Глава 4 - Мертвое Гнездо (1/1)

Ветер, сорвав листокБросит земле на грудьВерю - назначен срокЗнаю - окончен путьВыпусти все из рук,Падай, лети кружась,Но замыкая кругНе торопись упастьС новой строки не жальНовой начать строкойКруче сверни спиральМаятник тронь рукойА. Романов Уже летя со скалы, я подумал мельком, что глайдер, пожалуй, стоило открыть заранее. Ветер свистел в ушах и бил в лицо, каменная стена грозила размозжить мне голову при столкновении с одним из уступов. Земля стремительно приближалась, и я, стащив со спины подарок Тулбы, судорожно дергал рычаг, выпускающий сложенные крылья глайдера, в надежде, что хрупкая конструкция чудом избежит контакта с твердым боком горы. Наконец, крылья глайдера распахнулись, словно птица сделала очередной взмах, и падение остановилось так резко, что показалось, будто меня немного подбросило вверх. Вцепившись в ручки аппарата обоими руками, я повис над ним горизонтально, тело поддерживали упругие потоки воздуха, тянувшиеся навстречу, норовили оторвать от легкой конструкции, даря обманчивое впечатление, что тонкие крылья лишь мешают свободе полета. Я не повелся. Глаза постепенно привыкали смотреть сквозь порывы, грудь больше не сжималась так судорожно, вдыхая встречные холодные порывы.

Понемногу освоившись в полете, я начал осматривать окрестности – все же глайдер медленно спускался, и для первого приземления следовало тщательно выбрать место, дабы не переломать себе все, чудом уцелевшие в вихре сегодняшних событий, конечности. С местом для посадки, я все же немного промахнулся. Выбрав казавшийся довольно мягким сверху, придорожный куст высокой травы, я сложил глайдер и брякнулся в объятия колючих ветвей с высоты добрых десяти метров. Спасла лишь верная кошачья ловкость, и, пожалуй, то, что приземление произошло по касательной, - инерция полета прилично протащила меня по жесткой земле.

Я прислушался к ощущениям, оценивая общее состояние своей бренной тушки, и пришел к выводу, что для зелья исцеления пока рановато. Царапины на теле и лице можно было самодовольно причислить к боевым ранениям, а про приличный синяк, грозящий образоваться в районе хвоста уже через несколько часов, вообще не стоило знать никому, кроме меня. Глайдер восстановлению определенно не подлежал. Решив не тащить с собой бесполезный груз, я оттащил изломанные останки конструкции в многострадальные кусты - не зачем им мозолить глаза прохожим. Отряхнув окончательно пришедшую в негодность одежду, я осмотрелся. Сквозь клубы поднятой при падении пыли, вдали вырисовывались силуэты поселения Соколиного гнезда. В этой небольшой деревеньке мне приходилось бывать в далеком детстве, когда отец взял меня с собой, отправляясь продать излишки сушеной рыбы. Живот противно заурчал, напоминая, что с утра его посетили лишь несколько лепешек и пара глотков воды, и пора бы ему вновь повидаться с чем-нибудь вкусно пахнущим и сытным. С желудком я вполне согласился, день выдался не из легких, от деревни я был уже довольно далеко, а силы должны были еще пригодиться для поисков мастера Грела. Приняв волевое решение навестить местный трактир, я вышел на дорогу, виднеющуюся неподалеку среди оседающей пыли.*** По мере приближения к поселению, у меня сначала зародилось, а затем постепенно возрастало чувство тревоги. Лишь когда я понял, что встречный ветер приносит явный запах гари, тревога перешла в явное беспокойство. Ускорив шаг, я сошел с дороги, скрываясь среди росших вдоль нее кустов и за камнями.

Через некоторое время моя скрытность принесла свои плоды – из-за очередного валуна послышались обрывки разговора. Подойдя ближе, я прислушался. - Поселение разграблено, все жители, кто не успел скрыться, погибли! Эхшан, ты должен поспешить в свое поселение, соберите отряд, мы должны продержаться до прихода заклинателей! Эти чудовища не боятся даже мертвецов! Поняв, что за камнем скрываются не враги, а тем более, судя по словам говорившего, среди присутствующих находился Эхшан, я перестал скрываться и вышел из укрытия.

За валуном обнаружились двое, говорившим был, наверное, житель деревни Соколиного гнезда – по крайней мере его я не знал, а вид у него был потрепанный. Вторым был воин нашего поселения, Эхшан, отправившийся провожать шамана Грела в его внезапное путешествие. Самого заклинателя не было видно. При моем появлении, Эхшан моментально собрался, руки легли на рукоятки ножей. Отдыхающие поодаль львы настороженно подняли головы. Степной Ветер, питомец Эхшана, узнал меня, и, успокоившись, зевнул, широко открывая красную, с длиннющими клыками, пасть. Только увидев реакцию льва, воин присмотрелся ко мне внимательнее, и, кажется узнал. Пытаясь развеять подозрения в свой адрес, я подскочил к нему поближе, не доходя, правда, на расстояние прямого удара ножом, и быстро заговорил: - Эхшан, как же хорошо, что ты здесь! Я ищу заклинателя Грела, говорят, ты сопровождал его в путешествии… - По виду воин, по словам – суетливый мальчишка, - спокойно сказал воин, убирая руки с оружия, и немного расслабляясь. – Разве сегодня не день пира в честь молодых воинов? Почему ты не празднуешь со всеми? Это подозрительно. Пока я терялся, не зная, что из сегодняшних событий стоит рассказывать Эхшану, а что – нет, он продолжил: - Я все же отвечу на твой вопрос. Наши с шаманом пути разошлись. Он отправился дальше, в поселение Серой дымки. Зачем - не наше с тобой дело. Я задержался здесь, обнаружив на обратном пути разграбленную деревню Соколиного гнезда. Техирр – он мотнул головой, указывая на собеседника, - как раз рассказывал мне о случившемся. О, Нуи, поселение Серой дымки было так далеко! А дорога дальше шла через разоренный поселок. Пока я размышлял, что делать дальше, Техирр продолжил рассказывать Эхшану свою историю. Судя по услышанному, в результате неведомой (тут я судорожно сглотнул) волшбы, жители поселения почувствовали слабость и тошноту. Из-под земли поднимались клубы смрадного дыма, вызывая кровавый кашель у вдыхавших. Жители поспешно собирали вещи, выгоняли скотину и уходили за пределы поселения, надеясь переждать мор у родни в других деревнях. Однако, до забора, ограждающего поселение, дошли не все. Мертвых с собой не брали, опасаясь распространения заразы. Последним вышел староста, поджигая ворота и забор брошенным факелом. Техирр в суете отбился от группы, да и родни у него не осталось – родителей он не знал, а сестра погибла одной из первых. Решив подождать помощи недалеко от поселения, он скрылся среди камней у дороги, надеясь на то, что убежавшие жители приведут шаманов. Однако помощи не было слишком долго. Среди остовов сгоревших шатров, Техирр заметил странное движение. Когда остатки дыма пожаров были унесены порывами ветра, ферре увидел бродящих по брошенному поселению мертвецов. Позже заявились мародеры, которых агрессивные мертвяки, казалось, не замечали, и начали разворовывать остатки ценных вещей – собирающиеся в спешке жители не успели откопать спрятанные кувшины с монетами, собрать ценную утварь. Среди мародеров были и странные колдуны – востроглазый Техирр хорошо различил длинные балахоны магов, и странное свечение из-под скрывающих лица капюшонов. Доедая кусок соленого мяса, щедро пожертвованный моему подвывающему желудку усмехнувшимся Эхшаном, я решал, что же мне делать дальше. Пути назад не было – вряд ли мне вообще стоит в ближайшее время показываться на глаза мара. Впереди все еще дымились остовы сгоревшего поселка, преграждающие путь к Грелу, способному дать ответы, казалось, на любой вопрос. Решив, что после того, как Эхшан вернется в поселение с просьбой Техирра о помощи, сюда могут отправить отряд, и я окажусь в ловушке, я пришел к выводам, что путь придется продолжить и через мертвецов. Воин очень удивился моему решению, но препятствий чинить не стал. Едва он засобирался в поселение, я выдвинулся в сторону деревни Соколиного гнезда. Точнее к ее останкам. Разумеется, я не был настолько глуп, чтобы лезть туда среди бела дня (хотя солнце упрямо клонилось к горизонту, показывая, что не я один устал сегодня, и нуждаюсь в нескольких часах покоя), но пусть лучше в деревне думают, что я бесславно погиб по собственной глупости, чем знают, где меня искать в первую очередь. Отойдя от импровизированного лагеря Техирра на приличное расстояние в сторону, я нашел среди камней неплохое укрытие от ветра и, что важнее, чужих глаз. До заката оставалось несколько часов, и я решил немного отдохнуть, растянувшись на нагретых за день камнях.*** Вечер встретил меня прохладой, далекими завываниями темных заклинателей и непонятными шорохами. Открыв глаза, я обнаружил, что солнце уже покинуло рабочее место, последние его лучи едва заметно окрашивали край стремительно темнеющего неба в кроваво-красные тона. Сгущающиеся сумерки были прекрасным укрытием от чужих глаз, и, как я надеялся, все еще сдерживали мертвяков (в памяти отчаянно билась мысль, что нежить слабеет в светлое время суток, но откуда у меня такие знания, вспомнить не удалось). Выглянув из временного убежища, я осмотрелся, не обнаружив ничего подозрительного, закинул в рот очередную полоску мяса из запасов щедрого Эхшана, размял затекшие мышцы, и двинулся в сторону поселка. Моей целью было незаметно проскользнуть вдоль остатков забора, не привлекая к себе внимания. Как водится, планы были разрушены с самого начала. Мертвяки были очень похожи на живых, пока не двигались. Судорожные движения при ходьбе выдавали в них марионетки чужой волшбы. Казалось, духам неудобно в одеревеневших телах. Ну и запах. Приторный, сладковатый, тошнотворный запах тлена густым киселем плавал внутри разоренного поселения. Борясь с желанием сейчас же расстаться со съеденным ранее куском мяса, я углубился в пепелище. Первым меня заметил ковыляющий мимо мертвец в изорванной, обгоревшей одежде и без левого уха. Прекратив свое бесцельное ковыляние, он тихо зарычал и двинулся ко мне. Я выхватил нож, и не обращая внимание на исходящий от умертвия смрад, ткнул его несколько раз в живот. На руки плеснуло холодной жижей, вяленое мясо отчаянным комком забилось в трепещущем от отвращения желудке, но я снова сдержался. Ударов кинжала хватило, чтобы и так слабо прикрепленный к мертвому телу, дух смог вырваться. Понадеявшись, что он не будет в обиде на живых, и спокойно вернется на Великий Луг, я вытер вонючую жидкость с рук и лезвия об обрывки одежды повторно убитого. На этом мои беды не прекратились. Еще четырежды я оголял из ножен кинжал, лишая подобия жизни слишком наблюдательных владельцев. Последним мертвецом оказалась молодая кошечка, на остатках рубахи которой были видны знакомые узоры. Подумав, я вспомнил, что такие же узоры были вытканы на одежде Техирра. Жаль, что его сестра не смогла выбраться. Срезав с шеи девушки тонкую нитку цепочки с кулоном, явно носившую не только декоративный характер, я отправился по своим следам обратно ко входу в деревню. Возможно, это было глупостью, но мысль, что пришедшие на подмогу заклинатели могут попробовать просто повторно выжечь деревню, и Техирр лишится всех напоминаний о единственном члене семьи, мне, как подкидышу в своем доме, не давала покоя.

Выбравшись из поселения, я легким, бесшумным шагом бывалого охотника преодолел расстояние до укрытия Техирра. Тот крепко спал. Плечи его подергивались во сне, хвост нервно бил по скомканным шкурам постели – беднягу явно мучили кошмары. Выбрав приметный камень, я положил на него цепочку с кулоном, потрепал по мягкой гриве проснувшегося льва Техирра, давно заметившего чужое присутствие, и поспешил обратно. Сумеречное время было упущено, ночь окончательно ступила в свои права. Я не жалел об этих часах, хотя двигаться обратно в смердящие руины пожарища хотелось еще меньше, чем раньше. Делать было нечего, и, тяжело вдохнув, я, в очередной раз проклял свою бедовую жизнь, и отправился в царство мертвых. Второй поход, на удивление, прошел без особых проблем. Возможно, мне помогло то, что маршрут, в принципе был намечен, особо любопытные встречные уже уничтожены, а от новых знаков внимания меня защищали кромешная тьма и въевшийся в одежду местный букет запахов. Борясь с тошнотой, уже видя перед собой выход из поселения, я не удержался и припустил к обгоревшему, покосившемуся проему без единой створки. Это было ошибкой – стоявшие в отдалении заклинатели смерти заметили особо шуструю тень, в мою сторону обратились несколько скрытых капюшонами лиц. Маги подняли кривые палки посохов, и в мою сторону полетели сразу несколько разных заклинаний. Так шустро я не бегал, пожалуй, никогда. Психически нездоровым зайцем я прыгал, скакал, петлял, не оборачиваясь назад, а в мои свежие следы в паре шагов, то справа, то слева взрывались яркими вспышками боевые заклятия. Маги ругались, сыпали вслед помимо заклинаний такие проклятия, что кузнец в моей деревне, пожалуй, снял бы фартук, и понурым шагом отправился давиться от зависти на ближайшей иве, услышь он хотя бы половину. Наконец, ругань стихла вдали, вспышки заклинаний больше не угрожали превратить меня в хорошо прожаренный бифштекс, и я замедлил бег. Отдышавшись, я сошел с дороги, чтобы промочить горло водой из фляги и немного успокоить нервы. Присев на траву, я прислонился спиной к прохладному боку валуна, скрывающего меня от случайного взгляда, откупорил флягу.

На черном бархате неба, одна за другой зажигались холодные искорки звезд. В далеком детстве, мама рассказывала нам с Эшьялой, что звезды – это огоньки глаз предков, которые изредка прерывают Вечную Охоту, чтобы взглянуть на то, как живут их потомки. В основном эту сказку нам рассказывали в назидание, после очередной шалости, давая понять, что если не родители, так далекие предки увидят наши нехорошие поступки.

Заткнув заметно опустевшую флягу, я хотел было подняться, но уши уловили неподалеку тихие, крадущиеся шаги. Выглянув из-за камня, я заметил пару харнийцев, молча и сосредоточенно продвигающихся вдоль дороги. Харнийцы подозрительно напоминали разбойников-мародеров в разоренном поселении, и я не стал выдавать себя, решив дать им пройти, тихо радуясь тому, что мои глаза способны различать в темноте гораздо больше, чем человеческие, что не раз меня выручало.

Как назло, одному из разбойников, а спутать их с кем-то еще, после тех обрывков разговоров, которые донеслись до меня, было не возможно, приспичило справить нужду. Разумеется, высокие моральные качества вынудили его покинуть дорогу, и поискать более романтичное и уединенное место. Я ничуть не удивился своему везению, когда его выбор пал на валун, за которым я скрывался. Спутник тактично остался ждать напарника на другой стороне дороги.

Разбойник повозился с завязками штанов, и по камню зажурчала тонкая струя. Воин расслабился, прикрыв глаза. В нос ударил резкий запах, который трудно спутать с каким-либо еще. Нет уж, такого унижения я выносить категорически не собирался! Запомнив место, где притаился дальний воин, я одним прыжком выскочил из укрытия, обоими руками сжимая рукояти ножей, и двумя короткими замахами располосовал лицо и горло бедняги, так и не понявшего, что произошло. Несмотря на молниеносность моего нападения, умирающий успел издать короткий глухой вскрик. Подхватив падающее тело, я оттащил его в оскверненное, но все же укрытие. Второй разбойник явно заволновался, и поспешил на помощь нерадивому спутнику. Зная, где он находился изначально, я вполне представлял его маршрут, поэтому маневр с выскакиванием удался снова. Не обнаруживший напарника воин растерялся, и пропустил мое появление из-за камня. Резко подскочив, я перерезал нерадивому харнийцу горло, второй нож вошел в спину, под левую лопатку, скользнув острием по ребру, и разрывая легкое и сердце. Тихо охнув, вторая жертва осела на землю.

Обыскав трупы, я обнаружил пару добротных позвякивающих кошельков, которые, не развязывая, покидал в сумку, горсть красной пыли неведомого происхождения и небольшой пузырек с микстуркой, восстанавливающей магические силы. Вряд ли они были магами, скорее всего флакончик был добыт грабежом. Не задерживаясь больше возле мертвых тел, я поспешил дальше. Теперь я шел скрытно, немного в стороне от дороги. Впереди маячили огоньки костров. Техирр рассказывал, что на другой стороне поселения, должен был разбить лагерь боевой вожак деревни Каджим. Дюжина воинов во главе с бравым вожаком, должны были сдержать наплыв мародеров и встретить подмогу, отправленную из окрестных деревень. Судя по убитым мной харнийцам, форпост не особенно хорошо справлялся с поставленной задачей. В тайне надеясь, что воины все же удерживают лагерь, и мне хоть немного удастся отдохнуть в относительной безопасности, я поспешил навстречу далеким кострам.