Глава 7 (1/1)

- Кто ты такая? - Вопрос повис в воздухе. Все тело ассасина ощутимо напряглось, но он тут же потерял сознание. Августа поднялась с кровати, на которой до этого сидела, держа Мерлина и направилась прямо к архивариусу.Постучав, она вошла, не дожидаясь приглашения.- Ралло, Мерлин пришел в себя. Но, кажется, снова потерял сознание. Ты просил... - договорить ей не удалось, поскольку калека уже выскочил из помещения и бегом направился к комнате больного. Мерлин предсказуемо обнаружился на постели, но теперь он казался спящим, а не просто метающимся в бреду, впрочем, компресс сполз со лба и валялся бесполезной тряпкой на мокрой подушке. - Присматривай за ним. Как только придет в себя - пришли кого-нибудь за мной. Распорядившись на этот счёт, мужчина вернулся к своим записям. Он в сотый раз изучал план поместья, который удалось выкрасть, но в сотый же раз убеждался, что проникнуть внутрь не под силу даже ассасинам.Девушка вернулась к своим обязанностям, но до самого вечера состояние Эмриса так и не изменилось. Ему не становилось лучше, ровно как не ухудшалось то, в котором он находился сейчас, всё ещё продолжая балансировать между жизнью и смертью. Ужасно исхудавший, бледный, покрытый пленкой пота, он напоминал мертвеца. Цвет лица стал желтоватым, а из-за блеска оно вообще казалось всего лишь восковой маской. Руки исхудали так сильно, что Августе казалось, они ничуть не сильнее её собственных. Как раз за этими мыслями её и застал Ралло, тихонько вошедший в комнату. Он молча окинул взглядом тощую фигуру на постели и перевел взгляд на девушку. - Августа, ты говорила, что знакома с Франциском и, насколько мне известно, застала его за чем-то, не соответствующим его сану. Это так? Расскажи мне все, что помнишь о том вечере. Девушка в изумлении посмотрела на реликвария. С тех пор, как Гвеневра прислала её учиться в Братство, никто не заговаривал на эту тему. Ей вообще начинало казаться, будто здесь никто не знает, кто она, откуда и чем занималась до того, как попасть в ряды ассасинов. Пока её почти ничему не научили, только гоняли до седьмого пота, тренируя силу, выносливость и гибкость, а после того, как приставили к Эмрису, закончилось и это. Она опасливо взглянула на Ралло, но врать не стала. Она знакома со святым отцом и была в его особняке. И застала его за занятием любовью с юношей. Августа поёжилась. - Святому отцу не понравилось то, что я увидела. Он закричал, слез с мальчика и, замахнувшись, ударил меня. А мальчишка подхватился и убежал тут же. Абсолютно голый, – говорила она отстраненно, глядя в одну точку. При этом лицо её ничего не выражало. Будто то, о чём шла речь случилось вовсе не с ней. Насколько Ралло было известно, в ту ночь девушка сполна поплатилась за увиденное, оставшись живой чудом. Куртизанки выходили её, потому что Августа ещё не успела отработать себя в борделе, и потерять одну из девочек, да ещё такую молодую, было недопустимо. Мужчина смотрел на неё какое-то время, а после задал вопрос, который интересовал его больше всего прочего. - Как выглядел тот мальчик? Ты же успела его разглядеть? Августа нахмурилась, все так же глядя в одну точку, и кивнула. Когда она заговорила, то растягивала слова, вспоминая: - Он был худой и бледный. Волосы черные, короткие, - на последнем слове голос её дрогнул, а взгляд метнулся к кровати, на которой лежал Мерлин. ***Артур до самого рассвета стоял на балконе и размышлял обо всем, что сказал ему Гвейн. Если Мерлин всё же мёртв, то и его жизнь смысла не имела. Мужчина смотрел на город, не отрываясь, и рассеянно думал о том, как поступить дальше. Он мог отправиться в очередной крестовый поход, чтобы снискать еще больше славы и богатств. В том, что он выживет в Святой земле, Артур не сомневался. Бесконечная бойня, в которую неизбежно превращалась любая религиозная стычка с сарацинами, должна была отвлечь его от мыслей о Мерлине и о том, что теперь краски природы будто бы поблекли. Узнай отец, что его сын так отчаянно нуждается в другом человеке, он бы отрекся от Артура и запретил ему использовать родовое имя и герб. Сам Утер пережил потерю. Он смог перебороть боль, растерзавшую его сердце и душу. Заковал чувства в свинцовый гроб и жил так, принося пользу Ордену и всему Новому свету в целом. Его отец просто образец для подражания. Сам Франциск ни единожды ставил Утера в пример остальным членам Ордена и вообще всячески ему благоволил. Пендрагон-младший подозревал, что отец не испытывает к священнослужителю ожидаемого в его статусе почтения. Как-то вечером, перебрав вина и глядя в огонь, Утер сказал, что очень рад тому, что Артур весь пошел в мать. Сильнее всего он рад, что сыну достались её светлые глаза и волосы. Так как сам лорд Пендрагон в юности был черноволосым. Сколько Артур ни пытался выяснить после, с чем именно связана такая странная радость родителя, и почему он заговорил об этом лишь по приезду в Багдад святого отца, попытки не увенчались успехом. Утер или отмахивался, или зверел буквально на глазах, стискивая кулаки так сильно, что кожа перчаток начинала опасно скрипеть. Так что эти вопросы пришлось просто завернуть. Сейчас же все мысли Артура так или иначе возвращались к Мерлину, черноволосому засранцу, который умудрился подставиться под клинок Гвейна. Сам Пендрагон не винил друга. Иначе было просто нельзя. В тот момент ему даже показалось, что Эмрис способен его убить. Что-то во взгляде насторожило Артура, и, чем больше он возвращался мыслями к тому злополучному завтраку, тем больше вопросов появлялось. Ответов на которые у него не было. Наконец, вымотав себя этим ночным бесполезным бдением до самой крайней степени истощения нервов, Артур кивнул своим мыслям и направился прочь. Здесь ему было нечего делать. Он дошел даже до мысли о посещении старика Гаюса, но отмел её, не желая причинять тому лишнее беспокойство. Ведь наверняка Мерлин жив. Он не мог так просто умереть. Наскоро одевшись в своей спальне, Пендрагон едва не бегом направился прочь из осточертевшего монастыря, но на пути ему попался Персиваль, и шаги пришлось замедлить.- Доброе утро, Артур, – великан выглядел бодро, на лице и шее его блестели капли воды. Очевидно верзила шел от колодца, у которого успел умыться. – Куда направляешься так рано? Поручение?Мужчина выглядел расслабленным. Увитые тугими мышцами руки покоились на бедрах, он стоял, чуть расставив ноги и локтями заслоняя весь проход. Пендрагон смерил друга хмурым взглядом, но тут же заставил себя ему улыбнуться. - Нет, я скорее по личному делу. И оно несколько… деликатное. Надеюсь, ты понимаешь, – Артур вскинул брови и поднял взгляд на добряка Перси. Тот широко улыбнулся и отошел с дороги, бросив вслед уходящему другу:- Передавай привет Гвеневре. И скажи ей, что в прошлый раз девочки были в самый раз. Артур заставил себя широко улыбнуться и кивнуть, после чего вздернул подбородок и направился дальше. Его белый плащ развевался, а от соприкосновения подошв с каменными плитами пола раздавалось ровное, дробящееся в коридорах эхо. Гвеневра приняла его, не задавая никаких вопросов. Судя по бледности её щек и складкам, появившимся в уголках рта, спала она крайне мало, если вообще успела опустить голову на подушку до того, как Артур постучал в дверь. Девушка запахнула короткий шелковый халат и повязала его пояском. - Что привело тебя ко мне так рано? – Она постаралась улыбнуться обворожительно, но выглядела улыбка скорее вымученной. - Хотел узнать, может тебе что-то известно об асассинах, которые напали на Папу недавно. Артур говорил тихо. Всё в нём – поза, голос, даже взгляд, были преисполнены какой-то вальяжности, лени. Будто то, о чём он спрашивает, его совершенно не интересует. Гвен побледнела и присела неловко в кресло, не сводя с него застывшего взгляда. Всем было известно, что проститутки принимают любого, кто заплатит. В борделе ты много не заработаешь, если станешь перебирать клиентов, а товар, который предлагают здесь, мало чем отличается от того же самого в остальных местах и даже от того, что ждет почти любого из посетителей дома у жены. Шлюх никто не винил, равно как никто и не трогал. Они платили налог в казну и жили, пользуясь всеми привилегиями свободных горожанок. Вопрос Пендрагона застал девушку врасплох. Буквально недавно она отдала одну из своих подопечных в Братство и вообще активно принимала участие в жизни оного, желая упрочить мир и обзавестись полезными знакомствами. - Кое-что я слышала, разумеется, – Гвеневра чуть склонила голову вперед, так что её пушистые волосы частично скрыли лицо девушки от Артура, – но едва ли я смогу рассказать тебе больше, чем любой мальчишка на площади за пару медяков. Артур, казалось, удовлетворился этим ответом. Он вольготнее раскинулся в кресле и смотрел на мулатку, не отрываясь. - Я хочу, чтобы сегодня ты поработала ртом, Гвен, – мягко произнес он, подзывая её к себе жестом. Проститутке ничего не оставалось, как опуститься между широко расставленных коленей и приступить к своей работе. Отчего-то сегодня ей это казалось до боли унизительным. Что-то в том, как говорил, и вёл себя Артур, было совершенно незнакомым. Будто он принадлежал не ей и вообще не этому миру. Впервые она чувствовала себя рядом с ним настолько лишней и неуместной. ***Уилл бесновался как сумасшедший. Он мерил комнату шагами и кусал губы, чтобы не сорваться на крик. От этого никому не станет лучше, но и сдерживаться он не собирался. - Вы вообще с головой не в ладах? – Наконец прошипел мужчина, глядя прямо в глаза Ралло. Тот выдержал тяжелый взгляд убийцы, лишь иронично вскинув бровь. - В любом случае решать Эмрису. Я предложил план. Участвовать в нем или нет, будет решать сам Мерлин. Верно я говорю? – Калека повернулся к постели, на которой, оперевшись спиной на подушки, сидел худой и мертвенно-бледный парень. Глаза его блестели как у больного лихорадкой, но взгляд оставался чересчур осмысленным. - Он все верно говорит, Уильям. Ты же знаешь, я сам на все это согласился. Так чем же ты недоволен? – Ассасин поморщился, будто от головной боли, и, протянув тощую руку, мягко улыбнулся сидящей возле его койки девушке. – Августа, будь добра, дай мне воды. Она молча напоила его, после чего утерла подбородок и грудь от пророненных капель. Мерлина побрили и теперь он выглядел много лучше, чем с редкой своей бороденкой. И намного моложе своих лет. - Я всё решил. Я пойду туда под видом мальчика для утех и убью Франциска. Августа научит меня всему, что может потребоваться. - Они убьют тебя, идиота! – В сердцах воскликнул Уилл и, запустив руку в волосы, едва не взвыл. Мерлин на это только устало улыбнулся. - Оставьте меня, я очень устал, – он произнес это мягко, едва слышно, но настолько категорично, что в его словах просто не осталось сомнений. Мужчины покинули комнату, а девушка помогла ему лечь, после чего разделась донага и, забравшись в постель, прильнула к нему своим, ещё не развитым до конца, телом. Она осталась, чтобы согревать его ночью и помогать, если что-то потребуется. Улыбнувшись ей, выражая признательность, Мерлин провалился в сон без сновидений. ***Артур без интереса наблюдал за тем, как кудрявая макушка куртизанки размеренно двигалась у него между ног. Гвеневра была хороша в этом, но хотелось совсем другого, поэтому удовольствие было скорее номинальным, чем острым и настоящим. Он откинул голову на спинку кресла и постарался расслабиться. Было скучно. - Я слышал, ты держишь в борделе пажей. Это правда? - Не особенно ожидая услышать ответ, мужчина продолжил. - Один мой знакомый любит мальчиков и просил уточнить насчет этого... ай! Гвен, в чем дело? - Он ошарашенно опустил взгляд, не веря, что она его укусила. - Да что с тобой? По-твоему, я плачу за укусы? - Пендрагон сдвинул брови, глядя сверху вниз на ошарашенную девушку. Она все еще была одета, хотя халат и сполз, оголяя мягкий изгиб девичьего плеча. Она смотрела на него загнанным зверем. Даже губы слегка подрагивали. - Ты говоришь о Франциске? Это твой друг? - Голос прозвучал глухо и незнакомо. Поначалу Артур хотел возмутиться, сказав, что не знает никакого Франциска, но реакция куртизанки была настолько необычной, а имя чересчур на слуху, чтобы не попытаться сложить из этого пазл.- Я не уверен. - Рубить с плеча не имело смысла, так что Артур решил зайти издалека. - А что с Франциском? Он что-то сделал? Гвеневра поднялась, поправила халат трясущейся рукой и посмотрела на Пендрагона так, будто видела его впервые. Она привыкла доверять щедрому и доброму клиенту, неизменно платящему по счетам и никогда не обижающему ни её, ни кого из девочек. Все, кто приходил с Артуром тоже вели себя хорошо, однако он был храмовником, и говорить такое о Папе рискованно. - Чего ты тянешь? Боишься его? Ты же знаешь, что всегда можешь рассчитывать на мою помощь, если не выходит решить вопрос иначе. - Артур выглядел озабоченным. Наконец, Гвен облизнула губы и заговорила. - Недавно я наняла пару близнецов пажами. Думаю, ты можешь представить, насколько это ценное приобретение. Мальчики были достаточно молоды, чтобы еще обслуживать мужчин, и на них поступил заказ. - Гвен остановилась, оглядела комнату и, подойдя к винной полке, взяла оттуда бутылку, открыла её и налила себе и Артуру. Он уже сел в кресле ровнее и завязал штаны. Продолжения вовсе не хотелось. - Это был заказ из богатого дома, и требовались оба. Я отправила их. Мальчики были уже всему обучены и не могли не удовлетворить даже самого притязательного клиента, тем более вдвоём. Но они не вернулись. Ни утром, ни на следующий день. Тогда я отправила по этому адресу моего кучера. - Она замолчала и сделала большой глоток вина. - Он привез мне двух покойников в саване. Все, что я получила - это записку с инициалами Папы, где сообщалось, что он отпустил мальчикам грехи и теперь они в лучшем мире. И деньги на оплату похорон. Гвен подняла полные слёз глаза на Артура. - Я больше не желаю иметь никаких дел с Франциском, но и не могу ему отказать. Думаю, ты понимаешь. Артур сделал добротный глоток вина и, поморщившись от чересчур кислого вкуса на языке, отставил кубок в сторону. - Спасибо. - Голос его звучал хрипло. Несмотря на то, что логично было бы узнать больше, Артур счел услышанное достаточным. Ни к месту вспомнилось то, что отец говорил о его внешности. Пендрагон помотал головой - в голове роилось слишком много мыслей, и схватить какую-то одну никак не удавалось. Ему нужно было побыть в одиночестве, подумать. Возможно, нет, даже, скорее всего, поговорить с Гаюсом. В том, что этот старик что-то знает, Пендрагон не сомневался. Он заплатил Гвеневре и, кивнув, молча вышел. Его ожидало много работы. ***Мерлин поджал губы, глядя из под нахмуренных бровей. Августа почувствовала, как к щекам прилила кровь - без сомнений она густо покраснела - но взгляд не отвела, продолжая смотреть в глаза больному. Они не двигались, продолжая молчаливую дуэль. Первой сдалась Августа.- Я знаю, чего ты добиваешься. В ответ Мерлин только изогнул одну бровь и едва заметно улыбнулся. Точно! Она права!- Ты ждешь, пока бульон остынет, и сверху появится отвратительная жирная пленка, и тебе не придется его пить, да? - Девчонка опять поднесла чашку к его упрямо поджатым губам. - Ешь. - Тон её звучал абсолютно непреклонно. - Видит небо, Эмрис, я заставлю тебя глотать его даже холодным! - Терпение лопнуло, и на глазах у неё выступили злые слёзы. Мерлин забрал чашку и даже сделал пару глотков, поморщившись. - Вынужден отметить, что сиделка из тебя ужасная. - Несмотря на резкие слова, он широко улыбнулся. - А если на чистоту, то кому пришло в голову так крупно крошить лук в бульон? Он же омерзительный. Девушка расхохоталась и вытерла мокрые щеки. - Ой, да ну тебя. - Она толкнула его в плечо, с радостью отмечая, что Мерлин больше не морщится от прикосновений. Рана на его боку хорошо заживала, и уже скоро он сможет вернуться к тренировкам. А заодно и её научит. Он в несколько глотков выпил бульон и, отставив чашку, посмотрел на девчонку. - Ралло говорил, что ты можешь научить меня каким-то штукам? Вроде секретов ремесла. Не пойми меня превратно, но ты довольно молода, откуда тебе их знать? Она посмотрела на него, всё ещё улыбаясь. Не было похоже, что вопрос её смутил или расстроил. - Всех, кого принимают в бордель, обучают. Я не исключение. Гвен сама рассказывала мне что нужно делать, чтобы мужчине было со мной хорошо. А уж она знает в этом толк, поверь. - Августа склонила голову и замолчала, уставившись на собственные руки. - Ты хочешь, чтобы я тебя научила? - Да, пожалуйста. - Голос подвёл Мерлина, дрогнув. Он не знал, что делать и что говорить, но отчаянно в этом нуждался. Если все получится, их с Артуром ждёт много долгих ночей вместе. Девчонка почесала за ухом, подсела ближе и, склонившись к самым губам Мерлина, прошептала:- Начинать нужно с поцелуев. Многие это любят. - Она склонилась ещё, и их губы встретились. Мерлин не возражал.***Гаюс перетирал в ступке свежую мелиссу, чтобы сделать настойку от проблем с желудком, когда дверь в лавку распахнулась, заполняя помещение запахами улицы: пылью, конским потом и чем-то еще, едва различимым, но этот запах всегда был в городе в солнечные дни. Посетитель шагнул в лавку, и дверь за ним закрылась. - Чем могу быть полезен? - Поправляя очки, алхимик, подслеповато щурясь, разглядывал визитера. Узнав в нём Артура, Гаюс нахмурился, но говорить ничего не стал. - У меня есть несколько вопросов. На которые, я почти уверен, ты сможешь дать мне ответы. - Пендрагон говорил спокойно, уверенно.- Я не скажу тебе, где он. - Голос Гаюса прозвучал глухо и устало. - Мне не нужно знать, где Мерлин. Пока без меня ему даже безопаснее. - Услышав это, старик поднял ошарашенный взгляд на Артура. - Зачем же ты пришёл ко мне? - Узнать кое-что о Франциске. Гаюс не изменился в лице, но отставил в сторону ступку и пестик, которые до этого сжимал в руках, и жестом предложил Артуру сесть.- Правильно ли я тебя понимаю, мой мальчик? - Голос его смягчился, как и выражение лица. - Ты хочешь узнать что-то о главе Римско-Католической церкви, Франциске III? И что же это за информация, раз ты пришел сюда? - Я узнал сегодня, что это весьма недостойный человек. Мне и раньше казалось, что он отличается от своего предшественника, но теперь подозрения лишь укрепились. Ты можешь мне что-нибудь рассказать о сплетнях? Насколько они правдивы? Поговаривают, что Папа мужеложец. - Артур поморщился, произнося это слово. Можно было подумать, что он ненавидит мужчин, предпочитающих спать с мужчинами, но на самом деле, он не переносил сами слова: мужеложец, содомит. Слишком часто ими пугали в детстве при посещении церкви. - Насколько мне известно, это не просто слухи. - Гаюс посуровел лицом. - Однако, я не наблюдаю Его Святейшество, но поставляю определенные препараты для его лечения. И могу предположить, от каких недугов он страдает. Мой источник сложно назвать очень надёжным, но тот факт, что не ты один об этом слышал, что-то да значит. Только, мальчик мой, не говори, что ты задумал совершить переворот в церкви. - Гаюс снова нахмурился, глядя на Артура. - Нет, - тот даже качнул головой, подтверждая собственные слова. - Не задумал. Пока я просто хочу знать, кому служу. Спасибо, Гаюс. Рад был повидаться. Артур поднялся и вышел, оставив старика глядеть ему в спину. ***Дыхание сбилось, он хватал ртом воздух, но сил протолкнуть его в лёгкие не было. Волосы намокли и прилипли к вискам и лбу, пот покрывал кожу тонкой липкой плёнкой. Все его гибкое худое тело выгнулось дугой, рот раскрывался в немом крике, а глаза были плотно зажмурены. Пальцами Мерлин крепко вцепился в остов кровати и старался не кричать. Острое наслаждение, наконец, достигло пика, и он молча излился на свой вздрагивающий живот. Дыша так, будто за ним гнались, мальчишка повалился на кровать и облизнул пересохшие губы.Августа медленно потянула пальцы из входа в его тело и улыбнулась. - Тебе понравилось? - Глаза её лучились довольством. Пьяный от наслаждения, Мерлин широко улыбнулся. - Да. Не могу даже выразить, насколько. Неужели и этому тебя научила Гвен? - Он приподнялся, усаживаясь на постели и все ещё ощущая во всем теле послеоргазменную негу и лень. - Нет, об этом мне рассказала другая девушка, её зовут Люси. Она тоже работает там. Говорит, что есть несколько мужчин, которые не могут себе позволить спать с пажами, но пользуются её услугами, рассказывая своим друзьям с такими же вкусами об этом. Он, всё ещё выглядящий потрясённым, вытер семя с живота и поднялся. - Надо будет попробовать. Мерлин стремительно шёл на поправку. Даже быстрее, чем можно было ожидать. Он вернулся к тренировкам, а так же занимался с Августой, постигая искусство удовольствия. Впереди его ожидала встреча с Папой и его казнь. Над планом трудились лучшие ассасины, инженеры и даже алхимики. Всё было продумано до мелочей, но проблемой оставалось только одно - уйти Мерлин не мог никак. Разумеется, он мог бы остаться в покоях с убитым и дождаться, пока его обнаружит стража, или даже солгать, что ворвался ассасин, убил Франциска и скрылся, но эти варианты были слишком уж рискованными. Идти на добровольную смерть Мерлин не хотел совсем. Ему требовался какой-то другой план. Вот только какой? Попрощавшись с Уиллом, он заглянул на рыночную площадь. Жара сегодня стояла просто невыносимая. Плотная роба надёжно защищала от палящих лучей, но не спасала от жара. Мерлин даже порывался её снять, но так и не решился. Одежда ассасинов была своеобразным символом. По ней их легко узнавали. Но просто так схватить человека в белой куртке стражникам не позволял закон. Ассасины вообще существовали вне закона. Он задумчиво шел по рядам, присматриваясь к фруктам, когда понял, что вес кошелька с монетами исчез. Резко обернувшись, Эмрис увидел, как какой-то оборванный мальчишка убирает руку в карман шароваров. - Эй. - Мерлин на пробу окрикнул его, и, как и ожидалось, пацан тут же рванул с места, расталкивая людей. Ассасин хищно улыбнулся и кинулся в погоню. Ему было не жалко денег, но хотелось в реальных условиях проверить свои силу и реакцию. Он бежал, огибая горожан и не выпуская из виду мелькающие голые пятки. Дыхание сбилось и стало хриплым много раньше, чем он привык, а в ногах появилась усталость, которой давно не чувствовал. Понимая, что отстаёт, Мерлин ухватился за выступающую из стены балку и закинул себя на крышу ближайшей постройки. В несколько торопливых прыжков он нагнал воришку. Прыгнул сверху, повалил его в пыль и, вынув свой кошель из его кармана, пошел дальше. Убивать пацана он не стал. Он как раз проходил мимо церкви, когда услышал знакомый голос. Мерлин скользнул за статую какого-то святого, стараясь не выдать своего присутствия. Надвинул капюшон на глаза и сосредоточился на паре мужчин, стоящих недалеко от него и разговаривающих.- Может пойдем в таверну? У меня после богослужений такой звон в голове, что собственных мыслей не слышно. - Гвейн, - его собеседник улыбнулся, это было слышно, - сейчас только полдень, побойся Бога, о какой таверне можно говорить? - Хорошо тебе рассуждается, - фыркнул тот, кого назвали Гвейном. - Ты, небось, и не слушал проповедь, думая о своём мальчишке. А мне Марджери вчера отказала, и я провел весь вечер, полируя меч. - Ох, избавь меня от подробностей, прошу, - говорящий обернулся, и Мерлин окончательно уверился - перед ним Артур Пендрагон собственной персоной. Сердце тут же заполошно забилось, а ноги стали ватными. От желания прикоснуться к любимому закололо кончики пальцев, но Эмрис не двинулся с места, а Артур, скользнув безразличным взглядом по фигуре святого, снова отвернулся. - Пойдём лучше в казарму. Обещаю, я налью тебе вина. Что скажешь? Дальше Мерлин уже не слушал. Увидев Артура живым и здоровым, ему нестерпимо захотелось встретиться и поговорить. Но как это сделать, он не имел ни малейшего представления.***Гвейн осушил второй кубок подряд, и Артур без пререканий налил ему ещё. - Друг, - он тронул рыцаря за плечо, - ты можешь рассказать мне, что случилось. Ты же знаешь, я не обязательно буду на твоей стороне, но, по крайней мере, буду честен. Что случилось?МакКен, не отрывая взгляда от багрового напитка в серебряном кубке, мрачно произнёс:- В последнее время я много думаю об испытаниях, выпавших нам на долю. Мы, как рыцари Ордена, призваны защищать христианскую добродетель и карать неверных. Но Люцифер ежедневно подвергает нас огромному количеству соблазнов. Не должен ли Господь ограждать своих служителей от льстивых речей Нечистого? - Отец Грегори в таких случаях, - начал Пендрагон, но Гвейн перебил его, ударив кубком по столу так, что вино перелилось через край и щедро плеснуло на поверхность стола.- Да насрать мне на отца Грегори! - Заорал он. - Если бы мне нужен был совет этого задохлика, я бы обязательно к нему обратился! - Гвейн не унимался, продолжая орать все громче. - Мне нужно твоё мнение, Пендрагон! Или ты язык засунул в задницу и достать никак не можешь?!Артур побелел и зажал другу рот, пока тот не болтнул ещё чего-то лишнего.- Я вполне в состоянии достать свой язык из задницы, как ты выражаешься, - прошипел он Гвейну в ухо, продолжая удерживать его голову и не давая раскрыть рта. - Моё мнение таково, что каждому Бог воздаёт такие испытания, через которые ему надо пройти, чтобы в горниле своей совести закалить душу. А ещё я думаю, - он отпустил его и теперь смотрел в глаза, - что каждому из нас на Страшном Суде отвечать за свои грехи. Что с тобой? Неужели ты утратил веру? "Потому что я её, кажется, теряю" - осталось между ними невысказанным.МакКен сник, плечи его расслабились, а губы беззвучно шевелились несколько мгновений прежде, чем он произнес:- Я до сих пор думаю о том, что случилось. Ведь я ранил его, а ты убил её, понимаешь? Это страшно, оказаться на разных сторонах и не иметь возможности что-то сделать. - Каждый из нас поступал так, как считал необходимым, - холодно заметил Артур.- Он едва не убил тебя, - Гвейн поднял голову и вгляделся в лицо Пендрагона. - Я знаю, - Артур сел в кресло напротив и пригубил своё вино. - Я знаю, Гвейн. А ещё я знаю, что их чем-то накуривают перед убийствами, чтобы улучшить рефлексы и снять чувство вины. Создается иллюзия, что это не ты убиваешь, а кто-то другой, занявший твоё тело ненадолго. Я слышал это от кого-то.- Я тоже слышал, но никогда не верил, - Гвейн нахмурился, глядя на свои руки. - Другого объяснения я просто не вижу. И сам вспомни - они на себя были едва похожи. Друг только кивнул. Повисла тяжелая пауза. В воздухе всё так же кружились пылинки, выхваченные солнечными лучами, пахло пылью и вином. Артур облизнулся и набрал в грудь воздух, намереваясь сменить тему, но Гвейн остановил его жестом. - Оставь меня. Прошу. Оставь меня одного. Пендрагон не стал спорить и просто ушел.***Без Фреи весь мир неуловимо изменился. Не было смысла обманывать себя и поддаваться мнению, что солнце теперь светит не так ярко, или пшеничные лепешки с медом стали не такими вкусными. Но жизнь Эмриса точно изменилась. Раньше у него был союзник, в преданности которого не приходилось сомневаться, а сейчас не осталось никого. Даже Уилл, который знал Мерлина ещё до вступления в Братство, не был ему так близок. Прийти к нему и просто выложить, что Мерлин влюблен в храмовника и теперь не знает, как бы половчее проскользнуть в аббатство, где расквартирован Орден - было настоящим самоубийством. Без друга, способного указать на откровенно глупые просчеты в плане, было тяжело. Мерлин скучал но Фрее и часто приходил к небольшому источнику, бьющему из земли, в районе Южных ворот. Здесь всегда было много желающих освежиться или набрать воды, но ему это не мешало. Мерлин усаживался чуть в стороне и, опустив кончики пальцев в ледяную воду, сидел, мысленно разговаривая с Фреей. Он знал, что она бы делала точно так же, но, скорее всего, нашла бы дерево, ставшее приютом для него. Думать о том, что у него и у неё есть душа, Эмрису не нравилось. От этого разило христианством, а ассасины, по большей своей части, были атеистами. Хотя встречались и исключения. Вот и сейчас, он присел в тени огромного бука, коснулся пальцами воды и прикрыл глаза, мысленно разговаривая с Фреей. Когда он поднялся, Мерлин уже знал, что будет делать.***Каждый вечер в аббатстве проходили богослужения. Несмотря на то, что обычно на территорию никого не пускали, пока двери были открыты для рыцарей Ордена, их распахнули для всех желающих. Порой, на вечернюю молитву собиралось очень много верующих. Все они надевали светлые одежды, чтобы походить хоть немного на монахов и, рассевшись по деревянным лавкам, слушали проповедь и молились вместе с монахами. Артур считал это лишним, но настоятель ответил, что храм Божий должен быть отверст каждому. По какой причине его не открывали до прихода тамплиеров в город, Пендрагон решил не уточнять. Сегодня проповедь была удивительно скучной, и присутствовать на ней не хотелось, однако придумать достойное занятие он не смог и вынужден был пойти. Священник как раз закончил читать молитву святой Деве Марии, и прихожане хором произнесли "Amen"*. Артур осенил себя крестом и, прикрыв глаза, погрузился в свои мысли. Его руки кто-то коснулся, но Пендрагон не придал этому значения, не отвлекаясь от своих мыслей. Прикосновение повторилось. Он нахмурился, но не открыл глаз. Когда же и в третий раз по его ладони рядом стоящий скользнул подушечками пальцев, Артур повернулся, чтобы шепотом отчитать невежду и замер с открытым ртом - на него, широко распахнув свои невозможно синие глаза, уставился Мерлин. Тощий, бледный, но совершенно точно живой. Сердце забилось в груди с неистовой силой, перекачивая кровь по венам. В висках застучало, но Артур нашел в себе силы опустить глаза в пол и не проронить ничего, кроме обязательного "Amen" до самого окончания службы. Однако, стоило священнику произнести последнее напутствие, как Артур вцепился в плечо Мерлина, наверняка причиняя ему боль и потащил вон из зала, а затем и из аббатства. Он не отпускал его руку, а Мерлин не делал попыток вырваться, пока они не оказались достаточно далеко. Все это время Артур сохранял нечитаемое выражение лица. Наконец, оттолкнув Эмриса от себя, будто тот был гадюкой, Пендрагон прошептал:- Какого черта, позволь узнать, ты делаешь?! - Тон не оставлял сомнений в том, что Артур бы орал, надрывая глотку, если бы не опасение быть услышанным.- Ты выжил из ума? Мерлин, отвечай!Эмрис потер то место, где роба служки смялась от хватки Артура, и поднял на него сердитый взгляд. - Я просто хотел увидеться и не знал как. Кроме тебя меня в лицо никто не знает. Чего ты так разволновался? - Он говорил обиженным тоном, чуть дуя губы. И выглядел при этом сущим ребенком. Еще и эта пугающая худоба только усиливала впечатление. Артур сделал несколько глубоких вздохов и заговорил уже спокойнее, предложив Мерлину жестом следовать за ним. - Я повторю свой вопрос, Мерлин. Что ты делал в аббатстве. Неужели не нашлось более безопасного способа встретиться?- Я тоже рад тебя видеть, Артур, - Мерлин шел рядом, как ни в чем не бывало. - Не смог придумать ничего более безопасного. Как мне сказал один из братьев, Гаюс просил передать, чтобы я даже не приближался к его лавке. Поэтому, - он развел руками, - чем богаты, тем и рады. Кажется, так говорится? Артур только покачал головой, удивляясь тому, насколько Мерлин не в себе. - Ты очень похудел. Как ты себя чувствуешь? - Этот вопрос занимал его все время, с тех пор, как Фрея упала с крыши, и стало совершенно очевидно, что ей уже не помочь.- Намного лучше, - Мерлин широко улыбнулся. - Я быстро иду на поправку и скоро смогу вернуться к своим обязанностям. Кстати об этом, - он замер, глядя перед собой. Артур остановился и, обернувшись, вгляделся в Эмриса. Линия плеч выглядела очень напряженной, на челюсти вздулись желваки. Даже жилы на шее и те напряглись. Он шагнул ближе и погладил Мерлина по щеке. Ощутив знакомое прикосновение грубой кожи мечника, Эмрис поднял глаза, в которых стояли слёзы.- Артур, я боюсь умирать. - Он моргнул, и влага покатилась по впалым щекам. --------------------------------------------Amen* - Ами?нь (др.-греч. ?μ?ν, от ивр. ??????, Аме?н — ?верно?, ?да будет так?; в западноевропейской традиции лат. amen, А?мен) — обычно завершающая формула в молитвах и псалмах в иудаизме, исламе и христианстве, призванная подтверждать истинность произнесённых слов (на арамейском значит ?правда?). Одна из самых распространённых (особенно в богослужении западно-христианских конфессий) аккламаций.