О чем не забудешь (1/1)

Андрей не курил уже пятый год. С того самого момента, как услышал:?— При-вет, Ан-дрей. Да-же не взду-май! —?и теп-лая ма-лень-кая ла-дош-ка лег-ла на его пле-чо. Не курил, но всегда носил с собой пачку ?Camel? с двумя-тремя сигаретами на случай, если вдруг нестерпимо захочется закурить. Один раз такой ?случай? уже был, когда он маму у ворот тюрьмы в машине скорой помощи дожидался. Курить тогда захотелось до дрожи в руках, и он закурил.И вот теперь, через столько лет, Андрею снова так захотелось курить, что он даже сопротивляться своему желанию не стал. Вытер слезы, закурил и стал вспоминать рассказ Кати…POV Пушкарева Катерина.Если бы родители могли заточить меня в одиночную камеру с грудой учебников, они бы сделали это, не сомневаясь ни секунды. Интернет бы, конечно оставили, но только для того, чтобы я учиться могла. Уж не знаю, что творилось в папиной голове, честное слово не знаю. То ли он стеснялся меня, то ли наоборот боялся, что со мной что-то нехорошее случиться может. Предпочитаю думать, что это у него такая забота родительская была. А мама… мама точно всегда боялась не только за меня, но и меня, моей, как она говорит, нестандартности и гениальности.Я поздний ребенок, родилась, когда мама совсем уж надеяться перестала, что у них с отцом дети будут. Любви и заботы, ну, или того, что выдавалось за любовь и заботу, я получала столько, что с раннего детства чувствовала себя, как в тюрьме. Понимаешь, Андрей? Не понимаешь. Это очень трудно понять. Вот, например, мне не разрешалось играть со сверстниками?— это было напрасной тратой времени в плохой, всегда в плохой, по их мнению, компании. Девочки не могли меня научить ничему хорошему, потому что их головы забиты только мальчиками и шмотками, а мальчики могли меня только соблазнить, обмануть и бросить. Это не я так говорю, это мне всегда внушалось. При этом папа никогда не забывал добавлять, что дьявол хитер. Ну, а чтобы у дьявола было меньше соблазна, меня всегда обряжали как можно хуже. При этом провожали в школу и со школы встречали. Да еще постоянно пытались внушить, что я некрасивая.Думаешь, я не пыталась бунтовать? Пыталась и не раз. Иногда даже с переменным успехом. Но в результате все возвращалось на круги своя, когда мама начинала плакать, а папа хватался за сердце. И мне пришлось научиться делать вид. Понимаешь? Делать вид, что я смирилась, что считаю требования родителей единственно правильными. Что нет ничего более важного для женщины, чем учеба и забота о родителях. Спасибо еще, что они в Кольке не видели для себя никакой угрозы. Он и сейчас совсем еще ребенок, правда гениальный. Его и сейчас ничего, кроме компьютеров, экономики и игры на бирже, не интересует. Зато друг он замечательный. Даже не могу предположить, на что бы он не мог решиться ради меня. Если мне это будет нужно, действительно нужно, он не задумываясь ни секунды, отдаст свою жизнь.Так вот… Дружить с Николаем мне было позволено, но это была единственная родительская уступка мне.Я думала, что хоть что-то переменится, когда я закончу школу и поступлю в Университет. Переменилось, как же… Все стало еще хуже. Нет, школу-то я закончила, и с золотой медалью, как папа хотел, и в Университет я тоже поступила, и на престижный экономический факультет, и даже сразу же после первой сессии получила повышенную стипендию. Да только за пару недель до начала занятий отец отвел меня к стоматологу и мне напялили на зубы вот эти брекеты, и я стала еще красивее.Утром первого сентября мама заплела мне косы, подвязала их крендельком, папа заставил меня одеть серо-коричневый костюм, пошитый мамой накануне специально для такого торжественного дня размера на два больше, на нос были нацеплены вот эти самые Гарри Поттеровские очки, на ноги зеленые полукеды и монстрика отвезли к воротам главного Университета. Хорошо еще, что рядом со мной был Колька, как и я поступивший на экономический. Так что насмешки мы делили на двоих.Представляешь, я ведь даже не могла где-то переодеться или хоть чем-то себе помочь, у меня для этого просто не было возможности. Ни материальной, ни вообще какой-нибудь.Только в тот день, первого сентября, все переменилось, Андрей. В тот великий день я влюбилась…Отец высадил нас с Колькой у самых ворот и сразу уехал, к счастью, там даже остановка запрещена. Я решила хотя бы расплести косички, раз уж ничего с брекетами, очками и одеждой сделать было нельзя, но в это время прозвенел звонок, и мы с Николаем помчались в аудиторию не разбирая дороги. И конечно же, я со всего маха влетела в кого-то. Упала не только я, с моего носа слетели очки, и я сразу же ослепла. Чьи-то сильные руки подняли меня и вложили мне в ладони мои окуляры. Нацепив их на нос, я подняла глаза, чтобы поблагодарить спасителя и пропала. Рядом со мной стоял Бог, потому что люди такими красивыми не бывают. Он был старше меня, не старик, конечно, и даже не пожилой человек, но явно уже не студент, хотя и не преподаватель. Что он делал в Универе, кто он такой, я так тогда и не выяснила.Выяснилось это позднее, где-то через месяц, когда я увидела своего Бога во второй раз. К этому времени я уже полной чашей наелась насмешек, презрения и издевательств не только от сокурсников, но и от всех студентов, желающих самоутвердиться за чужой счет. Над Николаем смеялись тоже, но он этого, казалось, даже не замечал, а вот на издевательства надо мной Зорькин реагировал очень остро. Так было и в тот раз, когда мне в очередной раз какой-то парень крикнул ?пугало? и сильно толкнул меня в плечо. Естественно, я не удержалась на ногах и упала. Упала очень неудачно, проехалась по асфальту, в кровь разодрав не только ладони, но и коленку. Пока я поднималась и размазывала по щекам грязными руками слезы, Колька бросился на моего обидчика, не задумавшись ни на секунду, что и силы у них не равны, и вообще, тот парень был не один, их была целая компания. Я закричала и тоже ввязалась в драку, увидев, что Зорькин уже лежит на земле, а двое или трое подонков бьют его ногами, как будто бы так и надо.Все закончилось очень быстро, к нам подлетел мой Бог, разбросал подонков в разные стороны, попутно надавав им по шее. Потом он помог подняться Кольке, ощупал его очень профессионально, словно был врачом, сказал, что переломов нигде нет, только ушибы и кровоподтеки, и повернулся ко мне. При одной мысли, что он сейчас и меня ощупает, как Николая, ноги мои стали ватными. Но щупать меня он не стал, отвел на скамейку, промыл мне ладони, лицо и заговорил:—?У тебя кровь течет по ноге. Покажи колено.—?Спасибо, не нужно, я сама.—?Что сама? Показывай, давай.—?Вот,?— я приподняла свою уродливую юбку.—?Ого. Посиди здесь, я сейчас. —?Бог куда-то убежал, но ненадолго, вернулся с аптечкой, какие в машинах лежат. —?Сейчас будет немножко больно, ты потерпишь?—?Потерплю.—?Чего они от вас хотели?—?Им не нравится наши внешности,?— сказал Николай. —?Им вообще многое не нравится.—?Например?—?Например то, что мы умнее, успешнее… Не важно. Спасибо, что помог. Меня зовут Николай Зорькин, а она Катя Пушкарева. Она вообще самая умная во всем Универе. Это многим не нравится.—?Будем знакомы. Меня зовут Андрей.—?Ты что, тоже учишься?—?Нет, я в Университете и не учился никогда.—?А что тогда делаешь здесь?—?По делу пришел, не сомневайся.—?Я не сомневаюсь, просто спросил.—?Катя, я сейчас йодом буду заливать, потерпи.—?Потерплю. —?Андрей залил мне коленку и перебинтовал ее, я постаралась даже не пикнуть.—?Вот и молодец! Давай руку, помогу тебе подняться. Все, ребятки, я побежал. Может еще и увидимся, главное, не нужно больше драться, если не уверены в своих силах.Вот так мы и познакомились. Потом мы виделись еще несколько раз. Я уже знала, что фамилия у Андрея Жданов, что у его отца собственный бизнес, компания ?Zimaletto? (правда сейчас начались какие-то неприятности), что в Университет он приходит к приятелю своего отца, Игорю Антоновичу Адамову, нашему куратору. Только не знала зачем, но это было совершенно неважно. А важно было только то, что хоть и очень редко, но я могла видеть Андрея.Это случилось, когда наш курс отмечал сдачу второй, летней сессии. Я ни за что не пошла бы на этот ?праздник жизни?, тем более, что отмечать собрались в квартире одного из моих заклятых врагов, но меня туда, как дуру, заманили посулом, что Андрей, тоже приедет. Заманила однокурсница Танечка. Я правда, понятия не имею каким образом весь наш курс узнал, что я при одном лишь упоминании имени Андрей, чуть ли не сознание теряю, но Колька потом мне сказал, что это была задачка для первоклассников. Мол, стоило только Жданову появиться в Универе, как я краснела, бледнела и начинала заикаться. В общем, так ли, иначе ли, но когда Таня сказала, что придет и Андрей, потому что и Игорь Антоновича пригласили, я решилась пойти, понимая, что в присутствии куратора никто уж точно не станет издеваться надо мной.И я пошла… Пошла, несмотря на то, что Колька пойти не смог, несмотря на то, что пришлось родителей не просто обмануть, а разработать целую операцию по обману. Пошла навстречу своей смерти. Потому что после этого вечера я умерла.Рассказывать долго о том, что произошло, я не могу. Правда, не могу, хотя прошло уже столько лет. Я уж вкратце, ладно?Я пила только сок, ничего спиртного я не пила никогда до этого, да и в этот вечер тоже не пила. Поэтому я думаю, что именно в сок мне подлили какую-то гадость. Очнулась я в ванной, не просто в ванной комнате, а в самой ванной, голая, совершенно голая, правда одежда лежала тут же, на полу. Голова очень болела и все время хотелось рвать, но было нечем. Я оделась и постаралась как можно быстрее покинуть эту страшную квартиру.Нет, меня никто не насиловал. Это выяснилось потом, когда я лежала в больнице, после попытки суицида. Потому что жить с таким позором мне тогда казалось немыслимым. Знаешь, что со мной сделали? Ничего особенного, повеселились детишки. Просто раздели меня, просто пофотографировали, просто засунули фотографии на порносайт, указав там мой домашний телефон, и мое настоящее имя. Да еще в Универе вывесили эти фотографии. Разные… И спереди, и сзади, и так и сяк…Тут Катя разрыдалась, и Андрею долго пришлось ее успокаивать.POV Катя Пушкарева.Хорошо, что куратор был на моей стороне, мне позволили закончить Университет экстерном, и я его закончила, и очень быстро, года не прошло. Да и родители, после того, как я чуть не ушла на тот свет, от меня почти что отстали. Андрей докурил вторую сигарету, но курить все равно хотелось. Нужно было что-то делать не только со всем, что он натворил, но и с тем, что узнал. А вот что… Что же теперь делать, Жданов понятия не имел. Для начала нужно было поговорить с Катей, потом все рассказать Лите. А потом… потом будь, что будет. Сделанного не изменишь, время не открутишь назад.А Катеньку очень жалко, как жалко и Литусю, и себя…