Глава XI (1/1)

Завтрак бордельной девки был простым. Овсяная каша да кофе. Алекс и не надеялась на изыски, несмотря на весь престиж этого дома терпимости. Завтрак был очень даже сытным и она, наевшись, уже вышла из-за молчаливого стола, как до неё донесся голос хозяйки заведения.—?Береги себя. —?прошептала она на ухо Лексане и тут же вновь села за стол к остальным девушкам, которые весь завтрак прожигали новую ?канареечку? взглядами. Они были разными: кто-то смотрел с нескрываемой завистью, кто-то с интересом, а кто-то с восхищением. Однако никто из них не сказал ей ни слова, лишь пялились в открытую. Александра старалась не смотреть на них, она очень смущалась их взглядов и ела потому быстро, желая поскорее оказаться в обществе Василинки, в своей спальне.Пробормотав ?спасибо?, Алекс, поправив нежно-розовый халат, уже направилась к лестнице, как вдруг сзади с характерным стуком распахнулась входная дверь. Обернувшись, Вербицкая увидела мужчину крайне неприятной наружности. Он был невысоким, с зализанными назад чёрными волосами, которые казались ей сальными и давно немытыми, чёрными глазами-щелочками, усами-щёткой на немного смуглом лице. Он был одет во все чёрное, а в руках, укрытых чёрными кожаными перчатками, у него была красивая трость. Тоже чёрная, с золотым набалдашником. Увидев девушек, мужчина как-то странно ухмыльнулся.Ещё страннее было лицо мадам Макаровой, когда она его увидела. Оно вытянулось, рот с тонкими губами сливового цвета чуть приоткрылся и оттуда издался тихий хрип. Остальные девушки тут же выстроились в линию и опустили глаза. Ничего не понимавшая Алекс сделала шаг к остальным, но тут мадам с силой оттолкнула её в сторону Василинки, стоявшей где-то в углу и наблюдавшей за трапезой.—?Прячь её. Немедленно. —?дрожащим голосом прошипела Макарова.Страх остальных тут же передался Алекс. Сопровождаемая Василинкой, она, не оглядываясь, бросилась куда глаза глядят. Где-то за лестницей на второй этаж оказалась маленькая каморка. В ней было что-то вроде прачечной, но только соединенной с кухней. У стола, замешивая что-то в миске с характерным стуком, стояла маленькая сухонькая старушка в чепце и коричневом платье служанки. Услышав хлопок двери и щелчок шпингалета, она подняла глаза на девушек.—?Упырь пришёл? —?тихо спросила она.Василинка кивнула и оперлась на дверь.—?Кто такой Упырь? —?тихо спросила Александра, окинув вопрошающим взглядом Василинку и кухарку.—?А эту чего ты здесь спрятала? —?сварливо спросила кухарка. —?Особенная, что ли?—?Мадам велела. —?коротко ответила Василинка. —?Она и вправду особенная, с неё прибыли очень много. От клиента мадам за неё аж десять рубликов получила!Услышав слова Василинки Алекс стало немного дурно. Она тут же вспомнила, как ее за тысячу рублей продали Шефер, как она со ней обращалась. Неужели атмосфера лёгкости и веселья в этом борделе?— ложь? И она, сбежав из одной клетки, тут же угодила в другую?—?Вы мне расскажете об этом Упыре? —?она постаралась скрыть страх за недовольством.—?Упырь?— кредитор мадам. —?сухо проговорила Василинка, посмотрев ей в лицо. Её взгляд был полон усталости и печали. —?Она должна ему много денег, а тот, когда нам совсем туго, берет одну девушку и после всего убивает.После рассказа Василинки Алекс стало ещё хуже. Конечно, сейчас её упрятали, а если он придёт тогда, когда никто, кроме неё самой не сможет её защитить?—?Так ты та самая новенькая девушка, про которую столько разговоров? —?вдруг спросила её женщина в чепце.—?Верно… —?сглотнув ком в горле, прохрипела Алекса.—?Красивая. —?женщина прошлась по ней оценивающим взглядом. —?Но если Упырь прознает, что с тебя много прибыли получает это заведение?— не убьёт никогда. Так что не бойся, дивчина.—?Тогда зачем меня здесь спрятали? —?Лексана не знала, радоваться ей или плакать. Вроде бы опасность отступила, а с другой, она не была уверена в том, что теперь находится в полной безопасности. Она видела лицо этого Упыря и он показался Вербицкой настоящим безумцем.—?Так маман договаривается с Упырем. —?пожала плечами Василинка. —?Чтоб тебя не трогал. Здесь никому, кроме Веры, невыгодна твоя смерть.Час от часу не легче.—?Кто такая Вера? —?одними губами, обмякшими и сухими пролепетала Александра.—?Да баба одна, крепостная бывшая. —?махнула рукой Василинка. —?Она всем завидует, кого господа жалуют, но никого и пальцем не тронула и не тронет.—?Точно? —?плаксиво спросила Алекс, подпирая собой дверь.—?Да вот тебе крест! —?чуть ли не хором воскликнули Василинка и Глафира, тут же перекрестившись.Вдруг со стороны коридора послышался стук каблуков. Сердце беглой крепостной замерло, лёгкие скоро зажгло от того, что она не дышала от страха. Они приложила все силы, чтобы сдержать того, кто за дверью, даже закусываоа губы, чувствуя, как силы покидают её, уступая место страху.Шаги стихли. Но, на удивление, никто не стал ломиться в дверь. В неё лишь учтиво постучали, звук был таким, будто бы на руке стучавшего было множество колец и перстней. Александра посмотрела с надеждой на Василинку. Та всплеснула руками и подошла к двери.—?Кто там? —?настороженно спросила она.—?Василина, это я, мадам Макарова. —?раздался приглушенный голос хозяйки.Василинка тут же, улыбнувшись Алекс, взялась за ручку двери, но была остановлена Вербицкой. Та посмотрела на неё укором.—?А если там она не одна, а с этим Упырем? —?прошипела Александра, отталкивая Василинку от двери. Та лишь улыбнулась.—?Да не городи чушь! Там только мадам. Тем более, она же и просила за тебя.Алекс вспомнила об этом и сразу застыдилась. Отойдя от двери, она обняла себя руками и исподлобья, будто бы в ожидании удара, посмотрела на открывшуюся дверь, в которую зашла мадам. Осмотрев всех находящихся в каморке, её взгляд, уже не смешливый, а потускневший и грустный, задержался на новой ?канареечке? её борделя.—?Что ты на меня смотришь, как на нечисть какую-то? —?обиженно спросила женщина.—?И не как на нечисть. —?тут же ответила Александра, выпрямляясь.Мадам усмехнулась.—?Выходи. Не тронет тебя Упырь. —?улыбнулась она и тут же вышла из каморки. Алекс не спешила пойти за ней и боязливо посмотрела на Василинку. Та сначала поджала губы, мол, прекрати бояться, но все же вышла за Вербицкой из комнаты и сопроводила ее до самого зала, где стояли остальные. Большинство уже разошлось по комнатам, но некоторые еще остались и доедали завтрак.—?Гляньте-ка на эту цацу! —?вдруг воскликнула одна из девушек, сидевших за столом. Она была худенькой, с огненно-рыжими волосами и в синем белье, поверх которого была небрежно накинута белая тонкая шаль. Ее глаза были серо-зеленого цвета и такими огромными, что любая стрекоза или муха позавидовала бы ей.Алекс приостановилась и с удивлением, смешанным с неприязнью, посмотрела на девушку. Остальные ?канареечки? стояли за ее спиной и молчали.—?Ее от Упыря упрятали! —?осматривая всех остальных, мерзко захихикала девушка.—?Вера! —?к ней подошла мадам Макарова, а Александра тут же поняла, что это та самая Вера, про которую говорила Василинка. —?Иди-ка вон, в свою спальню! —?она не кричала, но голос ее был будто каменным, жестким и такой же холодной и твердой укой она указала на лестницу, ведущая на этаж, где спали все бордельные девки.Макаровой Вера явно побаивалась, ибо сразу, кинув на Вербицкую разгневанный взгляд, поднялась по лестнице и скрылась на втором этаже. Лексана же не смотрела на противницу, ей было сейчас не до того. Из ее головы не лез никак Упырь. Она понимала, что если договорилась на ее счет сама Макарова, то беспокоиться не о чем, но все же какие-то сомнения ее не покидали. Когда все разошлись по комнатам, как приказала маман, Алекса, разглядев ножик с тонким лезвием на столе, тут же спрятала его в широком рукаве халата. Так спокойнее.***—?Николай Александрович, скажите, вы нам поможете?Екатерина спросила Дорошенко с огромной надеждой в голосе, такой огромной, что тому чуть не стало от этого дурно. Он внимательно осмотрел всех посетителей своего кабинета, обдумываю все сказанное паном Червинским, мадам Жадан и панной Дорошенко, которые приехали к нему за помощью в поисках Александры Григорьевны и смотрели жалобно, надеясь на его сострадание к несчастным, раскаившимся, родителям и безутешной крестной, которая никак не могла себе простить тот случай в поместье Шефер. Натали только сейчас поняла, что это произошло не просто так: ей подсказывал сам Господь, дабы она выкупила Александру и от того ей было очень стыдно и она даже не всегда смотрела в глаза брату.—?Найти Александру будет очень сложно. —?вздохнул Дорошенко. —?Во-первых, она думает, что Лидия Ивановна подала о ней объявление в газету и потому прячется под чужим именем. Во-вторых, она, наверняка, скрывала свое лицо даже от случайных прохожих, не говоря уже о хозяине постоялого двора, в коем, наверное, все-таки останавливалась. Алекс?— девушка со сложным и многострадальным прошлым, ей с самого детства приходилось хитрить и выживать в доме Петра Ивановича, а потому она ничем уже не гнушается. Ради себя и собственного выживания она убьёт, украдет… —?казалось, Николай забывал дышать во время разговора. —?Поэтому она почти что неуловима.После тирады Дорошенко Григ тяжело вздохнул. Всё, что он услышал о своей дочери так походило на описание его самого, что ему показалось, будто бы Николай Александрович только что говорил о нем, а не об Александре. Он словно посмотрелся в зеркало и Григорию даже стало на мгновение стыдно, ведь её так описывали…—?Где она может прятаться в Киеве, если не у вас, Николай Александрович? —?тихо спросила Катя.—?Там, куда не сунется жандармерия, это понятно. —?развёл руками Дорошенко. —?Это может быть какой-то постоялый двор или же она вообще сняла где-то комнату, дабы не показываться часто на глаза. Другой вопрос: откуда у неё на все это деньги?—?Вы же сами сказали, что ради собственного выживания она готова даже на преступление. —?слабо возразил ему Григорий.—?Если бы она у кого-то что-то украла, то к нам бы поступили соответствующие заявления. —?ответил ему Николай. —?А так… Ей явно кто-то помог с побегом, обеспечил деньгами, но кто?Воцарилась тишина. Каждый думал о своём и не мог сказать и слова. Ситуация была патовой, сведений крайне мало и выход сейчас представлялся лишь один.—?Я должен поехать к Шефер. Поговорить о том, с кем жила и в каких отношениях Алекс состояла с остальными её крепостными. —?проговорил Григорий.***Приближался вечер. Серо-белое небо вдруг пронзили яркие краски. Где-то был виден розовый, напоминавший цветы в саду покойной Анны львовны в Червинке, где-то золотой, коего у нее сейчас лежала маска, прямо перед Александрой. Такой яркий закат будто бы обещал Вербицкой, что у нее все обязательно будет хорошо и она сможет справиться со всеми невзгодами. Ах, как ей хотелось бы в это верить! Как бы ей хотелось сейчас моргнуть и увидеть перед собой нежно-голубые стены в цветочек, кои у нее были дома, посмотреть в окно, занавешенное воздушными и легкими, с замысловатыми кружевами, занавеси на двор, где уже вовсю работали крепостные, а после, при помощи Павлины, которую она даже величала ?второй бабушкой?, выйти в столовую к родной Анне Львовне и выпить наивкуснейшего чаю с наивкуснейшими эклерами. Алекс было теперь все равно даже на колкости Петра Ивановича, ибо смотрела она на все это с высоты пережитого и понимала, что это была сущая чушь, недостойная ничьего внимания.Так что же, жизнь преподает ей сейчас урок, хотите сказать?—?Все! —?гордо заявила Василинка, отходя от Александры и неотрывно любуясь собственным произведением из черных кудрей своей бывшей панночки.Александра тут же посмотрела на себя в зеркало и обомлела. На нее смотрела роскошная молодая женщина с собранными в высокую прическу волосами. Прическа, если быть честной, была простой и ничего в ней не было такого особенного или интересного, но все решала прядь волос, намеренно выпущенная из прически и свисавшая, прикрывая правый висок. Алекса сразу понравилась самой себе с этой прической и в этом наряде. Она подошла к зеркалу еще ближе и продолжила внимательно осматривать свое лицо. Она никогда не занималась самолюбованием, такой черты ей не привила Анна Львовна, считая ее ужасной и способной перечеркнуть все самые хорошие качества любой девушки, но сейчас она не могла не признаться, что выглядит великолепно.—?Я так благодарна тебе, Василинка… —?с искренней улыбкой, не сдержанной, а во весь рот, поблагодарила ее Вербицкая, вновь отворачиваясь к зеркалу. Она боялась даже дотронуться до того ?произведения искусства?, которое на ее голове сделала ?мастерица на все руки? Василинка, ибо оно казалось ей несколько хрупким.—?Так от того же меня сюда и взяли, что я могу не только еду готовить, да постели менять, а еще и в красоте и моде смыслю. —?подбоченилась служанка, смотря с горящими от восторга глазами на Александру.Поправив свое весьма откровенное платье, взгляд Вербицкой вдруг упал вновь на золотистую маску с белыми шелковыми лентами, которую ей предстояло надеть, дабы предстать перед гостями, что вот-вот начнут подъезжать. Нет, Алекс была не против, наоборот, судя по тому, что о ней говорили сегодня, это стало предметом обсуждения для многих и оставило незабываемые впечатления у гостей прошлого вечера. Александра взглянула еще раз на себя в зеркало.—?Василинка,?— она тихо подозвала девушку, которая сейчас занималась разглядыванием городского пейзажа через окно. —?Я задам тебе сейчас один вопрос, а ты, будь любезна, ответь на него честно.—?Как скажешь. —?та явно насторожилась, но Алекс и впрямь уповала на честность бывшей крепостной, а потому просто не заметила этого тона.—?Всю мою жизнь мне говорили, что я как две капли воды похожа на своего отца. И не только внешне, но и в поступках. Скажи мне честно, это правда?Василинка закусила губу и отвела взгляд, что означало, что она сейчас борется с огромным желанием солгать бывшей хозяйке. Но все равно молчала, старательно подбирая слова и потому Александра даже не знала, что на это сказать или сделать. Она из последних сил хваталась за свои собственные чувства, так надеялась, что Василинка ей не соврет.—?Это чистейшая правда, Александра Григорьевна. —?вдруг прохрипела Василинка, а у Алекс все вдруг будто бы оттаяло, когда она услышала первые три слова. И тут же вновь заледенело, когда услышала последние два. Вербицкая постаралась произвести самую искреннюю и добрую улыбку и совершенно не знала, получилось ли у нее, ведь лицо Василины теперь не выражало никаких чувств, кроме подозрительности и отвернулась к зеркалу, после чего смело, без каких-либо промедлений надела маску.—?Я думаю, мне пора. —?решительно проговорила Лексана и тут же, сопровождаемая крепко задумавшейся Василинкой, вышла из своей комнаты, где уже слышались смех и музыка. Едва они подошли к лестнице, как Василинка вдруг остановила Александру.—?Хочешь, я даже скажу тебе, чем именно вы с ним похожи? —?прошептала она. —?Вы оба носите маски благополучия, скрывая за ней свою храбрость, граничащую с безумством.Это не было укором, лишь констатацией. Лексана даже не успела понять, к чему это было сказано и что-либо, соответственно, ей на это ответить, как Василина спешно ушла к другой лестнице, ведущей в каморку со второго этажа. Она осталась одна со своими мыслями, которые сейчас лучше всего отбросить и пойти забываться за литрами алкоголя, сигарами, танцами и выбором мужчины, что собственно, Александра и решила сделать. Едва она сделала шаг вниз по лестнице, показавшись на глаза гостям, как они все подняли глаза. Сначала в зале стояла тишина, от которой Лексане, а точнее, ?итальянке Стефэнии?, хотелось тут же убежать и скрыться в своей спальне за замками, но вдруг по помещению прошелся какой-то тихий, но хорошо слышимый с высоты шепот. Говорили явно о ней, возможно, здесь присутствовали те, кто был вчера и помнил ее по волосам и любви к маскам. А может, здесь был и тот, с кем она провела ночь. Такое внимание сначала напугало девушку, но после она решилась на следующий шаг вниз, и на следующий, и на следующий… На нее смотрели чуть ли не с открытым ртом, а та вдруг решила, что это?— признак любви и какой-никакой, а известности в узких кругах. А уж эти чувства опьяняли получше даже самого дорогого коньяка.Постепенно бордель вернулся к привычной жизни. Остальные куртизанки завлекали к себе господ, хихикали, курили и пили, предлагая, конечно, и посетителям заведения. На нее все еще неотрывно смотрели, но те, к кому она подходила. Алекс ходила по рядам столов, выгибаясь, подобно кошке и соблазнительно улыбаясь клиентам. С одного из столов, где стояла огромная бутыль коньяка, она даже имела наглость выпить пару стаканчиков, дабы совсем уж расслабиться и вести себя непринужденно, так, как вела себя вчера. Благо, и за столом сидел очень приятный и молодой человек, наверняка, даже ее ровесник. Из-за небольшого количества выпитого алкоголя, Лекса ещё могла соображать, а потому выглядела совершенно непьяной и могла разглядеть лицо молодого человека. У него были русые, отливавшие золотом в свете свечей волосы, голубые глаза, крупный нос, который, однако, совсем не безобразил его, а наоборот, придавал некоего шарма, и искренняя, какая-то совсем детская улыбка.—?Никогда еще дамы так молча и так грациозно не садились ко мне, дабы испить коньяка. Да и к тому же, все дамы, с коими я пил, предпочитали шампанское. —?заметил голубоглазый, когда Алекс пропустила второй стакан.—?На все правила, что существуют в мире, есть свои исключения. —?голос ее был полон решимости, но не был резким. Она говорила мягко, но не тихо, не приглушенно, а в голосе все же чувствовалась какая-то сталь, даже говоря так спокойно она могла уверить в своей правоте любого.—?Наверняка, вы правы. —?выпив еще коньяка, улыбнулся незнакомец.Александра не смогла сдержать усмешки. Ничего не ответив, она резко встала из-за стола и, направившись к соседнему столику, делая вид, что уходит от него, также резко развернулась и в один элегантный пируэт оказалась у мужчины на коленях.—?Что значит ?наверняка?? —?дернула плечиком Лексана и в наигранном жесте отвернулась.—?Ох, мадемуазель, прошу прощения,?— ей показалось, что мужчина понял ее игру и решил принять ее правила. —?Вы полны сюрпризов, потому вам перечить не стоило, это верно.—?Извинения приняты. —?краешком губ улыбнулась Лексана. —?Но с одним условием. Вы никогда больше не скажите мне слова ?наверняка?. Я его не люблю.—?Как прикажете… —?пролепетал явно удивленный таким раскладом событий блондин, уже тянувшийся к необычной куртизанке за поцелуем. Но та отпрянула, приложив нежную, почти что шелковую ладонь к его губам.—?Я не целуюсь с незнакомцами.—?Анатолий Добровольский. —?детская улыбка. —?Меня еще зовут ?Многоликим?.—?Почему же? —?игриво наклонила голову брюнетка.—?А как же ваше имя, мадемуазель?—?Стефэния. Теперь ответьте на вопрос.—?Увы, мы не настолько близки, дабы углубляться в такие подробности.—?Хорошо. Придет время?— и вы сами мне все расскажите. —?самоуверенно заявила Александра.—?Вы так уверены, что оно придет? —?удивленно вскинул брови Добровольский, крепко держа ее за талию.—?Я не уверена. Я знаю.—?Что же, тогда, когда придет время, вы мне покажете лицо. —?вдруг тон Анатолия стал таким, будто бы он делал ставку в игорном доме, причем, очень крупную.—?Но это будет лишь тогда, когда вы будете готовы снять все свои фальшивые лица и явить мне настоящее. —?подобный каламбур вызвал у Лексаны улыбку и она, отняв ладонь с губ посетителя, все-таки подарила ему то, о чем он мечтал с того момента, когда она подсела к нему и молча выпила стакан коньяка.