Track 13 Черный цвет солнца (1/2)
РобинЯ проснулась оттого, что меня никто и ничто не разбудило. Я проснулась просто так. За окном серел рассвет, а я сама лежала в кровати – широкой, двуспальной, с черными простынями. Его кровати. Но самого Амона рядом не было. Я перекатилась на ту половинку кровати, где он должен был быть, где был вчера – или не был? Я плохо помнила, что случилось в конце дня. Простыни были расправлены и не хранили след человеческого тепла. Возможно, я спала одна на этой кровати. Возможно, он ночевал на диване в гостиной.Я свесила ноги, откинула одеяло. Из одежды на мне была лишь черная мужская футболка – длинная, почти мне до колен. Я нахмурилась, отчаянно стараясь вспомнить завершение прошлого дня. В висках почему-то стучало. Ах да, он же напоил меня. Говорят, после этого болит голова.На тумбочке рядом с кроватью лежала записка. Быстрые, неровные хирагана и кандзи: «Я уехал в Рейвен. Жди меня, никуда не выходи и не звони никому. Все улажу». Второе предложение два раза подчеркнуто. В углу листочка было написано совсем уж неровным и мелким почерком: «Все, что в холодильнике – твое. Таблетки от головной боли на кухонном столе».
Надо же, какая забота, — вяло подумала я и поплелась в ванную.На кухне, за завтраком, меня посетило дикое желание исповедоваться. Я совершила грех… и даже не один. Как жаль, что нельзя выйти из дому и помчаться сломя голову в церковь, в ту, что за парком Йоцугайке. Священник там добрый, почти как падре Джулиано…Вспомнив наставника, я тяжело вздохнула. Простите, святой отец, я согрешила. Кажется, я делаю не то, совсем не то… Но я не знаю, как мне быть. С тех пор, как я встретила его, вся жизнь идет не так. Зачем вы рассказали мне о нем, святой отец? Зачем показывали его фотографии? Зачем говорили, что он станет моим напарником и учителем?Глупая девчонка. Джулиано что ли толкнул тебя к нему в объятия? Он ведь посылал тебя в Японию работать охотницей и искать магический артефакт, а не скакать по постелям взрослых мужиков! А ты…Я застонала, обхватив голову руками. Утихшая было боль вновь ввинтилась мне в виски.
Помолившись Святой Деве Марии, я немного успокоилась. Она всегда мне помогает, молитва Святой Деве.
После завтрака я тщательно вымыла посуду и подумала о том, чтобы навести порядок на кухне, но нестала. Точно так же я не стала убираться в квартире, хотя руки так и чесались. Я боялась рассердить Амона, а еще боялась разрушить ту атмосферу, что царила здесь во время моего первого визита. Она и сейчас здесь, невидимой дымкой витает в воздухе. И я посреди этой замусоренной клетки, воплощения уютного хаоса, хожу от окна к окну и жду, когда же он придет.Это был длинный, очень длинный день. Я ждала, гуляя по квартире. Я ждала, сидя на диване и тупо уставившись на часы. Я ждала, вздыхая, глядя на экран моего телефона – никто не звонил. Решившись нарушить наказ, я позвонила Амону. Его телефон не отвечал. На душе заскребли кошки.Я не могла сказать, чего именно я боялась. Но мне было неспокойно.
Я снова встала и прошлась по комнате. Бронзовая девушка-кошка с полки все так же уверенно глядела на меня. Я подошла и почесала ей нос. Потом взяла в руки и перевернула: на подножье статуэтки было написано «Бастет. Бронза. Х век до н. э. Копия. На память от коллег для Н. М.»
Что за Бастет, кто делал такие статуэтки три тысячи лет назад и почему копию одной из них подарили некому Н. М., я понятия не имела. А главное, понятия не имела, что эта вещь значит для Амона. Поэтому осторожно поставила нэку на место, рядом с фотографиями в рамочках. Одна из них лежала вниз стеклом – я подняла ее и поставила как надо. И удивилась: опять та же незнакомая темноволосая женщина в очках. На этот раз я заметила черную ленточку в углу: траурная фотография! Эта женщина уже умерла. Но кто же это?Я взяла снимок в руки и принялась внимательно рассматривать его. Что-то в нем было знакомое, хотя я готова была поклясться, что ни разу в жизни не встречала этого человека. Но это…Боже мой!Рамка с фотографией выскользнула из моих пальцев и упала на ковер. Я застыла, не торопясь ее поднять, охваченная ужасом. Потом перевела взгляд в сторону прихожей, где на крючке висело мое пальто. Пальто, а в кармане – они… Я заставила себя сходить и принести их.
Они мне нравились. Я кривила душой, вначале отказываясь их носить. Тонкие стеклышки, оправа в форме полумесяцев. Они помогали мне направлять силу моего Дара. Я знала, что они мне идут, а главное, это был подарок Амона.
И это были ее очки.Я наконец осмелилась поднять рамочку и еще раз убедилась в этом. Стекло треснуло, но я едва обратила внимание. Машинально водрузив рамочку на полку, я снова перевела взгляд на нэку. Казалось, она ухмылялась.Она носила их до меня. Зачем? Кто она?… хочешь знать, что он за человек?Мои пальцы крепко сжимали дужки очков.— Почему? – спросила я. – Почему?Нэка Бастет не отвечала.
Следующие два часа я провела, самозабвенно роясь в его шкафу. Я понимала, что поступаю отвратительно, но мне нужно было знать правду.
И результатом моих трудов была извлечена на свет брошюра под названием «Недеструктивное исследование пирамид методом электромагнитного воздействия». Издана она была типографией университета Васеда в Токио, и авторов был целый список. Специалисты по египетской археологии и архитектуре, геофизике… И среди них была одна Н. М. – Нагира Марико, археолог. Между страниц обнаружились две фотографии: одна потертая, с оторванным углом – на ней мужчина приобнял за талию ту самую женщину в очках. За спинами их простиралась каменистая пустыня. На обороте была подписана лишь дата: снимок был сделан чуть более 25 лет назад. Второе фото запечатлело улыбающегося пухлого младенца в кроватке. «Амон. Ему уже семь месяцев!» — сообщали кандзи и хирагана на обратной стороне снимка.
Иметь семью – это наверно здорово…Я бережно вернула находки на место.АмонЯ вернулся около девяти вечера. В квартире было темно и тихо.— Робин? – позвал я, переступив порог.
Мне не ответили. Неужели девчонка настолько глупа, чтобы убежать? Внутри уже начала закипать смесь страха и раздражения, когда я заметил пробивавшуюся из-под двери спальни полоску света.Заглянув внутрь, я увидел лежащую на кровати Робин – полностью одетую, в наушниках. Край ее платья свисал до самого пола. Рядом на черном покрывале валялась пустая коробка компакт-диска и мини-проигрыватель.
Робин спала.Я подошел поближе.«Не может быть, чтобы ее усыпляла «Металлика», — подумал я, разглядев, какой именно диск она взяла из моей фонотеки. Но факт был налицо – девушка дремала, положив голову на сгиб локтя. Я едва мог расслышать ее тихое, ровное дыхание, почти заглушаемое вырывающейся из наушников мелодией «Unforgiven».Вздохнув, я выключил торшер — единственный источник света в комнате – и осторожно попятился к выходу. Я меньше всего сейчас хотел ее будить, но, как назло, Робин внезапно проснулась. Она зашевелилась и подняла голову.Робин— Амон? – спросила я темноту, сдернув наушники.Я видела только его силуэт в дверях спальни. Он стоял, неподвижный, и смотрел на меня.Мне внезапно стало страшно. Показалось, что он сейчас вытянет руку вперед, и в тусклом свете луны блеснет ствол пистолета.— Амон?Мои пальцы зашарили в поисках выключателя.
— Нет! – вдруг отрезал он. – Не включай свет.— Почему? – я изо всех сил напрягала зрение, чтобы разглядеть его. Что-то в нем было странное. Что-то не так…Он ничего не ответил, просто отступил назад.— Ты куда?— Приму душ.
Он ушел, а я вскочила с кровати как ошпаренная. Не зная, что делать, заметалась по комнате, потом бросилась на кухню разогревать ужин – я вообще-то приготовила это еще на обед, но он так и не пришел… Когда он явился, тарелки с ризотто стояли уже на столе.— Это хорошо, — заметил он. – я сегодня не обедал.
Повесив мокрое полотенце на спинку стула, он сел и готов был сразу приняться за еду, но тут встретился со мной взглядом. Наверное, он прочитал в моих глазах ужас.В принципе, Амон был как Амон. С мокрыми растрепанными волосами после душа, в своей домашней линялой футболке и джинсах. Все было при нем: его длинные темные волосы, его серые глаза. Добавился лишь огромный синяк на скуле и распухшая губа.— Что… с тобой… случилось? – с трудом выговорила я, не в силах оторвать глаз.— Упал, — просто ответил он. – А теперь давай есть, ладно?
Он взял палочки. Я взглянула на его руку: все запястье было в ссадинах. Мне стало совсем не по себе.— Чего не ешь? – спросил он. – Уже обедала?— Нет. Тебя ждала.Он встал и, достав что-то из шкафа, вернулся за стол.— Возьми вилку. Ты ведь не умеешь пользоваться палочками?Я кивнула, проглотив ком в горле, потом принялась нехотя ковырять рис.Когда мы поужинали, и я стала мыть посуду, он вдруг произнес.— Завтра вернешься на работу. Я договорился с Фабрикой и директором. Переночуешь у меня, потом я верну тебя к Токо.Я обернулась, посмотрела на него, открыла рот, чтобы спросить, но так и не смогла. Он повернулся и вышел, не дожидаясь, когда я соберусь с силами.Его одежда, наскоро засунутая в бельевую корзину, была вся в крови и грязи. Взяв в руки его пиджак, я вдруг поняла, почему он не хотел, чтобы я включала свет. Он не хотел меня пугать.АмонЯ знал, что она все-таки спросит. Если Робин хочет что-то сделать, она это сделает. Это лишь вопрос времени. Но как я не хотел, чтобы она спрашивала. Что мне ей ответить?Напряжение росло. Темно-зеленые глаза Робин, казалось, становились все больше и больше, их омут грозил затянуть меня целиком. Принятая ею горячая ванна нисколько ее не успокоила. Робин появилась на пороге спальни с такими же огромными тревожными глазами. Она смотрела на меня и не хотела отводить взгляд.— Амон…— Я сегодня сплю на диване, а ты – здесь, — распорядился я, прихватил одеяло и шагнул к двери.Робин поймала меня за рукав.— Амон, что сегодня произошло? С тобой?Она смотрела вниз, себе под ноги.— Вы… ходили на охоту?Да, это был выход. Соврать, что меня поранил ведьмак во время задержания. Дескать, орбо не действовало… Но Робин потом спросит остальных, и выяснит, что никакой охоты не было.— Нет, — сказал я, наконец поймав ее взгляд. И уже не отводил его.Ее пальцы разжались и рука безвольно опустилась.
— У тебя были неприятности? Из-за меня? – дрогнувшим голосом спросила она. Зеленые глаза затягивали, словно две воронки.— Не бери в голову.— Что ты сказал Зайзену? Как ты объяснил, что я сначала упустила ведьму, а потом убила ее?Я вздохнул.