Часть 11 (1/1)

Елена ЕмельяноваЗазвонивший телефон заставил меня буквально подскочить на месте - слишком непривычным был звук. Я даже оглянулась в поисках его источника, и почти сразу поняла, что звонит неприметный телефон в самом углу. И почти сразу же вспомнила, как шеф, точнее, уже не шеф, но еще хозяин кабинета, говорил:- Лен, я не буду снимать этот телефон, но этот номер знают немногие, очень немногие. Он - для своих.- Поняла, - я улыбнулась шефу, - и приняла.С тех пор телефон не зазвонил ни разу.- Слушаю, - я сняла трубку, и не сразу узнала в рокочущем басе абонента:- Серега, выручай, поддержка нужна. У меня тут катаклизм, - бас прерывался, - гроза, подтопления...- Владимир Александрович, - резковато прервала я Ващенко, - здесь Емельянова. Шойгу уже давно на другой службе. Там, в Минске, раздался тяжелый вздох, а потом, почти через незаметную паузу, министр произнес:- Елена, прости, я не думал, что Сергей тебе этот номер оставит.- Мы потом это обсудим, Владимир, - "переключила" я министра, одновременно вызывая Орлова, - чем помочь?То, что случилось в соседней Беларуси, то, какая помощь нужна, мы с Орловым, буквально примчавшимся в мой кабинет, выслушивали уже вдвоем. Володя уже что-то вычерчивал-выписывал в своем ежедневнике, а я думала, что ждет его командировка....Мы переговорили с Володей, согласовали план и порядок действий, дернули Волохова, и уже были готовы попрощаться, когда грохнуло уже за нашими стеклами. Гроза накрыла город стремительно, резко, так, как скрывает свет наброшенная на лампу темная ткань. В воздухе мгновенно запахло озоном, а кабинет наполнился звоном разбитого стекла: полуоткрытое окно, затрепетав под порывами ветра, разнесло хрупкую преграду - изящную фарфоровую вазу. А потом стало светло, как днем.Володя уже что-то командовал нашему московскому управлению, а я, понимая, что сами мы можем и не совладать, позвонила Шойгу.- Шеф, вы обещали мне все прелести личной армии, - я улыбалась в трубку уже своего телефона, - пора выполнять обещания.- А что, Лен, гвардии спасателей тебе мало? Совсем они у тебя распустились?- Гвардия спасателей сейчас в Минск десантируется, Ващенко звонил, по известному Вам телефону, а я боюсь, что катаклизмы у нас только начинаются.- Принято. Подключимся по первому твоему требованию. Володе - привет. СК.- До связи, - уже в пустоту проговорила я, улыбнувшись Орлову.Игорь АнтоновМоя командировка в Питер уже давно перестала быть командировкой. Отстажировав "первую смену", отстояв Питер от ядерной катастрофы, позволив медикам привести-таки в порядок мой многострадальный позвоночник, я, как-то незаметно для себя, возглавил региональный центр подготовки. И только сейчас, когда вопросы сыпались со всех сторон, я, наконец, понял периодические срывы Андрюхи, его иногда спонтанные решения, которые экономили прежде всего ему море времени, понял, и не то, чтобы простил (я и раньше не обижался), скорее - посочувствовал. Ему, ибо он остался один, без страховки, а еще острее - себе, ибо теперь меня прикрывать было некому.Драгоценные часы передышки теперь удавалось урвать только в "Доме сурка", правда, в вотчину Ильи я вырывался крайне редко, и ценил эти часы. Особо радовало, когда удавалось вырваться туда на несколько дней, вот как сейчас. И дача стояла на ушах. Обитатели явно кого-то ждали, но этот кто-то - точно не я.Владимир ОрловРоманову, прилетевшему со мной в Минск, тут оказалось даже проще, чем мне, несмотря на весь мой опыт общения с коллегами. Видимо, сказался почти месяц, проведенный им здесь, в командировке. Андрей лучше меня ориентировался в городе, быстрее принимал решение по дислокации наших подразделений, но мертвел с каждой минутой - слишком серьезно потрепал ураган Минск.День за днем, пока мы помогали коллегам, пролетал в бесконечной череде дел, и на базе, а иногда и в полевых лагерях, мы просто падали замертво. Разрядка наступила как-то вдруг, когда я почти с удивлением обнаружил себя на оперативке, которую проводил мой тезка, министр. Владимир ВащенкоЯ хотел проводить коллег в аэропорт, но дела требовали моего присутствия на Площади Незалежности, и я, скупо попрощавшись с Володей и Андреем у машины, передав им корзину подарков для Лены, помчался на доклад, прикидывая, как благодарить друзей-коллег за помощь.Евгения КоролеваМы с трудом уговорили Ингу, чье "добровольное изгнание" к нам наконец-то закончилось, не везти всем в качестве подарков самовары. Но все равно коробок с нашими пряниками набралось прилично. Инга пряники скупала партиями, и огромные, многокилограммовые, и смешные, в форме зверят. В итоге, когда Илья попытался поднять сумки, он с трудом оторвал их от пола, а потом еще долго болезненно морщась потирал поясницу.- Женечка, скатаюсь я с Ингой в Питер, а то хирурга мы потеряем - она руки себе оторвет, - улыбаясь, предложил-попросил он, - на тебя отделение бросить можно?- Нет-нет-нет-нет, бросать на меня ничего не надо, - улыбнулась я, - тут и без бросков все в порядке будет. А вы будьте аккуратнее в дороге, ладно? Ребятам привет.***Впрочем, эта условно-корректная фраза была сказана на публику. Стоило нам остаться вдвоем с Ильей, маска показного спокойствия слетела. Но и всю степень обиды я тоже умудрилась не показать: это мне, родившейся и выросшей в уютно-провинциальной Туле, было комфортно, и никогда не хотелось простора столичных городов. Илья же, приехавший к нам из первопрестольной, по масштабам и скоростям мегаполисов скучал. И, вероятно, именно поэтому и рвался в Петербург.Он не сказал мне ни слова, но столько извинений и любви было в его объятиях, что все мое недовольство предстоящей вскоре поездкой, улетучилось.Игорь АнтоновСобытия вечеров на балтийском берегу сплетались в какую-то полубезумную череду воспоминаний и приготовлений. Наташа и Лазарь по очереди бросали тревожные взгляды на часы, Лизка строчила какие-то бесконечные списки покупок, гоняя за ними уже даже несопротивляющихся Никиту и Илью, а я ощущал себя ненужным. Ощущение это было глупым, неправильным, неверным. Я уже подумывал, не сорваться ли мне на базу, дабы прогнать его, но тут за распахнутыми окнами зашуршал гравий под шинами машины. И не одной машины, как показалось мне. - Наконец-то доехали, - откуда-то сверху донесся голос Лазарева, дом зашевелился, готовясь встречать гостей, явно тех, кого ждали, но изумленный вскрик Наташи:- Андрей? Откуда? - заставил и меня выскочить на крыльцо и буквально упасть в руки Романова.- А не принимает меня столица-матушка, вот к вам зарулили, переночевать-то пустите, или на базу ехать прикажете? - хохотал друг-шеф, уворачиваясь от подзатыльника Лазаря, а я только сейчас увидел рядом с ним и Орлова. - Скорее мы поедем в отель, - негромко от двери проговорила...Стройная брюнетка с отчаянными глазами скромно стояла в дверях. Я бросил на нее один короткий взгляд и понял, что погиб. Погиб сразу и навсегда. Потому что уже не понимал, как буду жить без нее. Она же, даже не глядя на меня, каким-то роскошно-игривым, явно совершенно привычным жестом тряхнула копной кудрявых волос, и я как-то сразу осознал, что на счёт скромности я погорячился, а еще что мне на это абсолютно плевать.Андрей РомановО том, что закрытая циклоном Москва нас не примет, сообщила сама Лена. Голос у жены был убитым, и выслушивая ее предложение сесть в Питере или Нижнем, и только потом лететь или ехать домой, я подумал, что слишком долго она умудрялась обеспечивать тылы нам всем. Пришел и наш черед. Сам не понимаю, почему, но этими размышлениями я и поделился с Орловым, с которым мы, вообще-то, даже друзьями, наверное, не были. - Возвращай Игоря в Москву, - неожиданно посоветовал Орлов, - он тут опыта добрал, обучающий процесс на него сбросить сможешь смело, а сам всем остальным займешься.- А тут?- А тут Иконников справится.Изумление сдержать мне удалось.Наталья БахметьеваВечер, плавно перетекший в ночь, был странным, очень странным. Малыши и молодняк огромной шумной гоп-компанией строили пряничный домик из годового, наверное, запаса Тульских пряников, привезенных Ингой и Ильей, Романов о чем-то переговаривался то с Андреем, то с Игорем, а мне все казалось, что гости на сегодня прибыли еще не все. Внезапно я попросила:- Андрюш, а разожгите костер пожалуйста, что-то...Договорить мне не дали. Молодняк, забросив пряничные забавы, помчался на берег, явно собираясь исполнить мою просьбу.Елена Емельянова- Шилов, слушаю, - голос Романа в трубке звучал приглушенно-устало.- Привет, Роман Георгиевич, - за окнами моей машины пролетела туда, назад к Москве, новгородская объездная, - Емельянова. В трубке послышалось какое-то шуршание, или, наоборот, это чуть громче пропели шины на неровности дороги, но я почти физически почувствовала, как Шилов одним движением и воли и тела вырвал себя из вечерней сонной неги и перешел в штатно-рабочий режим.- Чем помочь? - то, что Рома забыл поздороваться, уверило меня в предположениях.- Тихо, Ром, все нормально. Просто еду в город с коротким визитом, позвонила просто так, узнать, как у тебя дела.- Нормально все, Лен, - голос Шилова "мягчел", - время на кофе будет?- Разве что на даче, там, в Лисьем Носу. Но там нынче людно. Хотя...- Я приеду, - неожиданно сказал Роман и еще более неожиданно отключился. Перезванивать ему я не стала.Андрей ЛазаревНочь вела себя как настоящая питерская ночь. Она все не наступала и не наступала, подкрадывалась, закутывая нас в марево сумерек, но не воцарялась, оглушая одуряющей дремотой. Уютно потрескивавший костер отражался в зеркально замершей водной глади, искры сами с собой танцевали вальс, причем мне казалось, что это белый танец, и только старая гитара Ильи сдалась ночи в плен: позабывая, она осталась на скамейке под навесом, а мы говорили. Говорили так, как не говорили давно: то все сразу и вдруг, то замолкали, и кто-то один, медленно и нараспев, как хорошую балладу, излагал какую-нибудь историю из прошлого. Увлеченные разговором, мы не видели ничего вокруг, и, наверное, именно поэтому почти испуганно вздрогнули, когда оттуда, из темноты, образованной не ночью, а светом костра, раздался едва слышимый перебор и женский голос, тихо, почти интимно признававшийся:- Мне не нужна Москва, мне не нужна Одесса,Видеть бы мне дома в белых ночей завесе...Негромкий, едва на грани слышимости, голос был мне не знаком, поэтому я и удивился романовскому:- Напророчишь еще дожди, ведьма!- Никогда, - в уже узнанном голосе слышалась улыбка. Лена шагнула из темноты к костру, кивнула всем и уселась на бревно, пристроив гитару на колени. Та мгновенно отозвалась благодарным мурчанием струн. Почему-то никто не спросил, как Лена тут оказалась, может быть потому, что ожидали услышать в ответ либо "стреляли", либо не менее сакраментальное "это не техника дошла, это я сюда дошла, на лыжах"; только понимающе улыбнулся Орлов, только подобрался Илюха Соколов, да Роман и Андрей абсолютно синхронными движениями стянули куртки и набросили их на плечи Лене. Лена на секунду прижалась щекой к своему плечу, а потом вдруг довольно резко взяла аккорд:Разные стороны рек и границОпределяют мир.Разные улицы разных столиц,Разный уют квартир,Разные небо, земля и вода,Разные голоса.Песня одна и судьба одна,Если глаза в глаза.Белая ночь и тиха и чиста.Отсвет креста над акваторией.Крылья сведенного нами мостаТолько начало истории.Странно, однако, что резкая и нервная, наверное, песня-баллада тоже не смогла прогнать-развеять магию тихой летней ночи. Костровые посиделки продолжались, только теперь, кроме искр, над костром кружились в танце и острые взгляды, короткие и быстрые, как рапирные уколы. Эти взгляды скрещивались так же, как и клинки. То взгляды Игоря и Инги, то Романа и Елены, то Ильи и Андрея, то мой и Романа. И только Елена, одна из всех, хоть и принимала участие в этой игре в гляделки, на самом деле смотрела только на Андрея.Роман ШиловОна пропала так же внезапно, как и появилась, оставив на память шлейф своих духов на воротнике моей куртки, да пару питерских песен...Андрей Романов- А ждать надоело! - так едва слышимым шепотом объяснила мне Лена свое появление у Лазаря. Мы вообще с ней успели перекинуться буквально парой фраз, в которые я вместил и решение вернуть Игоря в Москву, и отчет о командировке, и много чего еще, а Ленка только понимающе молчала, а потом добила:- Пойду я Наташку огорчу и Илью: Инга-то тоже в Москву поедет, а там, глядишь, все и утрясется.- А что утрястись-то должно? - абсолютно непонимающе спросил я, и Лена как-то беззаботно крутнувшись на пятках задорно ответила:- А... молодость!Инга ЕлизароваО том, что дали небо, как-то очень буднично и просто глубокой ночью или ранним утром - кому как нравится - сказала Лена.- Ну мы полетели, а вы собирайтесь и приезжайте, - приказал мне и Игорю Романов, - пора в столицу возвращаться.Я уже собиралась отказаться, мне казалось, что не имею я права уезжать, но тут буквально на мгновение я увидела, как Бахметьева, коротко улыбнувшись, на миг прикрыла глаза и едва заметно кивнула, явно давая понять, что Романов озвучил верное решение. Андрей РомановМы наблюдали, пока еще никем не замеченные, а меня накрывало волной воспоминаний: Антонов стоял спиной к нам у скалодрома, рядом с ним, как-то несмело оглядывая "тропу" вверх, проверяла муфты и карабины молодая брюнетка. Вот сейчас она попробует подняться, потом еще раз, потом еще, потом ей на выручку бросится Лена... Честно говоря, мучений Лерки в тот злополучный день я не видел, генерал Емельянова позвонила мне как раз перед тем, как показать мастер-класс, но мне казалось, что все было именно так. А потом выпущенная из рук веревка, и полет Лены... Из потока воспоминаний вырвал возмущенный голос брюнетки:- Одного не пойму: на кой вам акушер-гинеколог с навыками скалолаза?- А вдруг? Жизнь иногда еще не так шутит, - теплая улыбка Антонова угадывалась по голосу. - Готова?- Готова, - обреченно вздохнула Инга, но Игоря отвлек зазвонивший телефон.- Я подменю, - страховку из рук инструктора Антонова перехватил кто-то из наших ребят.Инга поднималась почти хорошо, учитывая, что, вероятнее всего, это была одна из первых ее попыток. Но стоявшая со мной рядом Лена все равно комментировала почти каждое ее движение.- Три точки опоры в одной плоскости, - громче, чем нужно, немного пародируя голос жены, выкрикнул я и понял, какой это оказалось ошибкой. На нас отвлеклись все: повернувшись, махнул рукой Игорь, зашуршала-зашепталась группа молодняка, задорно отдал честь парнишка, страховавший Ингу. Дежа вю. Секунда, и Игорь, да и мы с Леной, бросаемся к страховке; секунда, и Елизарова с коротким вскриком срывается вниз, секунда, и скалодром разрывают два крика: "Лена!". Мой и... Антонова.Елена ЕмельяноваИнга, целая и на первый взгляд, вполне невредимая, зависла, пролетев всего ничего.- Инга! - в несколько запоздалом крике сорвался Антонов. - Цела, - коротко отозвалась Елизарова, пытаясь восстановить дыхание, и даже выжала из себя несмелую улыбку.Медленно протравив веревку, Андрей, перехвативший страховку, аккуратно опустил девушку вниз. Игорь помог ей выстегнуться из страховки, попытался приобнять, но Елизарова отрицательно мотнула головой и, как много лет назад Лера и я, присела на скамейку. Внешне она была каменно спокойна. И только в ее глазах плескалась паника, не имевшая, что-то мне это подсказывало, совершенно ничего общего со срывом. Видимо, Антоновское "Лена" напугало ее в разы больше.А еще, судя по тому, каким взглядом Андрей наградил Игоря, это самое "Лена" не понравилось не только Инге.- Только без крови, родной, - едва слышно шепнула я мужу и... задорно подмигнула.Осмотрев Елизарову и удостоверившись, что все в порядке, я промурлыкала:- Думаю, вам, мальчики, будет о чем поговорить, а мы с Ингой пройдемся немного, - легко улыбнулась я, - встретимся у машины, - и, заметив стеклянные от ужаса глаза парнишки, повторившего давнюю ошибку Антонова, я добавила, - только ребенка не убейте. Я сама завтра его препарирую. Инга ЕлизароваЭто падение мне показалось каким-то до жути символичным - я всю жизнь пыталась ползти вверх, преодолевая себя, преодолевая боль, одна. В моей жизни были те, кто какое-то время поднимался рядом, кто оказывался уроком или просто был ступенькой, люди появлялись, мелькали, проходили по касательной, но никогда не было того, кому бы я могла доверить собственную страховку. А потом, едва рядом появился такой человек, я сорвалась. Странно, но этот короткий полет вернул меня к реальности - уж больно сказочным казалось все, что было связано с Игорем. Каким-то отчаянно искренним, нужным и настоящим... Емельянова шла рядом, а у меня в ушах все еще звенел голос Игоря, в полном ужасе выкрикивающего имя другой женщины.- Говори или спрашивай, - как-то совершенно неожиданно предложила Елена.Елена... Лена... Я вдруг сложила два и два, взглянув на Емельянову совершенно иначе:- Лена - это вы? - вопрос прозвучал более, чем странно, но она меня поняла.- Да, - тяжело выдохнула Лена, - не думала, если честно, что у Андрея с Игорем один кошмар на двоих. Впрочем, это вполне объяснимо...- А? - вопрос сорвался раньше, чем я поняла его ненужность, и будь на месте Емельяновой я сама, огребла бы моя собеседница полной совковой лопатой, но Лена оказалась мудрее меня. - Да ерунда это все, Инга, так, прошлое. Я, правда, думала, что забытое и пережитое, Антоновым, как минимум.Я подобралась. Фраза звучала двусмысленно, впрочем, я, наверное, своими чудачествами во время интернатуры и не такой двусмысленности заслужила, но Лена продолжала:- Когда-то, лет ...дцать назад, Игорь вот так же, как этот мальчишка сейчас, не удержал меня. Последствия, впрочем, потяжелее были, и для него, спасибо Романову, и для меня, - Лена потерла пальцами затылок, - так что ты завтра к Саше или Лере загляни на всякий случай, а вот тем, что ты сама себе сейчас напридумывала, голову не забивай, слышишь? Правды в это ни на грош нет. Я для Игоря кошмар, но кошмар не личный - профессиональный.Я молчала. Поверить Емельяновой очень хотелось, я очень старалась, но слишком уж страшно было услышать от Игоря чужое имя. И только когда к машине почти бегом примчались Игорь и Романов, я поняла, насколько права была Лена и насколько ошибалась сама я, ведь Игорь, перепуганный и по-воробьиному взъерошенный Игорь, смотрел и видел только меня.Евгения КоролеваИлья вернулся довольный и полный впечатлений, а мне от его веселости почему-то было совсем грустно. Нет, я честно улыбалась и старательно держала лицо, пока рядом были Илья или Ольга, но как-то совсем позабыла про Гиппократа Моисеевича с его лисьим чутьем. Это всю мою актерскую игру и сгубило. - Ну, что ты, мой дружок, не весел, что ты голову повесил? - поймал меня одну в кабинете Шульман. - Нет-нет-нет, что вы, Гиппократ Моисеевич, все хорошо, - попыталась соврать я. Не получилось.- Женя, Женечка, даже не думай! - перебил меня начальник.- Устала, - вырвалось у меня даже раньше, чем я смогла себя остановить, - Ромку давно не видела, друзей на видела, да и вообще ничего я не видела в последнее время. Устала.- Значит так, - коротко помолчав, начал Шульман, - через месяц у нас конференция в Москве. Поедете с Ильей представлять нашу больницу. Потом на пару дней там задержитесь. И друзей повидаете, и Романа, и старику чуть-чуть жизнь разгрузите. Тем более, в этот раз организаторы требуют присутствия на конференции двух лучших студентов или интернов от каждого медицинского центра. - Не выйдет, Гиппократ Моисеевич, - от двери неожиданно раздался голос Ильи, и родная ладонь уверенно легла мне на плечо, - на конференции вас ждут. Да и не сможем мы вместо вас в столицу ехать, заняты мы.- Это чем же? - тут же, опередив меня, прищурился Шульман.На стол лег белый конверт, внутри которого оказались две путёвки - тур по старушке-Европе, о котором я мечтала уже лет двадцать.- Пустите? - чувствуя себя первоклашкой и обещая себе расцеловать стукачку-Ольгу, спросила я.- Куда я денусь - тяжело вздохнул Гиппократ, - но следующая конференция - ваша. Александр Гордеев- Ах, Одесса... - вполголоса напевая, Евгения Ефимовна выходила из кабинета, когда проходивший мимо Гиппократ задорно подхватил:- ...жемчужина у моря...- Нет, их определенно стоило познакомить раньше! - в полном восторге заявила Лерка, глядя на приехавшего ради конференции Гиппократа и заявившуюся к нам "с проверкой" Мишу, в данный момент стоящих в коридоре около нашего кабинета и на два голоса поющих.Пара студенток, приехавших с Гиппократом и тут же взятых в оборот всегда продуманной "душенькой"-Тертель, зависли в немом восторге. Финальное "живи, моя Одесса..." сорвало бурные овации. А потом одна из тульских девочек, глядя на Мишу, с какой-то совершенно детской непосредственностью выдала:- Ой, как у Вас здорово получилось! А я была когда-то в Одессе, с родителями. Папа всегда говорил, что это город евреев. А Вы из Одессы, значит, и Вы... ээээ... еврейка? - Так... - обманчиво тихо начал я, понимая, что я-таки ненавижу студентов, но был перебит самой Мишей:- А шо? Если воробей вылетел из конюшни, то он уже лошадь?Дружно хохотали все, кроме студенток, которые шутки явно не поняли.- А настоящие евреи - они какие? - неожиданно продолжила тему вторая девочка.- Нуууу.... Папа говорил, что настоящий еврей должен... - с видом эксперта начала ее подруга, но притихла - рука пожилого онколога в отеческом жесте легла на ее плечи.- Машенька, вы в корне неправы! - мягко перебил девочку Гиппократ, вновь сорвав мою тираду, - настоящий еврей никому не должен, настоящему еврею должны!