Третья волна. Шторм всё ближе (1/2)

Hans Zimmer, Jacob Shea & David Fleming — The Blue Planet</p>

Сколько у синего цвета оттенков? Когда рисуют море или океан, используют голубой, синий, зелёный. Но даже эти три цвета, как ты не смешивай, никогда не смогут передать луч солнца, пробивающийся сквозь воду и разрезающий тьму, словно свет маяка для мореплавателей, только, здесь этот свет не будет спасением.

Рыба погибнет, если она окажется на суше. Разве что, для тех, кто может дышать тем же воздухом, что и земные существа. Для того, кто так долго обитал на морском дне, не пытаясь и руки протянуть к спасительному свечению, которое золотистым блеском разбавляет синеву, давно ушедшую во тьму.

Здесь, внизу, где рыбы разноцветнее цветов, окрашивая своей чешуёй морское дно сверху в цвета радуги, где водоросли, словно деревья, также возвышаются к солнцу, колышутся от малейшего движения, только не ветра, а воды, где песок обрёл оранжево-жёлтые краски, а огромные скалистые камни отбрасывают свои тени, у самых врат, что ведут в преисподнюю, блестит чёрная чешуя, переливаясь фиолетовым перламутром.

Мощный, длинный, словно ноги, хвост, отталкивается от толщи воды, будто человек от воздуха при ходьбе, руки разрывают перед собой солёную, утекающую сквозь пальцы, невидимую стену, которая замедляет любое движение, своим давлением.

Наверху чайки кричат, но здесь, под водой, звуки неуместны. Здесь немой мир с шумом волн над головой, здесь песня, которую можно услышать, приложив раковину к уху.

Это хор миллионных сердцебиений всего живого, что скрывается под водной гладью.

Открывая глаза, человеку сложно различить размывающиеся образы, яркие пятна, даже свет рассеивается, тут же перекрывая зрение тёмными точками, не давая увидеть лица перед собой. Мир ощущений, место, где чувствительность выше всего. И лучше отпустить себя, отдаться этой стихии, которая не терпит ни ошибок, ни страха, но и является живительной прохладой, дарующей жизнь для всего земного.

Крепкие руки ощущаются на талии, прижимая ближе к себе, но и давая пространства, позволяя вытянуть собственные, чтобы пальцами коснуться скул, провести линии по острой челюсти и очертить подбородок.

Тэхён почти не видит, он привык различать ракушки от камней, понимать виды рыб, но без очков или маски для плавания, он почти слепой котёнок, который давно уже отдался морю душой и телом, а сейчас, кажется, готов отдать и сердце…

Тонкие длинные пальцы аккуратно ведут по носу, переходят к щекам, плавно проводя по ним большими пальцами, держа в своих руках чужое лицо. Нащупывается еле ощутимый небольшой шрам на одной стороне, а кончики пальцев тут же слегка касаются нижней губы. Остановившись, Тэхён пытается заглянуть в чужие глаза, где он видит только что-то чёрное, тёмное будто сама ночь, без ярких очертаний, как мог бы увидеть глаза человека наверху, на земле.

Чужая рука хватает за тонкое запястье, сжимая пальцы прямо по линиям шрамов, кладя ладонь себе на грудь, давая понять, что можно исследовать дальше, ведь по другому, обычному человеку просто не увидеть здесь, внизу, когда над головами тихая вода отражает, словно зеркало звёзды и луну, освещающую две души, будто прожектор актёров на сцене.

Невольно дёргаясь, Тэхён ведёт руками быстро наверх, тут же ощущая крепкую шею. Едва касаясь, ещё невесомее чем мог бы ветер, он проводит пальцами по чужим губам, понимая, что чувствует лёгкую улыбку в приподнятых уголках.

Он поднимает руки выше, очерчивая лоб и запуская пальцы в волосы, так аккуратно и медленно, как только может.

Тэхён чувствует, как чуть жестковатые мокрые волосы приподнялись кверху от воды, а могли бы чёлкой падать на глаза. Он видит их цвет, чёрный, будто уголь, как и эти две точки перед ним, внимательно следящие за каждым движением и эмоциям на лице.

Руки сами опускаются на плечи, невольно хватаясь крепче, а на инстинктах прижимают ближе к оголённой груди. Понимая, что он слишком близко, Тэхён перекладывает руки на саму грудь, отталкиваясь назад и тут же чувствуя крепкие мышцы под кожей. Эта кожа светлее его, ей здесь, на глубине, столько солнца не хватало, в котором Тэхён ваннами купался с самого рождения, позволяя яркому светилу выцеловывать каждый миллиметр кожи, придавая ей бархатистость на ощупь и цвет навечно въевшегося крепкого загара оливы и мёда.

Пальцы сами скользят вниз, заставляя забыть о смущении, крича о любопытстве. У того, кто перед ним сейчас, идеальная талия, о такой плавной гибкой линии от груди и вниз к бёдрам, мечтает каждая девушка, да и не только девушки, а все на свете. Но под пальцами чувствуется и ещё неровность в виде выраженных очерченных кубиков на торсе.

Тэхён ведёт ладонями, в то время, как его самого ведёт от ощущений крепкого тела под руками и явно божественной красоты. Ему думается, что сам Посейдон перед ним.

Пальцы доходят до тазобедренных костей, натыкаясь на то, что и называется — чешуя. Она крупнее, чем у обычной рыбёшки, кажется более жёсткой, но в тоже время — более гибкая, более эластичная.

Опуская глаза, он видит как прямо под его ногами, монотонно и медленно, двигается хвост, заставляя их двоих держатся на одном месте, не всплывая и не уходя на самое дно.

Туда-сюда, он словно барышня веером, машет им, делая не такие сильные и резкие взмахи, как если бы плыл. Тэхён замирает. Его глаза приковывает этот хвост, и он окончательно выпутывается из чужих рук, тут же отправляя своё тело ниже, желая прикоснуться к этому чуду, которое ещё более ярким перламутром, чем чешуя, сияет в лунном свете.

Он старается запечатлеть каждую деталь, каждую чешуйку, каждую выпуклость, похожую на полоски, каждый перелив от чёрного к фиолетовому, который обычно в галактиках только и изображают. Тэхён поднял голову, зная, что как и во всех снах, и сейчас он увидит знакомый силуэт острого подбородка, смотрящего наверх русала, но вместо этого натыкается на две бездны. Его притягивают за лицо, аккуратно, не дёргая, нежно касаясь кожи большими пальцами, позволяя Тэхёну снова уложить руки на чужие плечи.

Тэхёну нужно обязательно запомнить, и сделать зарисовки всего, что он сейчас видит в этом сне, в своём скетчбуке…

Но сон не уходит, они поднимаются выше, и это чувствуется от исходящих движений хвоста русала. Вот сейчас ещё немного, уже видно ярко блестящие, словно бриллианты, звёзды.

Водная гладь приподнимается от двух голов, а волосы сразу прилипают ко лбу, от чего и русал, и Тэхён, автоматически проводят по ним рукой, убирая назад.

Быстро смаргивая воду с ресниц, Тэхён спешит открыть глаза, но видит только темноту, а на лице чувствуется чужая рука.

— Почему? Я хочу увидеть тебя! Прошу! — Тэхён сразу взялся за чужое запястье, стараясь убрать руку. — Кто ты?

Но ему даже не ответили, приложив к пухлым губам палец. Парень ожидал почувствовать холод, думал о том, что ему будет страшно. Но всё, что сейчас хочется, это увидеть наконец-то лицо того, кто захватывает мысли, кто снится почти каждую ночь, а то и стоит просто прикрыть глаза, как один и тот же образ застревает.

— Ты не можешь говорить? — спрашивает Тэхён, стоило только почувствовать отсутствие пальца на губах. — Я Ким Тэ…

Вкус солёной воды во рту Тэхён ощущал только когда сам раскрывал рот под водой, или же, когда они с Хосоком дурачились, но сейчас было неожиданно настолько, что, кажется, даже лёгкие порезались о невидимые кристаллики.

Он понимает, что его снова тянут вниз. Ко дну, но он не успел набрать воздуха и сейчас должен паниковать. Тэхён любит воду, ему нравится посреди этого огромного мира, неизведанного человечеством и на десять процентов. Но никто не знает, как сильно Тэхён боится захлебнуться, как страшно на самом деле умереть здесь, под толщей неощущаемой на поверхности воды.

Он хочет начать кричать, ему нужно выбраться из крепких рук, которые тянут за собой, но не может. Не делает этого, позволяя утягивать себя всё дальше, к самому основанию скалы адских ворот.

Ещё пара секунд, и Тэхён вдохнёт, сделает главную ошибку и то, что так необходимо телу. Впустит вместо воздуха в лёгкие море, пускай наполнит его до краёв. Может это и правильно, он сейчас не один и не нужно звать на помощь. В руках только жемчужину сильнее сжимая, Тэхён ещё раз смотрит на размытое в его глазах лицо.

Чувствует, как чужая ладонь снова оглаживает щёку, как пальцем проводят по губам, слегка касаясь ранки. Аккуратно проводят по ссадине на скуле, как нежно накрывают талию, чуть просчитав рёбра, где усыпаны синяки. Тэхён чувствует, как притягивают сильнее, а сам он только глаза закрывает, прощаясь с этим миром, а заодно и сном.

Чужая рука оказывается между лопаток, проведя рукой и там, прямо в том месте, куда попали учебником сегодня днём.

Стоп!

Тэхён резко раскрывает глаза, почувствовав на губах совсем не палец. Видя перед собой чужие ресницы, дрогнувшие от соприкосновения с чужими губами. Тэхён замирает, словно превращаясь в статую, он позволяет притянуть себя на столько близко, что его ноги прижаты к хвосту так, что он чувствует как русал напряжён сейчас. Чужие губы не напирают, они нежно соприкоснулись, на долю секунды отдаляясь, и снова вернулись, позволяя себе почувствовать вкус пухлых губ на себе.

Нежно, невесомо, скользяще, так чтобы не спугнуть, Тэхён и сам отвечает на поцелуй. Ему и воздух сейчас уже не нужен… а его он получает, стоило только приоткрыть свои губы. В него вдыхают столь необходимый кислород, заполняя и легкие, и кровь, и всего Тэхёна.

Глаза сами закрываются, толи от приятного ощущения по всему телу, которое желает сейчас оказаться на песке, рьяно и жадно хватая ещё воздуха, толи от понимания, что вот, сейчас он проснётся и может даже не вспомнит этот момент. Первый поцелуй, а и тот приснился… Но, будто хватаясь за спасительную соломинку, стараясь продлить приятное сновидение, Тэхён сильнее прижимается своей грудью к чужой, позволяя чужим рукам оказаться на пояснице, когда сам зарывается пальцами в чёрные волосы.

Ему бы ещё лицо увидеть… Снова открывая глаза и немного отстраняясь от чужих губ, Тэхён снова хочет посмотреть на чужое лицо и видит… за поцелуем, за этими новыми ощущениями на губах, за странным чувством во всём теле, парень даже не понял, что они снова над водой, также, две головы, которые нарушают водную гладь, а их отправляя в космос, посреди отражения миллионов звёзд.

Чёрные глаза, бездны, в которых Тэхён пропал, когда увидел впервые, и улыбка, милая, ярче, чем звёзды, которую хочется видеть не только днём, но и постоянно. Русал смотрит на него, тянет руку к лицу, а Тэхён хочет прильнуть к ней. Он начинает шевелить только одними губами, произнося беззвучно имя, на автомате, одной рукой хватаясь за жемчужину…

-…у~кии…

***</p>

NF — Can You Hold Me (feat. Britt Nicole)</p>

Перед глазами лицо друга и Тэхён сразу трёт их, пытаясь восстановить в памяти, что он только что видел. Кто ему снился.

— Ну, ты нашёл место, где поспать, — Чимин, слегка запыхавшийся и успевший оббежать весь дом в поисках своего друга, сел рядом.

Ночь, медленно уходящая, уступала место новому дню, позволяя ещё не вставшему солнцу проливать свет, постепенно окрашивая небо в светлые тона, которые не скрыть даже гуляющим тёмным облакам.

Море, неспокойное с пробуждения, начало набрасываться на берег, усиливая свои волны. Тэхён ещё жмурился, выдернутый из сна, смотря на горизонт, где стало видно выныривающее яркое пятнышко. Небо всё больше стало приобретать различные краски, где облака служили показателями контраста между нежно голубоватым и серым, ярко оранжевым и розовым.

— Ты чего тут? — Чимин заспанно потёр глаза, наблюдая за другом.

Прохладный утренний ветер трепал их волосы, заставляя ёжиться и прижаться плечом к плечу.

— Чонгук… — тихо ответил Тэ. — Он же так и не перезвонил. Я отправил ем несколько сообщений, а он ни на одно не ответил. И сюда так и не пришёл.

— Не переживай Тэ, — Чимин тоже сразу проверил свой телефон на входящие звонки и сообщения. — Скорее всего он потом к себе умотал, всякое ведь бывает. Мы же даже не знаем, что у него за родители.

Тэхён повернулся к другу.

— Надеюсь, с ним всё хорошо… он же остался с тренером. Может, решил, всё-таки, записаться в команду?

— Да всё может быть, — Чимин ободряюще толкнул друга, сразу поднимаясь. — Идём внутрь, холодно.

Тэхён послушно пошёл следом. Внутри что-то неприятно скребло, не отпускало. А ещё сон… А самое главное, Тэхён даже не помнил как вышел на пляж с заднего выхода дома.

В доме Чимина утром всегда тепло. Это именно то тепло, которое нельзя создать, разожги ты хоть сто костров.

Его мамы улыбались, хотя Тэхён, как и его друг, заметили, что Хё Чжин выглядит более отстранённой, словно не может вылезти из собственных мыслей.

— Всё в порядке? — Тэхён склонился к рядом сидящей женщине, стараясь заглянуть ей в глаза и увидеть там ответ на свой вопрос.

— Тэ? — Хё Чжин отреагировала не сразу, её ответ напоминал замедленную съёмку. — Да, просто задумалась. Кушай больше.

Чимин внимательно следил за её реакцией.

В отличие от Бо Ён, Хё Чжин гораздо сдержаннее в своих эмоциях, но при этом всегда внимательна, особенно к своему сыну. И её состояние, свидетелями которого одноклассники случайно стали, напрягала любящего сына.

— Так мальчики, давайте бегите! Опоздаете на первый урок! — Бо Ён стояла в дверях кухни, протягивая сыну и его другу по небольшому пакету с контейнером. — Я положила вам немного с собой сегодня. Чимин говорил, что вы можете после уроков пойти купаться.

Уже садясь в машину, Тэхён снова стал проверять список вызовов и сообщений, надеясь увидеть хоть где-то приятное на собственный язык имя — Гукк~и.

***</p>

RY X — YaYaYa</p>

Солнце, пытающееся выглянуть из-за туч, походило больше на мутный желток, нежели на тёплую яркую звезду. Новое туманное утро с серым небом, всё что осталось от красочного рассвета, который Тэхён и Чимин могли увидеть в первые минуты, находясь на пляже позади чиминова дома.

— Чонгук! — Тэхён, если бы его твёрдо не держали ноги, скатился бы кубарем с крыльца к парню, стоящему возле старой машины.

Чимин, всё ещё отвечающий что-то родителям тоже сразу выглянул из-за дверей на крик дурга.

Черноволосый парень стоял, облокотившись на задний капот машины. Неизменные чёрные джинсы как и всегда идеально его длинные ноги с крепкими бёдрами. А вот джинсовая куртка с худи, сменилась на кожаную куртку, усыпанную клёпами на манер байкерских.

Чонгук стоял с невидящим взглядом, погружённый в собственные мысли, известные ему одному, но стоило услышать собственное имя, как голова сразу поднялась, а губ коснулась улыбка.

— Тэ?

Его друг подбежал к нему, на ходу поправляя высветленную чёлку и закидывая болтающуюся лямку рюкзака и на второе плечо. Тэхён, обеспокоенный и не спавший почти всю ночь, обхватил лицо парня руками, внимательно разглядывая его на предмет следов побоев.

— Ты чего? — чёрные глаза блестели, отражая страх в чужих. — Тэхён?

Но вместо объяснений Чонгук оказался в неожиданно сильных объятиях. Тэхён обнимал его, обвив свои руки вокруг чужой шеи.

— Ты не брал телефон и не перезвонил… — тихо начал говорить Тэ на ухо. — Я беспокоился.

Сейчас, Тэхён, уткнувшись в шею друга не мог видеть, как его собственный шёпот заставил измениться чужое лицо. Не чувствовал, как по телу пробежали мурашки, а чёрные глаза стали ещё чернее.

Зато Тэхён почувствовал чужие руки на боках своей талии и то, как теперь его прижимают ближе, как утыкаются лицом в его плечо.

— Прости, я… — чёрные глаза, в которых только что выключили блестящий свет, подняли взгляд на стоящего позади них владельца машины. Секунда осознания, и блеск вернули, как по выключателю, а следом и удивление. И руки сами разжали хватку, не позволяющую даже думать, что из этих объятий можно выбраться. — Я кажется телефон потерял.

Неощущаемую никем вокруг силу, которая только что заставляла одного прижиматься к другому, а второму крепче прижимать к себе, как мрак, растворилась, стоило солнцу слегка выглянуть из-за туч. И сейчас это солнце стояло и улыбалось, протягивая руку, чтобы по-братски пожать и приобнять. Чимин, не успел уловить изменения, которые отражались на лице и в глазах Чонгука за эти считанные секунды. И просто был рад видеть дурга целым и невредимым.

— Ну ты пиздец, — вместо приветствия посмеялся блондин. — Тэ-Тэ уже собирался в морг соседнего города звонить.

Чонгук сам начал смеяться. Тэхён только несильно ударил Чимина в плечо с лёгким возмущением. Не объяснишь же, что эти двое, помимо Хосока, теперь для него как семья. Что он настолько жалок в своих же глазах, раз принимает дружбу так близко к сердцу, отчего и волнуется, и будет волноваться, за близких ему людей, даже когда они всего лишь со вчерашнего дня не подходят к телефону.

А Чимин теперь ещё и в курсе, что Чонгук в глазах Тэхёна больше, чем друг.

***</p>

Маленький, ещё сонный городок, мелькал своими домами за окном. Люди на улицах прибавлялись, чтобы вскоре исчезнуть по магазинам, по офисам и домам. Негустой туман оседал на крышах домов, скатываясь дождевыми каплями по шиферу и доскам, падая тут же на землю, собираясь в небольшие лужицы возле сточных труб.

У школы собирался народ, заполняющий собой весь школьный двор. Кто-то ещё одевался более легко, сейчас дрожа от утренней прохлады в спортивных костюмах, кто-то же, как и Чонгук, уже достал кожаные куртки и ветровки, расхаживая в них сейчас, словно павлины, которые меряются красотой хвостов.

— О, называется как всегда не звали, зато сам появился, — Чимин, поджимая губы, смотрел на место парковки, которое успел облюбовать за эти дни.

Юнги, пользуясь дальностью расположения пустующей площадки, зажимал зубами сигарету, выдыхая дым больше через нос, при этом нервно пыхтя, роясь в собственном рюкзаке в поисках блокнота с текстами. Знакомый звук мотора приближающейся машины, заставил поднять голову.

Непроизвольно, рот сам приоткрылся, а сигарета сразу полетела на влажный, от сырости тумана, асфальт. Он уже не раз видел Чимина за рулём со стороны. Но каждый раз не может перестать так реагировать на этого светловолосого парня. Кто-нибудь, возьмите его уже моделью, думается Юнги, пока он делает несколько шагов назад. А ещё, заодно, тресните по затылку самого Мина, чтобы перестал так реагировать на этого блондина. Что с ним вообще происходит?

После разговора с Вонхо, Юнги постепенно, пускай ещё упираясь иногда в глубине души, стал принимать свои новые мысли и даже… фантазии, с невозможно пухлыми губами,

— Хён! — ещё один человек, к которому Тэхён готов бежать со всех ног. — Ты не рано сегодня?

— В самый раз, — Юнги не особо любит контактность младшего, но и в тоже время, каждый раз смягчается, стоит увидеть прямоугольную улыбку. — Чонгука, до тебя хуй дозвонишься.

Чонгук, уже стоящий позади улыбающегося Тэхёна, приветливо кивнул.

— Телефон посеял где-то, — парень ещё не до конца понимал, как может относится к старшему, поэтому старался держаться более нейтрально, не проявляя особо каких-лио эмоций, будь то беспокойство, ведь, могло что-то случиться, раз ему звонили. Так же не проявляя и тёплых чувств, молча улыбаясь, даже не думая о просьбе прощении.

По сути, в их образовавшейся компании, нет особо старых знакомых. Есть Тэхён и Хосок. знающие и дружащие с детства, есть Юнги, который также знал их с раннего возраста, и он даже раньше тусил вместе с ними. Но также, есть и он, сам Чонгук, только приехавший в новый город, и есть Чимин, такой же новенький.

— Только не говори, что нас ждал, — Чимин запирающий дверцу машину, запустил руку в волосы, убирая их назад — жест, который уже успел вызвать смешные пародии в их маленькой компании, когда кто-то дразнил блондина.

Юнги, доставая новую сигарету, небрежно встряхнул головой, скидывая отросшую чёлку с глаз. Красный цвет волос сильно смылся, и сейчас, под отфильтрованным серостью солнцем, больше походил на тёмно бордовой, местами в котором виднелся более тёмный оттенок его собственного цвета волос.

— Ждал… — парень задумчиво затянулся дымом, не спеша выпускать его из лёгких.

Тэхён внимательно следил за старшим и за тем, как меняются его эмоции. Заметив, взгляд, прикованный от Юнги к Чимину, его губ тронула лёгкая улыбка, появившаяся лишь в уголках губ.

— Хён, а ты закончил свою новую песню? — спросил он, увидев знакомый блокнот в руках Юнги.

— Почти, пока нет. Валите уже на уроки, — Юнги быстро засунул свои записи обратно в рюкзак, забыв о том, как тщательно выуживал его среди тетрадей.

Чимин только сложил руки на груди, бухтя себе под нос, что-то вроде «и зачем ждал вообще спрашивается, бесит он». Но его никто не услышал, потому что в дверях школы раздался крик.

***</p>

Fleurie — Breathe</p>

Когда Намджун вышел из душа, капли воды, которые не впитались в полотенце, теперь стекали по его торсу, как раз в то самое полотенце, повязанное на бёдрах. Вонхо уже ушёл, и парни даже не слышали, как он что-то бросил перед уходом в свою комнатку. Зато Намджун потом отчётливо слышал тяжёлое дыхание, опаляющее его ухо каждый раз, когда губы отрывались от кожи его шеи.

В тот момент он слышал кажется всё, абсолютно всё, от пенных взрывов волн, до биения собственного сердца, а вот свой разум он точно не слышал. Опьянённый и одурманенный, и далеко не только алкоголем и наркотой, он упал спиной на чёртов диван, когда Джин нависнул сверху, вставая между добровольно разведённых ног.

Яркие розовые губы становились краснее при каждом поцелуи, где в самом начале Намджун ещё пытался взять верх, но когда широкие ладони парня перед ним провели по его бокам, пальцами очертили кубики пресса, а затем скользнули к полотенцу, то он услышал голос разума, но тот только и дал понять, что сопротивляться бесполезно. Как ныряешь в бассейне с головой, погружаясь до самого дна, чтобы затем оттолкнуться от него за новым глотком воздуха, так и сейчас, ему нужно просто погрузиться, утягиваемым на самое дно, чтобы потом оттолкнуться и сделать свежий глоток, если конечно он сможет всплыть после всего происходящего.

— Блять, ты бы хоть рубашку снял, — Намджун откинул голову назад, подставляя шею под что-то жгучее, под то, из-за чего каждая клеточка тела кажется взрывается, а в ушах толи звон, толи музыка, и в глазах неясные разноцветные пятна. Неужели про это говорят: фейерверки взрываются? Джин осыпал его шею нескончаемыми поцелуями, всё сильнее начиная затягивать кожу, покусывать её, проходится по ней языком, требуя большего, чтобы Намджун сам не отпускал его голову от себя, сильнее вцепляясь в чёрные волосы Джина.

И кажется точно взрывается, что-то внутри, как бомба замедленного действия, дремавшая, будто мина посреди песков или же спрятанная в потайных глубинах моря, ожидающая, когда же на неё наступят, делая шаг вперёд, отбрасывая рубашку назад, когда же дотронуться рукой, в момент, когда брякает бляшка ремня, расстёгнутая не без помощи намджуновых подрагивающих рук.

А Джин наоборот. Его холод одолевает со всех сторон. Толи страх, что всё сейчас прекратится, толи это такой контраст температур, стоит ему меньше прижиматься к горячему телу Джуна. Он жадно вдыхает запах тела парня, лежащего перед ним, упиваясь тем, как пахнет морской свежестью наперебой с хлоркой, которая от воды в бассейне давно впиталась глубоко внутрь, припадает губами снова и снова, выводя дорожку от шеи к ключицам, от ключиц к груди, а там и к соскам, обводя их кончиком языка так, словно это кусочки сахара, пока жадно не обхватывает своими пухлыми губами и не начинает посасывать их.

— Да. бляяять… — Намджун резко выдыхает в желании возмутиться, что он не девка какая-то проделывать с ним такие манипуляции, и сам же задыхается от чуть не вырвавшегося стона.

От новых ощущений его тряхнуло, что позволило Джину сильнее распустить свои, и без того блуждающие по всему телу Намджуна, руки.