Глава II. Побег (1/1)
Ричард Рич Младший – бледный паренек лет шестнадцати с холодным тоскующим взглядом, стоял на балконе своих апартаментов, с которого ему открывался весь вид большого зала. Когда в гостиной появилась Айрона, он демонстративно плюнул вниз, угодив прямо в хрустальную пепельницу с окурком отцовой сигары на придиванном столике. – Когда старики приезжают? – спросил он с явным неудовольствием в голосе. Айрона пристально взглянула на молодого хозяина. – Их самолет садится в семь сорок, в Центральном аэропорту, сэр. Мистер Бэскомб и мистер Кэдбери с Долларом уже верно ждут их там, – говоря, она нажала на лампу в своей груди и прозрачная защита отъехала в сторону. Тонкими пальцами горничная вынула из ослепительной кристаллической субстанции внутри отверстия два тонких длинных электрода и подключила их к маленькой розетке над мягким выцветшим диваном. Россыпь голубоватых энергетических искр побежала волнами по телу робота; глаза чуть заметно замигали – горничная чем-то стала похожа на провидицу, протянувшую руку над магическим шаром в экстазе спиритического сеанса.И в такие моменты Айрона теряла над своими мыслями абсолютный контроль. Ей казалось, что, соединяясь с электрической сетью, она сливается с чем-то безлично-великим, что имеет миллионы душ, но ни одну из них явственно не слышно в этом колоссальном энергетическом Гольфстриме. Обрывки видений других роботов, чьи-то голоса из прошлого, чьи-то холодные угрозы и чей-то гулкий, злорадный смех. Она беспричинно знает, что человек так смеяться не мог…
Ричи, тем временем, достал из кармана сигару, зажег ее и, поперхнувшись, затянулся, чем вынудил нахмурившуюся, не способную ему помешать Айрону, погрозить ему кулаком. О, не было в его жизни занятия более желанного, чем издеваться над своей титановой телохранительницей в те короткие минуты, когда она заряжалась, – прерывать процесс означало бы неизбежно повредить ее позитронные пути. Над ней просто грех не поиздеваться – она ведь всего лишь робот, железная кукла, думал он, ничего не чувствующая, а значит, не переживающая за его здоровье так, как это звучит на ее словах. – А ну бросьте это немедленно… – начала она, но он лишь лениво махнул на нее рукой:
– Завтра я поеду в Стокгольм, – хрипловато заговорил он. – Хочу там открыть собственную выставку допотопного барахла, которые я так долго собирал по всяким подземельям и гробницам. Интересно послушать гипотезы толстобрюхих индюков-археологов и историков, которым моя коллекция предстанет на глаза...да!
Удлинившаяся рука Айроны галантно выхватила из его пальцев сигару и тут же притянулась обратно. Не успел Ричи выплеснуть на горничную свое неудовольствие, как на столике пронзительно, резко прозвонил телефон. Мальчик схватил трубку, и волна его возмущения обрушилась на звонившего.– Да кому там что надо?!– Ричи?! Мистер Рич? Это Кэдбери, дайте мне Айрону, срочно!..
– А зачем?– Быстрее!Ошеломленный неожиданно грубым голосом этого обычно обходительного, изысканного человека, Ричи без слов ткнул трубку в ладонь горничной.
– Сэр Кэдбери? – спросила Айрона.– Слушай! Это настоящая дьявольщина творится кругом. Посадки самолета не ожидается, представляешь!– В чем дело?– Там в аэропорт никого не пускают, оцепили территорию, даже нам не дали проехать… Говорят, какая-то авария. Но это не все, Айрона. Самолет-то исчез! – Айрона не ответила, но блестящие брови ее опустились. Мельком, опасливо взглянула она на Ричи.– Связь с машиной прервалась еще до нашего выезда; позвонить никому из пассажиров не удается. Крушения не было, но и лайнер как в воду канул! Дьявол! С погодой что-то странное, говорят, гроза уничтожает высоковольтные линии, и обесточиваются целые кварталы… Рона, мы гоним домой, следи, чтобыРичи ничего дурного не устроил. Не говори ему!Айрона еще раз серьезно посмотрела в недоумевающе-испуганное лицо юного миллиардера рядом с ней.– Он все понял…Но в трубке уже гнусавили короткие гудки.После долгого молчания Ричи, ничего не спрашивая, внезапно вскочил.– Я поеду в аэропорт, – решительно, но не без едва уловимой нервической дрожи, заявил он, застегивая пуговки на небрежно распахнутой миткалевой рубашке. Айрона мотнула головой и встала. – Нет, сэр, я не могу вам этого позволить ради вашей безопасности. Успокойтесь, дождитесь дворецкого.– Я поеду! И ты поедешь со мной. Поняла?!Айрона уперла руки в бока, но в блестящем лице ее не было ни тени шутливости. – Пожалуйста, сядьте, сэр, иначе я применю силу!Ричи, задыхаясь от нервного возбуждения, мелко затрясся и, схватив пепельницу со стола, со всех сил запустил ею в стену рядом с Айроной. – Я ПОЕДУ!..
Резкий звон и хруст осколков не смутили механическую женщину. Она тихо повторила:
– Сядьте, сэр!Тогда Ричи плюнул в нее, прямо ей в лицо... – Все, заткнись! – выпалил он хрипло. – Надоела мне уже. Ненавижу, кусок хлама!… – ему показалось, что пока он говорил, в лазоревой глубине стеклянных глаз утиравшегося от плевка робота что-то болезненно загорелось и погасло. Это доставило Ричи массу болезненного удовольствия.
– Завтра выброшу тебя – на другую денег всегда хватит, – добавил он.И, быстро поднявшись по лестнице, Ричард Рич Младший ворвался в свои апартаменты, резко хлопнув тяжелой дверью;щелкнул тугой замок. В гостиной повисламертвая тишина, прерывавшаяся лишь глухими раскатами грома над крышей и тем самым пищащим давящим шумом, который Айрона уловила еще в конце дня.
?Люди обращаются то к ?богу? то к ?черту?, когда им кажется, что жизнь потеряла для них смысл. Мне это не помогает, хотя я вообще никогда не ощущаю особенного смысла в том, что живу… Наверное, это происходит потому, что я не запрограммирована верить в иллюзии, которыми вокруг да около обставляют себя люди, – думала горничная, зайдя за штору, в темноту перед огромным запотевшим окном. По-французски подстриженный сад трепал холодный ветер, а сумеречное небо то и дело разрывали молнии.
Есть Айрона — нет Айроны: какая разница? Ричи прав: сломается она — не беда, деньги с лихвой позволят купить нового домашнего робота. Роботы ведь ничего не стоят.Но ей нельзя об этом думать. Ей нужно учтиво улыбаться, сохранять вечную бодрость и заражать ею всех других обитателей виллы. Она — неутомимая уборщица, идеальная гувернантка, телохранитель и охранник имения, но не более. Так ведь?На самом дальнем уголке памяти у нее хранится мечта. Даже не мечта, а туманный, эйфорический отрывок видения, как-то раз посетившего ее во время зарядки:
"Пустота, сшитая из бумаги, и не видно нигде швов. Она, высокая и легкая, как будто бы тоже скроенная из бумаги — и Он — его имени она не знает, но Он огромен, в высеченной из цельного сапфира трезубой короне и парадной алой мантии, Он танцует с нею в этом одиноком, светломпространстве, не отрывая от ее лица своих пристальных, добрых синих глаз... И времени нет, как нет и планет, пугающей необъятности космоса и мигающих во тьме миллионами враждебных факелов звезд. И ничто это ей уже не нужно, не имеет значения также, как и ее имя, этот упрямый канат к прошлому".?Бредовая идиллия... – мысленно упрекнула себя Айрона, благодаря судьбу за то, что в коридоре послышалась возня и собачий лай – Кэдбери и Доллар вернулись. Бегом бросилась она в длинную прихожую, и на нее ураганом налетел далматин, на полметра вывалив язык. – Фу! – приказала она псу и, отряхиваясь от гравия с его лап, приблизилась к бледному, как мел, с блестящим от пота лицом, Кэдбери. Тот, скидывая мокрое отяжелевшее пальто, бессмысленно уставился на горничную расширившимися глазами. – Айрона, это безумие, бе-зу-ми-е!..
Стремительными, неверными шагами он вошел в гостиную и машинально бросился обыскивать каждый ее угол, ползать по ковру, заглядывая под мебель. Наконец, шумно дыша, он встал и отер лоб с прилипшими к нему темными волосами. – Где Ричи? – почти неслышно спросил он, не обращая внимание на то, что бабочка на его могучей шее съехала чуть ли не к самому правому уху. Айрона жестом указала на двери комнаты наверху, и дворецкий торопливо поднялся туда. – Мистер Рич! – позвал он, быстро постучав. – Выйдите к нам, сэр, у меня к вам вести. Вы ведь можете меня выслушать?Ни ответа. Ни шороха.Тогда Кэдбери, нервно извлекая из кармана брюк небольшую связку ключей, выбрал из них самый длинный, золотистый, с символикой рода Ричей. – Вы невыносимы, сэр! – И со щелчком отворил замок.
В комнате не было ни души.