Часть 11 (1/1)

Дженсен вернулся глубокой ночью. А Джаред мучился в постели: никак не мог найти удобную позу, ворочался, пару раз вставал, ходил по комнате, напевая под нос "Hey Jude". Почему именно Битлы, он не понимал. Кажется, папа, его рано ушедший папа когда-то пел ему эту песню вместо колыбельной. Он слышал, как Дженсен, стараясь не шуметь, прошелся по коридору, но все равно щелкнул ручкой на двери спальни Сэм. Снова щелкнул дверью, тихо выругался, не включая свет, разделся и тяжело опустился рядом. Джаред, привыкший к темноте, наблюдал за ним с улыбкой. Наконец, не выдержал и сказал.– Привет.– О, привет, я думал, ты спишь.– Почему ты шепчешь?– А ты почему?Джаред беззвучно рассмеялся, позволяя мужу положить руку на живот. Придвинулся ближе, развернулся, прижавшись спиной к его груди. – Ну вот, теперь хорошо, – выдохнул он. – Малыш не может уснуть? – Дженсен медленно гладил грубоватыми пальцами вокруг пупка, будто накрывая своим теплом. – Да нет, тебя вот жду, волнуюсь, – несерьезно проворчал Джаред. – Вы поговорили?– Все нормально. Я думаю, он не вернется. – Сэмми сказала, что больше не хочет видеться с Мишей.– Тогда забудем, – подытожил Дженсен: ему порядком надоело думать о Мише, говорить с Мишей, вспоминать Мишу. – Главное, решился вопрос номер один: у нас есть подарки для Сэм.– Я совсем забыл, – простонал Джаред. – Прости. А еще отцом стать готовлюсь… Так что с подарками?– Миша об этом позаботился. Но, я думаю, она захочет проведать этого парня… как его зовут?– Калеб, – подсказал Джаред.– Да, точно. Так что будь готов к завтрашним капризам. Но это отложится. Я не хочу каждый день кататься до Канзас-Сити. У гаражей меня поймал Морган – и чего не спится старому медведю, – так что на завтра много работы. – А еще нужно перезвонить в школу, – напомнил Джаред. – У нее больничный на неделю. Я разберусь. Дженсен чмокнул мужа во все еще влажные волосы. Теперь можно было спокойно сомкнуть глаза и уснуть. – Прости, но до душа я так и не дошел, – прошептал он на ухо Джею. – Придется тебе спать с моими микробами в обнимку. Но руки я вымыл, почистил зубы и умылся. – Ну ладно, прощаю. Хотя, теперь и твои микробы мне родные. – Джаред сладко зевнул, притираясь ближе к мужу. – Спи спокойно. Дженсен постучал в дверь, подождал несколько секунд, затем постучал снова. У него не было привычки входить в комнату дочери без стука, но время не ждало. Он уже успел с утра разобраться с запчастями для сельхозтехники, подготовил машины, и теперь оставалось непосредственно заняться починкой. У него было несколько подручных, но им требовалось его руководство. Он осторожно толкнул дверь: да, чего и следовало ожидать – Сэм уже не спала. Она слушала музыку, сосредоточенно копаясь в своем телефоне. Дженсен присел на кровать, девочка мгновенно вскинулась.– Пап! Ты меня напугал, – возмутилась она. – А если бы я переодевалась?Дженсен закатил глаза, всем своим видом показывая, что его бы это не смутило, и он не чувствует себя виноватым. – С днем рождения, милая, – он потрепал ее по голове, ожидаемо уворачиваясь от подзатыльника. – Эй, даже такой день не дает тебе права избивать родного отца! – Ну, допустим, что я не обиделась, – девочка театрально фыркнула, улыбаясь. – Ну, иди сюда, Сэмми, – Дженсен приглашающе раскинул руки, и дочь охотно обняла отца. – Расти большой и послушной. – Ну, я так и знала, – сказала Сэм, целуя Дженсена в щеку. – Спасибо, пап. А где Джаред?– Готовит тебе праздничный завтрак, – честно ответил Дженсен. – Подарки ждут в гостиной. От Миши, – значительно добавил он, на что Сэм мгновенно посерьезнела, но, увидев укоризненный прищур отцовских глаз, растаяла. – В первый и последний раз, но он имел право. – А что от тебя с Джеем? – Сэмми игриво поиграла бровями. – От меня с Джеем скоро будет тебе работа: подгузники, слюнявчики и прочее.– Пааап, я серьезно.– Прости, мы так замотались, что забыли, – Дженсен поднял руки, как будто готовясь к расстрелу, и для большего эффекта зажмурился. – Но я знаю, как тебя порадовать.Сэмми вопросительно уставилась на отца, не теряя при этом скептический вид. – Не сегодня, но как только представится случай, я или Джей отвезем тебя к Калебу. Я знаю, у него еще постельный режим. Все-таки сотрясение. Так что он как минимум неделю пролежит в стационаре. Сэм нахмурилась.– Предатель! – Не понял.– Джаред! Сдал меня, – объяснила Сэм, неминуемо краснея.– Он ничего не говорил мне, – сказал Дженсен серьезно. – Думаешь, я не понимаю? Сэмми, я знаю, этот оболтус тебе нравится. И наверняка не безответно, иначе он не стал бы так рисковать. Ну ладно, не дуйся. Я же ничего против не имею. Давай, поднимайся.Девочка подозрительно прищурилась, надеясь вызвать в отце хоть какую-то видимую реакцию, но тот был непрошибаем. Потом, опомнившись, что ей надо переодеться, резко вскочила и возмущенно воскликнула.– Пааап! – Все, понял, уже выхожу. И да, "Angry birds"? Ты серьезно?– Папа!Джаред от души обнял Сэм, поцеловал в щеку и норовил потискать за щеки даже не смеха ради, а потому что очень уж хотелось, но девочка не далась, одарив его недовольно-игривым взглядом. Подарки распечатывали без Дженсена, тот проглотил отвратительный, по мнению Джареда, кофе без сахара и умчался ?делать дело, ибо не всем же прохлаждаться?. Сэм не очень и удивилась подаркам – и гитара, и швейная машинка были запланированы, – но буквально засияла от радости. При Джареде благоразумно не стала возмущаться, что это от Миши. – Папа играет, – сказала Сэм, проводя по струнам акустики. – Только давно я его не слышала, мы несколько раз переезжали и однажды, когда выгружали мебель, случайно придавили гитару. А я ведь ему говорила, чтобы повез ее в машине, а не в грузовике! – Я и не знал, – Джаред по-настоящему удивился.– Он хорошо поет, – Сэм продолжала болтать как ни в чем не бывало. – Только делает это очень редко. Чаще он ходил угрюмый и усталый. А со мной либо очень строгий, либо прикалывается, как сегодня. А теперь он стал добрее. Почему ты раньше нам не встретился, Джей? Джаред только развел руками. При мысли об играющем и поющем Дженсене в груди разливалось тепло: что еще хорошего он о нем не знает? – О! – Сэм как будто осенило. – Может, я сошью что-нибудь для малыша?Джаред рассмеялся: не обидно, наоборот, одобряя сказанное и радуясь такому искреннему энтузиазму. – Если научусь, конечно. Думаю, это будет веселее, чем кажется, – улыбнулась Сэм. – Чем займешься?– Эм, ну… – Джаред даже озадачился. Он хорошо выспался, неторопливо приготовил праздничный завтрак, вообще в последнее время они не часто прибегали к услугам миссис Круз или Молли. Женщины были своими, но все же посторонними людьми, к тому же на ферме было полно других дел для них. Джаред хорошо начал утро, но пока даже и не думал о работе. – Надо разобраться кое с какими делами. – Можно мне с тобой? Я буду сидеть тихо, просто рядом… – Сэм смутилась. – Ну, если только как мышка, – Джаред подмигнул ей, тяжело вставая с дивана. – Хочешь посмотреть мои старые альбомы?– Еще бы!– Но потом обещай позвонить кому-нибудь из одноклассников и узнать программу. Не хочу, чтобы ты отстала от них, – строго сказал Джаред, но не сдержался от улыбки: Сэм умиляла его своим недовольным личиком. В ней было столько от Дженсена – не во внешности, внутри, – что Миша сам собой забывался. – В день рождения? – возмутилась она.– Я тоже не хочу ничего делать, но надо, – пожал плечами Джаред. – Как рука?– Болит, но спасибо ей за отпуск, – хихикнула Сэм, украдкой оглядываясь на подарки. Джаред погрозил ей пальцем, мол, не стоит так говорить.– Оставим пока здесь твои презенты. Дженсен поднимет машинку наверх и, может быть, настроит гитару. В присутствии Сэм работать было уютно, спокойно. Она создавала благоприятный фон своими редкими тихими комментариями. Ее детское любопытство только подогревало деятельный настрой Джареда. Он чувствовал себя нужным, причастным и значимым в жизни этой девочки. Она адекватно реагировала на его замечания, если становилась слишком шумной. Она просмотрела все имеющиеся фотографии семьи Падалеки, посмеялась и поумилялась над его детскими фото. Расспросила про его отцов. Джаред был удивлен, с какой легкостью рассказал дочери о своих родителях. Он уже делился однажды с Дженсеном своими проблемами с отцом, но никогда бы не подумал, что сумеет подобрать нужные слова, чтобы объяснить все нюансы ребенку. Сэм восприняла эту историю близко к сердцу, и Джаред уже было пожалел, что поддержал этот разговор, но девочка сказала.– Знаешь, что я думаю? Я думаю, что никакое дело не стоит жизни. Я ведь права?Джаред растерялся. Его Сэмми была такой маленькой и в то же время такой взрослой, что иногда становилось страшно. На нее многое навалилось в последнее время, но она стойко сносила все превратности судьбы. Конечно, не без помощи Дженсена и, чего греха таить, самого Джареда. Он не любил философские беседы, но с недавнего времени чаще получалось именно так. Обстоятельства вынуждали быть терпеливым, сдержанным, чтобы не расшатывать то, что с трудом было построено. – Ты права. Конечно, права. Жизнь бесценна. Любая жизнь. – Хорошо, – сказала она серьезно, как будто решив что-то для себя. – Сэмми? – не сдержался Джаред, так уж хотелось узнать, к чему был этот вопрос.– Ничего, – она пожала плечами, улыбаясь тому, что заинтриговала Джареда. – Просто я поняла, что иногда бываю несправедлива к папе. И к Мише. А еще к тебе, Джей. – Ко мне?– Что ж такое? У меня привычка извиняться, вот опять я начинаю, – она нахмурилась. – Но ты просто знай, что я тебя люблю и если расстраиваю, то не специально, понимаешь?– Давно уже понял, Сэм. И Дженсен понимает.– Но относится ко мне иногда несерьезно! – заочно упрекнула она отца. – Думает, что я ребенок.Джаред внутреннее усмехнулся - как далека и одновременно близко от истины была Саманта. – Но ничего, я же стараюсь быть лучше. Вот родится малыш, и он увидит, что на меня можно положиться. Джей, он уже пугал меня, ты представляешь, ребенком. Как будто я боюсь подгузников. С Сэм определенно было забавно проводить время. Джаред наматывал на ус, делая мысленные пометки, чтобы в случае чего был опыт. Он, однако, не выдержал и улыбнулся, стараясь не рассмеяться в голос. – Смейся, смейся, – Саманта скорчила обиженную рожицу. – Сам увидишь, что от меня будет польза. – Ловлю на слове. Ну, что делаем перерыв на обед?Весь оставшийся день Сэм, как привязанная, ходила за Джаредом. Они прошлись по ферме, внесли коррективы в некоторые вопросы, переговорили с Морганом: тот решил проблему с закупкой кормов, осталось только отправить и оплатить заказ. А после оба мотались за Дженсеном, безуспешно отвлекали от работы, а потом просто молча наблюдали за ним, получая от этого незамутненное удовольствие. Сэм уже привыкла находиться рядом с занятым отцом, а вот Джаред только и искал такого случая. Ему нравилось, как муж работает руками, сопровождая иногда свое занятие смешными комментариями или просто ненавязчиво направляя их разговор в то или иное русло. Но сегодня они больше молчали, наслаждаясь тишиной в обществе семьи. Благо, Дженсен теперь работал один, распустив своих помощников по другим делам. Джаред шутливо упрекнул мужа в том, что тот не рассказал ему своих музыкальных способностях, на что Дженсен только пожал плечами, явно скромничая. Сэм заговорщицки подмигнула Джареду, мол, папа такой, надо из него "вытряхивать" секреты. Дженсен, громыхнув инструментами, сказал: "Я все слышу!", но пообещал однажды спеть малышу: не Джареду и Сэм, а только малышу, он же еще беспристрастный, придираться не будет. Дальше беседа не развилась, а тихо затихла, уступая место какому-то рабочему уюту.Дженсен тайком любовался мужем, присевшим на скамью с инструментами, и вившейся рядом Сэмми: те смотрелись вместе. Или так казалось, потому что он одинаково безгранично любил обоих? Джаред то обнимал живот, то бережно поглаживал его, сообщая с неподдельной нежностью и восхищением в голосе, когда малыш толкался или переворачивался. Сэм тут же подскакивала к нему и клала руку на то место, куда указывал Джей. Дженсен чувствовал умиротворение в их присутствии. И ничего больше ему не было нужно. Только бы эти трое были рядом, здоровые и счастливые. Когда он закончил, уже смеркалось. Они решили просто так, прогулки ради, еще раз пройтись по ферме. Посмотреть на нарождающиеся звезды. Становилось прохладно, но возвращаться в дом за одеждой потеплее никто не хотел. Дженсен снял рубашку и насильно заставил Сэм накинуть ее на плечи, а сам приобнял мужа, чтобы разделить с ним свое тепло. – Фу, вечно твоя одежда пахнет либо бензином, либо другой гадостью, – Сэмми смешно сморщилась, но закуталась в отцовскую рубашку. – Ты можешь сходить за курткой, – сказал Джаред.– Вот еще. Я уйду, а вы начнете… все эти ваши телячьи нежности, – она фыркнула, явно довольная собой, что сумела задеть до видимой реакции родителей. Джаред, по крайней мере, смутился. – Я вернусь, и вам не будет до меня дела. Так что идем гулять дальше. Дженсен усмехнулся, приятно выдохнув Джареду на шею. – У меня же день рождения, – напомнила Сэм. – Это будет такой подарок: совместная прогулка. Она деловито пошла впереди, придумывая на ходу их маршрут. В конце концов, они вышли за ворота, к полю. Отошли немного по дороге в сторону Лоуренса: метров в двухстах от ворот начинался подъем, откуда открывался чудесный вид на распростертый как будто в чаше город, мигающий им огоньками, и на темное, еще не засеянное кукурузное поле по обеим сторонам дороги. Солнечные отсветы золотисто-алыми разводами разлились у самой кромки земли. Быстро темнело, и по мере того, как яркие краски тускнели на западе, на востоке ярче проступали звезды, наливаясь не желтым, а белым чистым светом. Воздух становился словно легче от холода, было тихо. Сэм пожаловалась, что нет телескопа, но она обязательно посмотрит сегодня на эти звезды. Дженсен крепче обнял мужа, поглаживая того по плечу, разгоняя тепло, другой рукой накрывая приятно округлый упругий живот, откуда в ладонь ему, желая доброй ночи, толкнулись и затихли, засыпая. – Холодно, ты замерзаешь, – прошептал Дженсен на ухо мужу. – Пора домой. – Нет, побудем еще немного. Сэмми не стоит на месте, согревается, – возразил Джаред, сладко вдыхая этот посвежевший от ночного холода воздух. – Мне хорошо, я же в тепле твоих рук. Он посмотрел на мужа, проводя ладонью тому по спине. Взгляд Дженсена хоть и был усталым, но зато точно счастливым. Джаред поймал себя на мысли, что мог бы вечность смотреть мужу в глаза и так и не насмотреться. Эта любовь в расширившихся от темноты зрачках, идущая из самых глубин его существа, согревала. Джаред в безотчетном жесте провел рукой по его лицу, словно снимая усталость и тяжесть последних дней. – Тебе холодно, прости, надо бы идти, но здесь так хорошо. Еще минутку - и возвращаемся, – прошептал Джаред.Дженсен не удержался от такой близости лица мужа и поцеловал его. Губы у Джареда были прохладными, вкусными и мягкими. Дженсен не настаивал, а Джей и не противился, поэтому поцелуй вышел именно таким, какого оба ожидали: как жест внимания и участия. – Ну вот, – Сэм внезапно оказалась рядом, беспардонно разрушив момент, но взамен заражая необходимым сейчас задором. – Я только отошла, а вы за свое. – Ну-ну, – Дженсен притормозил дочь. – Не так часто ты это и видишь. К тому же, Сэм, мы посмотрим на тебя через пару лет.– Почему именно через пару лет? – не поняла девочка. – Точно я сказать не могу, но когда гормоны полезут у тебя из ушей… - Дженсен скорчил гримасу провидца. – Папа! – Ты – мне, я – тебе, – Дженсен пожал плечами, мол, играю по правилам.– Ну, хорошо, – прищурилась Сэм, сильнее запахивая рубашку отца. – Вызов принят! А теперь пошли домой, Джареду нельзя мерзнуть.Она резво развернулась и, не дожидаясь родителей, деловито направилась к воротам.– Провокатор, – Джаред слегка толкнул мужа локтем в бок. – Не только по отношению к дочери, но и по отношению ко мне. Дженсен нечитаемо прищурился. – Я тоже принимаю вызов, – Джаред приблизился возбуждающе близко, но не дал себя поцеловать. – Я давал тебе повод? – Дженсен провел рукой по спине мужа вниз, оставляя ладонь на крепкой ягодице и слегка сжимая. – Что и следовало доказать: провокатор, – рассмеялся Джаред, оглядываясь на Сэм, мало ли та увидит, пусть и темно, но не хотелось попадаться ей на глаза ?с поличным?. – Если кто провокатор, так это ты, Джей. Мой Джей с нашим ребенком под сердцем. Ты не представляешь, как это заводит.