым. —?Он мне не господин, и его горе?— радость моего сердца.Наложница хмурится, с интересом рассматривая бойкую рабыню, что посмела вести подобные речи.Смерть была лучшей участью, которая могла бы ждать нахалку, но, казалось, девушка вовсе не боялась, продолжая так же спокойно и размеренно натирать пол.—?Тебе вырвут язык и скормят его бродячим собакам,?— Кэролайн медленно переводит взгляд на рыжеволосую наложницу, чье лицо искажается от ненависти и ярости, а потом словно в трансе наблюдает, как она вскакивает с тахты и выходит из комнаты. —?Я уж об этом позабочусь.Кэролайн провожает ее безразличным взглядом, думая о том, что теперь ей больше не надо участвовать в Мистериях, напевая хвалу богине, а значит и язык ей без надобности.—?А ты не умеешь молчать, когда требуется,?— тянет оставшаяся девушка, а потом встает со своего места, приближаясь к Кэролайн, чувственно покачивая женственными бедрами. —?Необычное качество для прислуги,?— ее пальцы смыкаются на подбородке девушки, что заставляет царевну зашипеть и резко дернуться в сторону, оставляя на оливковой коже наложницы жирную мыльную пену. —?Зубы как жемчужины… И как дарданская царевна стала поломойкой?Кэролайн смотрит на наложницу в упор, но молчит, не понимая, как та прознала о ее прошлом, если даже сама она успела его позабыть.Внезапно девушка улыбается. Не по-доброму, но и не зло, и Кэролайн понимает, что по-другому она просто не умеет. Откидывает тяжелую копну волос назад, оголяя покатые плечи и манит Кэролайн к тахте, пододвигая к ней расписное блюдо с виноградом и финиками.—?Поешь,?— почти приказывает девушка, указывая на фрукты. —?Выглядишь, как ободранка из трущоб Афин. Выжить ты хочешь, я вижу, а значит тебе надо есть.Кэролайн не двигается с места, хоть ее рот и наполняется едкой слюной, и она вспоминает, как сладкие финики тают на языке. Наверно, выглядит она как загнанный зверек, и это настолько унизительно, учитывая то, что перед ней женщина, продававшая свою любовь за деньги, что из глаз почти брызжут слезы обиды.—?Ну что же ты молчишь, царевна? —?наложница хихикает и хитро прищуривается. —?Считаешь ниже своего достоинства брать еду у шлюхи?—?Как ты узнала, кто я? —?тихо спрашивает Кэролайн, отбрасывая тряпку в сторону, и ее голубые очи сверкают всеми оттенками грозового неба, а наложница невольно любуется, понимая, что когда-то красота царевны озаряла светом двор ее отца.—?Рабыни не разговаривают так, как ты,?— девушка жмурится от удовольствия, лопая тонкую кожицу винограда, перекатывая мягкий плод на языке. —?Смотрят в пол, а не в глаза. Тело у них загорелое от изнурительной работы на улице, а твоя кожа?— кровь с молоком. И потом,?— ее голос становится тише, будто она боится, что их могут услышать,?— ходят слухи, что мирмидоняне разграбили храм девственной богини, а в качестве трофея им досталась ее жрица, но в гареме она так и не появилась. Такие байки не рождаются на пустом месте, а тебя во дворце я раньше не видела. Как зовут тебя, царевна?—?Теперь у меня нет имени,?— отвечает Кэролайн, пожимая плечами. —?И царевны тоже больше нет.—?Твоя решимость похвальна,?— улыбается девушка, кивая головой. —?Но нельзя потерять то, что дано тебе по праву рождения. Даже сейчас ты разговариваешь, как царевна и жрица, а не рабыня, коей пытаешься себя вообразить, чтобы было легче справиться с болью. Меня зовут Катерина, гетера с острова Лесбос. И хоть я была подарена царю Минету, никто не отнимет у меня того, что я была рождена свободной. Так кто ты?Кэролайн думает над ее словами дольше, чем-то бы сочли приличным и молчит, разглядывая свое отражение в мутной воде.Кто она теперь? Какое имя назвать? То, что было дано отцом или то, что она посвятила богам?Отречься ли от прошлого и назваться другим именем?Катерина смотрит на нее с легкой улыбкой, будто понимает мысли и разделяет боль, и внезапно царевна проникается симпатией к гетере, тяжело выдыхая и чувствуя, что одинокой в этом дворце она больше не будет.—?Кэролайн,?— называется она, вскидывая голову. —?Так звали меня в храме.—?Кэролайн,?— повторяет Катерина, растягивая гласные, и протягивает ей кубок с вином. —?Красивое имя. И ты красивая, хоть и лицо твое покрыто гарью и сажей. Почему же ты избрала путь поломойки, а не нежишься на шелковых подушках в гареме?—?Моя девственность была обещана Артемиде,?— резко отвечает Кэролайн, гордо вскидывая голову. —?И ее не заберет тот, кто убил мою семью и разрушил мой город.—?Война,?— брезгливо морщится Катерина, будто отгоняет назойливую муху. —?Мужчинам нет нужды растить детей, вот они и придумывают себе развлечения. Женщинам же остается лишь подстраиваться под бесконечно меняющийся мир, пытаясь спасти свою жизнь. Не глупи, царевна. Твое несчастье не сделает несчастными твоих врагов, а лишь усилит их торжество.Кэролайн чувствует, как от терпкого вина щиплет язык, а голова чуть кружится и гудит. От Катерины пахнет египетскими благовониями и драгоценной миррой, и ей хочется скользнуть пальцами по бархатной коже гетеры, чтобы вновь ощутить спокойствие и безопасность.—?А ты как здесь оказалась? —?вдруг интересуется Кэролайн, не понимая, отчего ей так хочется обрести в Катерине друга. —?Гетеры обладают свободой и независимостью даже большей, чем жрицы. Как же так вышло, что ты оказалась здесь, так далеко от дома?—?Лесбос не был мне домом,?— отмахивается Катерина, подливая ей еще вина. —?Моя мать была с Балкан, и я до сих пор помню свежий горный воздух и прохладные воды тамошних озер. Она уехала на Лесбос, когда мне и года не было, а когда вернулась за мной, то Пряхи уже предопределили мою судьбу. У дочери гетеры всего две дороги, но поскольку отца я не знала, то пошла по стопам матери,?— Кэролайн замирает, вслушиваясь в рассказ наложницы, ибо никогда не разговаривала она с женщинами не своего круга. —?Когда мне было шестнадцать, троянцы напали на Лесбос. Оставили метки на моих руках и увезли меня в Лирнесс. Так что наши истории не такие уж и разные.Кэролайн молчит, не зная, как выразить то, насколько ей жаль, но эта тишина успокаивает и обволакивает их, а Катерина улыбается, смотря на юную девчонку, что так внезапно упала с небес на землю.—?Если ты не хочешь быть наложницей, то может согласишься прислуживать мне? —?внезапно спрашивает гетера, и Кэролайн чувствует странную смесь из оскорбленной гордости и благодарности. —?В конце концов, это лучше, чем драить полы и выносить ночные горшки. Ты будешь в полной безопасности, я тебе обещаю.—?Разве положено наложнице иметь служанку? —?хмурится Кэролайн, но потом резко выдыхает, понимая, что у гетеры с острова Лесбос особое положение в гареме. —?У тебя есть…—?Дочь. Слава богам,?— на лице Катерины отражается первобытный страх, и она едва слышно возносит хвалу Гере. —?И хоть теперь она как и ты, не зовется больше царевной, а судьба ее?— выйти замуж не по желанию родного отца, а по велению захватчика, это лучше, чем быть сброшенной со скалы, как обычай велит поступать с сыновьями.Кэролайн вспоминает лица своих братьев, и думает, что, возможно, ей бы следовало благодарить судьбу за то, что она родилась женщиной, но упрямая душа ее мечется и негодует от подобных мыслей: уж лучше смерть, чем неволя.Не сможет она никогда смотреть на мир так, как Катерина, умевшая подстроиться под любые препятствия, словно вода, находящая лазейку в прочных скалах.Кэролайн же и есть скала, которая со временем разрушится под натиском времени, но с места не сдвинется.—?Так что, Кэролайн? —?спрашивает Катерина, прищурившись. —?Ты согласна?Царевна лишь кивает, понимая, что не сможет сохранить здравый рассудок, если и впредь не будет видеть света и до рези в ушах по ночам слушать, как капли воды стекают по стенам ее коморки.Катерина хлопает в ладоши и радостно кивает. Ей тоже одиноко в этих стенах, а Кэролайн напоминает ей саму себя десять лет назад: напуганная, запутавшаяся и гордая, не желающая признавать, что свет можно найти даже в самой непроглядной ночи.—?Я прикажу перенести твои вещи в комнату при моих покоях, а Креуса отведет тебя в термы, чтобы вымыть и одеть, как полагается,?— Катерина сжимает грязную ладонь девушки в своих нежных руках, ничуть не боясь испачкаться, а из груди Кэролайн вырывается судорожный вздох. —?И запомни еще кое-что, царевна. Не веди больше подобных речей при других девушках. У Авроры душа темная и подлая, а жажда власти затмевает те крупицы доброты, что еще в ней остались. Я приструню ее и никто не узнает, как ты оскорбила Никлауса, но впредь тебе следует быть осторожней. Никто не должен знать, кто ты, ибо тогда тебя начнут воспринимать соперницей за сердце господина, и жизнь твоя станет опасной и невыносимой.—?А как же ты? —?вдруг спрашивает Кэролайн. —?Разве не хочется тебя стать новой госпожой? Царь Минет был не молод, а вождь мирмидонян красив и полон сил, хоть его и изверг сам Тартар.Катерина оборачивается к ней и на лице ее видны усталость и затаенная грусть, что врезались в нежную кожу, подобно клеймам на ее запястьях.—?Мне достаточно того, что я имею сейчас,?— искренне отвечает гетера. —?Не хочу больше продавать свою любовь. Ни деньги, ни власть не стоят того. А подарить ее по доброй воли я уже вряд ли смогу. —?темные глаза Катерины загораются счастьем. —?Надия безраздельно властвует в моем сердце, и если оставшуюся его часть я отдам мужчине, то что останется мне?Кэролайн улыбается от этого признания и согласно кивает, провожая тонкую фигуру Катерины теплым и благодарным взглядом, любуясь тем, как изумрудный хлопок обтягивает ее фигуру.—?Катерина,?— внезапно срывающимся голосом зовет Кэролайн, и смотрит в темные глаза наложницы, чувствуя прилив сил,?— сердце мое жаждет мести,?— руки у царевны дрожат, когда она поднимается со своего места и чувствует, как кровь бурлит в венах. —?Жаждет так сильно, что я не могу ни есть, ни спать. Я никогда не думала, что могу чувствовать такую ненависть к другому человек, и не знаю, как обуздать свой гнев.Гетер подходит ближе и мягко скользит пальцами по подбородку Кэролайн, заставляя ту дрожать и смущаться, потому что жесты Катерин откровенные и чувственные, будто она желает не только напомнить о том, что Кэролайн еще жива, но и о том, что она рождена женщиной.—?Я знаю, Кэролайн,?— тихо отвечает Катерина. —?Но, поверь, Никлаус виноват в том, что случилось с твоей жизнью ничуть не меньше, чем любой из мужчин, который взялся за меч в тот день. Нельзя отомстить всем, но можно возвыситься и не дать себя растоптать. Тебя сделали рабыней, но ты еще можешь стать госпожой, повелевающей теми, кто утопил твою страну в крови, если того желает твое сердце. Ты еще слишком молода и невинна, чтобы понять: женщина обладает силой куда большей, чем любой мужчина может себе представить,?— Катерина прижимает ладонь к горящей щеке Кэролайн и заставляет ее смотреть прямо в глаза, обдавая сладким жаром своего дыхания. —?Забудь о своем упрямстве, ведь пока ты наказываешь только себя. И тогда, может быть, ты вновь обретешь счастье.Девочка-тень потихоньку растворяется в предзакатных сумерках, и исчезает совсем в клубах дыма терм, когда Креуса аккуратно смывает грязь с кожи Кэролайн.Теперь она не царевна и даже не жрица.Но и рабыней она не станет.И когда-нибудь, в один прекрасный и солнечный день, Кэролайн увидит, как греческий флот горит в огне, а земля багровеет от пролитой крови.Тогда счастье вновь вернется в ее жизнь.