Признание (1/1)

Я поняла, что была отравлена ядом, когда его действие прекратилось. Галлюцинации, в которых появлялась Летарита и другие личности из прошлого, смешанные с реальностью, исчезли, голова стала ясной, однако тело затекло от долгого нахождения в одном положении, да ещё и почти на голых на камнях. Камни… Я попыталась нащупать стены в темноте, и у меня получилось это сделать только левой рукой, правая не нашла стену. Похоже на пещеру. В ней было темно, лишь тонкие струйки света проникали внутрь. Рядом никого не было. Надо вспомнить, что произошло. Мы с Митчеллом шли в нужном направлении, когда наткнулись на озеро посреди лесной поляны. Недолго думая, мы решили искупаться, а потом… Я перевела взгляд на ногу, на которую как раз попадало немного света. Она была перевязана, и при попытке хоть как-то пошевелить ей, я испытала боль. Дело плохо. Минимум дней пять я не смогу ходить нормально, как раньше. И как же мне перемещаться сейчас? У нас ведь нет костылей. Чёрт, ну я и вляпалась. Всё-таки нельзя ни на секунду терять бдительность, когда находишься в незнакомом диком инопланетном лесу. Я постаралась перевернуться так, чтобы не потревожить ногу. Ужасно хотелось пить, но бутылки с водой нигде, как назло, не было. И Митчелла тоже. Надеюсь, с ним всё в порядке, иначе… —?Эйпи, ты очнулась! —?воскликнул Митч, завидев меня и взяв мои руки в свои, когда отодвинул камни от прохода в пещеру. —?Да, я в порядке, а ты случайно не принёс мне воды? —?Ха-ха-ха, конечно, я за ней и ходил,?— посмеялся друг и протянул мне бутылку с водой. Вот только мне не хватило сил её открыть. —?Так непривычно видеть тебя такой беспомощной,?— Митчелл стал ворковать надо мной. Сначала я попила и поела немного фруктов чуть ли не из его рук, потом потерпела ?перевязку??— мой друг просто обмыл мою рану водой и снова замотал её. Я смогла увидеть, насколько серьёзно моё ранение. Спирта у нас с собой не оказалось?— вот это было печально. Вскоре Митчелл сообщил о смертельной усталости и вышел из тела своего аватара. Я осталась одна. Но на одном месте мне спокойно не лежалось. Мой напарник, конечно, молодец. Устроил мне подстилку из листьев папоротника и травы, даже придумал, чем укрыть меня, а также одел меня после купания. Рядом с изголовьем моей импровизированной постели лежал сырой кусочек ткани, по-видимому, компресс, ведь у меня, скорее всего, поднималась температура. Я помню отрывками, как он кормил меня остатками уже пережёванного мяса и фруктами, осторожно поил с листа водой и даже сок травы какой-то давал мне. Интересно, кто его натаскал на такие знания? Уж не припомню, чтобы это была я. Мне была приятна в целом вся забота Митчелла, и я была ему безумно благодарна за спасение жизни, но, судя по всему, охотиться у него не очень получалось. Этот факт меня позабавил, но я не могла знать, в каком состоянии он был всё это время и в какое время суток и при каких обстоятельствах ему приходилось выходить на охоту, так что даже мысленно я не стала придираться к нему, а просто взяла пулемёт, сунула кинжал в ножны, обулась и поползла к выходу из пещеры. Когда мне удалось вылезти из неё и прикрыть проход, что было сделать не так-то просто, я попыталась встать на ноги. Полностью опираться на раненую ногу было невозможно больно. Но ползти в штанах, особенно тех, что были на мне?— расклешённых, было бы ещё более неудобно, поэтому мне пришлось постоять, прислонившись к стенке пещеры, и обрезать их выше колена. Конечно, теперь у меня подстёрлись колени, но это всё-таки лучше, чем всё время испытывать дискомфорт от того, как штаны мешают двигаться вперёд. Тем временем я уже подползала к озерцу. Желающих испить воды было не так много. Должно быть, сюда не так давно приходили хищники. Но, к сожалению, мне вновь придётся распугать травоядных. Я подметила самую хиленькую гексапеду и взяла её на мушку. Самую хиленькую?— потому что нам с напарником нужно успеть съесть мясо опять-таки до того, как оно испортится, и потому, что таких всё равно уничтожает естественный отбор. И сегодня я в нём немного поучаствую. И вот моя жертва лишена жизни, а я тихо произношу молитву над её телом. И только сейчас я поняла, что самостоятельно дотащить животное в таком состоянии у меня не получится. Оставлять труп прямо на водопое?— не вариант, так как это может привлечь хищников, которые стащат добычу, и её не успеет спасти Митч. Что же, пришлось действовать по старинке. Я приподнялась и стянула лиану с близлежайшего дерева, к которой потом за задние ноги привязала гексапеду и подняла её над землёй, натянув свисавшую с другой стороны часть той же лианы на другую ветку, закрепив тушку на дереве. Я поспешила также ползком вернуться в убежище, потому что, во-первых, я уже могла привлечь хищников, пока возилась с гексапедой, а, во-вторых, я так смело наступала на ногу, что она теперь разболелась и, наверное, начала кровить?— толком прочувствовать это я не могла. Перед входом в пещеру я решила оглядеться по сторонам. Всё также неподалёку я нашла несколько луковичных цветов, луковицы которых были сладковатыми на вкус. Я решила вырвать несколько из земли, потому что не могла даже предположить, насколько скоро Митчелл вернётся в тело аватара. Мне было страшно от того, что мы так долго проводим время на одном месте. Меня пугали всё те же хищники, которые могли уже запросто пронюхать, что мы здесь обосновались, и вернуться в любой момент. И хотя я почувствовала, что мой напарник обмазывал нас соком растения, отпугивающего животных своим запахом, этого могло оказаться мало. Надеюсь, это было не слишком поспешным шагом?— поохотиться на гексапеду. Возможно, Митч специально не охотился на животных?.. Я прождала появления Митчелла до самого вечера. Выходить наружу уже было опасно, поэтому убитая мной гексапеда осталась висеть на лиане. Я посетовала на это напарнику, и мы перекусили тем, что ещё у нас осталось. После нехитрого ужина друг решил поухаживать за мной?— не иначе как ухаживанием я это назвать не могла?— проверил температуру моего лба, справился о моём самочувствии, снова проверил раненую ногу, которая действительно была мною чересчур растревожена?— на повязке стало больше крови. Тогда я получила порцию ругательств, после чего Митч поменял мне повязку, которую сделал из моих обрезанных штанов. Делать было нечего: я не хотела спать, хотя всё ещё чувствовала себя несколько болезненно, а Митч уже выспался; мы принялись разговаривать. Мы перешёптывались сначала о бытовых вещах, о нашей путь-дороге, о расстоянии, которое нам ещё предстоит пройти и о том, когда мы покинем эту пещеру?— всё равно надолго мы тут остаться не сможем. Было решено переждать тут столько, сколько вообще получится. Если станет слишком опасно?— придётся сгребать вещи и убегать. Потом каким-то чудом мы перевели тему на ?RDA?, её возможные действия относительно нашего побега, и решили, что нас уже вряд ли будут искать и при всём желании не найдут. И потом вдруг Митчелл спросил меня о том, о чём я так и не рассказала ему. —?Так что случилось тогда, на борту ?Самсона?, когда ты на какое-то время вылезала из его кабины? Я впала в ступор. Я не знала, хотела ли говорить ему об этом, всё-таки Калеб не был тем человеком, с которым ни меня, ни тем более Митчелла ничего не связывало. Мы оба его знали, а Митч так был с ним даже в каких-то околодружественных отношениях. —?Эйприл, ты чего? Всё нормально. Ты можешь мне сказать обо всём, я, теперь уж точно, никуда от тебя не денусь. И не делай, пожалуйста, такое лицо,?— напарник попытался изобразить улыбку, но, видимо, выражение моего лица не на шутку смутило его. Я разревелась. —?Я убила Калеба,?— проговорила я сквозь свои глупые рыдания. Не знаю, с чего вдруг Калеб вызвал у меня такие чувства. Хотя, нет, это всё потому, что я испытывала стыд перед Митчеллом. Затем я попыталась объяснить ему всё, но из-за того, что мне приходилось говорить шёпотом, да ещё и сквозь рыдания, Митч заставлял меня повторять чуть ли не каждую произнесённую мной фразу, тем самым загоняя меня в ещё больший стыд. Я не сразу заметила, как оказалась у друга в объятиях, но он таким образом пытался утешить меня. Он всё принял спокойно, понимая, что у нас не было другого выхода. К тому же, теперь мы не столкнёмся с ним на войне лицом к лицу. Точнее, это не произойдёт с Митчем. Мне было бы всё равно, скорее всего, и тогда мне бы не нужно было в этом сознаваться. Объятия Митчелла вызывали у меня лёгкий трепет в душе и почему-то не казались мне чем-то лишним и навязчивым. Впервые у меня в голове промелькнула мысль о том, что, возможно, он испытывает симпатию ко мне, но долго размышлять над этим у меня не получилось?— я всё-таки вымоталась и уснула.