Часть 12 (1/1)

Джаред много гулял, несмотря на сезонную загруженность бумагами. Старалcя работать либо с открытыми окнами, либо на веранде, откуда открывался живописный вид на внутренний двор: ну положим, не такой уж и ?живописный? – туда-сюда целый день сновали рабочие, вечно что-то гремело, шумело, свистело, но этот шум давно уже стал родным. Амелия занялась клумбами на открытом воздухе, и очень скоро картинка стала намного живее: небольшие лужайки и деревья вовсю зеленели и наливались новыми силами. Джаред чувствовал свою бумажную ?невидимую? работу нужнее, когда погружался в эту общую суету. Тем более можно было окликнуть мужа для поцелуя (или для исполнения какой-либо другой беременной выходки), если тот появлялся в поле его зрения. Он мог наблюдать за Сэм: сидя дома, якобы на больничном, девочка и не думала соблюдать предписания врача. Носилась на велосипеде, хоть рука и побаливала, ходила хвостиком за Дженсеном, иногда делала уроки рядом с Джаредом, чтобы не отстать от школьной программы, но чаще просто болталась по ферме, надев наушники и вслух напевая ?жуткие?, по словам Дженсена, ?песенки?. Не то чтобы Джаред волновался за нее, но было спокойнее, что она под присмотром: мало ли повредит себе что-нибудь еще с ослабевшей рукой, даже еще и ?верхом? на велосипеде. Вроде бы простой вывих плечевого сустава, но с таким нравом можно было ожидать любых травм. Джаред пробовал воспитывать, мол, потерпи пока, но куда там. Сэм внимательно выслушивала, кивала, но все равно не могла усидеть на месте. Дженсен был строг и всегда поддерживал Джареда в его воспитательных беседах, особенно по поводу ?сними наушники: послушай, как птицы поют; оторвись от экрана: посмотри, как красиво!?. Сэмми не напоминала зависимого от соц. сетей или игр подростка, но явная привязанность к телефону и планшету была налицо. Боролись, как могли, вполне успешно, к слову. Больничный Сэм закончился, и все, кажется, снова вошло в прежнее русло. Одним вечером Сэм выдала замечательную мысль, вогнав Джареда в краску и позабавив Дженсена. Со всей присущей ей подростковой напористостью и даже беспардонностью, она заявила.– У нас новый учитель биологии, мистер Симонс.– Он понравился тебе? – спросил Джаред, не чувствуя подвоха за игриво горящим взглядом Сэм.– Да, он классный. Наша прежняя учительница, миссис Уэлч, вышла в декретный отпуск, так что…– Совсем, как я, – улыбнулся Джаред. – Только мне никто отпуска не даст.– Не прибедняйся, – Дженсен, моющий посуду, обернулся и многозначительно зыркнул на мужа. – Выглядишь лучше прежнего: здоровенный лось в самом расцвете сил.– Допустим, я этого не слышал, – Джаред пригрозил мужу тарелкой, которую старательно полировал сухим полотенцем. – И вообще, дочь перебили, Джен. – Ну так вот, – Сэм хихикнула, не сдержавшись. – Для знакомства он предложил нам урок ?вопросов-ответов?, мы, естественно, обрадовались. Мальчишки спрашивали про каких-то червей и пауков. – А ты о чем спросила? – Дженсен почувствовал, что дочь сейчас выдаст что-то феноменальное. – Ну как о чем? – Сэм неумело поддержала интригу. – Конечно же, о мужской беременности!– Оу, – Джаред неловко рассмеялся, почему-то чувствуя острое смущение, хотя, по сути, совсем не должен был стесняться: что естественно, то не безобразно. – У нас в классе 15 мальчиков, и я заставила их задуматься о тесте, который ждет в 16 лет, – Саманта значительно приподняла брови. – Это же здорово: уметь рожать, – на последней реплике Джаред облегченно выдохнул. – Ну, а как ответил на твой вопрос мистер… Боже, вот и забыл, – посетовал Дженсен. – Старею что ли?– Папа! Вечно ты так: тебе скажешь, а ты мимо ушей пропускаешь, – недовольно проворчала Сэм, но тут же, без дальнейших обидняков продолжила. – Мистер Симонс начал с того, что мы до сих пор не очень толерантно относимся к таким мужчинам. То есть терпимо? Я правильно его поняла?– Все верно, не все могут принять таких людей, – сказал Джаред, присаживаясь рядом с Сэм за стол. – Еще сотню лет назад мужчины скрывали это и погибали почем зря, да еще и убивали своих нарожденных детей. Потом, вероятно, из-за всей этой женской эмансипации, мужчины стали смелее, и общество более менее притерлось к таким чудесам, как мы. Но до сих пор есть нетерпимые. Вот совсем как нетерпимые к наркоманам. – Но это же совсем другое, – опешила Сэм от такой информации. – Попробуем им объяснить? – риторически усмехнулся Дженсен.– У нас в классе, кроме меня, еще двое – парень и девчонка – из семей с двумя папами, поэтому все понимают, но было очень интересно. Мистер Симонс сказал, что 15% – это не мало. Число растет, но очень медленно. А потом он начал говорить про гормоны, матку, роды… – Саманта сделала страшное лицо. – Мне стало не по себе. Неужели так трудно рожать? – и уставилась на Джареда своими невозможно любопытными синими глазищами. – Эм, ну… я пока не знаю, – жалобно промямлил Джей, взглядом прося помощи у усмехающегося мужа.– Роды никогда не были простым процессом, Сэм, – авторитетно заявил Дженсен, вытирая насухо раковину. – Ни для женщин, ни для мужчин.– Это ясно, – нетерпеливо отрезала дочь. – Но неужели так трудно?– А ты боишься? – подловил ее Дженсен.Сэм замерла на секунду, а потом призналась. – Да, мне страшновато. За Джея. И за себя. Я же тоже однажды выйду замуж, рожу детей. А вот как рожать? С болью и мучениями? Нет, я так не хочу. Можно ведь сделать Кесарево сечение?– Можно, но лучше, если ребенок родится сам, – откашлявшись, сказал Джаред. – Как говорится, нет худа без добра. А тут добра много больше: ребенок будет жить, станет человеком с большой буквы, если постараться, будет радовать родителей и сестренку, – он посмотрел на Сэм, – а боль временна. – И ты не боишься? – прищурилась Сэм, словно проверяя его выдержку. – Боюсь. И все же природа сделала все именно так, а значит, это был лучший выход из каких-то сложных обстоятельств. Саманта задумалась, а потом расхохоталась, немало удивив отцов.– Вот и мистер Симонс сказал так же. Все у вас сходится на одном. – Расследуешь? – подметил Дженсен, уверенно попадая в точку. – Расследую. Должна же я знать, как родилась, и как родится малыш, – безаппеляционно заявила девочка. – Сэм, может, подождешь? Я думаю, это изучают в классах постарше, – наставническим тоном спросил Дженсен. – Нет, это важно, – настаивала Саманта. – Кстати, мы не готовы к следующему разу, поэтому мне нужны карманные деньги. Это же незапланированные траты? – многозначительно сообщила она и, зардевшись, мигом умчалась к себе. – Как раз запланированные! – вдогонку крикнул ей Дженсен. – Кто-то просто не умеет планировать свои расходы!Он округлил глаза: давненько не видел такую решительно настроенную дочь. Конечно, это было вполне характерно для нее, но с таким пылом она нечасто заявляла о своих увлечениях. – Вот дает, а? – Джаред даже растерялся. – Не знаю, радоваться или печалиться теперь. Сэм, естественно, не была против всего этого, – он неразборчиво очертил руками нечто, – но ее интерес меня немного напугал, Джен. – Просто она хочет знать, что и почему, – тот пожал плечами, обнимая мужа со спины. – Знаешь, Джей, мне кажется, еще ее мучает вопрос: все ли 15% создают пары с мужчинами.Джаред выскользнул из его рук и удивленно уставился на мужа.– То есть ты хочешь сказать, что Сэм просто любопытно, все ли 15% гомосексуальны? – он засмеялся, да так воодушевленно, что Дженсен хохотнул тоже. – Ага, а еще ей любопытно, почему же я отдаю предпочтение мужчинам, – кивнул Дженсен, вновь протягивая руки навстречу мужу для объятий. Джаред уютно ?устроился? у того в руках, насколько позволял заметно подросший за последнее время живот. – Придурок, – фыркнул он. – Вообще-то, согласно официальным данным – будь уверен, я точно знаю, изучил все досконально, когда узнал о своем ?секрете? – такие пары не считаются гомосексуальными, потому что один из них может родить, как это происходит в обычных гетеросексуальных. И, к твоему сведению, у нас это лишний комплекс генов, которых у тебя, оболтус, нет. – Так, Джей, – Дженсен состроил деланно серьезно лицо. – Что еще я не знаю о тебе?– Аналогично, – весомо подметил Джаред. – Так ты не спец в этом вопросе? – дождавшись отрицательного кивка головой, Джей вздохнул и, обращаясь как к несмышленому малышу, сказал. – Что ж, тогда займемся твоим образованием. – Имей в виду, что я не углублялся в детали, но в целом картину вижу, – попробовал отшутиться Дженсен.– Ты видишь мой живот, – заключил Джаред, потянув мужа в гостиную. Это был странный разговор. И не сказать, что они оба в нем нуждались, но Джаред уже загорелся идеей ?припомнить? все эти заморочки, за одно и поумничать перед мужем. Это было даже забавно: обновить свои знания о себе же самом. Тем более, в скором будущем их ждало рождение малыша, а значит, эта информация была априори необходимой. Разумеется, Дженсен в самом деле видел картину в целом, знал, что это и как происходит. Но вот мелкие нюансы его мало волновали. Джареду же было почему-то очень важно актуализировать все свои знания. В случае чего можно будет поделиться с дочерью: разъяснить ей непонятные термины, и просто для общего развития будет полезно. – Джей, мне даже интересно, – Дженсен поглаживал его по плечам, медленно продвигаясь к привлекательному для него животу мужа. – А то у нас только дела, быт, Сэмми, а мы еще даже имя для малыша не придумали. – Боже! – спохватился Джаред. – А ведь и точно! Все, как только я закончу лекцию, а ты отчитаешься о том, что отложилось, мы займемся именами. – Да ты серьезный парень, – усмехнулся Дженсен. – Давай уже свою лекцию.– Не интересно, так и не надо, – Джаред, изображая беременную мадемуазель, шмыгнул носом и с силой навалился спиной на мужа всем своим немалым весом дабы наказать того за излишнюю веселость: из всего этого мини-спектакля правдой было только то, что Джей носил ребенка под сердцем. – Придавишь же, – возмутился Дженсен, властно кладя руки на живот мужа: в последнее время оторваться от него становилось все сложнее. – Все, я начал. И не смей меня перебивать, – пригрозил Джаред, устраиваясь удобнее. – Все объясняется комплексом генов, я упоминал уже сегодня...– ...которые передаются аутосомно, рецессивно, – согласился Дженсен.– Джееен, ты меня поражаешь, – улыбнулся Джаред. На самом деле знал он о Дженсене достаточно, и его даже радовало, что муж не переставал удивлять. Дженсен называл себя простым парнем без образования, не кривил душой, конечно, но недооценивал себя точно. – Так вот, – продолжил Джаред. – Они-то и определяют всю эту… работу организма. Я не очень удивился, когда узнал о себе, ведь мой папа был таким. И мне это даже льстило… Но когда я забеременел, я немного испугался. Нет-нет, я не сомневался в тебе и даже не боялся этого нового для меня состояния, просто было страшно за будущее. Ты же понимаешь, что люди относятся по-разному к таким, как я, к их детям и их мужьям. Но потом, когда я почувствовал малыша, я успокоился. Раз у меня есть эти гены, матка, эти гормоны, и все вместе как-то функционирует, значит, так и должно было быть. Я должен был встретить тебя, и… – Люблю тебя, – тихо вставил Дженсен, наслаждаясь вечерней тишиной, обществом беременного мужа и его голосом, который внушал беспринципное доверие. – Не отвлекайся, – так же тихо шикнул на его Джей. – Да, я еще хочу сказать о нашей с тобой якобы гомосексуальности, – он сделал кавычки пальцами. – Отсюда и все эти неприязненные гляделки и прочее, что жутко меня бесит. – Ты хорошо держишься. – Ну, у меня есть отличная команда поддержки, – улыбнулся Джаред. – Вот, опять перебил… Почему такие пары, как мы, не считаемся, как же помягче выразиться, голубыми на все 100%? А все потому что мы с тобой не идентичны по составу.– По составу? – рассмеялся Дженсен.– Ну да, по составу. У меня есть все то же, что и у тебя. Но у тебя-то нет таких генов, нет "моих" гормонов, матки нет, нет особых клеток так называемого ?третьего вида?, благодаря которым у нас и есть малыш. Не могут же наши сперматозоиды… Боже, я правда рассказываю это тебе?.. Слиться друг с другом и… Да и как? Вне моего тела что ли?.. Неловко как-то об этом говорить…– Не стесняйся, – Дженсен поцеловал мужа в щеку. – Это уже произошло. Я никогда не был силен в... биологии. Теперь буду знать. Нам еще детей воспитывать, а вопросы будут. Уже начались.– Ну, хорошо, – Джаред сам не понимал, отчего смущается, но весь этот экскурс в научные дебри был очень интимным, потому что, как правильно подметил Джен, это уже произошло между ними, и… происходит. – У нас нет маточных труб и яичников. Эти клетки ?третьего вида? находятся в мешочках прямо в матке, а вернее в мешочках на ее шейке. Обозначим их просто - клетки. Продуцируются по женскому типу. Не спрашивай как, но никаких выделений не бывает, поскольку… ну просто "недоразвитые лишние" 3 клетки выходят вместе… со всем. Образуются в процессе мейоза по женскому типу, как я сказал, то есть одна из 4 клеток становится полноценной, так скажем, а другие просто ?выводятся?. Но образуются непрерывно, а это уже больше похоже на сперматогенез. Шейка матки очень узкая и обычно закрыта слизистой подушкой, в которой есть микродырочки, через которые твои наглые ?дружки? и пролезли в меня, тут же лоб в лоб столкнулись с моими клетками ?третьего вида? и сделали малыша. Матка выходит в прямую кишку, так что теперь, когда там малыш, слизистая подушка очень плотная, и ничего не пропускает. Факт, что мужчины не могу забеременеть, будучи уже в положении. У женщин в норме этого тоже не случается, но если нарушается гормональный фон, и производятся яйцеклетки во время текущей беременности… так, я отвлекся. У нас такая двойная, двуклеточная, беременность невозможна, потому что слизистая подушка плотная и ничего не пропускает. С близнецами сложнее - из-за более слабого в плане беременности нашего организма в сравнении с женским, при гормональных нарушениях оплодотворение не происходит вообще. При нормальных условиях активна может быть только одна клетка, по крайней мере, других случаев еще не было зарегистрировано. Это исключает двуяйцовых близнецов, оставляя возможность двойни только как однояйцовых близнецов. Ну а сами клетки не перестают продуцироваться, как у женщин, просто в околоплодных водах они ?растворяются? и дают малышу питательные вещества. С родами все сложнее. Гормоны обусловливают особый ритм работы желудочно-кишечного тракта, чтобы… ничего не мешало во время родов. Матка, как и у женщин в норме перед рождением малыша должна раскрыться на 4 пальца, и тут же, как по механизму цепной реакции, раскрывается анус, тоже в норме на 4 пальца. И дальше собственно роды. Правда, есть неприятный момент с ЖКТ – не верю, что ты все это слушаешь! Гормоны – хорошая штука, они позаботились и об этом. Так что даже в случае стремительных родов сначала из меня все выйдет, прямо все. Потом отойдут воды, и я смогу – надеюсь, так и будет, – благополучно родить малыша. – Как все сложно, – подытожил Дженсен, не посмеиваясь больше над неловкостью мужа. По крайней мере, теперь он представлял, как все это будет. Он не знал этого, несмотря на то, что у него была 13-летняя дочь. В то время было очень тяжело, поэтому Дженсен был вынужден работать буквально на 3-х работах. Он старался отложить денег впрок, чтобы в случае чего были средства. Как он был прав, ибо уже через месяц его бросил Миша. Из-за своей упертой целеустремленности он пропустил первые признаки приближающихся родов Миши, схватки, новорожденную Сэмми. Вырваться к нему он сумел только на третьи сутки после рождения дочери. И не сказать, что Миша или он сам очень переживали из-за этого. Но в душе Дженсен всегда мечтал быть где-то рядом с рожающим мужем, женой, парнем или девушкой, чтобы поцеловать его или ее в усталые от стонов и криков губы и, хотя бы через стекло, увидеть только что появившегося на свет малыша. А после больницы как-то не заладилось: Миша нервничал из-за фигуры, у него пропало молоко на вторую неделю после родов, Сэмми плохо спала, и, в общем-то, никому уже не было дела до рассказов о родах. После того, как Миша ушел, Дженсен даже думать об этом забыл. Вся его жизнь сосредоточилась вокруг маленькой плачущей Саманты на руках. Первый год помогала мама, потом он взял себя в руки и начал жить самостоятельно. Когда Сэмми исполнилось 5 лет, ее бабушка умерла от сердечного приступа, и Дженсен, никогда не знавший отца, остался практически один в целом мире. Друзей у него после появления дочери постепенно не стало, и приходилось выживать одному, лицом к лицу со своими проблемами. – У меня к тебе просьба, Джей.– Что? Повторить что-то еще, извращенец ты мой? – Джаред не на шутку раскраснелся от такой лекции, поэтому решил заранее перевести все в шутку. Его стыд был иррациональным, но все-таки именно сейчас перед взрослым и опытным мужем он чувствовал себя залетевшим подростком, отчаянно борющимся за право быть понятым и принятым. Какая-то его часть никак не могла примириться с общественным мнением, которое подчас было отнюдь не радушным по отношению к нему и его семье. А ведь так было всю его жизнь. – Ты позволишь мне быть рядом во время родов? – мягко спросил Дженсен, целуя мужа в щеку. – Ты хочешь присутствовать в родильной? – Джаред искренне изумился словам Дженсена. – Это уж как ты захочешь, но главное – быть рядом. Буду ошиваться у дверей в твою палату, липнуть на стекло у отделения новорожденных. Романтично, не так ли? Джаред растаял от такого признания, смущение как рукой сняло: Дженсен прекрасно понимал и принимал его, а его некоторая ирония – так это жизнь его так потрепала, что иначе он не может. – Конечно, никто тебе не запретит липнуть на стенки и ночевать у моей двери, – Джаред улыбнулся, сладко потягиваясь в объятиях мужа. – Только одно условие: в родильную ты со мной не пойдешь. Я, конечно, понимаю, что в таких частных перинатальных центрах, как в Канзас-Сити, исполняется практически любая воля клиента, но, пожалуйста, оставь это мне. Оставь роды для меня, только для меня. – Как скажешь, – прошептал Дженсен ему на ухо. – Не хочешь идти против природы? Размытую формулировку мужа Джаред понял без всяких намеков: да, раз уж именно ему досталась такая удивительная возможность подарить миру новую жизнь, то никто не имел права разделять это с ним. Он хотел оставить себе эту боль и эти первые минуты счастья как нечто сакральное. Все было просто: Джаред не эгоист, но каждый человек имел право на что-то ?свое?, такое, с чем не хотелось бы делиться даже с самым любимым человеком. Определенно, у Дженсена такие моменты тоже были, и Джаред великодушно не претендовал на них. – Ну вот, вопрос с именем для малыша опять остается открытым, – проворчал Джаред с трудом поднимаясь. – Все завтра, а сейчас я хочу тебя, несмотря на третий триместр, чувствительность слизистой и что там еще говорила Кортезе? – Доктор говорила, чтобы я был нежным, – Дженсен ?поймал? мужа за руку, давая понять, что он рядом, он поддержит. – И я буду.