Track 13 Черный цвет солнца (2/2)

Ну что мне было сказать боссу? Араши страшилась Фабрики больше, чем смерти. И поэтому я приказал Робин сжечь ее. Робин взбунтовалась и убежала, а хозяин кафе посоветовал напоить Робин до беспамятства и притащить обратно. Дорогу к Робин мне показали кошки. Потом мне встретилась ведьма, которая превратила меня в ведьмака на пять минут, чтобы я смог защитить Робин от солдат с Фабрики. Все? Да, еще я в процессе соблазнил Робин, но это уже так, мелочи.Я, конечно, ничего подобного не говорил, но Зайзен не дурак и домыслил все, что надлежало.

— Идиот, — презрительно процедил он сквозь зубы.

— Я почти потеряла контроль! Я сбежала! И меня не накажут? На меня… не станут охотиться? – Робин спрашивала, требовательно глядя мне в глаза.— Пока нет, — сухо ответил я.Робин взяла меня за руку и подвела к кровати.— Сядь, — сказала она.

Я не собирался подчиняться, но подчинился – точно так же, как она мне в свое время. Я сидел и смотрел на нее снизу вверх, ожидая, что будет дальше.Кончиками пальцев она коснулась ворота моей рубашки.— Сними, — не приказ, не просьба, а нечто среднее.Я отрицательно покачал головой и оттолкнул ее руку, но ее взгляд – две зеленые воронки – уже затянул меня внутрь.

Скривившись от досады, я сорвал с себя майку.— Ну? Довольна? – я прикусил язык, снова встретившись с ней взглядом.Это была боль. Такая сильная и неприкрытая, что я на миг поверил, будто избили Робин, а не меня. Я едва подавил в себе глупый порыв броситься ее утешать: сказать ей, что, мол, все в порядке, что я поправлюсь, и вообще – это пустяк в сравнении с тем, что могло быть.— Это он сделал? – тихо спросила Робин. – Зайзен?Имя босса она выговорила с трудом, нехотя, сквозь зубы.Я молчал и смотрел на нее.— Почему, — Робин проглотила ком в горле. – Почему ты ему позволил?...Когда она спросила, я и сам задался этим вопросом. Действительно, почему? Я мог бы просто размазать его по стенке, если бы захотел. Я уже не тот запуганный малыш из темной комнаты, не тощий тринадцатилетний парнишка, ученик охотника… нет, я… Для Зайзена я просто обученная и натасканная собака. Его оружие, его вещь. Естественно, он приходит в ярость, когда я перестаю подчиняться.Я не испытывал ненависти к Зайзену. Но, увидев невыносимое страдание в глазах Робин,в ту же секунду возненавидел его. Он сделал это с умыслом. Он знал, как наказать девчонку. Он знал, что она увидит меня, и это будет для нее больнее, чем…— Когда-нибудь я убью его, – мечтательно произнесла Робин, смахнув слезы. Я увидел знакомые огоньки в ее глазах.— Не надо, — я притянул ее к себе.— Нет, когда-нибудь…Я коснулся губами ее губ, заставив замолчать.РобинОн опрокинулся на кровать, потянув меня за собой. Я вцепилась в простыни, стараясь удержать равновесие, не навалиться всей своей тяжестью на его покрытое синяками тело. С разбитой губой самые нежные поцелуи должны были казаться невыносимыми.

— Может не будем? – жалобно спросила я. – Я вижу, тебе больно…— Я хочу, чтобы было больно, — хрипловато ответил он. – Я хочу, чтобы ты причиняла мне боль. Только ты.Его глаза были черными, как маслины. А руки как-то незаметно уже проскользнули под мою футболку – а на мне, кроме футболки, ничего и не было. Услышав, что буду спать одна, я собиралась спать голой. Я всегда так спала. В детстве из-за этого меня дразнили «дикаркой». Теперь я подумала, что все равно придется спать голой. Только с ним.Его руки крепко сжали мои ягодицы.

— Ты хочешь этого? – спросил он, крепче прижав меня к себе. И тут же нетерпеливо потребовал ответа.— Да, — сдаваясь, прошептала я. — Да.

АмонЭтой ночью не я взял Робин – она взяла меня всего, обхватила, стиснула, сплавила воедино с собой. Она была легкой и нежной. Она была пугливой и осторожной. Она была невинной и порочной одновременно. Я любил ее такой, раздираемой противоречиями. Я и сам думал о ней как о человеке, но любил любовью ведьмака – безрассудно, всецело, не оглядываясь ни на что. Ведьмака не смущало, что ей не было и шестнадцати, что она была пирокинетиком и воспитывалась в монастыре. Ведьмак, как и большинство его сородичей, был аморален. Он потакал своим чувствам, он хотел быть со своей возлюбленной.Я погружался в пучину сладкого безумия, падал, падал. И она падала со мной.

Она была кошкой. Она мурлыкала, покусывала меня за уши. Ее язык оставлял влажные дорожки на моем теле. Мне казалось, что своими ласками она стремится зализать мне раны.

Она не пропустила ни одну.

РобинОн практически никогда не улыбался. Выражение его лица бывало либо угрюмым, либо бесстрастным, либо таким, как сейчас. О, это могло показаться странным, но я обожала третий вариант. Именно тогда, когда я видела его несчастное лицо, его взгляд затравленного зверя, мне хотелось наброситься на него и любить, любить, любить до потери сознания. Хотелось, чтобы он успокоился и забыл обо всем, но в то же время хотелось снова видеть это страдальческое выражение на его лице – так он был прекрасен в эти минуты.

В этот раз все было по-другому. Больно не было, но он предложил, чтобы я оставалась сверху, и мне пришлось двигаться, чтобы доставить удовольствие себе и ему. Впрочем, удовольствие или муку – я так и не поняла, глядя на его перекошенное страданием лицо. Он стонал и кричал, я кричала того громче, и в какой-то момент мне пришло в голову, что соседи нас слышат. Потом все поглотил вырвавшийся на свободу огонь, а потом мы, изможденные, повалились на черные простыни и некоторое время лежали молча в темноте, держась за руки и тяжело дыша.— Амон… ты не спишь? – наконец спросила я. Прошло уже не меньше получаса, и я каким-то шестым чувством ощущала, что уже давно наступила полночь.— Нет, — тихо ответил он к моему некоторому удивлению. Я была почти уверена, что он уснул.

— Можно тебя спросить? Я ношу очки твоей мамы, верно?Тишина и темнота. Темнота густая и бархатистая, обволакивающая со всех сторон.

— Да. Береги их, Робин, — просто ответил он.

Я перекатилась на кровати и придвинулась поближе к нему.— Расскажи мне о ней.— Зачем?— Просто. А еще расскажи мне про Араши. Я хочу знать.— Она хотела, чтобы ты убила ее.

— Я догадалась.— Да?— Правда, уже после того, как сбежала.

— Не убегай больше, ладно?Я энергично закивала головой.— Si. Обещаю. Я буду защищать тебя.Он издал короткий смешок. Как жаль, что я не видела в темноте его улыбки!— Как Пламенеющее Око Амона-Ра?— А?— Был такой бог в древнем Египте. Его звали как и меня – Амон. Мама назвала меня в его честь, потому что они с отцом познакомились и зачали меня в тени пирамид. По легенде, у этого бога была напарница – богиня-кошка. Или львица. Она сжигала пламенем пустыни его врагов. Мать говорила, что я когда-нибудь тоже встречу свою Мут-Бастет-Хатор или как там ее…

— Так я, значит, существо из сказки? – спросила я, зевая.— Вот именно, — он повернулся на бок и заключил меня в объятия. – А теперь давай спать.Нэка - кошка, также девушка с кошачьими ушами (яп.)Si - да (ит.)