Глава вторая (1/1)

У Дженсена было просто отвратительное настроение, когда он ввалился в маленькую, тесную комнату, которую им с Джаредом выделили для репетиций (то ли чтобы они отрабатывали свои реплики, то ли чтобы окончательно решили, смогут работать вместе или нет,?— да, в общем-то, без разницы). Дженсен окинул взглядом одинокий диванчик, дешёвую кофемашину, стоявшую на узком столике, и аж две бесплатные кружки. Интересно, с каких пор в киноиндустрии царит такая роскошь?..Он приехал слишком рано, Джареда пока не было. Дженсен сам не знал, радоваться ему или, наоборот, злиться. Растёр ноющую шею, почесал щёку, поморщившись от колкой щетины,?— лишнее доказательство, что внешний вид у него такой же херовый, как самочувствие,?— и плюхнулся на диван. Его штормило от усталости и, признаться честно, лёгкого похмелья, больше всего на свете хотелось вернуться в свою кровать и урвать ещё часик-другой драгоценного сна, которые он не доспал по вине какой-то дуры из жёлтой газетёнки. Она позвонила рано утром?— Дженсен понятия не имел, как ей удалось достать его домашний номер?— и начала засыпа?ть бесконечными вопросами: о Джареде, о фильме, об их взаимоотношениях, не обращая ни малейшего внимания на его бессвязную ругань.Наверное, Дженсен слишком давно не становился объектом столь пристального внимания и немного отвык. Хотя… Чёрт, он не был уверен, что вообще когда-либо пользовался такой популярностью: во времена ?Сверхъестественного? не было ни звонков в семь утра, ни пасущих его на улице папарацци. Нечто похожее с ним происходило лишь однажды?— когда на следующий день после драки какой-то журналюга умудрился сфотографировать их с Джаредом разбитые лица. Обе фотки поместили на обложку задрипанного глянцевого журнала и прилепили снизу заголовок: ?Золотая парочка распалась?? В конце концов Дженсену пришлось совсем отключить телефон?— так его достали с многочисленными предложениями ?поделиться своей версией событий?. Но даже эта шумиха длилась неделю от силы и быстро утихла. Позже, когда у Джареда вот-вот должен был выйти первый фильм, Дженсену ещё несколько раз звонили с просьбой дать комментарий по поводу его успеха, а какой-то репортёр продолжал доставать его звонками вплоть до четвёртой картины с участием Джареда. Каждый раз Дженсен молча клал трубку. Сраные стервятники.С тех пор как в прессу просочилась новость о том, что в новом фильме Дженсен Эклз будет играть совместно с Джаредом Падалеки (а случилось это когда, дня четыре назад?), Дженсен был вынужден надевать тёмные очки и бейсболку каждый раз, как выходил на улицу. Он не мог спокойно выбраться даже в ближайший продуктовый, потому что парень за прилавком теперь неизменно таращился на него выпученными глазами: когда Дженсен подходил на кассу расплатиться за бутылку молока, за спиной у него оказывались стеллажи с журналами. На обложках красовались шикарные промофото с сияющим, широко улыбающимся Джаредом?— а рядом были присобачены случайные снимки Дженсена, на которых он выглядел злым и измотанным. Дженсена так и подмывало напомнить продавцу, что он работает в Эл-Эй,?— в Лос-Анджелесе, блять! —?в городе, где достаточно выйти на главную улицу и постоять там часик-два, чтобы встретить какую-нибудь знаменитость… но он молчал. С трудом давил из себя вымученную улыбку, больше походившую на болезненную гримасу, расплачивался за молоко?— и сбегал. Конкретно эта сторона славы всегда не на шутку его смущала.Наверное, стоило всё-таки воспользоваться щедростью студии и сделать себе чашку кофе, чтобы хоть немного взбодриться, но для этого надо было вставать с мягкого дивана — подвиг, к которому Дженсен был пока явно не готов. Вместо этого он стянул ботинки, закинул ноги на диван и пристроил голову на подлокотник. Спать он, впрочем, не собирался: это было бы слегка непрофессионально с его стороны, к тому же следующим в эту комнату почти наверняка войдёт Джаред?— человек, в присутствии которого Дженсен был твёрдо намерен оставаться настороже. Дело принципа, что поделать.…Взгляду вновь предстал белый потолок.Дженсен растерянно, недоумённо проморгался?— и только через несколько секунд наконец осознал, что большая и тёплая ладонь на плече и слегка обеспокоенное лицо, низко склонившееся над его собственным, принадлежат Джареду. Ещё через пару мгновений он вспомнил, что Джаред ему не нравится, причём уже довольно давно, и что он вовсе не в своём трейлере где-нибудь в Ванкувере.—?Ты в порядке? —?с чуть кривоватой улыбкой спросил Джаред. —?Выглядишь так, будто недавно сдох.Дженсен напрягся, нахмурился и резко сел, дёрганым движением плеча сбросив его тёплую ладонь. Лицо Джареда тут же помрачнело, но он отступил с примирительным: ?Ладно, ладно, понял?,?— и неловко встал поодаль, сконфуженно опустив руки. Какое-то мгновение он смотрел на Дженсена, а потом вдруг кивнул, выпрямился?— словно дал себе мысленную затрещину?— и совершенно нейтральным, вежливым тоном поинтересовался:—?Кофе?—?Давай,?— согласился Дженсен. Дождавшись, пока Джаред отвернётся, он украдкой посмотрел на часы, поморщился?— оказывается, он проспал минимум полчаса?— и принялся разминать затёкшие плечи. Чёртова жизнь, чёртов Джаред, чёртовы журналюги из жёлтой прессы, чёртово всё…Джаред вернулся обратно к дивану с двумя дымящимися кружками кофе и, вручив одну Дженсену, шлёпнулся рядом с ним?— настолько близко, что их ноги почти соприкоснулись. Диван скрипнул под его весом, и Дженсен поспешил отодвинуться подальше к краю, мысленно оправдывая этот ребяческий поступок тем, что Джаред длинный, ему реально нужно как можно больше пространства. На какой-то миг его поразил сюрреализм ситуации?— сам Джаред Падалеки, звезда ?Двери? и ?Вопрошаю?, только что сделал ему кофе,?— но он тут же себя одёрнул. Что же ты, Дженсен, ничем не лучше подростка, благоговеющего перед знаменитостью?..Он отхлебнул из своей кружки. Кофе был чёрный, сладкий и крепкий?— в точности как он любил. Внезапно вспомнилось: они с Падалеки вечно воевали за возможность настроить кофемашину, потому что нежная душенька Джареда предпочитала слабый-слабый кофе, а Дженсену нравилось пить чуть ли не гущу. Мимолётное мысленное колебание?— и Дженсен, не удержавшись, всё-таки кинул взгляд на кружку Джареда. Там был такой же чёрный кофе, как у него. В груди что-то болезненно сжалось; чтоб тебя, Падалеки, вот просто… чтоб тебя.—?Ну что,?— помолчав, сказал Дженсен. —?Прогоним с самого начала, как думаешь?Разложив сценарии на коленях, они уселись по разным концам дивана, повернулись друг к другу и откинулись каждый на свой подлокотник: в том, чтобы тупо читать, не было никакого смысла. Дженсен знал, что к этому моменту и он и Джаред читали этот сценарий уже по сто раз. Теперь суть была в том, чтобы прочесть его вместе, разделить опыт на двоих?— а для этого требовалось сесть лицом к лицу. Дженсену было некомфортно,?— в равной степени из-за впивающегося в спину подлокотника и из-за Джареда, время от времени бросающего на него мимолётные взгляды,?— но он с самого начала знал, что съёмки в этом фильме обещают ему всё что угодно, только не комфорт.Первая сцена почти целиком принадлежала Джареду, и он начал со вступительного монолога, грамотно сплетая отдельные строки в единый текст одним лишь голосом,?— достаточно выразительным, чтобы завладеть вниманием зрителя, но при этом звучавшим естественно. Пользуясь тем, что Джаред неотрывно смотрит в сценарий, Дженсен принялся его разглядывать. На нём были тёмные джинсы и голубая рубашка на пуговицах?— симпатично и вместе с тем непринуждённо; сразу было видно, что в этих шмотках ему гораздо лучше, чем в тех, которые он носил раньше, когда они с Дженсеном ещё дружили. Даже складки на одежде казались другими, какими-то более… жёсткими, что ли; ткани получше, подороже?— может быть, дизайнерские. Интересно, Джаред это сам купил или у него теперь есть кто-то вроде стилиста? По идее, этот вопрос должен был вызвать внутреннюю горечь, но на самом деле мысль о том, что Джаред обзавёлся специальным человеком и теперь подбирает себе одежду с его помощью, показалась Дженсену уморительной. Как бы он ни старался, сдержать усмешку не получилось.Внезапно Джаред прервал монолог.—?Вот эта строчка,?— сказал он. —?Что думаешь?Он повторил реплику ещё раз и поднял на Дженсена взгляд:—?Звучит как-то криво. Дело в словах или в интонации?Несколько мгновений Дженсен пялился на него с глухим непониманием. Джаред, которого он знал, брался за любую говняную реплику, которую ему пихали, и работал с ней до тех пор, пока она не начинала звучать как минимум сносно. Дженсен вечно советовал ему просто поменять слова на нормальные (как будто кому-то не пофиг), но Джаред его советам не внимал.—?Не знаю,?— осторожно ответил он. —?Повтори-ка.Джаред повторил. На сей раз Дженсен его слушал и тоже уловил: что-то не то.—?Может, чуть больше злости? —?предложил он, и Джаред подбавил злости. Дженсен покачал головой. —?Нет,?— наконец признал он,?— ты прав. Реально херовая реплика.Джаред принялся изгрызенным карандашом что-то строчить поверх сценария. Дженсен смотрел на это и против воли думал: Джаред теперь?— кинозвезда. Не самая приятная мысль, если честно.Когда они добрались до второй сцены и наконец настала его очередь вступать в диалог, Дженсен чувствовал странное стеснение. Даже нервозность?— и это здорово его разозлило. Ему уже довольно давно не приходилось играть всерьёз, а Джаред в это время занимался тем, что делал фильмы. И выигрывал за них награды, между прочим. Когда Дженсен начал читать свою часть, голос его слегка подрагивал, но он изо всех сил пытался воскресить в памяти своего персонажа — того Дэйва, которого нашёл, сидя бок о бок с Крисом и наворачивая хлопья. Постепенно у него получилось: он вспомнил, что Дэйв?— чуть-чуть мудак; что он из из тех, кто начинает тебе нравится ровно в тот момент, когда ты понимаешь, что уже почти его возненавидел; что он самодовольный, тщеславный и надменный сукин сын — но верный. Верный до последнего. Дженсен был уверен: зрители наверняка полюбят Дэйва в тот момент, когда Том Уэстбери свяжет его и без объяснений оставит на верную смерть, потому что?— да, это, возможно, и правда был единственный способ выбраться из говна, в котором они по уши увязли, но сам Дэйв никогда бы не поступил так с Томом. Ни за что.Он зачитывал реплику, Джаред зачитывал реплику?— и уже сейчас, на начальном этапе, Дженсен понимал, что получается у них не просто хорошо, а прямо-таки охрененно. Потому что в этот раз Томом Уэстбери был Джаред, а не Крис?— и его Тому Дженсен верил. Всё в нём было настоящее: от по-детски наивной веры в героев до неуёмной жажды действовать, от вспыльчивой гневливости до извращённого понятия о правильном и неправильном. Дженсен как-то упустил момент, когда Джаред превратился в по-настоящему гениального актёра (он избегал фильмов, по которым рост его мастерства можно было бы наглядно отследить, если смотреть в хронологическом порядке), а потому сейчас был искренне удивлён, хотя, наверное, чего-то подобного и следовало ожидать. Дженсен никак не мог решить: то ли ему утешиться мыслью, что Джаред прославился полностью заслуженно, то ли разозлиться на него ещё сильнее.—?Давай начистоту,?— с ухмылкой сказал он. —?Ты убил человека?—?Никого я не убивал,?— раздражённым голосом Тома огрызнулся Джаред.—?Тебе было десять лет. Откуда ты знаешь, что не убивал?—?Я бы запомнил.—?Ещё раз: тебе было десять. Лично я со своих десяти лет помню только то, что Капитан Планета1 читал занудные морали, а из всех черепашек?самой крутой была оранжевая. Но если ты настаиваешь, что никого не резал на лоскуты ножом, который потом нашли в твоей комнате копы… то я тебе, безусловно, верю.Дженсен почувствовал на себе взгляд Джареда.—?Ты подонок,?— тихо и, пожалуй, как-то чересчур искренне сказал Джаред.—?Мама часто говорила мне то же самое.Полторы страницы спустя Дженсен стал всё чаще ощущать на себе взгляд Джареда. Он вскинул голову как раз вовремя, чтобы заметить, как Джаред утыкается обратно в сценарий, тоже вернулся к читке и попытался сконцентрироваться на тексте. Однако вскоре ощущение, будто за ним наблюдают, снова зазудело под кожей, и всё повторилось в точности так же, как пару минут назад: он поднимает взгляд?— Джаред смотрит вниз. Дженсен ещё какое-то время поёрзал, чувствуя смущение и раздражение (вот что Джаред пытается сделать?— вывести его из себя?), а потом всё-таки вскинул голову и попросил:—?Слушай, будь так добр?— прекрати.Джаред уставился на него, как на умалишённого.—?Прекрати меня рассматривать,?— пояснил Дженсен. —?Это плохо влияет на мою энергию ци. Если тебе есть что сказать?— не выкобенивайся, просто возьми и скажи.Сперва лицо Джареда приобрело виноватое выражение, словно его поймали с поличным. На миг он опустил голову, водя пальцем по корешку сценария, а потом пожал плечами, вскинул на Дженсена взгляд и как-то невесело улыбнулся.—?Извини,?— сказал он. —?Я просто сидел и думал, что ты очень хорош. Для этой роли, в смысле.Дженсену невыносимо хотелось его придушить.Спустя полминуты внутренней борьбы он всё-таки вымучил гримасу, которая предполагалась как извиняющаяся улыбка, и даже сумел пробурчать ?ты лучше??— да ещё вполне убедительно. Так сразу и не скажешь, что он бы скорее выковырял себе глаз зубочисткой, чем признал это.На лице Джареда проступило искреннее удивление. Дженсен поспешно объявил о перерыве на обед,?— пока они не ляпнули ещё что-нибудь до блевоты сентиментальное, окончательно превратив читку в мыльную оперу,?— пулей вылетел из комнаты, потом из здания, запрыгнул в машину и уехал.~Вечером Дженсен маялся дома, заучивая свои слова и подыхая от скуки. В какой-то момент ему стало настолько скучно, что он решил прогуляться и лично забрать пепперони, которую заказал в пиццерии неподалёку, а не просить, как обычно, о доставке. Мысли о Джареде упорно не шли из головы. Дженсен искусал себе весь кулак, силясь свести лежавший перед ним сценарий к простому тексту,?— но безуспешно. Читая ту или иную реплику Тома, он не мог не представлять, как бы её сказал Джаред, как бы он сыграл, как бы отреагировал на язвительные комментарии Дэйва, как бы… Это начинало сводить с ума, и Дженсен понял, что ему нужен перерыв. Он заслужил перерыв, в конце-то концов!Солнце уже давным-давно укатилось за горизонт, и, наверное, в девять вечера бродить по улицам в тёмных очках и бейсболке было ещё подозрительнее, чем без них, — но он, опасаясь фотографов, всё равно нацепил и то и другое. Захватив ключи и бумажник, он спустился вниз по улице, повернул налево и зашагал мимо видеопроката. Напротив витрины на мгновение остановился, разглядывая залитый светом зал, но потом тихо сказал себе ?нет? и пошёл дальше.На обратном пути, прижимая к себе тёплую коробку, из которой доносился аромат орегано и свежего теста, Дженсен снова остановился напротив проката. На сей раз, не дав себе времени как следует подумать, он всё-таки зашёл внутрь и через пару минут вышел с диском ?Двери? подмышкой.До конца он не досмотрел. Как только на экране появился персонаж, который по сюжету приходился братом герою Джареда и представлял из себя полнейшего идиота, Дженсен выключил телевизор. Он был зол, да ещё объелся пиццы. Поганая была идея?— впрочем, он знал это с самого начала.~Наутро Джаред?— отвратительно бодрый, одетый в длинные шорты и зелёную футболку с иголочки?— всучил ему кружку кофе и сказал пить быстрее, потому что их срочно хотел видеть режиссёр проекта, Эндрю, застрявший по делам где-то в другом конце города.Дженсен ошпарил язык горячим кофе, что отнюдь не улучшило его настроения. Искоса посмотрел на Джареда?— тот, кажется, ничего не заметил; дождавшись, пока Дженсен допьёт, он забрал у него кружку, отставил на стол и повёл напарника на улицу, придерживая своей лапищей за спину. Дженсен заскрипел зубами, но стерпел: неспособность Джареда держаться за пределами его личного пространства очень сильно действовала на нервы, однако даже эта проблема померкла, когда они вышли на парковку и направились в сторону новенького, вишнёво-красного Порше Джареда.—?Я бы лучше на своей поехал,?— сказал Дженсен, выворачиваясь из-под его руки.Джаред выгнул бровь:—?А ты знаешь дорогу?—?Поеду за тобой.—?По утренним пробкам через центр Эл-Эй? —?добродушно рассмеялся Джаред. Дженсен чувствовал, как за левым глазом начинает потихоньку проклёвываться тупая, монотонная боль. —?Это вряд ли. Я поведу.—?Нет,?— резко бросил Дженсен, не желая сдаваться и опасно каменея лицом,?— не поведёшь. Я хочу быть за рулём своей машины.Джаред легко пожал плечами:—?Хорошо, как хочешь. Которая тут твоя?На мгновение Дженсен замер, сбитый с толку.—?Ты со мной не поедешь,?— предупредил он.—?Разумеется, поеду. Утренние пробки, забыл? —?Джаред закатил глаза, как бы поражаясь его тупости. —?Ты ведёшь, я показываю дорогу. Ну так что, которая из машин тут твоя?Машиной Дженсена был, разумеется, потрёпанный жизнью Форд Мустанг: достаточно старый, чтобы выглядеть жалко, и при этом недостаточно старый, чтобы считаться ценным винтажным экземпляром. С почерневшим от пыли кузовом и длинной белой царапиной вдоль борта, которую Дженсен обнаружил однажды утром, да так пока и не собрался закрасить. Вообще-то изначально эта машина предполагалась как временный вариант, пока он, списав старую тачку, не купит себе новую,?— но по факту вышло так, что он ездил на ней уже полгода. Ещё и Крис не на шутку к ней привязался. Вот только все эти объяснения вряд ли бы удовлетворили Джареда, который вечно шутил, что, став богатым и знаменитым, купит себе по машине на каждый день недели. Дженсен как-то слышал, что сейчас у него восемь автомобилей,?— так что либо Джаред не умел считать, либо строил из себя хуй знает что.На какой-то миг Дженсену захотелось дать заднюю. Сказать: ?Ой, слушай, я с детства без ума от Порше, давай всё-таки ты за рулём???— лишь бы не признаваться, что он водит Мустанг. Но Джаред смотрел на него с таким нетерпением, что Дженсен решил: да он скорее сдохнет, чем будет переживать о том, какое впечатление производит на Падалеки. Достав из кармана джинсов ключи, Дженсен шагнул к своей машине и отпер дверь. По лицу Джареда скользнула тень неуверенности. Он ощутимо замешкался, прежде чем подойти к Мустангу и опуститься на пассажирское сиденье.—?Немного напоминает Импалу, а? —?сказал он.Дженсен стиснул руль, врубил радио на максимум и со скрипом вырулил с парковки, старательно игнорируя Джареда. Кондиционера тут, естественно, не было, поэтому Падалеки опустил стекло и высунул голову навстречу ветру, как огромная счастливая собака; растрёпанные волосы лезли в глаза. Он ехал так, пока они не оказались на более людных улицах и на него не стали показывать пальцем, окрикивать и махать руками. Тогда он юркнул обратно в салон, сполз пониже на сиденье. Коротко бросил: ?Налево?,?— Дженсен послушно повернул. Он ехал, облокотясь на своё полностью открытое окно, наслаждался дующим в лицо ветерком и самодовольно улыбался.~Режиссёр Эндрю оказался угрюмым типом с абсолютно безэмоциональным лицом, залысинами и дурной привычкой вести беседы сам с собой. Дженсен представлял его немного другим: по пути сюда Джаред вкратце о нём рассказал, и Дженсен был почти уверен, что среди прочего слышал слова ?отличный мужик?, ?очень смешной? и ?профессионал в своём деле?. Судя по тому, что он едва удостоил Дженсена взглядом, Эндрю остался им взаимно не впечатлён.—?Покажете мне, что успели отрепетировать,?— сказал он, отвёл их в промозглую, тёмную комнату — и свалил, пообещав вернуться с ?самым офигенным холодным чаем в этом штате?. Пока что это было максимально эмоциональное действие, которое Дженсен видел в его исполнении.Голова болела всё сильнее. Джаред непринуждённо развалился на соседнем стуле, свободно раскинув ноги, и то и дело случайно задевал запястьем руку Дженсена. Из-за крепко стиснутых зубов постепенно начинала ныть ещё и челюсть, плечо неприятно сводило от напряжения. В углу мигала сломанная лампа, а Джаред просто его бесил: то что-то бормотал себе под нос, то замолкал, то поворачивался к нему, расплывался в широкой, счастливой улыбке и говорил что-нибудь в духе: ?Он классный, вот увидишь. Вы, ребята, оглянуться не успеете, как друг с другом поладите,?— я уверен?.Дженсен уже вовсю наслаждался идеей прикупить себе ружьё, когда вернулся Эндрю. В руках он нёс стеклянный графин с чаем и кубиками льда?— на вкус нормально (главное, что холодненький), хотя лично Дженсен считал, что ?Липтон? лучше. Вытащив стул и поставив его перед ними, режиссёр не торопясь отхлебнул свой чай, громко причмокнул от удовольствия и кивнул:—?Разыграйте вторую сцену.Дженсен пожал плечами, открыл сценарий на нужной странице и развернул свой стул к Джареду?— тот проделал то же самое. Теперь они сидели лицом друг к другу.—?Неужели я хоть раз дал понять, что ты мне симпатичен? —?вежливо спросил Дженсен с улыбкой, ясно говорившей: ?Пошёл в жопу?. Представил, как Джаред нетерпеливо оттирает его плечом и протискивается к нему?— к Дэйву?— в дом. —?Да-да, конечно, это было именно предложение войти.Сцена была большая и длилась, по прикидкам Дженсена, добрых десять минут?— это ещё без пролётов камеры и прописанных в сценарии действий, которые тоже добавляли к хронометражу. Джаред в роли Тома был назойливый, дотошный, и к середине сцены Дженсен не без удивления осознал, что Том ему неприятен?— и Дэйву тоже. Постепенно в интонациях Дженсена начали всё чаще и чаще проскальзывать издевательские нотки: Том изливал душу и ждал от него каких-то действий, а всё, что делал он,?— бессердечно внимал его словам, отпуская язвительные комментарии. Джаред не отставал: Том уже злился и срывался на крик?— Дэйв лишь улыбался в ответ, откинувшись на спинку стула. К концу сцены Джаред сидел, подавшись вперёд, грудь его тяжело вздымалась от разочарования и напряжения, а в намертво прикипевшем к Дженсену взгляде постепенно угасал гнев Тома.Дженсен усмехнулся, не отрывая от него глаз. Джаред нахмурился.—?Раньше мы по-другому репетировали,?— извиняющимся тоном сказал он и повернулся к Эндрю.—?Да,?— словно не услышав его, сказал режиссёр; его взгляд был устремлён куда-то в пустоту между ними, а губы изогнуты в улыбке. —?Да. Это именно то, чего я хотел. Но думал, вы не уловите. Я думал… и в целом съёмочный процесс до сей поры шёл как-то хаотично… сплошной бардак, по-моему… а всё потому, что вас заставляли репетировать до знакомства со мной, Дженсен. —?После этих слов он кивнул, перевёл взгляд на Дженсена, и тот заметил в глазах Эндрю какой-то новый блеск, мгновенно ожививший его лицо. —?Разумеется, мне ещё нужно будет немного поговорить с вами о ваших персонажах, провести мозговой штурм и посмотреть на результаты?— в общем, всё как обычно. Но между вами двумя творится настоящая химия: вас и тянет друг к другу и отталкивает. Если у нас получится запечатлеть на плёнке хотя бы часть этой магии?— боже, боже… Билеты разлетятся как горячие пирожки.Теперь на его лице красовалась?— Дженсен сам в это не верил?— настоящая усмешка; в руке истекал конденсатом забытый стакан чая. Дженсен даже подумал, что не всё так безнадёжно и, возможно, когда-нибудь он сможет поменять своё мнение об этом человеке. На его памяти ещё никто и никогда не был так явно готов расцеловать его за хорошую актёрскую игру, а это уже о чём-то да говорило. Они назначили личные встречи на завтра, и из комнаты Дженсен вышел со странным чувством дезориентации и лёгкого шока?— причём без всякой видимой на то причины.По дороге Джаред обхватил его за плечи и, притянув к себе, во весь голос воскликнул:—?Мы красавчики, брат. Красавчики!От него пахло порошком и дорогим лосьоном после бритья. Едва восстановив равновесие, Дженсен резко отстранился. Насколько он помнил, даже во времена ?Сверхъестественного? Джаред был не таким тактильным. Дженсен чувствовал: ещё немного?— и плотину прорвёт.~И её прорвало. Последней каплей стал Джаред, который, когда они вернулись обратно на парковку перед студией, сказал:—?Слушай, а может, рванём на твоём драндулете до моего дома и сыграем партеечку-другую в бильярд? У меня как раз полный холодильник пива. —?И расплылся в широкой, счастливой улыбке.Были времена, когда подобная реплика прозвучала бы абсолютно безобидно. Чёрт, да были времена, когда Джаред мог позволить себе оскорбить его мать, а Дженсен в ответ?— проехаться по его отцу. Но сейчас дела обстояли совсем иначе, и только друзьям Дженсена разрешалось плохо отзываться о его машине.—?Пошёл на хуй отсюда,?— сказал он, резко нажав на тормоз: под истерично взвизгнувшими колёсами захрустел гравий.Джаред смотрел на него, явно не понимая, шутит он или нет; улыбка медленно сползала с его лица.—?Я серьёзно,?— рявкнул Дженсен. —?Съебал из моего драндулета сейчас же, Джаред?— или я сам тебя вышвырну.—?Что я не так сд… —?начал было Джаред, но Дженсен перебил его взрывом безжалостного смеха: весь день копившиеся стресс и злоба наконец выплеснулись в полную силу.—?Мы с тобой не друзья, Джаред,?— отрезал он. —?Ты не вправе звать меня на ?партеечку в?бильярд?. Не вправе оскорблять мою машину. Ты весь день маячил у меня перед глазами, пихал меня, лыбился и болтал. Так вот: я бы предпочёл, чтобы в будущем ты ко мне вообще не прикасался. Не лезь, блять, в моё личное пространство — или снова получишь в рожу, я тебе клянусь.Джаред больше не улыбался. Он замер на сиденье, крепко сжав зубы, и смотрел куда-то сквозь лобовое стекло.—?Хорошо,?— помолчав, сухо сказал он. — Я просто подумал…—?Своим уходом ты уничтожил лучшее, что когда-либо со мной случалось, Джаред, и тебе было на это абсолютно поебать,?— выплюнул Дженсен. — Поэтому что бы ты там ни подумал?— ты ошибся. Вали в свой сраный Порш.Джаред кивнул, наощупь открыл дверь и с силой захлопнул её за своей спиной. Ни разу не оглянувшись, он угрюмо направился к своему автомобилю — какой-то горький, полный ненависти миг Дженсен провожал его взглядом, а затем завёл двигатель и с грохотом вылетел с парковки. Вот она — главная проблема братьев. Когда один сдаётся и уходит, отказавшись продлить контракт, другой автоматически перестаёт быть братом. Выпадает из этого уравнения. Он становится обычным парнем — а обычный парень не может в одиночку тянуть рейтинги, каким бы талантливым он ни был.Дженсен выругался и врубил радио на максимум, пытаясь заглушить воспоминания о том, как же сильно ему когда-то нравился Джаред.