Глава 5. Параграф 2 (2/2)
— королевство: по крайней мере четыре прилегающих герцогства, или 16 графств, или 64 баронии;
— герцогство: по крайней мере четыре графства или 16 бароний;
— маркизах: по крайней мере пять-шесть бароний, каждая из которых включает в себя 10 дворян;
— графство: по крайней мере четыре бароний такого же значения;
— виконтство: по меньшей мере две-три бароний такого же рода;
— барония: по меньшей мере шесть дворянских земель, каждая из которых принадлежала одному рыцарю.
Рыцарь, владевший маленьким леном, должен был иметь возможность сформировать ?копьё?, то есть боевой отряд в составе пяти человек, куда входили бы: рыцарь, оруженосец и трое или четверо вооружённых всадников-слуг. Для перехода из оруженосцев в рыцари и для допущения к церемонии посвящения необходимо было предварительно принять участие по крайней мере в одном сражении. Сеньор, у которого было вдоволь вассалов для формирования многочисленного отряда дворян более низкого ранга, назывался знаменосцем, ибо он имел право носить знамя, а уже не флажок на острие копья.
Если ?холопа? (manant) уличали в краже золотых шпор рыцаря или других ценных предметов, освящённых в боевых операциях, ему отрубали кисть правой руки, ибо речь шла о краже предметов, являвшихся объектом священной церемонии.
Для управления делами знати, для контроля и надзора за ней, для её защиты создавались так называемые гербовые советы, возглавлявшиеся на уровне королевства ?гербовыми королями?, опиравшимися на гербовых судей, гербовых герольдов и гербовых исполнителей. В них также принимали участие конюшенные объездчики: это были гонцы, облаченные, подобно гербовым герольдам, в короткую накидку с рукавами поверх доспехов. Наносить им телесные повреждения запрещалось под страхом самых ужасных кар.
Будучи своеобразной эмблемой-тотемом семьи, символом, наделенным священным характером, герб подчинялся правилам изощренной науки — геральдики, порожденной герметической традицией. Наряду с символами, фигурировавшими на основной, главной части герба, менялись и окружавшие ее символы. Это зависело от ранга, знатности, древности рода, от его разветвленности и т.д. Гербовники и книги дворянства находились в ведении и под неусыпным наблюдением гербовых судей. Именно они составляли гербы лиц, получивших дворянское звание, и представляли их на утверждение государя. В отличие от Англии, где разночинцам было запрещено носить гербы, во Франции такого запрета не существовало. Но гербы разночинцев не должны были сопровождаться внешними символами, составлявшими так называемый тэмбр, то есть коронами, шлемами и т.п., которые указывали на степень знатности их носителя.
Самая высшая, родовитая знать составляла из себя так называемую аристократию, на самом верху которой находился король и его ближайшие, так называемые ?кровные? родственники.
Была в средневековом обществе ещё одна группа. Это были дворяне, временно утратившие своё дворянское звание. К этой категории относились урождённые дворяне, которые вследствие разорения не имели возможности приобретать оружие и служить своему сеньору по законам вассалитета. В этом случае дворянин терял принадлежавшую ему ранее землю (которая давалась дворянам в награду (обмен) на несение воинской службы в пользу сеньора). За счёт доходов от прежних маленьких (не основных) ленов он брал в аренду обрабатываемые земельные участки. Из-за Столетней войны и эпидемий чумы и моровой язвы эта группа и приобретала своих новых ?членов?. В случае если такие дворяне восстанавливали свои доходы или оказали какую-то услугу своему сюзерену, они могли обратиться к королю с прошением о восстановлении своего прежнего состояния.
В средневековом обществе выделялись и некоторые другие социальные категории: например, подкидыши — дети, брошенные на произвол судьбы, которых взял под своё покровительство сеньор данного лена. В этом случае они были крепостными (сервами).
Незаконнорожденные отпрыски знати, рожденные от матерей, числящихся по разряду разночинцев и не признанные своими отцами, хотя на деле ни для кого не было тайной их происхождение, пользовались в лене определёнными привилегиями и занимали несколько особое положение. Тем не менее, если отец официально не признавал своего ребёнка, то тот воспитывался матерью в статусе её сословия, и считался простолюдином.
Бастарды — незаконнорожденные дети знатного отца и простолюдинки, официально признанные как таковые, считались дворянами, воспитывались в соответствии с этим, и просто должны были иметь на гербах своих родителей особый геральдический символ, так называемую чёрную полосу (знак незаконнорожденности), в то время как их потомство, рождённое в законном браке, эту полосу в некоторых провинциях (например, в Дофине) не ставило. В своём правовом статусе бастарды имели определённые ограничения — даже будучи первенцами, эти дети не могли наследовать владения отца, если у того потом рождались дети в законном браке (т.е. на земли своего отца они имели права только в том случае, если у того не было ЗАКОННЫХ детей).
Особое место занимали дети, рождённые от так называемой ?королевской крови?, то есть незаконные дети короля или его родственников, знатных сеньоров-аристократов. Такие дети получали не только статус знатного сеньора, но и имя своего отца, а при удачном стечении обстоятельств могли наследовать и его владения (яркий тому пример — жизнь Вильгельма I Завоевателя, ставшего впоследствии королём Англии; многочисленных королевских бастардов, которые становились королями в Португалии).
В средневековье и даже позже было лучше оказаться бастардом знатного семейства, чем законнорожденным отпрыском разночинца. Людовик Орлеанский, большой любитель хорошеньких женщин, стал отцом множества незаконнорожденных детей, одному из которых было суждено прославиться. Речь идёт о Жане Дюнуа, бастарде Орлеанском. Бургундский герцог Филипп Добрый, у которого было три законных супруги и 24 любовницы, произвёл на свет при помощи этих последних 16 незаконных детей. У графа Клевского таковых насчитывалось 63. У епископа Камбре Жана Бургундского был хор в составе 36 человек. Все они были его детьми. Этот хор своим пением сопровождал церковные службы своего отца-епископа. В Португалии в XIV в. новую династию Авизов также основал бастард Иоанн I, а другой незаконнорожденный — Энрико де Транстамаре, побочный сын Альфонса XI Кастильского, стал там же королем под именем Энрико II.
С такими же случаями мы ещё встретимся в ходе данного исследования. Таинство брака явно не стояло на первом месте в глазах знати!
Знать всегда заботилась о своих бастардах. Короли, которые отказывались признавать их и заботиться о них вызывали в дворянской среде резкое осуждение. Так, например, дворянство всегда глухо ворчало в адрес Людовика Х Сварливого, который отрёкся от своей незаконной дочери Эделины Младшей, не признал её официально и заточил в монастыре Сен-Марсель, вместо того, чтобы признать её статус королевского бастарда, обеспечить приданным и достойно выдать замуж, как того требовал обычай(13). Точно такое же отношении, но уже много позже, будет и по отношению к королю Генриху IV Наваррскому, который тоже практически никогда не заботился о своих незаконнорожденных детях. По сути, Генрих IV признал всего лишь детей ?своей обожаемой? Габриэль д’Эстре, единственной среди огромнейшего числа ?пассий? любвеобильного монарха, которая получила статус официальной фаворитки(14). Остальные же бастарды так и канули в безвестности. Известный французский историк Р.Амбелен так писал по этому поводу: ?Не было числа его незаконным детям, и (за редким исключением) он никогда не заботился о них. Даже если какая-нибудь женщина, ставшая матерью его ребёнка (когда-то опозоренная им и изгнанная из своей семьи из-за внебрачной беременности бедняжки), оказывалась затем в нужде, Генрих Наваррский даже и слышать о ней ничего не хотел. Так, например, Эстер Имбер… умерла в нищете, а он не удосужился её принять, выслушать, оказать хоть какую-то помощь своей бывшей возлюбленной и её ребёнку от него, т.е. своему собственному потомку королевских кровей. Поступая так, он нарушал традиции дворянства и королевских домов, согласно которым было не принято отказываться от своих побочных детей?(15).
Примечания:
1. Villanus (лат.) - житель деревни, поместья (villa)
2. Servus (лат.) - раб.
3. Довольно значительное отличие от той формы крепостного права, которое существовало в России вплоть до середины ХIХ в.
4. Уже начиная с ХI в. крепостных почти не оставалось ни в Нормандии, ни в Бретани.
5. Коммунальные движения, или так называемые ?коммунальные революции?, происходили в городах Северной Франции (Камбре, Сен-Кантен, Аррас, Амьен, Нуайон, Лан и др.), уже начиная с конца XI века.
6. Кретьен де Труа. Рыцарь со львом. (Chretien de Troyes. Le Chevalier au lion. Trad, d'apres l'edition de M.Roques. - Paris, I960, - vers 5292 – 5313). В хрестоматии под ред. Пуришева ?Зарубежная литература средних веков? (М.: Просвещение, 1974) приведён один из эпизодов этого романа Кретьена — стихи 1406 - 2165 в пер. М.Замаховской.
7. Тэн И. Происхождение современной Франции. - Т. 1. Старый порядок. - СПб, 1907. - С. 11 - 12.
8. Beneflcium (лат.) — благодеяние — в раннем Средневековье — земельное владение, пожалованное феодалом своему вассалу за определённую службу, без права наследования, но с правом взимать повинности с крестьян; церковная должность в римско-католической церкви, связанная с определёнными доходами.
9. Patrimonium (лат.) — наследственное, родовое имущество.
10. Симония (от имени Симона-волхва) — продажа церковных должностей за деньги.
11. Praelatus (лат.) — предпочтённый, поставленный над кем-либо — в католических и англиканских церквях — название высших духовных сановников.
12. Le chanson d'Ami et d'Amile. Edition P. Dembrowski. - Paris, 1969. - vers 3264 - 3267.
13. Эделина Младшая родилась в 1305 г. от дворцовой кастелянши Эделины. Впоследствии она стала аббатисой монастыря Кларисс, правда, вряд ли это - то, что она, говоря сегодняшним языком, "продвинулась по служебной лестнице" являлось заслугой её отца…
14. Официальная фаворитка (фр. Ma?tresse en titre) — статус, которым мог наделить король Франции одну из своих возлюбленных. Отличие официальной фаворитки от всех остальных заключалось в том, что она имела возможность влиять на ход политических событий, активно вмешиваться в жизнь королевского двора и даже во внутрисемейные взаимоотношения правящей фамилии. Первой официальной фавориткой во Франции стала Аньесс Сорель, возлюбленная короля Карла VII (1403 – 1461). Фаворитизм существовал ещё задолго до этого короля, но именно он провозгласил, что его возлюбленная, двадцатидвухлетняя Аньесс Сорель отныне имеет при дворе официальный статус — королевская фаворитка. Это выражалось, в частности, в том, что ей прислуживали, как принцессе и она носила самый длинный (после королевы) шлейф — длина шлейфа во времена Средневековья и Ренессанса определялись статусом женщины. В должность официальной фаворитки посвящали в присутствии всего королевского двора, ибо король давал понять, что это не ?мимолётное увлечение?, а акт высшего доверия к конкретной женщине. По мнению французского исследователя Ги Шоссинан-Ногаре, культ фаворитки при французском дворе — выродившаяся рыцарская традиция поклонения Прекрасной Даме.
15. Амбелен Р. Драмы и секреты истории. - С. 252 – 253.