Глава IV (1/1)
Лидия была готова крушить все, что только видела. Её руки так и тянулись к какой-нибудь хрупкой статуэтке или вазе, чтобы уничтожить её. Боже, эта ненависть ко всем женщинам, что носят фамилию Вербицкая просто сжирала её изнутри, не давала жить спокойно, пока они живы. И если до Екатерины ей сейчас не добраться, то вот её дочка как раз под боком, благодаря Петру Червинскому, что так вовремя предложил ей то, отчего она не отказалась бы никогда. Кто-то может утверждать, что дети не в ответе за поступки своих родителей, но Лидия, одержимая жаждой мести всем Вербицким, так не считала.Алексей Косач, ее Алешенька постоянно являлся к ней во снах. Ее любимый, их дети, коим было не суждено родиться, свадебная церемония и бесконечные признания в любви, его глубокие синие глаза, сверкающие нежностью… Все это она видела в прекрасных сновидениях и только там была счастлива. Лидия Шефер в последние годы просто ненавидела утреннее время и, особенно, время пробуждения. Реальность она не любила, ведь там не было ее Лешеньки. И только ночью ей становилось легче.Разгневанная Лидия Ивановна еле смогла взять себя в руки. Вызвав крепостную, она приказала той подготовить ее ко сну. Она ляжет спать пораньше и у нее будет больше времени, чтобы повидаться с покойным Косачем.***—?Шурочка! Шура, проснись!Чьи-то ладони хлопали ее по потным щекам. Александра находилась где-то между сном и явью, окружающая обстановка была расплывчатой, будто она находилась под водой.—?Господи, проснулась!.. —?лицо того, кто ее тормошил, приобрело четкие черты и она увидела перед собой Авдотью.—?Это ты? —?прошептала Александра. Она уперлась скованными руками в пол и приняла сидячее положение, несколько раз моргнув. Головокружение, которым сопровождалось ее пробуждение, быстро пропало, чему она была очень рада. —?Зачем ты здесь?—?Меня пани отправила тебе хлеб с водой отнести. —?она кинула взгляд на тарелку с двумя кусками ржаного хлеба и кружкой колодезной воды.—?Она все-таки смилостивилась надо мной? —?просипела девушка, убирая прилипшие пряди с лица.—?Что ты такого сделала, что она тебя в первый день здесь заперла? —?спросила Авдотья.—?Ничего дурного… —?мотнула головой Вербицкая и потянулась к нехитрому завтраку. Кандалы на ее запястьях будто бы вросли в них и она чувствовала собравшиеся капельки пота на их обратной стороне.—?Если бы оно так было, то тебя бы не заперли здесь. —?возразила крепостная. —?А если ты правда невиновна ни в чем, то тебе стоит попросить прощения у барыни. Авось, отпустит раньше срока. На сколько она тебя сюда?—?На два дня. —?девушка отвечала уже охотнее, жадно кусая хлеб и запивая холодной водой из деревянной кружки.—?Господи… —?женщина приложила ладонь к груди, рассматривая ее с неприкрытым сочувствием. —?Такая маленькая, хрупкая, дитятко совсем… Как же ты тут досидишь-то? Ой-ой-ой… —?Авдотья сжала в кулаке свой нательный крест и тихонько причитала.—?Я вытерплю эту пытку, тетя Авдуся… —?попыталась ее успокоить девушка. —?Не бойся за меня. —?она ласково улыбнулась доброй женщине.—?Может, попросишь барыню о милости? Уговори ее, что раскаиваешься, авось, выпустит… —?повторилась крепостная, но Алекс только покачала головой.—?Не буду. Я досижу. —?дожевав первый кусок хлеба, твердо ответила ей Вербицкая.Поняв, что молодую крепостную не переубедить, Авдотья замолчала.—?Иди, Дуся, вдруг там уже Захар всех собирает? Я не хочу, чтобы ты из-за меня получила сорок плетей от этого изверга… —?прохрипела Александра.—?Я попрошу управляющего разрешить мне отнести тебе ужин. Чтобы тебе не было так одиноко… —?открыв решетчатую дверь, произнесла женщина.Попрощавшись с доброй Авдотьей, Александра решила не есть второй кусок хлеба, а оставить на потом. Вдруг Шефер захочет наказать её ещё строже и отберет у нее еду и воду, а так будет хоть что-то. Девушка попыталась расслабиться, облокотившись на стену полностью и поджав под себя ноги. Помещение было маленьким и ужасным, полутемным и солнечный свет проникал туда лишь через маленькое решетчатое окошко, находящееся почти у самого пола ?холодной?. Там проростали маленькие комочки мха и делали помещение чуть уютнее, хотя этого, на первый взгляд, не ощущалось. Алекс прикрыла глаза, решив, что делать ей до возвращения остальных с работы нечего. Так она хотя бы могла забыть о своей боли. Не только физической, но и душевной.Тетка Авдотья, которая ехала сейчас с остальными на работу, думала о несчастной подопечной, что ей вверили. Девушка была очень нежной, но, в то же время, имела внутренней стержень и старалась не давать самой себе слабину. А еще девочка была белоручкой и явно не работала до недавнего времени, что говорило женщине о том, что та, имея крестьянское происхождение, воспитывалась у панов. И от того женщине было ее еще жальче. Она поставила себе цель?— помочь девушке, вернуть туда, где ей было самое место.***Это же время. Поместье Червинских.Роскошная, видно, что городская, карета быстро заехала на территорию имения, почти не тормозя. Крепостные мужики тут же закрыли ворота и двинулись помогать приехавшему гостю. Один из них помог не очень молодому мужчине лет сорока с тростью выйти из кареты, а другой разгружал его вещи.Гость, сопровождаемый крепостными и опиравшийся на свою трость, сжимая ее при этом обеими руками чуть ли не до побеления костяшек, оправил свой траурный костюм. Осмотревшись по сторонам, мужчина увидел, как на него откровенно пялились остальные дворовые и перешептывались. Те, кто постарше и служил хозяевам этих земель дольше, видимо, рассказывал более молодым о том, кем является этот усатый и вихрастый гость.—?Боже правый, паныч! Неужто вы? —?вскрикнула вышедшая из особняка, Павлина.—?Я, Павла… Я… —?прохрипел он. —?А ты за все эти годы не изменилась ничуть…—?Ой, как же жаль, что вам пришлось приехать по такой причине… —?запричитала кухарка, сложив руки на груди. Червинский же, пытаясь ее успокоить, также потихоньку выведывал обстановку в доме.—?Маменька ваша умерла, Слава Богу, без мучений. Тихо, спокойно… враз. —?плакала женщина, вытирая руками свои горькие слезы.Расстроенная Павлина громко причитала, сжимая в своих мощных руках рукава пиджака Григория. Ей так хотелось рассказать ему обо всем, но тогда бы она сильно пожалела, как и сказал ей Петр Иванович.??— Запомни меня, Павла! —?приблизившись к кухарке, твердо, с явной угрозой в голосе, проговорил старший Червинский. —?Если только скажешь Григорию Петровичу про Александру?— ты пожалеешь очень сильно, уж поверь, я не посмотрю на все то хорошее, что ты нам сделала…?—?Пойдемте, паныч. —?проговорила сквозь слезы женщина. —?Ваш батюшка вас уже ждет. Очень его смерть Анны Львовны подкосила, очень. А так… Вы приехали, может, ему и полегче будет рядом с родным сыном-то?—?Очень надеюсь. —?горько изрек мужчина.***Громкий страдальческий крик пронзил тихую местность. Александра, выдохнув от ужаса, тут же повернулась в сторону окошка, позабыв о цепях. Сон как рукой сняло. Она даже услышала, как птицы, гаркая и хлопая крыльями, взлетели с окрестных деревьев. Вдруг вновь воцарилась гробовая тишина, которая, однако, продержалась недолго. Еле слышный свист плети и чей-то новый крик, смешанный с рыданиями и мольбами о пощаде, заполонил территорию имения Шефер. Александра же, не имеющая возможность посмотреть на того, кого секли, а могла только слушать его крики и плач, съежилась и свернулась калачиком. На ней были еще остатки сонливости, но, когда и те растворились в воздухе с третьим ударом и ревом, который она сама подавляла в себе все эти дни, ей в нос ударил свойственный ?холодной? запах сырости, отчего Алекс затошнило. Отчетливо слыша каждый новый крик от хлесткого удара, она закрывала лицо руками, как могла, ведь цепи все-таки как-то ее удерживали и не давали полной свободны перемещений и поджимала под себя ноги еще крепче. Постепенно руки переместились с лица на уши, Вербицкая более не могла слышать ни одного звука, что издавал тот несчастный, кого сегодня пороли за какую-нибудь провинность. Тошнота же от запаха влаги не проходила, а только усиливалась, а вскоре девушке стало казаться, что она ощущает еще и запах крови страдальца. Александра все больше и больше уверовала в то, что начинает сходить с ума здесь.?Надо выбираться отсюда. Накоплю денег, заплачу мужикам, когда те в город поедут, по поручению барыни и уеду вместе с ними. Только надо стать более покладистой, чтоб быстрее накопить хотя бы рублей тридцать…??— поняла Вербицкая.