История Седьмая. Как расшатать супруге нервы за несколько дней? Начни с ромашек! (1/1)

Лук никак не хотел задерживаться в руках надолго. Как только я надумывала себе стрелу и пыталась наложить ее на тетиву, он исчезал. Исчезал, как распоследняя скотина. Естественно, стрела летела следом в небытие.После пары десятков неудачных попыток я скрипнула зубами и умостила пятую точку на пол.— Это тебе не ковырялкой махать, — тихо усмехнулся Кенсан, не отрываясь от чтения книги.?Ой, иди ты?, — беззлобно ответила я, зевая.Паладин сидел на возвышении неподалеку от реки, прислонившись спиной к широкому стволу раскидистой ивы. В руках он держал тонкую потрепанную книгу, которая называлась ?Восточный Зал. Обитель дев смертоносных?. Ивовые ветви колыхались от небольшого ветерка, и я ощущала странное чувство, исходившее от сознания паладина… Умиротворение. Я не понимала этого чувства. Оно передавалось мне, но я отвергала его и не желала принимать. Не может такого быть. Не здесь, не в Такаре. Не после моей прошлой жизни. Воспоминания в последнее время накатывали волнами, окуная в давно прошедшие события. В основном, по ночам. Сначала я переживала, что Кенсан тоже все видит, но просыпалась одна и подолгу не могла заснуть. Несмотря на то, что как только мое сознание подбиралось к какой-то важной детали, память делала кульбит, и наступал момент пробуждения, мне не хотелось, чтобы паладин видел что-либо. Это слишком личное. Я не помнила имен, не видела лиц. Воспоминания кружились в голове роем из осколков прошлой жизни, иногда ранили. Чаще ранили… О каком умиротворении может идти речь?— Не очень-то помогла книжечка, — вздохнул Кенсан, поднимая голову и рассматривая берег.У реки собрались сокланы. В Такару пришла странная для этих мест жара и духота. Каким-то магическим образом лето умудрялось быть довольно жарким и без солнца. По такому случаю некоторые из такарцев сняли тяжелые доспехи и с радостью выползли к реке, ища прохлады. Мечницы Штейн и Келли не теряли время и приступили к тренировке, отрабатывая приемы на песчаном берегу прямо босиком. Анвил с лучником Волком стояли по колено в воде, иногда доставали из нее какие-то камешки, о чем-то спорили и смеялись. Все сокланы избавились от доспехов, и Кенсан не стал исключением. Он с удовольствием разулся и подкатал рукава рубахи и штаны перед тем, как сесть на траву. Уверена, что вон те две незнакомые паладинки у самого края реки ждали большего. Но большего Кенсан будто сам себе позволить не мог. Я давно это за ним заметила. Как он еще при мне в сознании появляется обнаженным по пояс, ума не приложу!?На девичьи бедра меньше надо было заглядываться, — сказала я после долгого молчания. — Может, хотя бы одну победили?.— Никуда я не заглядывался! — возмутился парень. — Еле ноги унес. Озверевшая какая-то танцовщица.— Мужика бы ей.Мы с Кенсаном вздрогнули одновременно, и парень обернулся. Стоящий позади Архол обозревал берег, уперев руки в бока. Он тоже стянул свой привычный украшенный золотом сюртук и остался в черной безрукавке. Заметив, что Кенсан молчит, вампир пояснил:— Ну, танцовщице. Ибо озверевшая — не то слово.?Обхохочешься?, — буркнула я.— Желаешь записаться в добровольцы? — усмехнулся паладин.— Нет уж, — отмахнулся маг. — Пойду лучше понаблюдаю за девчонками.Кенсан молча кивнул, а Архол двинулся к реке. Уже спустя несколько минут до нас донеслись обрывки словесной перепалки Штейн и вампира и смех Келли. Паладин просто наблюдал за ними, и я неосознанно опять погрузилась в раздумья. Ведь я все еще хотела вернуть Кенсану крыло. Только вот поговорить об этом с нашими магами так, чтобы не слышал паладин, никак не удавалось.— А ведь Штейн потрясающая, — вдруг сказал Кенсан. ?Определенно?, — согласилась я, удивленная тем, что парень решил заговорить о паладинке.— Сильная, стойкая, принципиальная. Наверное, я ей завидую.Я слушала рассуждения Кенсана и думала о том, что в последнее время жить с сокланами нам стало проще. По сути, мы с ним шли по одному пути. Я также хотела одиночества, когда оказалась в его теле, но такарские законы вынуждали иметь компанию. В прошлой жизни я состояла в клане и была одинока, поэтому и подумала, что смогу также: не привязываться, но иметь соратников. Не смогла. Ребята просто не позволили. То же случилось и с Кенсаном. Он сопротивлялся с того самого момента, как вернулся в свое тело, впитал множество неприязни в свою сторону и все равно сдался под напором сплоченности, дружелюбия и заботы соклан. Да-да, ребята постепенно принимали парня. Наверное, это началось после того, как Кенсан решил вытянуть меня из моего же сознания и снова делить со мной голову, хотя мог этого и не делать. Понял, видимо, что скучно ему теперь будет без меня…— Как так вышло, что ты поженила мен… мое тело на Штейн?Я вздрогнула, отвлекаясь от мыслей, и усмехнулась:?Ну, не совсем так?. — Расскажешь??Обещай не смеяться?.— А есть, с чего? — уточнил парень, и я почувствовала его растущее любопытство.?Обещай!?— Ладно, ладно! — сдался Кенсан.Я вздохнула, скрестила руки на груди и уставилась на тот участок стены, где голубой цвет сходился с красным, создавая на границе затейливые узоры. Они двигались и переливались металлическим блеском. Такого раньше не было. Появилось здесь и еще кое-что. Странное черное пятно. Оно маячило перед глазами, никогда не исчезало и всегда находилось на границе между голубым и красным цветами. Наши ауры сначала пытались захватить и окрасить его, но после тщетных попыток теперь будто бы обходили стороной. Появилось оно после того, как Кенсан потерял крыло. Было похоже, что кто-то просто стер часть нашего сознания. Я иногда хмуро наблюдала за ним, не растет ли, потому что оно вызывало какую-то неприязнь и беспокойство. Кенсана, как ни странно, оно совсем не волновало, только меня…?Когда я попала в твое тело, ты был еще без крыльев, — начала я рассказывать, понимая, что слишком долго молчу. — И я, уверенная в том, что нужно всего лишь добраться до перерождения и сменить пол в Зале Смерти, в принципе не заморачивалась с женитьбой твоего тельца. Тем более, что особые кольца, с помощью магии дарующие дополнительные силы, стоили дороже дома. Я грезила о том, что смогу переродиться в девичьем теле. Помню, как Архол больше всех за это ратовал. Вот я и собиралась предложить ему на пару купить кольцо?.— Шутишь! — хохотнул Кенсан. — Собиралась замуж за Арха?!?Ой, молчи! – ответила я. — Не, ну а че? Больше всех орал, чтобы я переродилась девицей, госпожой магистром называл… Ты обещал не смеяться!?— Даже не думал! — сдержанно ответил парень, но я чувствовала звенящее веселье в его сознании.?Так вот. Перед перерождением я хотела было аккуратно намекнуть, что желаю обручиться с Архом. Как раз кузнец Горо и купец Бенжиро скидки делали на кольца. Но маг ляпнул, что его взор пал на другую. Я без злого умысла, – поскольку чувств у меня не было, просто хотелось заполучить магические силы, – пошутила, что он разбил мне сердце. Сокланы были в шоке, на вампира страшно было смотреть… Вот тогда-то Штейн подвинула обалдевшего мага и сказала, что накладывает на магистра лапки, и вообще кольца уже заказаны. Тут уже пришла моя очередь удивляться!?Кенсан усмехнулся. Я же улыбнулась, вспоминая тот вечер в клановом замке.— Что между вами? — тихо спросил парень. Я ответила не сразу. В прошлой жизни у меня и в мыслях не было обмениваться кольцами, испытывая какие-то эмоции. Все делалось для того, чтобы стать сильнее. В тот раз все перевернулось с ног на голову…?Это нечто большее, чем дружба, но и не та любовь, к которой все привыкли, — наконец заговорила я. — Даже объяснить толком не могу… Ее либо обожают, либо ненавидят. Наверное, поэтому она и потрясающая?.Я снова почувствовала исходящее от Кенсана умиротворение и понимание…… Берег реки. Раскидистые ивовые ветви, прячущие от солнца. Девичий силуэт с длинными прямыми волосами. Смех. Протянутая рука.- Как жаль, что ты не можешь находиться на солнце!...Воспоминание пронзило мозг так неожиданно, что я даже не сразу поняла, где нахожусь. Такого со мной еще не было, тем более днем. Обычно события из прошлой жизни медленно накатывали, образы расплывались, почти не было слышно слов. А тут…— Мария?Я дернулась на голос паладина, ощутила его тревогу и поспешила успокоить:?Все в порядке. Просто показалось?.— И мне тоже показалось? — тихо спросил Кенсан. — Это же твои воспоминания??Что ты увидел?? — недовольно спросила я.— Девушку, — тут же ответил парень. — И солнце. Рандом! Мария, ты видела солнце!?Забудь, — сухо ответила я, понимая, что сохранить в тайне все свои воспоминания уже не смогу. — Это тебя не касается?.Парень вздохнул и не стал ничего отвечать, продолжая наблюдать за сокланами. Я всеми силами пыталась сдерживать нарастающую панику. Потому что если бы Кенсан услышал то, что услышала потом я, то непременно бы поднял шум.Когда образы реки и девушки исчезли, в звенящей тишине, поглотившей мою голову, остался лишь голос. ?Вспомни, как ты умерла, Мария?, — шепотом сказал он. И это был мой голос.***Я стала больше бодрствовать по ночам и, как следствие, меньше контролировать Кенсана днем. Парень этого пока не замечал, поскольку стал реже погружаться в сознание, зная, что если понадобится, молчать его соседка не будет. Можно сказать, я пользовалась доверием паладина, чтобы ему же и помочь. Вернее, нам двоим помочь.Делала я это все еще и для того, чтобы Кенсан видел меньше моих воспоминаний, которые в последнее время накинулись на меня с новой силой. Будто бы то из них, что мы увидели вдвоем, сделало брешь в некоем барьере и просочилось сквозь нее, зазывая за собой остальных. Иногда видения застигали врасплох. Чаще это были образы сражений, битв один на один. Прошлая ?я? убивала противников не колеблясь. Никогда не носила щит, предпочитая видеть рядом соратника в качестве поддержки или… Или живого щита? Как я погибла? Не помню. Отказ от щита однажды сыграл свою роль? Подвел напарник?Судя по отрывочным видениям, теплых отношений с сокланами у меня не было. Редкое общение в рамках приказов регентов или магистра, которые было запрещено обсуждать. Мы видели в паладинах главных врагов не столько потому что они охотились на нас, сколько из-за своей же ущербности и невозможности свободно двигаться под солнцем. О, нет, легенда про Акеми и Тоширо — всего лишь красивая сказочка на ночь. Возможно, доля правды в ней и была, но наше вампирское племя появилось задолго до исчезновения солнца. Первый паладин, тот, что смог наложить на вампиров солнечное проклятие, положил начало нескончаемой вражде. Ненависть между расами, казалось, была заложена в сознаниях с рождения. Если бы я пробыла в Мире Мертвых не так долго, то осознав, что оказалась в теле паладина, убила бы себя из-за позора, наверное. Не сразу вернувшаяся память спасла мне жизнь. На самом деле, я бы хотела, чтобы она и вовсе не возвращалась.Возможно, расы, что объявились в Такаре уже после моей гибели, немного смягчили эту вражду. Насколько я поняла, один из наших своего добился, решил проблему радикально, и когда солнце исчезло из этого мира, представители других земель начали искать причину на нашей земле. И нашли. Некоторые остались, надеясь разгадать тайну и вернуть светило. Другие были вынуждены остаться, потому что из-за исчезновения солнца лишились дома. А некоторые были уверены, что такарцы навлекли беду на этот мир, и он скоро вовсе исчезнет. Если честно, мне это утверждение казалось довольно правдивым.В общем, видения из памяти были совсем не теплыми. Кроме одного.Черноволосая девушка, что являлась единственным воспоминанием, согревающим сердце, была… паладинкой. И я не могла понять и принять это. Мы враждовали с ними. И вражда наша была жестокой, кровопролитной, ни о каких отношениях с врагом и речи не шло. Я была терпима к паладинам, не отличалась особой жестокостью. Выполняла приказы, без сожаления убивая ее сородичей… и в то же время, если верить собственной памяти, выбиралась днем под тень ивы на берег реки, чтобы пообщаться с ней. Просто немыслимо!Я открыла глаза и уставилась в потолок. Хватит кушать себя своими раздумьями. Кенсан спит в сознании, пора навестить наш маленький консилиум, на который я собрала магов, незаметно от паладина передав Архолу записку.Когда я постучала в дверь комнаты мага и зашла, все трое вампиров были уже там.Алида стояла у окна, задумчиво разглядывая луну, затянутую густыми облаками, мерно плывущими по ночному небу. Архол и Астарот, расположившись в креслах друг напротив друга, обсуждали что-то шепотом. Все повернулись ко мне, и в комнате воцарилась тишина.— Я попросила вас собраться, — начала я, — чтобы обсудить возможность вернуть Кенсану крыло.— Вряд ли это возможно, — тихо сказала Алида. — Я даже не слышала о подобном.— Согласен, — Архол задумчиво покачал головой.— Но ведь волосы выросли, — сказала я. — И в прошлой жизни у меня были крылья.— Ты о чем? — удивился Арх.— Алида говорила, что волосы Кенсана отросли, потому что наши сознания стали смешиваться, и тело начало меняться.— Но грудь-то у тебя не выросла, — хохотнул Архол.Я недовольно поморщилась, а магиня сказала:— Да, по-другому я это объяснить не смогла. Просто примерно знала, как ты выглядишь, и предположила, что подобное возможно из-за того, что сознание Кенсана было в опасности и решило привлечь твое внимание. Как бы глупо это не звучало.— Но это действительно будто бы мои волосы, — сказала я. — Я смотрю на себя в зеркало и вижу себя в мужском облике! — То есть, ты хочешь сказать, что, если принимать во внимание рассуждения Алиды, — тихо начал говорить Астарот, — волосы выросли из-за угрозы сознанию Кенсана? И если бы такое состояние продлилось дольше, то внешность бы менялась дальше?— Выросла бы грудь! — воскликнул Архол.— Арх, — я мрачно посмотрела на мага.Тот глубоко вздохнул:— Скучно с вами. Верно ли я понял, что ты хочешь повторить подобную ситуацию, чтобы сознание Кенсана снова взбунтовалось и схватило от тебя что-нибудь еще, кроме волос?Я кивнула, а Алида поморщилась, показывая полное неодобрение подобного метода.— Так или иначе, следует сначала понять, почему именно волосы, — продолжил Архол. — А то вырастет не то, — он лукаво улыбнулся.— Да тьфу на тебя! — отмахнулась я. — Но вопрос именно в этом.— Я помню, как ты сокрушалась… о своей утраченной внешности, — смущенно сказал Астарот. — И больше всего о волосах.— Да я думала об этом, даже когда пялилась на Розовласку! — недовольно буркнула я. — Шевелюра у нее была знатная.— Тогда все просто, — скептически изрекла Алида. — Тебе стоит только захотеть вернуть крыло.Я удивленно изогнула бровь, и магиня попыталась объяснить:— Пойми, Мария, ваш случай для нас всех уникален. Я слышала о том, что при перерождении души попадали совсем не в те тела, которые хотели. Но ты не перерождалась. Ты умерла. И, если верить твоим словам, не должна была вернуться в Такару в здравом уме. Умершие возрождаются вновь при рождении, без крыльев, ничего не помнят из прошлой жизни и начинают проживать все заново. Если верить нашим книгам. По мне, так стоит вообще задуматься, почему твоя душа выбрала именно это тело.— Я не выбирала, — нахмурилась я. — Меня вытянуло во Врата.— А ведь не должно было, — тихо сказала Алида.— Если никто раньше с этим не сталкивался, — заговорил Астарот, — это не значит, что такое невозможно. В любом случае я считаю, что теперь, когда сознание у Марии и Кенсана одно на двоих, и нет границы, вырастить волосы оказалось бы куда проще, а значит и крыло тоже. И я все же думаю, что можно этого добиться еще одним способом. Избежать ненужной эмоциональной встряски, связанной с угрозой.— Создать в сознании посредством визуализации? — догадался Архол. — Как они делают на тренировках.— Не выйдет, — пожала плечами я. — До сих пор не могу управляться с луком и стрелой одновременно. Даже если я смогу когда-нибудь добиться того, что сумею создать и контролировать крыло, не факт, что это повлияет на тело.— Вполне может, — сказал Архол. — Я читал о таком. Но уйдут годы тренировок.— Вот поэтому я за вариант с угрозой, — тут же отозвалась я. — Ты смерти его хочешь? — перебил меня Архол.Я вопросительно уставилась на него.— Каждое наше вмешательство не проходило бесследно для его сознания, если ты заметила, — пояснил вампир. — Каждое наше гребаное вампирское проникновение в ваше сознание. Его рассудок до сих пор не помутился, пожалуй, только из-за того, что у сознания есть твоя поддержка. Ты вампир, потому тело и разум более или менее нас выносят.— Согласна, — тут же сказала Алида. — Он выдержит, — твердо ответила я, прекрасно понимая, что имеет ввиду магиня.— Я отказываюсь в очередной раз калечить ваше сознание, — резко ответила девушка. Астарот вздохнул и отвел глаза. Архол почесал макушку и промолчал. Но и так было ясно, что парни уже приняли решение. Не в пользу моего плана. И тогда я разозлилась. Все это время я старалась не выплескивать эмоций, чтобы не разбудить Кенсана, но уже не могла сдерживаться.— Да что вы понимаете? — процедила я сквозь зубы. — Думаете, мне нужно это крыло? Нет! Но ему нужно! Для него это важно! Он считает, что стал слабее, хоть это и не так!Маги молчали не очень долго, но это мне хватило, чтобы остановить поток эмоций и убедиться, что сознание Кенсана по-прежнему спит.— Все же стоит найти магов паладинов, — вздохнула Алида. — Так будет лучше.Больше никто из нас ничего обсуждать не стал. Долгое молчание означало, что можно уходить. Что я и сделала, аккуратно прикрыв за собой дверь и пытаясь успокоиться, чтобы позже обдумать, где мне взять сильных магов паладинов. Дожидаться нашего Воителя смысла не было, — тот унесся так далеко, что ни ответа ни привета. Идея появилась, но я была не уверена, могу ли доверить нашу тайну еще кому-то.***?Надо бы поздравить Штейн лично?, — сказала я, наблюдая за тем, как Кенсан раз за разом отпихивает от себя Матагота.Огромный котяра вдруг проникся интересом к занятию парня и то и дело пытался лапой вытащить из его рук шуршащие штуковины. Кенсан, помня мое трепетное отношение к котам, аккуратно и терпеливо отодвигал кошачью тушку от себя. Делать это было труднее еще и потому, что сам он сидел на полу, обложившись белой бумагой, и Матагот без проблем заглядывал ему через плечо. Паладин уже пробовал скомкать один лист и бросить в другой конец комнаты, чтобы кот от него отстал, но тот быстро потерял интерес к не двигающемуся предмету и снова принялся тащить бумагу из рук Кенсана.Ну, что сказать. Мы вырезали ромашки. Близился ежегодный такарский День Семьи, символом которого были эти простые, на наше счастье, цветы. Мы всегда кланом отмечали этот небольшой праздник, потому что считали себя семьей. Ромашки получались странные, неровные, но от своей идеи украсить клановый замок я не отказалась.— Мало того, что я тут их режу, — тихо ворчал Кенсан, — так еще и в сознании этим заниматься заставила.?Какая разница, что придумывать внутри головы, меч или бумажные ромашки, — ответила я. — Все равно это тренировка по контролю сознания?.— Но пытаться развешивать их в нашей голове зачем? — вздохнул парень.Я промолчала, и через некоторое время паладин заговорил снова:— В последнее время мне снится один и тот же сон… Да уйди ты, ну пожалуйста! — Кенсан в очередной раз отодвинул от лица любопытную морду Матагота.?Какой сон?? — спросила я.— Мне снишься ты, — смущенно ответил Кенсан.Я вдруг громко рассмеялась, хоть парень и пытался меня остановить. Я же продолжала давиться смехом и пыталась расспросить, в каком виде снюсь.— Сначала я думал, что это твои воспоминания, — угрюмо сказал парень, и я мигом замолчала. — Но я вижу тебя со стороны. Тяну к тебе руку, но ты… будто опасаешься чего-то…?И?? — тихо спросила я, не совсем понимая паладина.— И все, — сказал парень, разглядывая очередную неумело вырезанную ромашку. — Так как ты хочешь поздравить Штейн? Мне пойти нарвать ей букет цветов??Дурак что ли? — беззлобно спросила я. — Как будто ее интересуют цветочки всякие?.— Девушек должно интересовать, — буркнул Кенсан.?Мы говорим о Штейн, она — потрясающая, если помнишь. Но ромашек надерем, на всякий?…Буквально спустя пару дней, рано утром в День Семьи, когда замок был увешан странными бумажными ромашками, а сокланы еще смотрели сны (ну, то есть, совсем-совсем рано), все пошло как-то наперекосяк. И началось с тех же злосчастных ромашек. На поляне у соседней рощи цветы мне не понравились, и я заставила Кенсана в это прекрасное серое утро топать в сторону Леса Безмолвия. Как назло, Матагот увязался за нами. Кот при первой же возможности нырял в любые высокие заросли, и я каждый раз ворчала, что нам точно придется его искать на обратном пути.Хоть мы и спешили, Кенсан все равно успевал оглядываться по сторонам и искренне восхищаться видами. Вот же паладинская душонка! Казалось, ему в радость топать по траве, усыпанной росой, и собирать на штаны репейник. Да о чем я? Так и есть, в радость же…Место, где я надеялась найти цветы, знали все такарцы. Паладины приходили для молитв, а вампиры знали, что следует держаться подальше. Посреди открытой поляны к югу от Леса Безмолвия лежал огромный валун. Вокруг него и прямо на камне росло множество разных цветов, никак между собой не связанных. Тут тебе и розы, и ландыши, и лилии… Чуть поодаль расположилась россыпь больших белых ромашек. Какая-то магическая сила не давала цветам погибнуть, и они росли здесь всегда. Сам валун, пожалуй, не представлял собой магический артефакт. Зато на нем можно было увидеть причину скопления здесь магии — каменный девичий силуэт с длинными прямыми волосами, которые тянулись к валуну, на полпути обращаясь цветами. Девушка сидела, поджав ноги под себя, а ее руки были сложены у груди в молящемся жесте, глаза закрыты. Кенсан остановился в нескольких шагах от статуи и замер, не решаясь подойти ближе. Я чувствовала его восхищение и грусть. Большая часть паладинов верила, что статуя была создана принцессой Акеми, последней хранительницей жемчужного ожерелья, — того самого, что было уничтожено, и солнце исчезло из этого мира. Другие же… Другие считают, что это и есть та самая пропавшая принцесса, не сумевшая собрать заново жемчужное ожерелье и обратившая себя в камень. Как бы там ни было, паладины верили, что именно эта статуя защищает Такару, поддерживает жизнь растений и существ, что не выжили бы без солнца. Возможно, во всем этом была толика правды, потому что разрушить статую никто не мог: паладины не пытались, а вампиры не могли подойти ближе — их опаляла магия это места и разворачивала обратно, не давая причинить камню вред.?Ромашки там, обойди статую?, — сказала я, отвлекая Кенсана от созерцания камня. Паладин вздрогнул:— Но разве вампирам можно подходить так близко??Ты же не вампир?, — хмыкнула я, понимая, что парень беспокоиться обо мне.Признаться, когда я впервые оказалась здесь в теле паладина, то тоже боялась подойти. Но тогда любопытство перевесило, со мной ничего не произошло, ромашки благополучно были впервые сорваны для супруги.— Не думал, что Штейн любит эти цветы, — сказал Кенсан, выбирая ромашки покрупнее. — На мой взгляд, она для такого слишком… сурова.?Заладил ты, — хмыкнула я и перекривляла парня, — сурова, сурова. В душе Штейн лапушка. Да, не любит цветы. Но традиции надо соблюдать?.— Какие такие традиции??Ну, потому что моя супруга равнодушна к цветам, я ей их и тащила. В качестве шутки. Недоумение и некоторое недовольство в ее глазах заставляет мое сердечко биться чаще?, — я не выдержала и рассмеялась.Кенсан хмыкнул:— То есть, ты каждый год бесишь ее новым букетиком? Бессмертная что ль??В этом году дарить-то будешь ты?, — хохотнула я, и парень смутился.— И чем же мне смягчить гнев Штейн после немедленной расправы? — уточнил он, рассматривая собранный букет.?Она любит поесть, — был ему ответ. — Именно поэтому в подвале кланового замка маринуется мясо, купленное нами вчера. Кстати, нам его еще жарить, так что поторопимся?.О том, что не следует терять время, говорило посветлевшее небо.Паладин согласно кивнул, развернулся и замер.Я не сразу поняла, что не так. Лишь спустя мгновение увидела то, что обескуражило Кенсана. На валуне, с той стороны, где мы собирали ромашки, зияла огромная трещина, начинающаяся снизу камня и заканчивающаяся на волосах статуи. Вокруг трещины камень стал неестественно черным, и цветы там больше не росли. Это не было похоже на след от оружия, скорее… Скорее на то, что магия валуна начала иссякать. Потому что на том месте, на земле, откуда начиналась трещина, не было даже травы.Непонятно откуда взявшийся ветер пронесся у ног, склоняя головки цветов и высокую траву, и вывел нас из оцепенения.?Наверное, этому миру и правда скоро придет конец, если даже эта статуя теряет силу, — сказала я. — Идем, нам пора?.Парень вздрогнул и поспешил в сторону кланового замка. Поспешить-то поспешил, но Матагот нарушал все планы своим отсутствием. Кот как в воду канул, и мы потратили уйму времени, прежде чем он соизволил выпрыгнуть из-за кустов, мотая мордой в липкой паутине. К слову, в довольно большой паутине.?Так?, — хмуро изрекла я, поглядывая на урчащего и трущегося о ноги паладина кота и вспоминая, какие из тварей окружают свое гнездо вот такой липкой штуковиной.— Понял, — сухо сказал Кенсан и, подгоняя кота, двинулся быстрее, огибая место, откуда пришел Матагот, десятой дорогой.Хоть в чем-то нам повезло, добрались мы до замка без приключений. Обогнули высокие стены, защищавшие от непрошеных гостей, и нырнули в дверь черного хода, как раз ведущую на кухню. Напугали своим внезапным появлением Анвил, пьющую чай с утра пораньше. Лучница охнула, испуганно уставилась на Матагота в паутине, но Кенсан поспешил успокоить ее тем, что никакие монстры нас не преследовали. Девушка вздохнула и улыбнулась своей привычной милой улыбкой, от которой на душе становилось теплее. Кенсан положил букет ромашек на полку. Лучница продолжила чаепитие и удивленно наблюдала за тем, как мы достали из прохладного подвала огромную миску с мясом и водрузили ее на стол.Я попросила Кенсана узнать у девушки, где Штейн.— Еще сопит в своей бочке, — улыбнулась лучница, выглядывая в окно.— Кстати, о бочке, — пробурчал паладин, разжигая огонь в очаге.Я усмехнулась.С приходом в такарские земли тепла Штейн вытаскивала из кладовки огромнейший бочонок, выкатывала его во двор на боку, забивала подушками и спала в нем. Уж не знаю, откуда она его взяла, и для чего это пузатое деревянное чудище было изначально предназначено, но супруга активно использовала его в качестве летней спальни. Надо ли говорить, что никто, кроме меня, не осмеливался заглядывать и уточнять, насколько удобно ей там спится?Иногда из бочки выглядывала подушка, на которой лежала белая шевелюра, и периодически слышалось сладкое посапывание. Мне казалось это странным, но до жути милым. Появлялось желание сесть рядом и погладить. Иногда, когда ночи в Такаре отличались особенной духотой, и спать становилось невыносимо, я тащила из кровати подушку и одеяло, стелила его у бочки, подкладывала подушку под спину, и засыпала в полусидячем состоянии. Раньше так делала. Увы, с появлением Кенсана как-то не получалось творить подобные вещи…?Бочка и бочка, — сказала я, вспомнив, что парень ждет пояснений. — У каждого свои тараканы в голове. В твоей паладинской головушке, например, живет прекраснейший вампирский таракан… Ну, есть еще живность, чисто твои насекомые, типа ?глупого рыцарства? и ?не снимать рубаху на людях?, но я — самый прекрасный таракашка в твоем сознании, учти?.Кенсан немного смутился, но хмыкнул, собираясь начать готовку мяса.Анвил сидела с нами и что-то деловито записывала в свою волшебную книгу. Иногда она задумчиво поглядывала в окно, наталкивалась на вопросительный взгляд Кенсана и просто улыбалась в ответ.Когда мясо приготовилось, я велела паладину переложить его в большую миску и накрыть. На вопрос, зачем, ответила, что Штейн больше по душе мысль о ?миске мяса?, нежели о ?маленькой шпажке?. Парень в ответ проворчал, что он не знал тогда, когда на фестивале покупал ей шашлык.— По-моему, вы немного опоздали, — сказала вдруг Анвил, смотря в окно. — Штейн уже нет.?Хватай миску, понесли! — скомандовала я. — Вдруг еще недалеко ушла!?— А ромашки??Забей пока… И не обожгись!?У бочки действительно никого не обнаружилось. Кенсан вздохнул, поставил накрытую миску у бочки. Я знала, что Штейн ушла в Зачарованную рощу, тренироваться. Именно туда мы и направились.Супруга не могла уйти далеко. Дело в том, что Зачарованная роща, расположившаяся прямо за клановым замком, была тихим, таинственным и довольно опасным местом. В ней то и дело хаотично открывались порталы из неизвестных миров, и появлялись диковинные животные, никогда прежде не встречавшиеся в Такаре. Одним из таких зверей стал белоснежный конь с длинным рогом во лбу. Архол осмотрел рощу, осмотрел коня, назвал его Василием и запретил сокланам гулять по роще. Порталы были почти незаметными, их выдавало только радужное сияние по краям. Время их появления и закрытия нельзя было предугадать, потому в роще и опасно было гулять. Мало ли, куда закинет. Этим Штейн и пользовалась. Далеко не уходила, зато была уверена, что ее никто не потревожит. Василий, кстати, пасся за замком недолго. Лично я была уверена, прозвище ему не понравилось, потому и сбежал в очередной открывшийся портал... И снова вернулся спустя некоторое время.Штейн, спиной к нам, сосредоточенно отрабатывала очередную стойку. Кенсан замер неподалеку, а затем решительно двинулся к девушке. Я вздрогнула.?Кенсан, это не самая лучшая...?Договорить я не успела. Что тут скажешь, Штейн никогда не любила, когда подбираются со спины, если она занята. Я это знала, а паладин — нет. И била супруга резко, локтем с разворота. И прямо в нос...Спустя некоторое время Кенсан сидел в клановой столовой, прижимая к носу полотенце со следами крови. Когда парень вместе с ругающейся Штейн ввалился в замок, шедший мимо невозмутимый мечник Геральт вздохнул и, даже ни о чем не спрашивая, призывно махнул рукой в сторону столовой. Беловолосый паладин, который в последнее время вообще стал редким гостем в клановом замке, усадил Кенсана на стул и вправил сломанный нос. Сам он, казалось, был намного старше любого из соклан, даже долгожителей вампиров. Нет, не внешне. Это чувствовалось на другом уровне. Все уважали его, как старшего соратника. Сильный и опытный, Геральт все равно пропадал на тренировках после того, как был найден ключ от Восточного Зала. Я все это время молчала, а Штейн продолжала тихо ругаться. Закончив, Геральт по-отечески хлопнул парня по плечу, подмигнул мечнице и направился прочь из столовой. В это же время в комнату с боевым кличем ворвались Архол и Кирилл во главе с перепуганной Анвил. У мага на пальцах зеленела пробуждающаяся магия, а лучник уже наложил стрелу на тетиву. Чуть позже выяснилось, что девушка увидела у входа кровь, позвала ребят, и команда ?мстителей? поспешила по ?кровавому следу?.Геральт пропустил их, ухмыльнулся и вышел. Ребята в недоумении разглядывали нас, когда Штейн цокнула и буркнула:— Извиняться не буду, сам виноват.И тут Архол расхохотался. Маг давился смехом, пытаясь что-то сказать, и Кирилл тоже прыснул в кулак.— Неприкосновенный магистр-таки огреб от любимой супруги! Рандом, почему это так смешно?! Кто-нибудь мне расскажет, как так вышло?— Ты сейчас подавишься, вампирюга, — скривилась Штейн. — Возможно даже своими зубами подавишься, которые я тебе выбью.— А че это у вас тут творится? — в дверном проеме появился Волк, держащий в руках миску с шашлыком и жующий мясо. — Прикиньте, тут кто-то шашлык пригото...Кенсан поднял свободную руку, привлекая внимание лучника, и кивнул в сторону Штейн. Волк не без труда проглотил кусок и поставил чашку на стол перед мечницей:— Кажется, это для тебя.— Ой, не могу, уф! — Архол плюхнулся на стул и запустил руку в миску, доставая шашлык и окусывая кусочек.Штейн сощурилась и скрипнула зубами. Сокланы потихоньку собирались в столовой, чтобы помотреть, что тут творится. Анвил присела рядом с Кенсаном, участливо расспрашивая, сильно ли больно.— Не трожь мясо, ирод, — супруга уже сама успокоилась и теперь наблюдала за магом. — Не для тебя готовили.Кенсан не придумал ничего лучше, как взять уже порядком подвявшие ромашки и протянуть их Штейн. Девушка фыркнула и отвернулась к окну. Я не выдержала и хлопнула рукой по лбу.— Да-да, у тебя еще ромашки есть, — пробубнил Архол, уминая мясо за обе щеки. — Поешь их. Угощайтесь, ребят!Кирилл выхватил кусок из чашки, Волк пожал плечами и последовал его примеру, улыбаясь с набитым ртом и виновато поглядывая на Кенсана и Штейн:— Проштите, прошто ошень вкушно.Я наблюдала за всем со стороны и... улыбалась со слезами на глазах. Все-таки в этой жизни сокланы значат для меня гораздо больше... Я даже не заметила, как сознание в очередной раз пошатнулось, готовясь принять поток новых воспоминаний.Кенсан, не отрывая от носа руку с полотенцем, встал, зацепился за стул, начал неуклюже падать, вытянув руку. Штейн среагировала мгновенно, вскочила, пытаясь схватить паладина за руку...... Протянутая рука. Силуэт девушки с длинными волосами. Карие глаза и слезы на щеках. Улыбка... И восход...Смотря на мир глазами паладина, я поняла, что парень все-таки грохнулся на пол. Сокланы встревоженно наклонились над ним. — Кенсан, ты... плачешь? — ошарашено спросила Штейн.Парень молчал не просто так. Я чувствовала нахлынувшие на него эмоции, — отголоски моих чувств от воспоминаний.Пока сокланы помогали нам встать, паладин вытирал со щек слезы и отговаривался тем, что это просто от боли. Анвил сокрушалась, как плохо выглядит нос, и предлагала купить какое-нибудь целебное зелье.Я молчала. Потому что вспомнила, как умерла. Меня убили собственные сокланы. Привязали к столбу и оставили умирать под лучами восходящего солнца. Единственный человек, который почему-то оказался рядом со мной в момент моей смерти — неизвестная мне паладинка. И она плакала...Когда Кенсан оказался в нашей комнате и погрузился в сознание, я сидела на полу, уткнувшись лицом в колени.Парень молчал очень долго. — Мария, — тихо сказал он, — ты... хочешь поговорить?Я вздрогнула, подняла на него заплаканные глаза. Даже в какой-то миг подумала, что стоит поделиться с ним, но... Но увидела его участливый взгляд и отвернулась, не желая разговаривать. Только не с ним. Не с паладином. ***— Пора уже давно понять, что в Такаре правит Рандом, и только он, — говорила Штейн, захлопывая толстенный том, лежащий перед Кенсаном.— Не согласен, — спокойно ответил паладин. — Уверен, что здесь, — он подвинул к себе книгу, вновь открывая ее, — можно будет найти нечто полезное о танцовщицах.Мечница нахмурилась, махнула на парня рукой и отвернулась. Кенсан снова уставился в книгу.Штейн не очень любила сидеть в библиотеке. Нет, она довольно часто читала. Просто сама атмосфера, царившая здесь, нагоняла на нее скуку.— Что все-таки произошло? — спросила мечница, разглядывая полки с книгами. — Почему Мария уже пятый день не показывается?— Я не должен об этом говорить, — ответил Кенсан спустя некоторое время. — Сама расскажет, если захочет.— Расскажет, как же, — буркнула Штейн. — Опять по ночам бодрствует, прячется, ходит куда-то.— По ночам? — парень оторвался от книги. — Я, наверное, спал в тот момент...— Именно. Но ты же мне расскажешь, если она что-то задумала? — паладинка посмотрела на Кенсана, открывшего было рот, и тут сама ответила на свой вопрос:— Хотя какой там? Если ты дрыхнешь вон и ничего не знаешь!Парень вздохнул и снова уставился в книгу.— Кстати, как раз вот сегодня ночью, — сказал он, — бодрствовать буду я. К разбойникам наведаться надо.— Ночью? — сощурилась Штейн. — Один?— Да нет. Алида сказала, Геральт меня будет ждать.— Ну, если Алида сказала, — протянула девушка, разглядывая наклонившегося над книгой парня.Он словно почувствовал на себе чужой взгляд и поднял глаза, вопросительно уставившись на паладинку. Штейн вздохнула, снова махнула на него рукой, встала и направилась прочь из библиотеки.***Кенсан уверенно шел по лесной тропе под покровом ночи. Луну сегодня не скрывали густые облака, и даже не пришлось призывать светящееся в темноте крыло. Парень торопился.Он понял, что что-то не так, когда у назначенного места Геральта не оказалось. И тем не менее паладин смело вошел в лес, опасаясь, как бы с сокланом не случилось беды.Когда между деревьев блеснуло пламя костра, паладин остановился, достал из ножен меч и медленно двинулся вперед, готовый в любой момент отразить атаку разбойников. Вот только у костра сидел один единственный человек в паладинских одеждах. Он поднял голову и встал.Паладин был знакомым. Темноволосый маг из клана ?Воины Судьбы?. Тот самый, от гнева которого парня спасла Мария, когда они разносили посылки. Аки, кажется. Кенсан опустил меч, и это стало его ошибкой.Маг мгновенно оказался совсем рядом, схватил Кенсана за голову, и мечник понял, что не может двигаться. Буквально спустя мгновение он осознал, что его не просто обездвижили. К нему пытаются забраться в сознание.Кенсан погрузился в себя, окликая вампиршу и готовясь к сопротивлению. Голубой свет вокруг пошел рябью, засветился сильнее и ринулся к хозяину, стремясь исполнить любой его приказ. Паладин не собирался просто так сдаваться. Да, нападение воина из знакомого и вполне дружественного клана застало его врасплох, но это не помешает ему защищать мир, который принадлежал не только ему. Тем более, с поддержкой Марии.Вампирша стояла, окруженная красными частицами, и наблюдала за парнем. Кенсан в спешке кивнул ей и повернулся к девушке спиной, будучи уверенным в том, что она его прикроет.Два белесых силуэта вспыхнули ярким светом по бокам и ринулись к паладину. Кенсан стиснул зубы, мысленно приказывая голубому свету отразить атаки неизвестных существ. Силуэты врезались в световую преграду, пытаясь пробиться. Парень успел даже рассмотреть их. Один был похож на волка. Тело, состоящее из белого света, переливалось голубыми бликами. Зубами волк рвал защитную оболочку, скрывающую Кенсана. Второй напоминал бы человека, если бы не волосы, окутавшие его. Они переливались красным цветом и будто жили своей жизнью. Белые глаза без зрачков наблюдали за паладином, пока локоны двигались вокруг преграды, пытась расчистить путь.Кенсан прекрасно знал, что им не пробить эту преграду. Не сейчас, когда они с Марией довели почти до совершенства защиту их сознания тренировками. И тем не менее силуэты пугали его, не давали вернуться к управлению телом, а ведь в реальности тот маг запросто может его прикончить. — Мария! — крикнул парень. — Мне нужна твоя помощь!Не услышав ответа, Кенсан обернулся... и столкнулся с вампиршей, подошедшей вплотную.— Что с то...Договорить паладину помешал кинжал, который Мария вонзила ему в грудь. Кенсан дернулся, посмотрел сначала на рукоять клинка, а потом на девушку. Он знал, что раны в сознании не причинят вреда физическому телу, но боль была вполне ощутимой. Мария слегка наклонила голову, продолжая удерживать кинжал, и свободной рукой толкнула паладина в грудь. Красные частички окружили его и потянули к земле. Паладин выдохнул от боли и рухнул на пол, понимая, что его защита слабеет. Грозные белесые силуэты буквально разорвали голубой свет. Перед тем, как они обрушились на Кенсана, он успел заметить, что им помогли красные частицы. Паника захватила паладина, но он продолжал сопротивляться, пытаясь встать. Один из силуэтов, похожий на человека, наклонился ближе, его волосы вонзились в левую руку, буквально пригвоздив к полу. Волк последовал его примеру и вцепился зубами в правое плечо. Паладин закричал больше от злости и дернулся, собираясь освободиться. Он должен! Это его сознание, и тут он силен!Тут же у изголовья Кенсана появился еще один чужак. Нечто крылатое, похожее на огромную птицу, состоящую из голубого пламени. Существо опустило крылья, касаясь ими своих белесых собратьев, и парень понял, что теряет возможность двигаться. В тот же момент некий чужеродный монотонный шум обрушился на окружающее пространство. Кенсан был готов поклясться, что это голоса. Несколько голосов, слившихся в один.Паладин стиснул зубы от боли и снова закричал от злости и собственного бессилия. Да что происходит?! Голубой свет метался над ним, пытаясь напасть на непрошеных гостей. И паладин боролся вместе с ним...До того момента, когда Мария не стала над ним с кинжалом в руке. Паладин, хрипло дыша, уставился на нее, а вампирша опустилась на колени и положила ладонь свободной руки ему на грудь, прижимая к полу сильнее и наклоняясь к самому лицу. Кенсан был зол. Он хотел все высказать девушке, но наткнулся на взгляд, источающий безразличие и высокомерие, и сильнее стиснул зубы.— Пора отдать мне это тело, Кенсан, — заговорила вампирша. — Я очень устала от твоего общества.— Так дала бы мне умереть тогда, когда я об этом просил, — процедил парень, пытаясь справиться с эмоциями, заполнившими голову.— Тогда ты не видел того, что не должен был, — тихо сказала девушка. — А сейчас ты слишком много узнал обо мне. Это... отвратительно. Не хочу, чтобы ты делил со мной мои мысли и воспоминания.Кенсан вздрогнул и перестал сопротивляться:— Я тоже устал. Если ты даже заманила меня в ловушку, то я, наверное, в самом деле тебя достал, — он улыбнулся и устало прикрыл глаза.Мария вдруг нахмурилась, сильнее вдавила ладонь ему в грудь и злобно прошипела:— Нет, так не пойдет! Паладин распахнул глаза и удивленно уставился на вампиршу. Девушка наклонилась еще ближе, почти касаясь своей головой его лба:— Ты останешься и будешь страдать, как я.— За что? — тихо спросил парень, не отрывая взгляда от карих глаз с красными бликами.— Ты сделал меня слабее, — ответила вампирша, обхватив ладонью его лицо. — А я ведь так не люблю быть слабой. Никогда не любила.— Видимо, вернувшая к тебе память наконец показала твое истинное лицо, — с ненавистью процедил парень. — Ты же расскажешь своим сокланам, как умерла? Обязательно расскажи.Мария схватила его за подбородок, впиваясь ногтями в кожу:— Я прибью тебя этим кинжалом к полу без возможности двигаться. Ты настолько жалок, что даже лишился крыла по собственной глупости... Крылья были единственным, что делало тебя сильнее. Сейчас ты хотя бы мог призвать их и защититься от того мага, — девушка ухмыльнулась. — Но теперь ты даже на это не способен.Кенсан с силой дернулся. ?Он сопротивляется. И сильно?.Чужой мужской голос ворвался в сознание и тут же разлетелся вдребезги, будто лопнувшее стекло.И паладин снова рванулся, чувствуя, как возвращается подвижность. Пространство вокруг стало похоже на треснувшее зеркало. Голубой свет накинулся на красные частицы и на неизвестных существ, все еще удерживающих Кенсана. Вампирше пришлось сесть на парня сверху, придавливая его к полу:— Твои попытки ничто. Даже с крыльями ты — всего лишь жалкий паладин, родившийся в новой эпохе. Это тщедушное тело никогда не сравнится с тем, что было у меня...— Тогда я позаимствую твою силу, — перебил ее паладин.Вампиша вздрогнула, когда тело парня засветилось, а ее саму откинуло в сторону...***Аки наблюдал за тем, как эльфийка Ариабет и мечница Саюри удерживали за руки лежащего на земле паладина. Магиня Мэлл, закрыв глаза, нависала над его головой, касаясь при этом ладонями плеч своих подруг.Вампирша в теле паладина пришла к ним пару дней назад посреди ночи с весьма странной просьбой о помощи. Она настаивала на том, что ей необходимы именно светлые маги. Изначально вампирша хотела заручиться поддержкой его, Аки, и Мэлл, поскольку они — единственные сильные маги паладины, с которыми она знакома. Девушка еще что-то пробурчала про нерадивого соклана, который чуль ли не поселился в Шахтах, и помощи у него теперь не допросишься.Магу ее идея не понравилась от слова совсем, и впутывать Мэлл не было никакого желания. Тем более, игры с разумом — это не его. Даже не потому что Аки не особенно любил залезать в чужую голову... Он мог просто не рассчитать сил и прикончить разум паладина, а этого вампирша, как он понял, вовсе не хотела. И только это останавливало его ответить отказом. Вампир, старающийся помочь паладину... Не только вампиры в Такаре могли оказаться древними, — теми, кто помнил времена, когда вражда между расами достигла невиданного размаха. Он тоже помнил и искренне недоумевал, выслушав просьбу магистра клана Shadows.Ситуацию спасла проснувшаяся Ариабет, которую насторожило отсутствие супруга. Эльфийка почему-то заинтересовалась просьбой вампирши и тут же начала придумывать план действий, собираясь привлечь не только Мэлл, но и Саюри. В тот момент Аки смотрел на увлеченную супругу и думал, что идея не так уж и плоха. Все-таки эти девушки, — даже лучница Ари и мечница Саюри, — имели в роду эльфов и обладали силами, недоступными иным такарским магам. Ариабет владела даром исцеления, Саюри работала с душами, а Мэлл являлась потомком Хранителей Равновесия. Эта троица будто была создана для того, чтобы реализовать задуманный вампиршей план...И вот теперь девушки удерживали без сознания паладина, которого заманили в лес свои же сокланы. Аки со всей тщательностью рассчитал заклинание, способное физически обездвижить его, но не навредить. Наверное, из-за этого оно получилось довольно слабым, и маг чувствовал, что парень пытается освободиться.Мэлл поморщилась, будто от боли, и тело паладина двинулось. Аки насторожился. Девушки были достаточно сильны для того, чтобы запечатать сознание парня и вовсе обездвижить его разум, но им приходилось действовать аккуратно, прилагая меньше сил. — Он сопротивляется. И сильно, — сказал маг, внимательно присматриваясь к состоянию Мэлл, ведь девушка будет первой, кто поймет, что что-то пошло не так.Магиня вдруг вздрогнула, открыла испуганные глаза, и Аки среагировал мгновенно, пробуждая магию, чтобы поддержать девушек.Парень дернул руками, отрывая их от земли, и начал вставать. Девушек неожиданно откинуло в стороны. Аки угрожающе двинулся к очнувшемуся паладину. Его соратниц, владеющих светлой магией, ни за что бы не одолело сознание того, кто тоже был паладином. Зато могла помешать противоположная энергия. Вампирская. И маг ее только что явно ощутил.Паладин вскочил, призывая крылья и оглядываясь по сторонам, разыскивая глазами врагов. Призыв уже насторожил Аки, но маг все равно атаковал волной белого света. Не сильно, так, чтобы парень видел врага только в нем, а не в девушках, не приведи Рандом.Кенсан закрылся крыльями, волна лишь слегка сдвинула его с места... И тут же ринулся на мага, замахиваясь кулаком.Аки, признаться, немного замешкался, удивленный увиденным призывом, но это не помешало ему с легкостью остановить глупую атаку парня. Он перехватил его кулак и мгновенно пропустил через тело Кенсана магический заряд. Парня затрясло, и он почти сразу рухнул на землю, потеряв сознание.Девушки подскочили к нему, Мэлл вздрогнула, посмотрев на крылья паладина, но все-таки коснулась его лба, убеждаясь, что парень жив и невредим, как и его сознание.— Кажется, получилось, — изрекла Саюри. — Вот только...— Не так, как мы ожидали, — закончила Ариабет, переглядываясь с супругом.Паладин лежал на земле с двумя раскинутыми крыльями. Правда, одно из них не состояло из белоснежных перьев, переливающихся в темноте. Новое крыло было кожистым, с красными перепонками и острыми наростами. Вампирское крыло.***— Заговорщики хреновы! Совсем страх потеряли?! Я лежала на красном полу, раскинув руки в стороны, и улыбалась, слушая ругать супруги.Штейн негодовала, и это она еще успокоилась. Когда Кенсана после той ночи в лесу привел Аки, помогая ему идти, в обществе трех уже знакомых девушек, пытавшихся однажды утащить куда-то полураздетого парня, лицо мечницы приняло каменное выражение лица и не менялось, пока она не отвела магистра в столовую и не расспросила, в чем дело. Парень предоставил все объяснять мне, поскольку его разум еще не отошел от того спектался, что я устроила. Я поведала все, стараясь избегать некоторых подробностей, в особенности тех, кто из наших причастен к заговору, и Штейн вроде бы успокоилась. Но тут в дверном проеме появился Архол, с интересом глянул на нас и спросил:— О, уже вернулись? Все получилось?— Так ты знал, — сказала мечница, беря в руки стоящую на столе тарелку...Надо ли говорить, что в ту ночь количество посуды в замке резко уменьшилось?И вот сейчас Штейн продолжала ругаться себе под нос, пока сокланы, собравшиеся в зале, с интересом разглядывали новое крыло магистра. Алида осматривала спину Кенсана, спрашивала про самочувствие и просила Анвил делать какие-то заметки.Несмотря на столь пристальное внимание к нашей персоне, мы с паладином все же успели поговорить. Кенсан спросил лишь одно: можно ли было обойтись без этого спектакля? Я ответила, что нет. Ведь моей целью было заставить парня поверить, что он умрет, если не призовет крыло. Я надеялась, что у него просто вырастет новое под действием моей силы и эмоционального стресса, но кто же знал, что паладин решит использовать мою же энергию. Впрочем, этого и следовало ожидать: волосы-то выросли мои, и просто повезло, что парень тоже брюнет, и перемена оказалась не так заметна.Кенсан поблагодарил меня и, улыбнувшись со всей доброжелательностью, сказал:— Я очень рад, что все сказанное тобой — неправда. Прости за то, что наговорил.Я тогда хмыкнула и отмахнулась. Не на что было обижаться, сама же его спровоцировала. Тем более, у меня было, о чем подумать, и это беспокоило сильнее, чем слова, сказанные паладином в порыве гнева.Черное пятно, образовавшееся на границе голубого и красного цвета после потери крыла, теперь превратилось в некое подобие зеркала. Поверхность с неровными краями, в которой я видела только себя. Кенсан тоже обратил на это внимание, но отражения своего не увидел. Я бы спихнула все на то, что зеркало образовалось на пустующем месте с появлением нового крыла, а вижу только себя, потому что крыло появилось благодаря моей силе. Однако было одно существенное ?но?...Кенсан не увидел в зеркале ничего такого, а меня в дрожь бросало, когда я приближалась к нему. И еще такое странное ощущение чужого присутствия в сознании, что аж жуть берет! Не хотелось никому рассказывать про зеркало, да и паладин, я уверена, почувствовал бы кого-то лишнего. Только поэтому я не стала никому ничего говорить или советоваться с нашими магами.Как только мы с Кенсаном успокоили Штейн, я тут же попросила его идти к клану ?Воины Судьбы?. Была на то не одна причина. Во-первых, мы толком не поблагодарили ребят, а во-вторых... В ночь появления крыла, когда мы очнулись, паладин некоторое время не мог прийти в себя, и телом управляла я. По пути к нашему замку Ариабет тихо сказала мне, что слышала, как Кенсан говорил о моей смерти, и что она советовала бы поговорить мне с одним из древних вампиров, что живут в Такаре со времен существования солнца. Когда я спросила, где же мне такого найти, эльфийка подмигнула и посоветовала как-нибудь снова наведаться к ним в замок.Именно поэтому я попросила Кенсана поменяться сознаниями и стояла у знакомых клановых ворот. Встретила меня как раз Ариабет. Девушка улыбнулась и позвала за собой вглубь огромного двора. Пока шли, я крутила головой, рассматривая ухоженные деревья и цветущие кусты.— Ариабет, — обратилась я к девушке, с трудом оторвавшись от созерцания местных красот. — Могу я спросить?— Так странно разговаривать с парнем, который на самом деле является девушкой, — задумчиво сказала вдруг эльфийка.Я смутилась, не зная, как расценивать это замечание, но Ариабет лишь улыбнулась:— Спрашивай, конечно.— Во время вашего проникновения в наше сознание, — начала я, — не могло получиться так, что какая-то часть вашей силы так и осталась у нас в голове?Эльфийка даже остановилась, удивленно уставившись на меня:— Странный вопрос. Нет, уверена, что такое невозможно. Мы пришли втроем, втроем и покинули ваш разум. Вас что-то беспокоит? — Ариабет снова двинулась вперед.— Скорее, меня, — пояснила я, не зная, как объяснить свои ощущения, и последовала за девушкой.— Может, последствия того, что светлой магии оказалось слишком много для тебя, вампирши? — Может быть, — задумчиво пробормотала я.— Пришли.На заднем дворе обнаружился большой пруд, окруженный валунами. С одной стороны пруда кучковались кусты папоротника, пряча сиреневые ирисы, скромно примостившиеся рядом. На другой стороне я заметила фигуристую девушку с длинными белыми волосами. Она почти освободилась от верней одежды и сидела, опустив обнаженные ноги в воду. Когда девушка подняла голову и посмотрела в нашу сторону, я увидела сине-фиолетовые глаза, блеснувшие красным. Несмотря то, что внешне она казалось спокойной, я даже издалека заметила ее напряженность. Будто готова в любой момент схватить оружие и ринуться в бой.На одном из валунов сидела еще одна девушка. У нее была бледная кожа, которую почти не скрывало легкое красное платье без рукавов, с длинной юбкой. Внимание привлекали ее ярко-красные волосы, достающие до валуна, на котором она сидела. Девушка держала в руках открытую книгу. Иногда она смотрела на соратницу у пруда, и я сразу поняла, что этих двоих связывают отнюдь не дружеские отношения. Так смотрят на возлюбленных.Заметив пристальный взгляд беловолосой вампирши, девушка в красном повернулась в нашу сторону. Взгляд красных глаз задержался на мне. Я вздрогнула, а Ариабет сказала:— Я вас оставлю. Тебе нужна Кармилла, — и подсказала, — та, что в красном.С этими словами эльфийка ушла.На самом деле мне и не нужно было ее пояснение. Такие глаза могут быть только у вампиров, живущих чуть ли не вечность.Кармилла захлопнула книгу, изящно спрыгнула с валуна и двинулась в нашу сторону, держа в руках небольшой том. Было в ее движениях нечто... Аристократическое. Не удивлюсь, если она не только древней крови, но еще и с один из знатных родов за спиной.?Рандом! Почему представительницы вашей расы все такие...?, — сказал вдруг Кенсан.— Мне показалось, или я услышала восхищение в голосе? — хмыкнула я, наблюдая за приближающейся вампиршей.?Немного?, — признался паладин.Тем временем девушка подошла почти вплотную и остановилась, внимательно меня разглядывая. Мне показалось, что молчание затягивается, и я открыла было рот, но вампирша вдруг вытянула свободную руку, прикоснулась к моей щеке и с сочувствием произнесла:— Ох, моя дорогая. Жить так довольно сложно, верно?Голос у нее был тихий, вкрадчивый.— Вам Ариабет все рассказала? — тихо спросила я, боясь отвести взгляд.Вместо ответа Кармилла улыбнулась:— Нет, она всего лишь предупредила, что придет кто-то интересный. И не обманула. Как так вышло, не расскажешь мне??Да она видит нас насквозь, Мария!?Мне показалось, что паладин будто сказал это благоговейным шепотом, даже зная, что вампирша его не услышит.Кармилла пошла к пруду, а я замешкалась, столкнувшись взглядом с беловолосой вампиршей. Древняя обернулась, улыбнулась и сказала:— Это Бланш, моя супруга.Кармилла обошла пруд, присела рядом с девушкой и с лукавой улыбкой чмокнула ту в щеку. Бланш смутилась, наконец отвернулась, краем глаза поглядывая на супругу. Я, гремя доспехами, которые Кенсан додумался на себя напялить, бухнулась на траву у воды. И начала рассказывать то немногое, что считала нужным.Когда дошла до момента о моей смерти, запнулась и замолчала. Кармилла, до этого задумчиво смотревшая на воду, подняла глаза и снова сковала меня своим завораживающим взглядом.— Ты видела восход? Так ты из Прикоснувшихся? — вампирша смотрела на меня немного хмуро и с сочувствием.— Что?— Тех вампиров, которых оставляли умирать под солнечными лучами, называли Прикоснувшимися к солнцу, — пояснила Кармилла. — Только просто так таким способом не наказывали.— Что вы имеете ввиду? — настороженно спросила я.— Чтобы оставить вампира умирать на восходе, он должен был совершить нечто, что его соратники расценивали бы, как тяжкое преступление.Я отвела взгляд, чувствуя нарастающее внутри беспокойство. То же испытывал Кенсан, сам того не ведая, и усиливал это чувство. Что же такого я могла сделать? Что могла совершить, чтобы собственные сокланы...— А общение с паладином, — я снова посмотрела на вампиршу, — тогда считалось?— Не думаю, — ответила та и вдруг ухмыльнулась. — Но теперь я понимаю, откуда такая терпимость.Я лишь натянуто улыбнулась в ответ.***Прошло несколько дней с момента возвращения Кенсану крыла. Разговор с древней лишь добавил мне беспокойства. Зловещее зеркало в сознании только накаляло мои чувства, и нервы стали похожи на натянувшиеся струны. Воспоминания больше не накатывали. Да я и боялась этого. После разговора с Кармиллой узнавать что-то еще из прошлого просто не хотелось. Было страшно.Паладин чувствовал мой настрой и постоянно спрашивал, что со мной, чем сильно раздражал. Однажды он погрузился в сознание, застав меня сидящей на полу, спиной к нему, буквально стал над душой и потребовал ответа. Я вспылила, встала и обернулась, чтобы грубо ответить, но... Карие глаза и черные волосы. Как я раньше не обратила внимание на эту схожесть между ним и девушкой из воспоминаний?— Везет же мне на паладинов с такими глазами, — буркнула я.— Чего? — удивленно спросил Кенсан.— Ни разу не видела, как ты смеешься. Можешь похохотать? — попросила я, вспоминая звонкий смех на берегу реки под ивой.Паладин нахмурился и даже сделал шаг назад. Впрочем, этого и следовало ожидать.Я отмахнулась от парня, и тот поспешил покинуть сознание...Прошло какое-то время, ажиотаж вокруг нас поутих, и все перестали что-либо спрашивать, что меня полностью устраивало. Кенсан общался с окружающими, я все также поддерживала его, иногда разговаривала с сокланами... Правда, немного замкнулась в себе. Но это и неудивительно после того, что я о себе узнала. Все было, как раньше, кроме одного...Зеркало в сознании не давало мне покоя, и я постоянно ощущала чье-то присутствие.В один из вечеров, когда Кенсан налажал в очередном рейде, сокланы хохотали над его неуклюжестью, и настроение было ужасным, я не выдержала, подошла к зеркалу и прокричала:— Ну, ты, чего уставилась? Ты — всего лишь моя тень, так что нечего на меня пялиться! Перекошенное от злости лицо в отражении показалось мне жутко некрасивым.— И вот еще что, — сказала я, переставая сердиться. — Ты — прошлое. Что бы я не сделала тогда, с этого момента я буду считать, что это сделала ты. У меня новая жизнь.Высказав все, что хотела, я хмыкнула и осознала, что немного успокоилась. Мне нужно было кому-то это сказать, и, как ни странно, собственное отражение прекрасно для этого подошло.Я смотрела на кареглазую вампиршу в зеркале, когда она вдруг ухмыльнулась:— Ну, здравствуй, Мария. Я испуганно отшатнулась, надеясь, что это всего лишь игра моего сознания, подточенного эмоциями. Но отражение улыбнулось шире:— А я все думала, когда же ты решишь наконец заговорить со мной.Меня зашатало, мир вокруг вспыхнул красным. Я теряла сознание, глядя на широкую улыбку и лукаво прищуренные карие глаза.