2 (1/1)

Это был, признаться, не самый удачный концерт; публики набралось немного, менеджер клуба был недоволен — и Дерек, сидя в фургоне, чувствовал, как клубок гневного тумана сочной кляксой заполняет сознание. Он злился; скрестив руки на груди, раздражённо барабанил пальцами по предплечьям, и сидевший за рулём Эш косился на него с опаской; в какой-то момент Дерек, не выдержав, парой колких замечаний порекомендовал другу внимательней следить за дорогой. От мерзких мыслей это, впрочем, не спасло; и когда Дерек, ёжась, поспешно вылез из фургона, в голове крутилось непрерывно — мотоцикл, улицы, ветер.Тем вечером он ушёл рано и поспешно, не обращая внимания на удивлённые взгляды друзей; лишь когда за железным псом захлопнулись двери гаража, и замок хрипло заскрежетал, запираясь — чёрное пятно стало немного меньше. Дерек взгромоздился на седло, эффектным жестом откинув волосы назад; огляделся вокруг...– Дерек?..Бэт стояла невдалеке от него — шагов пять, не больше; и как он только раньше её не заметил, растерянно подумал Дерек. Не заметить Бэт сейчас и вправду было сложно — на скромной обычно мисс Кэмпбелл красовалась кожаная юбка, достойная легкомысленного подростка, да развратный ярко-красный топ с глубоким вырезом; она как будто взяла наряд у Иззи, на секунду подумал Дерек — не прекращая при этом, впрочем, украдкой смотреть в декольте. По меньшей мере, то, что он там видел, было куда привлекательней вызывающе-яркого макияжа, с которым Бэт казалась похожей на подвыпившего клоуна; да и в целом выглядела странно, очень странно — но если сосредоточиться на...– Дерек!Дерек, вздрогнув, поспешно поднял глаза; с удивлением заметил, что Бэт вроде бы и не злится — только озорно улыбается кроваво-красными губами.Она сделала пару шагов вперёд; и глаза её в полумраке сверкали по-кошачьи — совсем не как у той, обычной Бэт; и Дерек, приосанившись, поправил ворот своей кожаной куртки и предложил зачем-то прокатиться с ним. А она согласилась — сразу, не колеблясь; села позади него, прислонилась к его спине мягкой грудью; от неё пахло корицей и цветочным шампунем, и Дерек почувствовал себя как-то... странно. У неё была, конечно же, очень милая грудь, но дело было не только в этом; просто в горле вдруг загнездилось что-то вроде приятной щекотки, а та самая клякса из мрачных мыслей принялась вдруг стремительно бледнеть, будто кто-то вздумал потерзать её промокашкой.Они мчались навстречу темноте, разбавленной бледно-жёлтыми кометами ночных фонарей, и ветер высвистывал в ушах бравурные марши. Они мчались навстречу темноте, и в голове Дерека такими же кометами мелькали воспоминания о тех, кто раньше его обнимал, сидя сзади на мотоцикле, вцепившись пальцами в его плечи; когда группа была популярной, они бесконечно сменяли одна другую — прекрасные девушки, первые красавицы, и каждая — без ума от их творчества, без ума от него, Дерека Джупитера...Бэт сидела, прильнув к нему, изредка касаясь щекой его щеки; Дерек чувствовал себя почему-то тем, прежним — блистательным, популярным, неотразимым. Дурацкая клякса испарилась, не оставив и следа; слушая свистящий в ушах ветер, Дерек не думал, конечно, о том, что с ним — мама их молодого гитариста, хозяйка дома; он никак не мог воспринимать Бэт такой — будто вовсе не она, а какая-то чужая женщина вышла к нему в тот вечер из прохладной темноты.И он был определённо рад появлению этой прекрасной незнакомки; правда, сказать ей об этом не успел — как только они вернулись к гаражу, она тут же растаяла в полумраке, даже не попрощавшись.Дерек не стал её ни догонять, ни окликать.Чувствовал, что это будет лишним.***После следующего концерта он ждал в глубине души, что она появится вновь; не признавался себе в этом, но ждал — снова хотел почувствовать себя... прежним. Но она не пришла — и Дерек снова слушал ветер в одиночестве, и снова вспоминал зачем-то о том, сколько разных женщин сидели на его мотоцикле — но теперь от этих воспоминаний становилось только досадно. Она не пришла; и Дерек чувствовал дурацкую, глупую обиду; и после ещё одного концерта ему уже никого не хотелось ждать.И тогда Бэт появилась вновь.Она выглядела ещё нелепей — в чёрном платье в обтяжку со шнуровкой под грудью, с тёмно-багровой помадой на губах и огромными серьгами в виде электрогитар; она выглядела так упоительно-нелепо, смотрела на него так восхитительно-глупо, что Дереку опять показалось, что они с ребятами только что отыграли один из своих лучших концертов. Показалось, что восторженный гул тысяч фанатов всё ещё стоит у него в ушах, мешая слышать пение цикад; что верный мотоцикл унесёт его сейчас не куда-нибудь — а ровнёхонько в аэропорт, где он улетит в безоблачное синее небо навстречу свободе и музыке, и никогда не встретит больше ту чудесную девушку, которая положит сейчас руки ему на плечи.Бэт прижималась к нему чуть теснее, чем в прошлый раз; горячее дыхание щекотало ухо, сливаясь со свистом ветра.А потом, уже у дома, когда они приехали обратно, Бэт, легко соскользнув с тяжёлого бока мотоцикла, на какую-то неуловимую секунду наклонилась к Дереку и коснулась горячими губами его губ. И он поступил как Дерек-прежний, как Дерек, по которому сходили с ума толпы фанаток, Дерек, которому принадлежали самые красивые девушки; он положил ладонь ей на спину, и решительно притянул к себе — и секунда отчаянно затянулась...Дерек не знал, сколько это длилось; но когда Бэт на удивление легко вдруг высвободилась из его объятий и пьяноватой походкой направилась к дому, он не стал её задерживать.Ему нужно было поставить ещё мотоцикл в гараж — и оттереть с губ следы тёмно-багровой помады; совершенно, к слову сказать, невкусной.