Глава 11 - Торговый лагерь (1/1)

Как знать, что ожидает впереди? Как время на скаку остановить? И жизнь, пройдя,смеяться, пригубив, Ее немыслимую глубину любви. Не отвратив лица от скорбных дел,Не заперев сердца в тиши домов, Открыть себя, пусть не для всех, Но настежь для судьбы ветров. Они сотрут мирскую шелуху, И грани сердца жизнью засверкают. А если где и трещиной пройдут, То поделомнас часто поучают.Ирина Лобкова Мой путь к Соколиным Камням начался одновременно с рассветом. В нашем с солнцем синхронном старте виделась определенная символичность, и я счел это добрым знаком. Козырнув сонному светилу, я поправил невесомую волшебную сумку, мысленно поблагодарив родителей за щедрый подарок на одно из дней рождения, и покинул гостеприимное поселение Серой Дымки.

Несмотря на усталость, передвигался я довольно споро. Рейсовый дилижанс, способный в разы сократить время на дорогу, должен был проезжать через поселение лишь к полудню, и, решив не ждать, а перехватить колесницу по дороге, я бодро шлепал пешком. Вдоль обочины дороги нередко попадались камни ветра, дарующие путешественникам короткие, но сильные благословления, снимающие усталость, поэтому даже бурная и бессонная ночь не могла испортить мои планы.

Скалы постепенно сместились за спину, плавно уплывая к горизонту и уменьшаясь, утопая в утреннем густом тумане. Хорошая, раскатанная, щедро отсыпанная крупным щебнем, дорога легко ложилась под привычные к движению неуемного хозяина ноги. Земля постепенно разогревалась под первыми, скромными еще лучами постепенно всплывающего солнца, и меня начинало понемногу клонить в сон.

В очередной раз широко зевая, я привычным движением погладил шероховатый бок встретившегося монумента, обновляя заклятие путешественников. Рассеивающийся туман нехотя выпускал из своих жадных объятий силуэты недалекого поселения. Согласно рассказам часовых, небольшая стайка удивительных каменных шатров недалеко от поселения возникла совсем недавно, несколько лет назад. Первый каменный шатер был построен Мураной, удивительной женщиной-ферре, торговкой, возившей товары аж в саму Аль-Хабру. Там и подсмотрела она устройство удивительных домов, поразивших ее до глубины души. Соседи сначала смеялись над задумкой женщины, решившей построить жилище на харнийский манер, отпускали сальные шуточки, что ждет она в гости низкорослого да узкоглазого хахаля. И быстро замолчали, когда счастливая Мурана достроила свой странный шатер.

Хоть и возводилась удивительная постройка намного дольше, да и ремонта она не требовала, хранила домашнее тепло, не пускала внутрь прохладу степных ночей, а днем - изматывающую жару, защищала от стрелы и огня. А что из камня, да сил много на постройку просила – так камня в степи да у подножия гор не счесть. И мужчин сильных, спасибо мирному времени, хватало. Вот и стали соседи, один за другим, возводить себе похожие дома. Поселение проплывало мимо, слегка подернутое светлой туманной дымкой. Удивительно красивые, крытые цветной черепицей, каменные дома выглядели непривычно, но в то же время уютно и спокойно. Беленые стены и аккуратные клумбы, резные деревянные ставни на окнах и ухоженные, красивые садики вокруг – все это создавало маленький благоухающий оазис, еще более удивительный тем, что создан был руками народа, привыкшего кочевать.

Оставалось только подивиться тому, как мирное существование меняет народ, чей скарб испокон веку ценился тем, что входил в дорожную сумку и мог путешествовать вместе с хозяином. Может быть, оно и к лучшему. Может быть, мы рано расслабились… Не став задерживаться у странного поселения – дорога звала, я пополнил запас воды во фляге у колодца, сполоснул лицо, вдоволь напился прохладной влаги и заспешил вперед – безоблачное небо сулило жаркий день, и мне хотелось пройти как можно больше, пока утренняя прохлада не сменилась настоящим пеклом.*** Торговый лагерь, расположенный на Соколиных Камнях и слегка отдаленный от самого поселения, встретил меня пылью, жарой и отдаленным, раскатистым гулом. Спрыгивая с попутного дилижанса, я отсалютовал лупоглазому извозчику-дару, имени которого так и не довелось узнать – разговор не клеился, и я решил не навязываться, разморенный полуденной жарой.

Гул усиливался, и я задрал голову, чтобы узреть удивительную картину – от стоящей на отшибе вышки отчаливала махина дирижабля. Белое раздутое тело чудо-машины медленно текло по голубому небосводу, постепенно уменьшаясь – пилот набирал высоту. Гул издавали огромные лопасти вращающихся, словно у мельниц, колес, толкая гиганта вперед. Под парой сигарообразных баллонов, скрепленных между собой сложной деревянной конструкцией, была подвешена корзина для пассажиров. Утробно урча, дирижабль скрылся из виду, растворившись в прозрачной голубизне, и я вернулся к земным делам. Часовые, явно скучающие у входа в поселение, с радостью взялись отвечать на мои вопросы. Оказалось, что Эльхе давно не появлялась в поселении, да и Грела вспомнил только один из охранников, уверенно заявивший, что старика не видели уже несколько лет. Посовещавшись, воины посоветовали мне обратиться за помощью к Тамуне – местному старосте, выполняющему функции мара. Совет я посчитал весьма резонным – уж староста-то очевидно знает о передвижениях жителей побольше часовых, хоть и любивших посплетничать. Уже уходя, краем уха уловил фразу о пожаре в поселении Серых Камней, и решил расспросить об этом старосту – слишком уж много пожаров случилось за последнее время. Тамуна оказался довольно молодым мужчиной, с телом воина и умными глазами. Выслушав мой скомканный рассказ, он отправил меня к Джушу – брату пропавшей Эльхе. По дороге к Джушу, Тамуна попросил меня найти боевого вожака Шеодара, передав ему приказ возвращаться – тот был отправлен на разведку к Серым Камням, и взволнованный староста ждал его небольшой отряд обратно с докладом. Согласно кивнув, - мне не в первой попутно выполнять чужие просьбы, я отправился к указанному выходу из лагеря. По мере приближения к Соколиным Камням, я замечал все больше признаков недалекой большой беды – и первым из них стали стаи воронья, сбивающиеся в большие кучи на обочине. Наглые птицы совершенно не боялись, тяжело и сыто отходили в сторону лишь когда иной возможности разминуться с ногой у них не оставалось.

Вторым признаком стал появившийся из ниоткуда, принесенный порывом изменившего направление ветра, запах дыма. Едкий, совершенно не похожий на запах костра или очага, дым вызывал отвращение, противно оседая в носу, щипал глаза. Вдали, в стороне от дороги, показался остов сооружаемого шатра. По мере приближения, я начал различать отдельные фигуры, стоящие или снующие вокруг постройки. Близость цели придала сил уставшему телу, и я прибавил ходу.*** Часовые вокруг поселка молча расступились, пропуская меня внутрь наскоро огороженного редким тыном лагеря. В тесном, наскоро укрытом от вездесущего степного ветра пространстве, поместились несколько отдыхающих воинов, двое из которых явно выделялись, бросались в глаза. Воины сдержанно спорили о чем-то, стараясь не нарушить отдых остальных. В самом углу, сжавшись в комочек, тихо плакал ребенок. Несмотря на царивший полумрак, мне удалось рассмотреть маленькую, совершенно не похожую на детей моей расы, девчушку – покрытая шелковистой короткой белой шерстью, с торчащими в стороны лопоухими острыми ушками, ее голова была увенчана тонким, загибающимся назад рогом, росшим из центра лба. Ворох тряпок и шкур, на который я изначально не обратил внимания, зашевелился, и косматая рука, высунувшаяся из его глубины, нежно погладила ребенка по хрупкой спине.Движение развеяло иллюзию бесформенности, и я распознал силуэт низкорослого, сгорбленного родича девочки. Явно мужского пола, сплошь заросший светлой шерстью, с длинным, заходящим к лопаткам рогом на голове и несоразмерно большими лапищами, он походил на крупную обезьяну с необычайно мудрыми глазами. Оторвавшись от разглядывания неведомых существ, я направился к спорящим воинам, абсолютно уверенный в том, что непонятные знаки на доспехах одного из них – отличительная особенность командира. Как ни странно, я оказался прав, и воин представился Шеодаром. Услышав приказ Тамуны, он явно разозлился – гневно сплюнув на песчаный пол, он нервно забил по бокам хвостом. Я продолжил неотрывно смотреть в сузившиеся от сдерживаемой ярости глаза – будучи посторонним, явно не причастным к принятию решений, я совершенно не опасался, что гнев боевого вожака будет направлен на меня. Если уж спокойный и рассудительный Тамуна нашел на него управу, то и мне не пристало хвост показывать. - Видишь, Арата, я говорил тебе, что Тамуна – не воин! Только трус бросит разоряемый поселок ради каких-то своих догадок! – сквозь зубы прошипел он замеревшему собеседнику и удалился. Арата, похожий на ветерана, в тяжелых, посеченных доспехах, горестно вздохнул. Воин выглядел очень опытным, бывалым, очевидно сменившем на своем веку немало молодых, порывистых командиров. - Шеодар молод и горяч, юный воин, - обратился ко мне ветеран. Голос его был тихим и шелестящим, и я вздрогнул от неожиданности. – Однако, наш боевой вожак знает, что такое честь, и не знает, что такое страх. Он считает отступление позорным бегством, и я согласен с ним. Когда разбойники покончат с разграблением пепелища, они двинутся к торговому лагерю. Воин задумчиво покачал головой, и развернулся, собираясь уходить. Вспомнив о собственных целях путешествия, я окликнул его, в надежде узнать о том, где искать Джуша. Ветеран неопределенно махнул рукой в сторону и скрылся в проеме выхода, оставив меня растерянно озираться по сторонам. Детский плач не смолкал, и я невольно перевел взгляд на странную парочку. И почему-то совершенно не удивился, когда старший примат, перехватив мой взгляд, жестами подозвал меня подойти поближе. Любопытство, как водится, одержало верх в мгновенной битве сомнений, и я, озираясь, приблизился. - Тише, Илка, не плачь. Смотри, какой отважный воин. Он нам поможет и всех спасет. Правда, воин? – разобрал я слова на общем наречии Восточного континента. Девочка, не переставая плакать, подняла на меня покрасневшее от слез личико. Чистые, огромные, словно блюдца с ярко-бирюзовой водой, ее глаза завораживали. Ребенок смотрел неотрывно, словно забыв про терзавшее ее горе. Редкие слезинки все еще соскальзывали по нежным щекам, но она больше не плакала.

Я улыбнулся так широко, как только мог, стараясь показать все свое дружелюбие и отвагу разом. Наверное, меня неслабо перекосило, потому что девочка резко подскочила и спряталась за широкой спиной примата-родителя, робко выглядывая из-за мохнатого плеча. Увидев такую реакцию, существо резко разошлось хриплым, похожим на кашель, лающим смехом. Погладив смущенную девочку по голове широкой лапищей, примат похлопал ладонью по шкурам рядом с собой, приглашая присесть. Пока я нервно усаживался неподалеку, существо, представившееся Рабаваной, тихо и сухо рассказало мне о произошедшем: - Мы с Илкой приехали в торговый лагерь не на заработки. Что нам деньги, когда мы видели своими глазами золотой город Санхару? Хотел я дочери мир показать. Чтоб увидела она, что мы все: и нараяне, и ферре и люди – все одинаковые, и в то же время такие разные… А ночью внезапно вспыхнул пожар. Поднялась суета, суматоха… Торговцы в одном белье выскакивали из шатров, попадая прямо в лапы кровожадным разбойникам. А потом, почуяв кровь, подтянулись и пауки. Я таких пауков никогда не видел – огромные, они оплетали тела живых и мертвых, раненых и здоровых, безошибочно определяя кто где спрятался. Только нам троим и удалось выжить: нам с Илкой, потому что шатер стоял на отшибе, да забавному ферре по имени Джуш… Погладив по голове осмелевшую нараянку, я расспросил старика о подробностях происшествия, уточил, где искать незадачливого Джуша, и попрощавшись, покинул путешественников, жалея, что не умею запечатлевать в краске удивительные моменты из своей жизни.*** Джуша удалось разыскать снаружи, он прохаживался вдоль покосившейся от ветра стенки недостроенного убежища, нервно подергивая ушами и кончиком хвоста. Когда моя рука легла на плечо рассеянного, погруженного в пучину своих мыслей ферре, Джуш подлетел на добрых полметра, едва не разбив мне затылком подбородок. Оттащив меня от шатра, он воровато огляделся, и, не заметив опасности, вдохновлено зашептал: - Эти идиоты поджигают шатры! Даже поубивав жителей поселения, распугав этих трусов-вояк, они не потушили поселение. После зимы трава сухая. Ты когда-нибудь видел степной пожар? Ха, Тамуна боится разбойников! От пожара не отбиться мечом! Помоги мне, воин! Я почти закончил, все утро я рыл ров, который оградит от огня, не пропустит беду в торговый лагерь. Теперь нужно вырубить кустарник по его краям, но у меня нет уже сил… Джуш скороговоркой тараторил, вываливая на меня свои планы, не давая вставить ни слова, не интересуясь моим мнением и целями. В ответ на вопрос о том, куда запропастилась Эльхе, он пожал плечами, хитро прищурился и ответил, что этот вопрос мы обсудим, когда обезопасим лагерь. Матерясь про себя, я последовал за неуемным, подвижным, как вода в ручье, Джушем, к ему одному известным кустам. Проделанная спасителем степей работа впечатляла. Ров действительно мог защитить от пожара, если тот поползет в сторону торгового лагеря, пожирая сухую траву. Под непрестанным руководством неуемного Джуша, я быстро расчистил окрестности от колючих веток редкого кустарника, вызвав нехитрыми взмахами меча столько неподдельного восторга, что засомневался в трезвости рассудка своего нового знакомого. Закончив с работой, я спешно оттащил юнца подальше от его детища, мотивируя отступление тем, что наши силуэты выдадут ров, который разбойники могут и затоптать, зарыть… Перепуганный Джуш яростно закивал, соглашаясь, и вскоре мы вернулись в неуютные объятия временного пристанища воинов разведки и горстки выживших. Прижав заскучавшего было от бездеятельности спутника к хлипкой стене, я выпытал у него, наконец, всю известную ему об Эльхе информацию. Как оказалось, заклинательница покинула поселение полную луну назад. Ходили слухи, что ее шатер видели в поселении Белых Облаков. Я вздохнул. Нить событий закручивалась в растущий с каждым днем клубок, увлекая меня все дальше от дома. Минуло только две недели с момента, когда я вышел из шатра получать благословление родителей перед посвящением в воины, а ноги уже занесли меня в края, где горизонт не скрыт крутыми боками гор.*** День ощутимо клонился к вечеру, и я решил вернуться в торговый лагерь, чтобы провести хоть одну ночь в уютных объятиях одеяла и подушки. Не известно, когда мне снова выпадет склонить голову над нормальной постелью.

Ночевка в холодном и неуютном подобии шатра, возле тлеющего еще поселения, совершенно не прельщала. Даже воины во главе с Шеодаром выдвинулись в сторону поселения, следуя приказу Тамуны.

Малышка-нараянка сладко посапывала все в том же углу, заботливо укрытая целым ворохом одеял. Рабавана дремал рядом, мгновенно проснувшись, едва я приблизился. Я выудил из сумки крупный алый цветок, найденный среди камней, пока мы с Джушем обследовали и укрепляли ров, аккуратно положил его на шкуры рядом со спящей Илкой. Старик удовлетворенно покивал головой, одобряя мои действия.

- Один из погибших во время пожара, был травником. Он путешествовал, собирая редкие растения и рисуя карту, где встретил их. Он рассказывал Илке много интересных историй о своих путешествиях. А сюда он приехал в поисках легендарного ?соколиного цветка?, легенду о котором малышка просила его пересказать несколько раз – уж очень полюбилась ей эта история. Жаль, что теперь ее некому будет повторить. Надеюсь, моя дочь запомнит ее сама. Я молча кивнул. Теперь я и сам заметил, как алый цветок похож на тот, который описывался в красивой сказке. Хорошо, что нашелся тот, кто рассказал любопытной малышке такую чудесную и поучительную историю. Надеюсь, мой подарок порадует ее. Попрощавшись со стариком, я покинул шатер, решив все же переночевать в нормальных условиях. Солнце уже клонилось к горизонту, вызолотив и без того желтый песок, и я бодро зашагал в направлении лагеря, намереваясь отвоевать перед сном небольшой столик в ближайшей таверне.