Дитя природы... (1/1)

Глава для взрослых.—?Зачем нужно было снимать такой дорогой номер в такой дорогой гостинице? Буквально через дорогу отель три…—?Не порть мне удовольствие своим ворчанием, ладно? —?она чуть склонила голову на бок и умильно посмотрела на Андрея. Но он словно и не заметил ее взгляда, продолжил ворчать.—?Ты так любишь швыряться деньгами? Ну, что за удовольствие выбрасывать деньги на ветер? Неужели ты не понимаешь, как это унизительно для меня?—?Ты зануда, да? Если бы я знала, что ты зануда, я не влюбилась бы в тебя,?— она легко и весело рассмеялась, заметив, как испугано он на нее посмотрел. —?А если,?— смех оборвался также внезапно, как начался,?— если мне не все равно где мы будем любить друг друга впервые? Если я хочу запомнить эту ночь навсегда? Тогда как?Андрей дернулся, как от удара. То ли дитя невинное, не понимающее, что такие вещи так откровенно и прямо не говорят, то ли уже прошла огонь, воду и медные трубы. И тут же ему стало стыдно за эти мысли, потому что она добавила, чуть надув губы:—?Другой бы радовался, что я себя для него берегла, что хочу навсегда запомнить, как он меня сделал женщиной, а он ворчит, как зануда.—?Что ты хочешь этим сказать, что у тебя еще не было… —?он замялся.—?Секса? Ну, чего ты поморщился, как будто у тебя зуб заболел? Что, на планете Земля секс есть, а слова такого нет? Или заниматься сексом прилично, а говорить о нем неприлично? Какая же она ханжеская, эта ваша планета. А вот на Марсе все по-другому. У нас знаешь как? Если неприлично говорить, то и делать неприлично. Ну, если только это не касается естественных надобностей.—?А на мой вопрос ответ будет?—?Ты о сексе? Конечно не было. А как он мог быть, если мы еще не были знакомы?—?А разве я единственный мужчина на планете?—?Для меня ты единственный.—?Да ведь ты меня любишь только год, двенадцать дней и восемнадцать с половиной часов, а до этого?—?А до этого я никого не любила, я искала тебя, чтобы было кого полюбить.—?И сколько же лет ты меня искала?—?Всю дотебяшную жизнь,?— она захохотала. —?Думаешь, что я дурочка? Да? Не пойму, что ты таким образом пытаешься выяснить достигла ли я совершеннолетия и не ждут ли тебя потом сюрпризы? —?Аэлита подошла к Андрею близко-близко, запрокинула голову и очень внимательно посмотрела ему в глаза, заговорила серьезно. —?Я никогда не вру тем, кого я люблю. Ради них?— могу. Им?— никогда. Никогда, понимаешь. И если я тебе сказала, что я уже взрослая, то это так и есть. Мне девятнадцать с половиной лет, Андрюша. Если хочешь, я покажу тебе свой паспорт.Он тогда еще не знал, что она дитя природы. Что признает только законы природы, что при всем своем уме совершенно не умеет врать людям, которых любит и которым доверяет. Она говорит с ними прямо, честно и очень откровенно. Это же так созвучно природе?— никакого притворства. Он тогда вообще ничего еще о ней не знал. Например того, что людей, которым она доверяет, совсем немного в ее жизни, всего двое?— он сам и ее друг детства, который был для нее и братом, и лучшей, и единственной подружкой. Правда, было еще несколько человек, которых она любила, жизнь готова была отдать за них, но с которыми не была откровенной.—?Не нужно мне никакого паспорта. Я тебе верю.—?Абсолютно?—?Абсолютно.—?Я тоже верю тебе абсолютно. Ты только береги меня, ладно? Мне немножко страшно. Не стыдно, нет. Но страшно,?— ее чистый звенящий голос вдруг сел и зазвучал с небольшой хрипотцой, она прижалась к нему всем телом сразу, сцепив свои тонкие руки на его затылке.—?Ты не волнуйся, маленькая моя. Я буду тебя беречь, очень беречь. —?от ее слов кружилась голова, от ее близости сбилось дыхание и сердце стало часто-часто взрывать грудную клетку. В висках гулко застучало, а его джинсы, его фирменные плотные джинсы не выдержали натиска эрекции и вздыбились, грозя разорваться. —?Подожди,?— попросил Андрей. —?Подожди! Отойди от меня, умоляю.Она испугано замерла, ослабила хватку и Жданов сумел выпутаться из ее объятий.—?Ты… ты не хочешь меня?—?Что ты, маленькая? Что ты? Очень хочу.—?Да, хочешь,?— она посмотрела на его джинсы и улыбнулась. —?Но тогда почему?—?А ты не понимаешь? —?и тут он почти закричал. —?Потому что у тебя это в первый раз, потому что тебе будет больно. Потому, что у меня давно никого не было, и я не был готов быть аккуратным. Ты слишком спешишь.Она уже собралась заплакать, но тут увидела, что он почти согнулся пополам, словно его ударили под дых, и поняла, что ему сейчас физически больно.—?Я больше не буду спешить. Честно, не буду. Ты только скажи мне, что я должна делать, и я все-все сделаю. Тебе больно, Андрюша?—?Это пустяки. Ты прости меня, маленькая, прости. Сейчас мы попробуем еще раз. Только ты доверься мне, хорошо?—?Хорошо.—?И не прижимайся ко мне пока.—?Не буду.—?И еще, как тебя зовут, детка?—?Называй меня Аэлита, или Лита. Мне очень понравилось это имя. Когда все будет позади, я, пожалуй, именно его возьму. А ты к нему должен привыкнуть, чтобы не перепутать невзначай.—?Я снова попал на Марс? Или в психушку? Лита, ну, что за игры?—?Ты не думай, что я какая-нибудь мошенница. Нет. Вот мой паспорт.—?Так ты… —?она приложила палец к его губам, не давая произнести ее имя.—?Тссс! Не называй меня по имени вслух, пожалуйста. Так надо. Я все тебе объясню, родной мой. Все-все. Только потом, когда я смогу думать о деле, а не о тебе, не о нас.—?Да, и пожалуйста, хочешь поиграть в марсианских шпионов, будем играть в марсианских шпионов. Мне, например, имя Аэлита больше нравится, чем твое. А уж Лита, так это просто сказка. И тебе, звездная моя девочка, оно очень подходит.—?А вот и не смейся надо мной, Фома неверующий. А то как сейчас прижмусь, будешь знать! —?она снова хохотала.Андрей опустился на краешек стола. Это была не девушка, это было какое-то ?ошеломиссимо?, как говаривал Урядов, начальник отдела кадров того самого ?Zimaletto?, которое отняли у отца, убив его при этом. Да, нет, это даже не ?ошеломиссимо?, это какая-то природная стихия.Он тогда еще и не подозревал, какая она стихия. Дикая, необузданная. Даже приблизительно не догадывался, что она не тихое журчание ручейка и не теплый ласковый ветерок, она стихия. И, если эта стихия вода, значит она?— бурный поток, если огонь, то пламя пожара, ну, а если воздух, то ураган. Ураган, сметающий на своем пути все преграды для любимых ею людей. И тогда можно врать, можно десять раз подумать, прежде, чем слово сказать, можно пойти на подлог, а можно и украсть. Все можно, только бы им, тем кого она любит, веял теплый ласковый ветерок и для них тихо журчал ручей.—?Сдаюсь. Сдаюсь без боя, девочка, только не прижимайся.—?Никогда-никогда?—?Я тебе дам, никогда-никогда! Даже думать такое не смей. Пока не прижимайся. Пока мы марсианскую девочку, в земную женщину превращать будем. Все, хватит болтать. Пойдем со мной.Они вошли в ванную комнату, огромную, с круглым бассейном джакузи посередине, и Андрей понял, что ему нужно делать, чтобы все прошло как можно менее болезненно для нее, его девочки. Он где-то читал, что сексологи рекомендуют для первого опыта ванну с теплой водой, она помогает расслабить мышцы, в том числе и влагалищные.Правда, он пока и не догадывался, через что придется пройти ему самому, через какие муки, какую тягучую и острую боль в паху. Понимать, что ему предстоит, Андрей начал в тот момент, когда она, еще и не думая раздеваться, расплела свою косу и встряхнула головой. Водопад нежнейшего шелка упал ей на спину, а вот его снова скрутило. Дальше ждать Жданов не мог, начал наполнять ванну водой.—?Андрюша, а что теперь? —?огромные глаза сделались черными, заблестели маслянисто и порочно.—?А теперь молчи,?— едва справляясь с дыханием, прошептал он. —?Девочка моя,?— поцелуй в глаза,?— родная моя,?— долгий поцелуй в шею у самого ушка, а руки лихорадочно освобождали ее от одежды,?— маленькая моя,?— не отрываясь от ее губ сбросил свою рубаху,?— нежная моя,?— джинсы и плавки на пол. —?Я люблю тебя,?— подхватил на руки, как голодный ребенок припав к ее груди. Нежно и бережно опустил в воду. —?Родная,?— вначале едва касаясь, потом все смелее и смелее лаская ее тело руками, губами, душем…Она уже не стонала, она рычала, мотая головой из стороны в сторону, выгибая спину навстречу его рукам, его губам. Пыталась схватить его за плечи, пыталась прижать к себе. Но он понимал, что еще рано, пока еще рано. Поднимал ее над водой, посасывал бугорок внизу лобка и снова погружал ее в воду, где ласкал руками.—?Ну, пожалуйста, пожалуйста,?я хочу тебя,?— плакала она.—?Еще чуть-чуть, милая, еще…—?Ой! Оооо…?Пора?,?— подумал Андрей и, сдерживаясь из последних сил, начал мягко входить в нее, пока не уперся головкой в преграду. Боже, ты свидетель этого рядового подвига Андрея Жданова! Сил сдерживаться больше не было, и все-таки он сдержался, начал плавное и постепенное продвижение, стараясь как можно больше растянуть плеву и только потом разорвать. Но она же была дитя природы, самка хищника, она предпочла облегчить задачу своему мужчине, поэтому она резко выгнулась и одним движением впустила его в себя, закричав, от потрясшего ее в этот момент первого в жизни оргазма, содрогнулась всем телом и замерла, не выпуская его из себя. А через несколько минут они продолжили свой танец любви. Теперь уже вместе…—?Тебе было больно? —?потом… потом спросил он.—?Нет, ни разу. Мне было хорошо.—?А сейчас больно?—?И сейчас хорошо. Только кушать очень хочется. И тебя еще хочется, но кушать и спать больше.Он смотрел, как она засыпает и понимал, что выиграл главный приз в лотерею. Даже если все ее разговоры о каком-то мифическом плане и все ее шпионские игры, это блеф, он нашел свою женщину. Единственную из всех… Теперь было для кого жить и для кого бороться.***—?Заключенная, номер 142318.—?Я.—?На выход. Руки за спину, лицом к стене. Проходим,?— лязганье замка. —?Руки за спину. Лицом к стене. Проходим,?— лязганье замка. —?На табурет. Ждем.Это была не допросная, что ее допрашивать, когда она уже отбывает наказание? Это была комната свиданий. Хорошо бы еще знать с кем. ?А вдруг Андрюша сумел добиться свидания???— подумала Маргарита, и даже порозовела от этой мысли.Нет, условия ее содержания под стражей нельзя было назвать не только невыносимыми, но и тяжелыми. Во-первых потому, что не только ее камера, а и вся зона считала, что ей не место на нарах, а место там, как раз-таки Воропаеву. Во-вторых, потому, что она лихо умела байки травить, а уж историю о том, как она плюнула в рожу обидчику вообще обсмакивали из уст в в уста, и каждый раз она обрастала новыми подробностями. Ну, и в-третьих, потому, что сразу стала мастером в пошивочном цеху.В общем, любили Маргошеньку не только товарки, но и начальство. Жизнь, конечно не вольная, но притерпеться можно. Вот только скучала она ужасно. По сыну скучала, убивалась, что за Пашиной могилкой присмотреть некому, да по ?Zimaletto?, будь оно неладно, скучала так, что все во сне его кабинеты, да цех, да подиум видела. Да Пашеньку в ?Zimaletto?.Набежала непрошенная слеза, Марго смахнула ее.—?Встать,?— крикнули из-за двери. Маргарита поднялась и дверь открылась…