Глава XVI (1/1)

Солнечный свет нагло проходил сквозь чуть приоткрытые шторы спальни. Так как на календаре была середина декабря, то и на улице погода была соответствующей, не такой, какой была всего несколько дней назад: снегопада не было, но небо было чистого голубого цвета, без единого облачка, а сугробы снега, что старательно убирали крепостные, ярко искрились, будто впитывали в себя лучики солнца, искорки играли всеми цветами радуги.Однако, Александре было не так весело, как всему вокруг. Причиной тому было несдержанное обещание Василинке. Несколько дней назад, когда Анатолий забрал её из дома терпимости и поселил в своём поместье, подав роскошную комнату и множество служанок, она не смогла найти её в стенах борделя и молча уехала в дом возлюбленного. Теперь же её мучила совесть. Она подорвала доверие Василинки к себе и даже если сможет её найти, то вряд ли это когда-то сотрется из памяти бывшей крепостной и прежней преданности уже не будет.Она сидела у будуара и расчесывала свои волосы. Помимо этих мыслей о незаслуженно покинутой Василинке, её вдруг, совершенно ни с того, ни с сего начали мучить мысли о Павлине. Она столько месяцев не замечала своей тоски за кухаркой, что вырастила ее, а теперь, переехав в это поместье и, наконец, оставив позади все невзгоды и тяготы скрытной жизни под чужим именем, под масками, коих она виртуозно меняла, как перчатки, ощутила давно забытую легкость. Конечно, эта легкость была обманчива, ведь ей предстояла еще тяжелая битва за то, что принадлежало и принадлежит ей по праву.Вчера она весь день лелеяла внутри себя внезапную мысль?— бросить все и сорваться в Червинку. Однако, кроме той одежды, в коей она приехала с дома терпимости, да старого легкого платья, в котором она попала и в котором же сбежала от Шефер, у нее не было одежды. Правда, на первый день ее пребывания в поместье, Анатолий заказал несколько платьев и зимнюю накидку для любимой. Но когда привезут вещи еще не было известно. Да и… Велик был шанс наткнуться на Петра Ивановича, а ещё, не дай Бог, на Лидию Шефер. Она не разыскивала девушку через газеты или при помощи жандармерии, то бишь, официально, однако легко могла искать другими путями. А тут получится, что она сама придёт в лапы своей смерти.?Нет уж, я пока не готова так рисковать.??— рассудила Алекс, рассматривая себя в, зеркале.Благодаря хорошим лекарствам и не менее хорошему доктору, её лицо всего за пару дней стало таким же красивым и симпатичным, как прежде. Правда, пришлось вытерпеть поистине адскую боль, когда он вправлял ей нос, Александра чуть не закричала от резкой боли, вцепившись руками в постель и смяв её. Но это была единственная неприятность в лечении повреждений. Царапины нужно было регулярно смазывать мазью и вскоре они сначала покрылись коркой, а после и вовсе исчезли. Поначалу девушка не выходила во двор, стесняясь своего лица, но вскоре ей привезли немного средств по уходу за собой и жизнь её улучшилась, так как она смогла показываться на глаза слугам и дворовым.Одним словом, влюблённый Анатоль Добровольский обеспечивал Александру, заботился о ней и стремился уберечь от всего, что могло причинить ей вред даже в гипотезе. Скорее всего, её слезливый рассказ о прошлых испытаниях судьбы произвёл на него такое впечатление.В дверь покоев постучали, а вскоре в дверном проёме показалась одна из многочисленных комнатных девок, что выделил ей любимый.—?Пани, завтрак готов и пан вас ожидает. —?отчеканила девушка.От обращения к ней у Александры по коже пробежались мурашки. Её здесь все называли пани и каждый раз она вздрагивала от этого. Это было для неё эдаким отголоском прошлого, многострадального, серого и унылого, где был лишь один свет в оконце, но и сейчас он погас. А ещё… Ей необходимо было так называть Шефер, необходимо было также кланяться и смотреть в пол. Каждый раз, замечая любого крепостного и слушая это тихое, раболепное слово ?пани? в свой адрес, она видела себя на его месте. Казалось, что так её приветствует она сама из прошлого. Маленькая, с темно-фиолетовыми следами на руках и ногах от кандалов, с красными глазами от бессонницы и плача, сгорбленная… И каждый раз она старалась как можно скорее распрощаться с этим человеком и забыть об очередном видении. Но все же они оставались в памяти, хоть и не мучили её, до определённого момента.—?Я уже иду. —?улыбнулась ей Александра.Вообще, в силу прошлых тягот жизни, она теперь стремилась чаще улыбаться крепостным, чаще разговаривать с ними на равных. Они, понятное дело, были очень удивлены таким поведением девушки, которую им было строго наказано называть госпожой и обращаться с ней подобающе, но Алекс этого не замечала, лишь хотела донести до них свою радость, свое счастье дабы скрасить их жизнь, и так полную несчастий.Поправив подол светлого платья, она подозвала девушку к себе и сказала, чтобы та сделала ей быструю и красивую причёску. Та послушно подошла к Вербицкой и вскоре вместо распущенных чёрных кудрей, выглядевших не очень опрятно, её волосы были уложены в объёмный пучок на затылке, такой же, какой она носила все предыдущие дни своего пребывания здесь.После этого она поспешно вышла из комнаты, направляясь вниз. В столовой, такой же светлой и уютной, как и все остальное имение, её уже ждали. Стол был накрыт, да так, что места свободного на нём не было. Смотря каждое из немногих проведённых в этом доме утро на обеденный стол, она сразу же вспоминала завтраки в доме терпимости. Там все было очень скромно, но, тем не менее, сытно. В Червинке же стол не уступал и здешнему, но там каждый кусок был для неё сродни яду. А здесь она ела с удовольствием, свободно и легко. Кухарка в доме Анатолия была мастером своего дела.—?Доброе утро,?— заметив взгляд Анатолия на себе, Александра улыбнулась ему и мягкой поступью подошла к его стулу.Вмиг её руки оказались на его плечах, а он же, в свою очередь, положил на них свои ладони и запрокинул голову назад, дабы увидеть её лицо.—?Доброе утро, Алекс. —?ответил он, также улыбаясь ей. —?Присаживайся, позавтракаем вместе.Она послушалась его и тут же оказалась напротив него. К ним подскочила служанка и сразу спросила у девушки, чего та хотела бы.—?Я буду булочки с изюмом и чай. —?ответила ей Александра.Едва она произнесла это, как со стороны, где сидел Анатолий, послышался тихий смех. Удивленная девушка повернула голову и застала возлюбленного, хихикающего над ней.—?Почему ты смеёшься надо мной? —?надула губы Александра. —?Что я смешного сказала?—?Ты была такая милая, когда это говорила, что я не удержался. —?тихо ответил он ей, а у Вербицкой все внутри сжалось, а улыбка сама по себе поползла по лицу.—?В доме терпимости плохо кормили? —?сразу же посерьезнел Добровольский, смотря девушке прямо в глаза, но та лишь мотнула головой.—?Нет, мне нравилась еда, что там подавали. Она была сытной и вкусной. Но здесь мне все нравится куда больше. —?улыбнулась она ему. —?Здесь не ждёшь в каждой тарелке яда.Последнюю фразу она произнесла уже без милой улыбки, с горечью, очень тихо и опустив глаза в пол, что не укрылось от него, но Анатоль промолчал, подбирая в голове тему для перевода разговора.—?Сегодня привезут платья и зимнее пальто. —?наконец, он вспомнил о важном деле, которое чуть не вылетело из головы. —?Встретишь портниху, все посмотришь. Что не понравится?— отдавай ей обратно, не стесняйся.—?Спасибо тебе за все… —?услышав это, ответила ему Александра. —?Ты… Необыкновенный человек. Судьба свела нас там, в доме терпимости.—?Я теперь тоже так думаю. —?произнёс он перед тем, как вновь полностью перейти непосредственно к завтраку.Алекс последовала его примеру и принялась за чай с булочками. Завтрак прошёл в тишине и после него Анатолий вышел в переднюю. Алекс поспешила, чтобы проводить его.—?Афанасий, вели запрячь карету. Мы едем в Киев. —?проговорил он.—?Так уже ж все готово, пан. —?ответил ему лакей, подавая, хозяину шубу. —?Вы как к завтраку спустились, я сразу и велел.—?Сколько лет ты служишь в этом доме, Афанасий? —?с усмешкой спросил лакея Анатолий, поправляя шубу у зеркала.Алекс же подошла к любимому и стала помогать ему с шубой. Ей нравилось прикасаться к нему, смотреть ему в глаза. Его любовь чувствовалась очень остро и каждое мгновение, проведённое без него за эти месяцы отношений стало… Нет, не пыткой. Александра всегда была самодостаточной и потому не испытывала неприятных ощущений, находясь без мужчины рядом. Однако, ей его просто не хватало, в душе зияла дыра, которая никак не болела, но сам факт её наличия раздражал.—?Так скоро десяток первый будет, пан. —?сказал лакей, смотря на пару.—?Ты так хорошо меня знаешь. Неудивительно, ведь ты столько лет в этом поместье.Лакей улыбнулся хозяину, а после перевёл взгляд на девушку, которую его пан, хозяин, коего он знал с мальчишеского возраста, привёз сюда несколько дней назад. На Афанасия она произвела приятное впечатление. Она ему казалась очень заботливой, по-настоящему любящей.Совсем непохожей на тех девушек, которые переступали порог этого поместья до неё.—?Я буду скучать. —?прошептала Александра, оставив поцелуй на щеке Добровольского.—?Как бы сильно ты не скучала по мне, знай?— я буду скучать по себе в тысячу раз сильнее. —?Анатолий улыбнулся и, не сдержавшись, заключил девушку в свои объятия.Из головы на протяжении всех тех дней, что она жила здесь, не выходил её рассказ о прошлом. И в душе у него сидело чувство, очень схожее с чувством вины. Что-то свербило внутри него, заставляя подолгу прощаться по утрам с Алекс, подолгу обнимать её и просто проводить с ней очень много времени, ровно столько, сколько он имел в свободном доступе.Возможно, он хотел возместить ей долгие годы страданий и подарить настоящую любовь, настоящее счастье, которое будет не просто белым кусочком тёмной мозаики, а целой картиной.Когда карета выехала через кованные и припорошенные снегом ворота и они закрылись, Александра надела накидку и обулась, после чего, выйдя из покоев и спустившись вниз по ступенькам, оказалась в шумном дворе имения.Ей нравилось проводить там время, играя в снежки с крепостными детьми. Дома сидеть, в ожидании прибытия возлюбленного или же портнихи, было скучно, а потому она проводила много времени на улице, дыша морозным воздухом, что заставлял её бледные щеки розоветь. На территории поместья Добровольского она будто возвращалась назад, в детство, когда ещё была жива бабушка, Дорошенко часто приезжали всей семьёй и дарили ей много подарков, окружали, как и Анна Львовна, заботой и вниманием. Когда Александра была маленькой даже Пётр Иванович не слишком сильно унижал её и относился достаточно терпимо. Тогда она очень любила играть во дворе с детьми крепостных и Василинкой: зимой они играли в снежки, а летом?— в прятки и салки.Воспоминания нахлынули на неё и Алекс поежилась, укутываясь в накидку. Дабы убрать слезные воспоминания из головы, она резко направилась в сторону уже играющих детей. Когда она уже приблизилась к ним, в неё попал маленький снежок, а дети обернулись и сразу сникли, поняв, в кого попали.—?Простите, пани. —?пробубнил маленький мальчик, уперевшись взглядом в землю. Остальные же молчали.От такого отношения к себе Алекс становилось худо на душе. У неё начинало болеть сердце, когда даже такие малыши боялись её из-за грядущего наказания за неуважение.—?Со мной все в порядке. —?с улыбкой выдавила она, стараясь показать им, что её не стоит бояться. —?Давайте играть!Произнеся эту фразу самым дружелюбным тоном, на который она была способна, девушка тут же слепила снежок и только хотела кинуться им, как дворовые дети вновь будто оттаяли, с веселыми криками и заливистым смехом тоже слепили снежки и стали кидаться ими друг в друга. Но в Александру попадали нечасто. Возможно, они все равно побаивались наказания…Осенней обуви хватало ненадолго, а уж в такую зиму, словно сошедшую с картинок в детских сказках, ноги замерзали еще быстрее. Но Алекс так давно не чувствовала этой пьянящей свободы, легкости, этого безумно приятного чувства, будто за спиной у нее есть большие крылья и стоило ей только пожелать?— как крылья уносили ее далеко-далеко, где нет ни боли, ни печали, что совсем не замечала этого.—?Захарка! Захар! —?откуда-то со стороны изб раздался женский крик.Приостановив игру, раскрасневшиеся от бега и увлекательной игры Александра и дворовые, повернули головы в ту сторону. К ним спешила крепостная, одетая, казалось, что называется ?в сто слоев?. Серый теплый платок обматывал ее голову, а под платком, казалось, было еще что-то. Под валенками женщины громко хрустел снег, а сама она, из-за большого количества одежды на своем теле, шла немного в развалочку.—?Захар, иди-ка в хату, да помоги отцу! —?строго заявила она одному из мальчишек, подойдя ближе.—?Как скажешь. —?видно, мальчику не хотелось уходить от друзей и Алекс, но, в то же время, его воспитывали так, что он должен был помогать родным тащить на себе эту тяжкую ношу?— ?быть крепостным крестьянином?.—?Скажите, у вас что-то случилось? —?решилась на вопрос Александра, подойдя ближе к женщине. —?Может быть, я тоже могу вам как-то помочь?Чем-то эта крестьянка напоминала ей и Павлину, и Авдотью, что помогла ей сбежать от Шефер. И увидев ее лицо, уставшее от неволи, в сердце Вербицкой что-то резко сжалось, а к горлу подступил ком. В душе она искренне захотела помочь им тем, чем могла. Просто потому, что понимала их, как никто другой, знала всю горечь этой доли.—?Нет, пани, не нужно нам. —?она склонила голову на мгновение и потом вновь встретилась с девушкой глазами.В глазах крестьянки четко читалась уверенность в своих силах и словах, полное спокойствие и стойкость. Либо же она привыкла не доверять никому свои дела, либо же и впрямь ничего серьезного.—?Если что-то понадобится?— скажите. Я попробую уговорить Анатолия Павловича вам помочь. —?тихо проговорила девушка.В этот момент Александра тоже была уверена в своих силах и возможностях. Она верила, что возлюбленный не откажет ей, да и, к тому же, ему же и нужно было содержать своих же крепостных. Хотя бы, для личной выгоды. Просто, в этом случае, он бы узнал о их тяготах от нее.—?Знаете, пани,?— вдруг тонкие губы женщины тронула кроткая улыбка. —?Было бы хорошо, если б пан наш на вас женился. Вы добрая, внимательная…Она, казалось, оставила за собой еще какие-то слова, но не посчитала нужным их высказать. Вместо этого, она взяла за руку своего сына и спешно повела к их избе, оставляя кучку остальных детей, собравшихся вокруг очень удивленной ее словами Александры и умоляющих ее продолжить игру. Однако, у нее теперь не было никакого желания бегать и играть с детьми. Из головы все не вылетали ее, казалось бы, совсем безобидные слова. За все время их любви с Добровольским она ни разу не думала о свадьбе.?Он же меня любит. Значит, потом и женится??— решила в мыслях девушка.Вдруг сзади послышался стук колес кареты и цоканье лошадей. Повернувшись на звук, девушка увидела молодую и статную женщину, которая аккуратно, придерживая подол пышного платья и полы зимнего пальто, спускалась вниз, на землю. За ней же вышел маленький и сухонький мужчина с большим сундуком в руках. Как он его так преспокойно держал в руках?— оставалось загадкой.Женщина, оставляя мужчину сзади, сделала пару шагов к имению и заглянула в окна.—?Простите, кого вы ищите? —?подошла к ней Александра.Женщина повернула голову в ее сторону и обаятельно?— да-да, именно так! —?улыбнулась Алекс. Вообще, все ее лицо подходило под одно определение?— обаяние: круглое белое лицо с аккуратными светло-розовыми кругами румянца на щеках, не очень широкий лоб, каштановые волосы, чуть выглядывающие из-под головного убора темно-зеленого цвета, огромные карие глаза, в коих горел какой-то огонек, живой, неподдельный и притягивающий к ней раз и навсегда, чуть полноватый, но все же красивый, нос и ярко-красные губы, расплывшиеся в широкой приветливой улыбке.—?Меня зовут Христина Крещенко, я?— портниха. —?ответила ей она. —?Меня попросил сюда хозяин поместья, Анатолий Павлович, на примерку платьев для его любимой дамы.То ли от чар этой портнихи, то ли от того обстоятельства, что Анатоль назвал ее в их разговоре ?любимой дамой?, но ее рот расползся в миловидной улыбке.—?Это я,?— ответила ей Алекс. —?Меня зовут Александра.—?Ой, Боже ж ты мой! —?рассмеялась портниха. —?А как же ж я вас сразу не признала? Мне Анатолий Павлович говорил, что вы очень красивая, рассказывал о ваших темных кудрях, о ваших черных глазах…—?Давайте пройдем в дом. —?Александра понимала, что получилось не очень красиво, когда она оборвала вдохновленный рассказ женщины о ней же самой, но стоять на одном месте в осенней обуви было уже достаточно холодно.—?Ой, конечно же, с радостью! —?суетливо согласилась Христина. —?Потап, несите скорее в дом сундук! За мной же, за мной!В своем развеселом характере, с наклонностями истинного командира, она привлекала людей и Вербицкая не стала исключением. В ее глазах портниха Крещенко была ходячим праздничным оркестром, вселяла в душу каждого легкость своего характера и миловидность и оттого Алекс тоже становилось хорошо на душе. Они легко нашли общий язык и вот уже сидели в спальне Алекс и меряли заказанные наряды.Всего, как оказалось, платьев было заказано дюжину. С длинным рукавом, с коротким, черные, белые, цветастые, с открытыми плечами и без них. Это была целая палитра и у девушки разбегались глаза. А ведь к платьям были перчатки, кружевные и простые, длинные и короткие, полупрозрачные и плотные.—?Боже, душечка Александра, вам так идет этот цвет! —?причитала портниха, наблюдая, как девушка крутилась перед напольным зеркалом в пудрово-розовом платье со рукавом до локтя. На руках у нее были надеты кружевные белые перчатки, шедшие вместе с платьем.—?У вас золотые руки, Христина! —?сказала ей Алекс.—?У меня золотой дар управления! —?расхохоталась портниха. —?Я ведь не сама все это шью, лишь делаю эскизы и передаю швеям.—?Но это тоже большой труд. —?возразила той Вербицкая, рассматривая каждую часть платья и нежно проводя по каждой части: рукава, декольте, юбка.—?О, подождите! —?вдруг опомнилась Александра, подбегая к будуару.Она открыла один из его ящичков и вынесла на свет дневной небольшую деревянную шкатулку, в коей лежал самый ценный подарок Анатолия?— то самое жемчужное ожерелье.—?Господи, какая прелесть! —?хлопнула в ладоши удивленная Крещенко, наблюдая, как перламутровое ожерелье гармонировало с розовым платьем. —?А поверх перчаток вам бы кольцо, было бы очень органично, верно!?Что же это за день такой?— все намекают на брак с Анатолем???— подумала девушка, стараясь скрыть свое смущение за улыбкой и наблюдением за собой в зеркале.Ювелирных украшений у Алекс было немного. Да, могло бы показаться, что пылко влюбленный в нее Добровольский задаривал ее кольцами, браслетами, ожерельями и кулонами, но на самом деле это было не так. Все же, несмотря на свою искреннюю любовь к Вербицкой, он был достаточно сдержан, экономичен. А потому у девушки из ювелирных украшений было только два браслета: золотой с гранатом и серебряный с сапфиром, одна пара серег, а также серебряная цепочка с таким же крестиком?— самый старый ее подарок, ведь это не Анатолий подарил ей эту цепочку, а покойная Анна Львовна.Да и, к тому же, разве дюжина платьев с перчатками, да зимняя накидка с капюшоном, отделанная серебристым мехом?— не прекрасный подарок?Следующее платье, которое она примерила было прямой противоположностью предыдущего. Да, оно также было розовым, но оттенок этого платья был куда темнее, отделан черными кружевами, а легкие многослойные рукава, опять же, были выше локтя. На верхней части платья были темные розовые цветы в количестве трех штук, перевязанные черной атласной лентой.В этом платье девушка видела себя уже взрослой дамой, состоятельной, победившей всех, кто ее ненавидел и желал причинить вред не только ей, а всем, кто ее любит и кто находился на ее стороне. В этом наряде ей захотелось выпрямиться и смотреть на всех свысока, что она и сделала. и на душе стало даже сладостно.—?Подумать только: как может платье поменять человека! —?с искренним удивлением произнесла портниха.Остальные платья были тоже очень красивыми, но такого глубокого следа в ее сердце, как те наряды, не оставили. Но самые последние платья вновь привели девушку в восторг. Первое: оно было без кринолина, многослойным и простым, даже не требовало корсета. Оно было небесно-голубого цвета, в мелкий розовый цветочек, с отделкой белым воздушным кружевом на длинных рукавах, верхе. А второе же пугало своей роскошью?— было молочно-белого цвета, с открытыми плечами, золотистым кружевом на лифе и бордовой, тоже расшитой золотой нитью тканью, выполнявшей роль накидки поверх основной юбки.—?Куда ж мне такая роскошь?.. —?тихо пробормотала девушка, смотря на себя в нем.—?Мне то неизвестно, господин Добровольский сказал, что нужно вам очень нарядное, роскошное платье. Наверняка, для грядущих приемов. —?строила догадки Христина. —?Сами посудите, через две недели?— Новый год, а после, уже в январе, будет Рождество.Помимо платьев и подлежащих к ним аксессуаров, да накидки с белым мехом, оказалось, у того самого Потапа, подмастерья портнихи Крещенко, Анатолий заказал несколько пар туфель для нее, включая и зимнюю обувь, и с каждой обновкой она все больше смущалась, а портная все только вздыхала, приговаривая о счастливой доле Александры. Та могла только кивать головой в знак согласия. Ведь не знала та портниха о том, сколько горя ей на своем недолгом веку пришлось вынести.Вскоре портниха засобиралась обратно в Киев.—?Может быть, вы выпьете чаю? —?любезно предложила той Александра, пытаясь хоть как-то отблагодарить женщину за прекрасные наряды.—?Нет-нет, душенька, у меня еще очень много дел. Мне, к сожалению, не до чая. —?ответила той портниха, когда они уже стояли в просторной гостиной.Вскоре карета вместе с искусной портнихой и ее подмастерьем выехала со двора поместья и девушка решила вновь вернуться к нарядам. Она желала подобрать такой, который бы сразил наповал ее любимого, коего она уже очень давно ждала. Выбор пал на с виду простое платье нежно-голубого цвета, с длинными рукавами и открытыми плечами. Платье это было с кринолином. Прическу же она оставила ту же самую, лишь только служанка немного подправила ее, так как за время прогулки по двору и игры в снежки она растрепалась. На шее остался тот драгоценный жемчуг, а в ушах заблестели небольшие золотые сережки, кои подарил ей Анатолий еще там, в доме терпимости.Приведя себя в порядок, девушка решила скоротать остаток времени до возвращения возлюбленного в библиотеке поместья. Она там уже была и книги, содержавшиеся там, были очень интересны девушке. Там не было ни одного романа о любви, но было очень много исторических книг, а некоторые были и вовсе на разных языках. Какие-то на французском, а какие-то?— на немецком. Было и много учебников: по математике, каллиграфии, иностранным языкам, даже по медицине где-то были книги, что говорило о высоком уровне образования Анатолия и любви его к учебе.Больше всего книг, конечно, было по математике. Оно и понятно, ведь Анатолий был хозяином игорного дома, но играл в тех же домах крайне редко. Игроком он не был от слова совсем, а те редкие игры были лишь способом как-то разнообразить свою жизнь, что успокаивало девушку. Да и если он играл, то в большинстве случаев срывал куш, благодаря тем же самым математическим приемам.Пройдя вдоль многочисленных стеллажей, она, наконец, выбрала себе увесистый том пушкинских стихотворений. Сев около большого окна в удобное и уютное кресло, она открыла сборник и принялась за чтение. Мир произведений Пушкина завлек ее в свои сладкие сети и она не могла из них выпутаться до самого вечера.—?Пани, хозяин прибыли-с. —?около нее показался лакей Афанасий.—?Прекрасно! —?улыбнулась ему девушка, уже вставая с кресла.Она чуть ли не бегом выбежала из библиотеки и довольная направилась в сторону гостиной, вниз. Выйдя из полутемного коридора ее ослепил свет гостиной, но вскоре она привыкла к свету залы. Она встала на верхнюю ступеньку лестницы и только посмотрела туда, где должен был стоять Добровольский, как счастливая улыбка спала с ее лица.—?Николай Александрович? А вы что здесь делаете? —?обеспокоенно спросила она, не осмеливаясь теперь спуститься с лестницы.И ладно бы только Николай Александрович прибыл к ним. Ладно бы, что Анатолий, на деле, не был в своем ?предприятии?. Но только у них в гостиной стояли еще два совершенно незнакомых ей человека.