Глава 55 (2/2)

Дмитрия не было. Я села на пол и угрюмо взглянула на кровать: простыня скомкалась, подушки были разбросаны, моя одежда валялась у ножек… по всему было видно, что мы вчера не скучали.

Одевшись, я спустилась в гостиную, где Антон не особо заинтересованно переключал каналы. Темные мешки под глазами выдавали то, что он не спал всю ночь. От него все еще исходила слабая волна спокойствия, которая на меня не оказала никакого эффекта. В правой руке он держал чашу внушительных размеров, в которой дымился крепкий чай.

Отреагировав лишь кивком моему приветствию, он выключил телевизор и взглянул на меня угрюмо.

- Что?- я вытащила из шкафчика перчатки и шапку.

- Он ушел три часа назад,- произнес брат.- Видимо, не хотел попасть под раздачу твоего отчима.

- Они сильно злятся?- Хм, ну дай подумать,- брат оставил чашу и скрестил руки на груди,- какой-то парень врывается ночью в дом, сразу же идет к девушке, и она ведет его в свою комнату при своем отце. А потом занимается с ним любовью так, чтобы вся округа слышала. По-моему, у них есть право злиться.Я кивнула. Чувства вины почему-то нет. Вообще ничего не ощущаю.

В последнее время мне стали сниться моменты моей гибели: как заевшая пластинка, мозг каждой ночью повторял схватку в лесу, из которой я не выходила победительницей. Белое лицо стригоя становилось все четче и четче в воспоминаниях, дополняясь вплоть до деталей, неизвестно насколько подлинных. И даже так, страха не было. Как в той песне: «устроены так люди: желают знать, что будет».

Мне не было до задушевных разговоров со старшим братом: я и Антон не совсем те люди, между которыми могут сложиться доверительные отношения. И пусть мы оба знаем о существовании скелетов в шкафах друг друга, мы их никогда не покажем. Просто потому что не верим. Впрочем, мы не страдаем. Определение «брат и сестра» прекрасно маскирует истинную сущность вопроса.Не сказав ни единого слова, я оделась и вышла в морозное утро. На расчищенной дорожке виднелись мелкие лисьи следы, затоптанныекрупными ботинками отца или отчима.

Ожидая, чтобы машина прогрелась изнутри, я прошлась по небольшому двору и взглянула на заваленную снегом беседку. Странно, я здесь никогда не сидела, хотя довольно часто рассматривала ее. Иногда по ночам мне казалось, что из нее за мною наблюдают, но это можно списать на паранойю. Да уж, чему меня научил год в Академии, так это паранойе, притом в самой ее критической фазе – когда все кажутся врагами и изменниками и могут напасть в любой момент. Смешно, не правда ли?

Улыбнувшись выглядывающему из окна брату, я помахала ему на прощанье и села в автомобиль. Все же, странные у меня с ним отношения, не совсем родственные.

Когда я приехала в Москву на осенние каникулы, вышло так что мы посреди ночи столкнулись в ванной – то бишь, Антон вернулся с клуба и наполнил ванну горячей водой, а я случайно ее заняла.

Ну и пьяной же я была тогда, хотя градусы превратились в головную боль, а не в потерю сознания. Когда он вошел, я уже минуту как лежала под водой, не зная почему радуясь полуобморочному состоянию. Вода была прозрачной, я обнаженной, а он тупо стоял и смотрел на меня, обернутый в одно полотенце. Когда я вынырнула, брат молчаливо вышел, забрав зубную щетку и пасту. С тех пор и до моего уезда мы не перекинулись и словечком.

Зимой он тоже зашел не в самый подходящий момент – я как раз примеряла новое нижнее белье и танцевала стриптиз на стуле, слушая подходящую музыку. Но в тот раз он все же сказал что-то, кажется, «запираться надо».

После этого я иногда стала ловить себя на мысль о том, как будет выглядеть Антон обнаженным. Ведь, несмотря на его расу, тело у него довольно хорошо развитое, притом он сам очень-очень недурен.

Возьми себя в руки, Лекс! Нельзя думать об инцесте! Или уже начинается новая акция: «собери семь смертных грехов и получи восьмой в подарок»?! Как раз в тот момент, когда ангел и дьявол набирали сил для спора, я доехала до дома Беликовых. Дверь мне открыла мать Димы, как раз выходившая за покупками:- …Дима на кухне, чай пьет, я как раз испекла пирожки, поешь.- Обязательно,- улыбнулась я доброй женщине, и она поцеловала меня в щеку.

Ева сидела на том же месте, нервно тасуя подаренную мною колоду. Судя по ее мрачному взору, она ожидала меня и стала распределять карты до того, как я села. Бормоча что-то под нос, она забирала некоторые комбинации, выставляла другие, вновь забирала и ставила. Я почти не обращала внимания на карты – мне уже было известно, что получится под конец, но ей не хотелось верить. Старческие руки стали подрагивать, пока в итоге не накрыли в защитническом жесте изображения и не собрали их в единую кучу.

- Карты врут,- старуха быстро встала и поспешила выйти, но я схватила ее за руку и нагнулась к сморщенному лицу:- Карты никогда не врут.

Лицо Евы внезапно переменилось, и мне не верилось, что это тот же самый человек. Морщины, то этого казавшиеся грубо вырезанными в дереве, оживились, смягчились, стали такими старческими и немощными. Тут же под рукой я ощутила опухшие от артрита косточки на пальцах, в глазах всплыло что-то чисто человечное, именем которому жалость.

- Что вы там видели?- тихо спросила я, боясь, что Дима услышит нас.

Шершавой ладонью погладив мое лицо, она произнесла:- Красивая, умная, сильная... тебя ждет уйма несчастий.- Каких именно? Кто-то умрет?- мысли тут же обратились к родителям и близким друзьям.

- Умрут только двое,- покачала она головой,- и оба воскреснут.

- Так чего же в этом плохого?- покачала я головой.

Ее большой палец скользнул к моему лбу.- На тебе метка смерти, девочка. Опасайся своего прошлого.

- Что вы делаете?- вошел в комнату Дима, и я отпустила Еву, не зная почему поблагодарив ее. Либо он не хотел подавать виду, либо и вправду не заметил, что это первый раз, когда мы с ней разговариваем. Остановившись у порога, она взглянула на меня и перекрестилась.- Эм,- Дима выкашлялся,- что тут происходит?- Ничего,- я улыбнулась и поцеловала его в щеку,- хочу отведать свежих пирожков. Надеюсь, не выпил весь чай?***

Я вернулась в школу тем же вечером, поговорив до этого на повышенных тонах с родителями, хотя не было смысла. Знаю, маму известили еще вчера, Дроздов, наверное, начал разговор со слов «твоя дочь». Хм, смешно.Но если в Бийске начиналась моя личная драма, то в школе я стала свидетельницей как минимум двух.

P.S.: простите, знаю, что это наглеж с моей стороны, но надеюсь что продолжение будет скоро)