Ты у меня одна... (1/1)

Дожидаться пока Катя проснется Андрей не стал. Быстро собрался, прихватил со стола оставшуюся наливку и выскочил во входную дверь. Нет, он вовсе не был трусом, просто он был мужчиной и, как все мужчины, он был уверен, что если проблему отложить хоть на чуть-чуть, она как-нибудь, если не рассосется, то разрешится сама собой. А тут проблема была огромной, Андрей еще с собой-то не разобрался, где уж ему было разбираться со своими женщинами.Домой ехать и не хотелось, и не ?моглось?, к Малиновскому?— тем более, с ним нужно было бы разговаривать, а говорить сейчас Жданов не мог. Ни с кем не мог говорить, даже Литой, не то что с Романом. Поехать в Глазынино? Нет, тоже не вариант! И Андрей решил поехать в ?Zimaletto?. Там, по крайней мере в этот ранний час, можно найти укромное местечко, где запивая наливку крепким кофе, можно подумать в полном одиночестве и хоть что-то для себя понять и решить.Самым укромным местом оказалась каморка все той же Пушкаревой. Наливку Андрей допил одним махом из горлышка, сварил себе крепкий кофе, чтобы не уснуть, сел за Катин стол, сделал пару глотков, и незаметно для себя, все-таки уснул. Проснулся он оттого, что кто-то нежно гладил его по голове.—?Детка, я еще пару секунд и встаю,?— пробормотал он со сна и попытался поймать гладившую его руку. Потом резко поднял голову и увидел озабоченное лицо своей помощницы. —?Катя?—?Увы, Андрей Павлович, Катя. —?она отошла от стола, стала снимать свой нелепый огромный плащ и пытаться повесить его на гвоздик в стене, но то ли руки у нее дрожали, то ли что-то было не в порядке с петелькой, только плащ все время норовил упасть на пол, и Катя смешно и нескладно его ловила.Неловкость заполнила все свободное пространство, которого и так было не очень много. Тогда Андрей встал, подошел к Катюше и обнял ее сзади за плечи.—?Почему вы… ты раньше мне не напомнила? Почему рассказала только после бли…—?А вы… ты меня не узнал? —?перебила его Катя. —?Я думала, что тому, кто хоть раз меня видел… Помнишь, что сказал Потапкин?—?Нет.—??Такое разве забудешь, блин. Даже фоторобота не надо?.—?Катя, я видел тебя всего несколько раз, может пять, может десять. Да, я что-то слышал о твоей истории, от Игоря Антоновича, еще посоветовал ему ни в коем случае не отчислять тебя, но значения не придал. Мы были совершенно чужими. И потом, у меня умер отец, завертелась история с ?Zimaletto?, суд над мамой. Неужели ты думаешь, что я мог помнить случайную знакомую? Да, твоя фамилия мне тогда показалась смутно знакомой. Но не больше.—?А моя специфическая внешность, неужели не бросилась тебе в глаза?—?Нет, не бросилась. Тысяча девчонок носит брекеты, вот хотя бы Шурочка Кривенцова. У тысяч есть очки, я сам очкарик. Разве что одежда… Погоди, так ты поэтому так одевалась на работу? Чтобы я сам тебя вспомнил? Да? Ведь, как я понял, родители больше не указывают тебе, что носить.—?Я не хочу об этом говорить, Андрей.—?Катя, а твой день рождения, это тоже…—?Нет, у меня вчера действительно был день рождения. Но то, что мы остались вдвоем, это не случайность.—?Понятно. Я так и подумал. Ты меня винишь в произошедшем с тобой?—?Что вы, Андрей Павлович, ни в коем случае. Я сама пошла на этот праздник. Вы ведь даже не подозревали ни о моих чувствах, ни об этой проклятой вечеринке.—?Тем не менее, тебя туда заманили моим именем.—?Мне не следовало вам этого рассказывать.—?Нет, Катенька, следовало. Я очень благодарен тебе за доверие.—?Андрей Павлович… Андрей! Я хочу тебе сказать спасибо за сегодняшнюю ночь. Это было прекрасно, это было настоящее счастье. Понимаешь?Андрей смутился, снова стал прятать глаза, и тогда она взяла его за руку.—?Посмотри на меня. Пожалуйста, посмотри на меня, Андрей, послушай меня. Ты мне ничего не должен. Ни-че-го! Я сама этого хотела. Я очень хотела, чтобы ты в моей жизни был. И ты был в ней, и мне этого достаточно. Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, понимаю, что ты смотришь на меня и недоумеваешь, как ты мог оказаться в одной постели с такой нескладной, такой…—?Катя, перестань. Ничего такого я не думаю. Ты очень хорошая, очень славная девочка.—?Но?—?Что ?но??—?За такими словами, как ты хорошая, обычно следует ?но?. У тебя… У вас ведь тоже есть это ?но?, правда?—?Правда, Катюша. Ты мне очень нравишься. Очень. Но я связан словом с другой женщиной, и ничего серьезного у нас с тобой получиться не может. А дурить тебе голову я не хочу, я слишком хорошо к тебе для этого отношусь, понимаешь?—?С деткой?—?Что?—?Вы связаны словом с деткой?—?Не понимаю.—?Когда я вас будила, вы назвали меня деткой, вернее не меня, а другую, иначе не удивились бы, увидев меня.—?Катя, я не стану ни с кем это обсуждать.—?Простите, Андрей Павлович. Все-таки человек существо неблагодарное. Еще вчера я мечтала хотя бы об одном настоящем поцелуе с тобой, а сейчас мне мало и того, что было. Простите меня, простите.—?Катенька, вам совершенно не за что извиняться. Это вы меня простите, что не могу вам дать того, чего вы заслуживаете.—?Вы больше не будете провожать меня домой? Да?—?Почему не буду, обязательно буду, опасность ведь никуда не делась. А мы с вами можем остаться добрыми друзьями, если вы не возражаете.—?Друзьями? Нет, Андрей, мне будет очень больно с тобой ?дружить?, понимаешь?—?Катя, я что-то совсем запутался. То ты говоришь, что тебе достаточно того, что я был в твоей жизни, то…—?Я и сама себя не понимаю,?— перебила Андрея Пушкарева. —?Только что мне действительно было достаточно того, что уже было, а теперь я начала ревновать тебя к твоей детке,?— она горько заплакала.У Андрея опять сжалось сердце от жалости к этому маленькому, преданному, такому доброму существу. Да еще эти слезы! Ну, не переносил Жданов женских слез, если это только были не слезы Киры.—?Катенька, не плачь, не надо. И ревновать меня тоже не надо. Мне же нравишься ты, а не она. Просто с ней я связан словом, пойми меня… И вообще, дай мне время,?— смалодушничал Жданов, не осознавая, что загоняет в капкан и себя, и Литу, и даже Катю, которая этот капкан вольно или невольно и расставила.—?Конечно, Андрей Павлович. Конечно. Я не буду вас торопить ни в чем. И навязываться вам тоже не буду.Больше они почти не разговаривали до самого конца рабочего дня. Даже Роман заметил черную кошку, пробежавшую между президентом и его помощницей. Пристал к Андрею во время обеда, как банный лист к заднице.—?Палыч, ты не понимаешь, что творишь. Пушкарева ходит хмурая, как грозовая туча. Тебе что, трудно ее приобнять? Поцеловать хотя бы в щечку? На щеке у нее брекетов нет, не поцарапаешься. —?и тут же, увидев тяжелый взгляд Андрея и вспомнив, что еще совсем недавно у него болело все тело после подобного высказывания, Ромка дал задний ход. —?Прости. Ты же знаешь мой язык без костей. Я хорошо к Катюшке отношусь, честное слово.—?Дурак ты, Малина, и не лечишься. Вот увидишь, когда-нибудь именно твой язык доведет нас до беды. Например, Катя вчера мне сказала, что она слышала, как ты смеялся над ней.—?Тогда она должна была слышать и то, как ты за нее заступаешься. А это самое главное,?— и радостно улыбнулся.—?Мда… И где ты бегал, когда Господь мозги раздавал, Ромка? Лучше докладывай, что там у Вики слышно.—?Палыч! Ты себе не представляешь, какая она затейница. Какие ролевые игры придумывает, это что-то. Я с ней уже почти месяц, а все еще не надоело. Ты знаешь по скольку раз за ночь она меня заво…—?О, Боже! Малина, тебе никто никогда не объяснял, что-то, что происходит в постели между двумя, не подлежит рассказу и пересказу, и обмусоливанию. Ну, не люблю я смотреть в замочные скважины. Не люблю. Сколько раз еще мне тебе говорить об этом?—?А тогда о чем ты спра… А! Семен Семеныч! * Я понял! О Кире она ничего не слышала. Сашка отсиживается у каких-то их приятелей в Южных Горках, на вилле. Ждет своего часа.—?Ромка, так может Кира и правда слиняла?—?Не думаю, Кирюша звонила Вике не один и не два раза.—?Ромочка, ты в адеквате? Ты же только что сказал, что Вика о Кире ничего не слышала.—?Правильно. О самой Кире?— ничего. А вот Киру?— это пожалуйста. То есть Кирюша звонит с закрытых номеров и ничего о себе не рассказывает, только о тебе да о ?Zimaletto? спрашивает.—?Так может она звонит из-за бугра?—?Нет, звонки местные.—?И что Викуся ей о нас с ?Zimaletto? рассказывает?—?Что в компании все замечательно, что дело пошло на оздоровление, что еще четыре-пять месяцев и фирма начнет приносить прибыли, причем гораздо выше, чем прежде. Ну, все, как мы и договаривались.—?А вот это здорово. Это ты меня очень порадовал. Пусть готовят свои судебные иски, пока они нас трогать не станут, пока делить нечего, но если перед Воропаевыми маячит куш через полгодика, то они подождут, обязательно подождут, когда будет что делить. А мы за это время и управимся. Только смотри, Ромка. не накосячь с Викой.—?Не накосячу. Я, видишь ли, во вкус только вошел. Даже менять ее ни на кого не хочется. Ну, там пару раз сбегать налево, и снова к Викусе под бочок.После обеда в кабинете президента царила все та же напряженная тишина. Катерина всего несколько раз выглядывала из своей каморки, разговаривала сухо, по делу, без былого энтузиазма. Вот тебе и ?не буду торопить?, вот тебе и ?навязываться не буду?. А пока чувство вины в Андрее культивирует.А перед окончанием рабочего для Катя выглянула из каморки и, потупив глаза, сказала:?— Андрей Павлович, я вам еще нужна? Или мне можно идти домой? Меня сегодня провожать не нужно, меня Коля сегодня проводит.—?Вот и прекрасно, я сам хотел сегодня кого-нибудь попросить проводить вас, Катенька, а то у меня дела срочные появились. Ну, а вы можете идти домой.Сказать, что Андрей разозлился, это ничего не сказать.??Да ну ее нафиг, с ее капризами,?— подумал он. —?Нашла крайнего. Сама призналась, что спровоцировала ситуацию, сама говорила, что хотела именно этого, сама била себя кулаком в грудь, заявляя, что ей ничего от меня не нужно, а теперь корчит из себя обиженную. Мне есть о ком и о чем переживать, кроме нее?.Ему действительно было о ком подумать. Лита, словно чувствовала, что произошло непоправимое ни разу не позвонила. Ни ночью, ни сегодня за весь день. Сам он набирал ее раз десять, но нажать кнопку ?вызов? так и не решился.***Лита сидела на диване, подобрав ноги по себя, с очень прямой спиной и немигающим взглядом, как изваяние.—?Литочка,?— тихонько позвал Андрей.Она повернулась к мужу, но в глаза ему посмотреть не решилась, все рассматривала что-то чуть поверх его головы. А глаза, ее прекрасные ясные и чистые, отливающие золотом, глаза, были потемневшими, тусклыми и наполненными слезами. Андрей бросился к ней, схватил ее на руки, стал носить по комнате, прижимая жену к себе.—?Бедная моя девочка. Родная моя, хорошая. Прости меня. Прости.—?Мне не за что тебя прощать, Андрюша,?— сказала Аэлита совершенно мертвым голосом.—?Почему, Литочка, почему? Почему это случилось с нами? —?она словно очнулась, начала вырываться, но Андрей только крепче прижал ее к себе. —?Детка, не нужно, не отталкивай меня, прошу тебя. Мне и так ужасно хреново. Я люблю тебя, солнышко, так люблю, что готов прямо сейчас плюнуть на все и уехать навсегда в Торревьеху. Слышишь? Подальше от всех, подальше от боли, подальше от Кати. Хочешь, ну, скажи, родная моя, хочешь? Не молчи, умоляю тебя, не молчи.—?И как тебе Катя? Понравилась? —?Андрей открыл было рот, чтобы что-то сказать, но не смог. В изнеможении опустился на диван вместе со своей ношей и прижал ее голову к своей груди. —?Андрюша, отпусти меня. Прошу тебя, отпусти.—?Не могу. Бедная моя девочка. Бедная моя.—?Не смей меня жалеть! —?все-таки взорвалась Лита. —?Это тебя пожалеть нужно, а не меня. Я в порядке, я в полном порядке. И всегда знала, что это когда-нибудь случится. А вот ты был к этому не готов. И даже не представляешь, что делать дальше.—?А ты? Ты знаешь, что делать дальше?—?Знаю. Жить! Просто жить, как будто ничего и не случилось. Скажи, ты любишь меня все так же?—?Намного больше, чем вчера, хотя казалось бы, что больше некуда.—?Я тоже очень тебя люблю. И никому, и ничему не позволю между нами встать. Все в прошлом, Андрюша, все в прошлом. И ничего уже изменить нельзя, значит, нужно просто забыть.—?Я не могу.—?Я помогу тебе. Только тебе нужно все мне рассказать. Все-все, ничего не утаивая. —?Лита встала и отошла к окну.Это не было любопытством, это было искренним желанием помочь, и Андрей рассказал Аэлите все. Не глядя на нее, глядя в сторону, но все же рассказал. Все-все, и даже то, что не сможет спокойно жить, пока на порносайтах не появятся все обидчики Кати Пушкаревой, все, как один. Голыми и с их настоящими именами и реальными телефонами.И в который раз поразился уму, выдержке и доброте своей звездной девочки. Другая устроила бы скандал, а может и на развод бы подала, в смысле рассталась бы с Андреем, и уж точно не одобрила бы того, что ее муж будет мстить за разлучницу. А Литочка просияла. Как только Андрей сказал, что хочет Катиных обидчиков наказать, так она и просияла, потому что поняла его. Пусть формально, но все случилось из-за Катиной любви к Андрею, и он не смог остаться в стороне. Это было очень по-мужски, и его девочка оценила это.—?Я помогу тебе, Андрюша. Обязательно помогу. Пока еще не знаю как, но ты же помнишь, что я мастер планирования. Мы вместе отомстим за твою Катю. И ты сможешь жить дальше.—?Мы сможем жить дальше,?— осторожно сказал он.—?Нет, не мы, а ты. Мы сможем жить дальше, как только ты скажешь мне, что она ни в какое сравнение со мной не идет. Что я в миллион раз лучше, сексуальнее, желаннее.—?Я не хочу и не буду вас сравнивать.—?Почему?—?Потому что я вообще не хочу тебя сравнивать ни с кем. Ты… ты… —?он все пытался отыскать слово,?— ты единственная. Понимаешь? Ты у меня одна.Она заулыбалась, потянулась, как кошка и, как кошка же, снова забралась к Андрею на колени.—?Андрей, прошу тебя, будь с Катей поаккуратней.—?Что ты имеешь ввиду, Литочка?—?Во-первых, она и так настрадалась, во-вторых, она может и не вернуть компанию, и в третьих… Знаешь, мне показалось, что она манипулятивна.—?И тебе так показалось? А в чем?—?Смотри, подстава с родителями и Колей. Так?—?Ну, так, но она объяснила это.—?Да, но тем не менее. И потом, все, что она дальше говорила, она как бы давила на жалость и провоцировала тебя на опровержение ее слов.—?Как это?—?Например: она говорит тебе, что ты смотришь на нее и недоумеваешь, как ты мог оказаться в одной постели с такой нескладной… и так далее. Вот зачем она тебе это говорит?—?Зачем?—?Чтобы ты тут же начал ее жалеть и опровергать ее слова. Мол, ну что ты, я так не думаю, и вообще пошли в ЗАГС.—?А ты не преувеличиваешь, родная моя.—?Может, и преувеличиваю, но ты будь все-таки начеку. Ладно?—?Я постараюсь. Ты успокоилась, солнышко? Ты простила меня?—?Я люблю тебя, Андрюша. Я просто тебя люблю.—?А я тебя не просто люблю, я тебя боготворю, родная:Ты у меня одна,Словно в ночи луна,Словно в степи сосна,Словно в году весна.Нету другой такойНи за какой рекой,Нет за туманами,Дальними странами.В инее провода,В сумерках города.Вот и взошла звезда,Чтобы светить всегда,Чтобы гореть в метель,Чтобы стелить постель,Чтобы качать всю ночьУ колыбели дочь.Вот поворот какойДелается с рекой.Можешь отнять покой,Можешь махнуть рукой,Можешь отдать долги,Можешь любить других,Можешь совсем уйти,Только свети, свети!